Кыргызстан
+14°
Boom metrics
Сегодня:

Кто стоит за провокациями на границе с Россией

Обсуждаем в эфире Радио «Комсомольская правда» с известным журналистом Романом Бабаяном, ведущим программы «Право голоса» на «ТВ Центр» [аудио]
В гостях у Радио «Комсомольская правда» известный журналист Роман Бабаян, ведущий программы «Право голоса» на «ТВ Центр»

В гостях у Радио «Комсомольская правда» известный журналист Роман Бабаян, ведущий программы «Право голоса» на «ТВ Центр»

Чесноков:

- Не будет большим преувеличением сказать, что международная обстановка осложняется с каждым часом, и недавняя провокация на границе с Крымом — наглядное тому подтверждение. Именно об этом мы поговорим с нашим гостем — кто же нагнетает эту напряженность на границах нашей страны и к чему это может привести.

Голованов:

- Здравствуйте, друзья. С вами Роман Голованов и Эдвард Чесноков. А также у нас в гостях известный журналист Роман Бабаян, телеведущий программы «Право голоса» на ТВЦ.

Чесноков:

- Роман Георгиевич, все-таки кто бенефициар той нестабильности, что на границах России создается?

Бабаян:

- Если мы говорим про эти инциденты с диверсионными группами украинскими, то тут бенефициаров, наверное, несколько. Мы прекрасно понимаем, кто в принципе стоит за всеми этими событиями, которые разворачивались на Украине на протяжении последних лет. Есть такая волшебная страна, и мы знаем, как она называется. Но помимо США существуют еще и киевские власти. Потому что они в первую очередь тоже заинтересованы в том, чтобы дестабилизировать ситуацию, причем не просто ее дестабилизировать, а желательно, чтобы это превратилось в какую-нибудь войну. Потому что на сегодняшний день посмотрите, в каком состоянии Украина. Абсолютно тупиковый путь развития, экономики практически нет, народ с каждым днем живет все хуже и хуже. Этому народу надо чем-то объяснять, почему они стали жить хуже.

Чесноков:

- Клятые москали.

Бабаян:

- Да. Банальная схема, абсолютно прозрачная и понятная всем. Они же всем говорили, с кем несколько лет героически воюет Украина. Причем ко мне в программу приходят люди, представители Украины, украинские политологи, и когда я им говорю: ребята, если вы воюете с Россией и искренне в это верите, для начала отзовите своего посла, разорвите дипломатические отношения с Россией. Этого всего не происходит. При этом людям они 24 часа в сутки по всем своим ресурсам рассказывают о том, что идет война с Россией.

Но хорошо, до бесконечности воевать с Россией можно? Народ же тоже не дурак, все прекрасно понимают.

Голованов:

- Да, все проблемы не могут быть от Путина. Если воды нет, значит, ее Путин и выпил?

Бабаян:

- Совершенно верно. Видимо, они прочувствовали этот самый момент, что нужно что-то теперь другое предложить своему народу, чтобы объяснить, почему они так плохо живут. Вот вам вся эта активизация на границе с Россией в районе Крыма.

Голованов:

- Провокация на полуострове была организована отморозками-радикалами — или же это спланированная атака?

Бабаян:

- Скажем так, атака, спланированная в высших эшелонах киевской власти.

Голованов:

- Мы помним подрывы линий электропередач [в конце 2015 года].

Бабаян:

- Даже эти подрывы линий электропередач я бы не назвал исключительно делом рук отморозков. Потому что никакие отморозки, если они будут знать, что власти против, никогда в жизни на это не пойдут. Они повалили эти линии электропередач, туда вроде бы как выдвинулись вооруженные силы [Украины], спецназ, полиция, и на протяжение чуть ли не нескольких недель нам рассказывали, что они не могут там навести порядок. О чем это говорит? Может быть, они просто не хотели наводить порядок.

То же самое сейчас мы наблюдаем здесь. Во-первых, мы знаем точно, что все это было организовано, и участвовали во всех этих прорывах на нашу территорию кадровые офицеры Управления разведки Министерства обороны Украины, Вооруженных сил Украины. То есть это аналог нашего ГРУ. Соответственно, это абсолютно государственная структура, это не какие-то добровольческие батальоны. Поэтому это абсолютно четкая государственная позиция. Они могут до бесконечности долго нам рассказывать о том, что не имеют к этому отношения, что все это, опять же, путинская или кремлевская, или еще какая-то пропаганда.

Голованов:

- А что теперь делать нам?

Бабаян:

- Отвечать жестко. Мое мнение, что отвечать нужно жестко.

Чесноков:

- Насколько жестко?

Бабаян:

- Я не призываю наносить ядерный удар по территории Украины.

Чесноков:

- Тимошенко призывала применительно к России.

Бабаян:

- Да, было такое: «Давайте нанесем ядерный удар по Черноморскому флоту, и России мало не покажется». Я не призываю к такому. Но ответ действительно должен быть жесткий. Вы знаете, заявление нашего президента… Мне кажется, после этого заявления в Киеве очень сильно напряглись.

Чесноков:

- Когда он отказал в рукопожатности Порошенко.

Бабаян:

- Да. Плюс он сказал, что больше не имеет смысла вести переговоры в нормандском формате. Что Киев пусть не думает, что мы ограничимся исключительно заявлениями; наш ответ будет, и в ближайшее время мы его увидите. Мне кажется, даже этих слов достаточно для того, чтобы там замерли в тревожном ожидании.

Голованов:

- Как вы думаете, какой будет ответ?

Бабаян:

- Сложно сказать. Боевых действий, я думаю, не будет, мы до этого не доведем, но то, что наши спецслужбы будут работать максимально активно, это совершенно точно. Я думаю, что люди, которые принимают решения, у них еще 28 тысяч запасных вариантов, как ответить Киеву.

Чесноков:

- Ведь мы не зря упомянули провокацию на Перекопе в конце прошлого декабря. Это тактически очень похоже на то, что сделали эти отмороженные активисты, взорвав линии электропередач. Но тогда Россия не пригрозила Украине таким жестким ответом. То есть перейдена какая-то черта?

Бабаян:

- Я думаю, да. Об этом было просто открыто заявлено, что Украина перешла эту самую черту, потому что она взяла на вооружение средства, которыми обычно пользуются террористические группировки. Это диверсионная группа.

Голованов:

- Страна переходит к открытому терроризму.

Бабаян:

- Диверсионная группа, причем на уровне государства. Они готовят террористические группировки, по большому счету. Участники этих террористических группировок — это кадровые офицеры разведки армии. Их забрасывают на нашу территорию. С чем они туда шли и что находилось в этих схронах, мы с вами наблюдали по видео. Это взрывчатка и т.д. Для чего? Они собирались что-то взрывать? Что они собирались взрывать? Это чисто диверсионная, террористическая деятельность. Я думаю, что ответ будет очень жесткий. Мы в ближайшее время с вами это увидим.

Чесноков:

- Очень похоже на ситуацию августа 14-го года. Нет ли опасности, что мы скатимся в глобальную войну?

Бабаян:

- Нет, не думаю. Для того чтобы скатиться в глобальную войну, необходимо, чтобы Украина приняла аналогичное решение. Потому что мы не собираемся нападать на Украину, соответственно, инициатива может идти только с той стороны. Я уверен, что Украина никогда на этот шаг не пойдет, потому что прекрасно понимает, что шансов никаких нет. Единственное, на что может рассчитывать Украина, — что заграница нам поможет, если вдруг что. Но при этом у них же нет раннего склероза. У них господин Саакашвили является губернатором Одесской области, и они прекрасно помнят, что произошло в 2008 году.

Чесноков:

- Кстати, тоже во время Олимпиады.

Бабаян:

- Да. Когда господин Саакашвили отдавал приказ, чтобы грузинская армия штурмовала и обстреливала российские миротворческие силы, подразделение российских миротворцев и Цхинвал, он же на что рассчитывал? Он же понимал, что не может победить Россию. Он рассчитывал, что заграница ему поможет. И помогла ему заграница? Нет.

Чесноков:

- Разве что информационно-пропагандистски.

Бабаян:

- А может быть, трудоустроила. Украина прекрасно это знает. Есть в истории еще примеры. 91-й год, война в заливе, когда Саддам Хусейн взял Кувейт. Как развивалась ситуация тогда? На самом деле в этом мире ничего нового не происходит, все это когда-то уже было. Саддам Хусейн, когда его посетила эта счастливая мысль о том, что Ирак должен присоединить к себе Кувейт, он вначале пригласил к себе в гости американского посла. И милая дама приехала к нему на завтрак, он ей сказал: мы считаем Кувейт собственной территорией, как вы думаете, если мы попробуем присоединить его к Ираку, что скажут в Вашингтоне? Она говорит: я готова вам дать ответ, но только завтра, потому что должна связаться со столицей. Она уехала. На следующий день она приехала и привезла ему не только устный ответ, но и письменный, в котором было написано, что США совершенно не интересуются этой проблематикой и считают это делом Ирака. Таким образом, его как бы благословили на это. Его армия пересекла границу строевым шагом, как говорится, вошла в Кувейт, забрала себе Кувейт. И ровно на следующий день его сдали и обвинили во всех смертных грехах.

Голованов:

- Сейчас границы ближайших с Россией стран, честно говоря, искрят. Не только Украина, но еще есть Казахстан, Армения, а также попытка переворота в Турции. Как вы думаете, это звенья одной цепи?

Бабаян:

- Я не верю в совпадения. Если плюс-минус месяц-полтора в разных странах происходят какие-то аналогичные процессы, наверное, кто-то за этими процессами стоит. Вопрос, для чего это надо, мне тоже кажется очевидным. Это классическая схема. Раньше была такая пытка. Брали человека и приковывали к нему труп другого человека. И вот он на цепи, на расстоянии 15-20 см передвигался по камере и все время таскал за собой этот труп. И все заканчивалось тем, что человек тоже умирал.

То есть, если вы считаете, что какое-то государство представляет гипотетически для вас какую-то угрозу, то что нужно сделать? Необходимо каким-то образом замедлить развитие этого государства, каким-то образом его ослабить. Для того чтобы это сделать, достаточно дестабилизировать ситуацию по периметру. Вот ровно это мы и наблюдаем.

Чесноков:

- Роман Георгиевич, вы человек, не чуждый Армении, ее проблемам, ее культуре. Год назад в этой прекрасной стране вдруг возник Электромайдан, очень похожий на киевский майдан. Сейчас какие-то странные люди захватили полицейский участок. Что в Армении происходит?

Бабаян:

- Когда в Армении происходили эти события, связанные с увеличением тарифов на электроэнергию [в 2015 г.], я туда вылетел. В международной академии телевидения и радио, которую возглавляет Анатолий Григорьевич Лысенко, собрали мы такой пул небольшой и туда полетели. Встречались и с людьми, которые сидели на проспекте Баграмяна, и с журналистами, и со студентами. И пытались донести до них одну простую вещь. Ребята, нужно понимать… Там протест действительно был совершенно справедливый. Армения — это страна с избыточной генерацией. Это страна, которая вырабатывает столько электроэнергии, что она ее продает. И у людей вызывает недоумение тот факт, что они продают электроэнергию, а для них эти тарифы и цены на электроэнергию все время растут. Поэтому они вышли на проспект Баграмяна. Протест был абсолютно справедливый. Но мы доносили одну простую вещь. Имейте в виду, когда вы выходите на площади, абсолютно искренне протестуя против чего-то, вы должны понимать, что обязательно среди вас в какой-то момент окажутся люди, которые попробуют оседлать этот протест.

Голованов:

- Провокаторы.

Бабаян:

- Провокаторы или системные, как говорится, работники в этом направлении.

Голованов:

- Один удар, один выстрел, и Электромайдан загорится.

Бабаян:

- Уже может происходить все что угодно.

Чесноков:

- Хорошо, с Электромайданом понятно, это было год назад. А сейчас что за люди захватили?

Бабаян:

- Смотрите, что происходит сейчас. Люди, которые захватили, это герои Карабахской войны. Это не просто люди, это люди, которые воевали в Карабахе.

Чесноков:

- На стороне Армении?

Бабаян:

- Да, естественно. Почему они пошли на такой шаг? Они объясняют это следующим образом. Что экономическая, социальная ситуация в республике крайне тяжелая, власти не слышат, скажем так, просьб о помощи со стороны народа. То есть народ требует изменить эту ситуацию, сделать что-нибудь для того, чтобы жизнь стала лучше и легче. При этом власть совершенно оторвана от народа. Это был такой шаг отчаяния.

Я все это понимаю. Почему у них так много людей, поддерживающих эту акцию? Потому что позыв и причина, по которой они пошли на такой шаг, это все понятно. Но если вы хотите поменять власть и считаете, что эта власть вас не слышит, это не способ изменения строя в стране, это не вариант смены власти. Если вы хотите ее поменять, надо это делать исключительно демократическими способами, как принято во всем цивилизованном мире – приходить на выборы, голосовать и убирать этих людей от власти, - если вы считаете, что у вас значительно больше сторонников, чем у существующей власти.

Чесноков:

- В Армении действительно демократический режим, который это позволит?

Бабаян:

- Вы знаете, любой режим, какой бы он ни был, если подавляющее большинство населения против, - никогда в жизни сфальсифицировать результаты будет невозможно на тех же самых выборах. И я задавал вопрос сторонникам людей, которые держали под контролем этот полицейский участок: скажите, вы можете сказать, что на 100% уверены, что у вас сторонников подавляющее большинство, или, может быть, у людей, которые сейчас у власти, тоже много сторонников? Они говорят: да, тоже много сторонников. Но тогда, ребята, как же так получается? Если вы понимаете, что позицию властей поддерживает тоже огромное число людей, то почему вы призываете игнорировать их мнение? Идите все на выборы и голосуйте, мы посмотрим, чем все это закончится. Потому что вот такого рода шаги, я понимаю, может быть, от отчаяния, как они говорят, без надежд на то, чтобы легальным путем сменить власть, поэтому они пошли на этот шаг, но такого рода шаги могут привести к гражданской войне. И я задавал вопрос: скажите, неужели Армения сегодня нуждается еще и в гражданской войне? Осталось только, чтобы армяне стали убивать армян. Неужели это правильно? Все говорят: нет, ни в коем случае. Но это же шаги в этом направлении.

Голованов:

- И Украина тому пример, что разгорелось начала с одного протеста, а после началась гражданская война.

Бабаян:

- Знаете, в Армении, когда проводишь какие-то параллели с Украиной и говоришь: посмотрите, - они обижаются и говорят: мы никогда не допустим того, что произошло на Украине. Не могут понять элементарные вещи, что от них в какой-то момент ничего не зависит. Достаточно, чтобы в какой-то момент кто-то что-то спровоцировал, и этот процесс выходит из-под контроля. И получается, люди, которые стоят на площади, абсолютно справедливо возмущаясь чем-то, то есть за все хорошее выходят против всего плохого, как всегда и везде, но этот процесс потом начинают…

Голованов:

- Их просто используют.

Бабаян:

- Да, их используют. И этот процесс, как правило, возглавляют потом уже совершенно другие, как правило, радикальные группировки.

Голованов:

- Откуда-то появляются лидеры, которых никто не видел, но они якобы представляют толпу.

Бабаян:

- Совершенно верно. Но будем надеяться, что в Армении до этого не дойдет.

Чесноков:

- Россия в этой сложнейшей ситуации правильно поступает в Армении?

Бабаян:

- Разговариваешь с людьми, и они высказывают свое мнение. И ты понимаешь, что есть какая-то сермяжная правда. Вот они говорят: 4-дневная война в Карабахе, Россия продавала оружие Азербайджану. При этом Россия заявляет, что Армения является стратегическим союзником России в Закавказском регионе, в регионе Южного Кавказа. И они задают вопрос: если мы стратегический союзник, зачем вы продаете оружие нашему противнику?

Чесноков:

- Роман Георгиевич, вы армянин, но родились в Баку. Мир между этими двумя великими народами когда-нибудь настанет?

Бабаян:

- Это такой вопрос… Знаете, ломают головы президенты, в том числе и президент России, и министры, и не только России, но и целого ряда других стран, что можно такое придумать, чтобы Армения и Азербайджан пришли к какому-то компромиссному договору между собой, чтобы остановить это противостояние, которое длится с конца 80-х годов. Мне кажется, что в ближайшее время договориться будет невозможно. Все очень просто. Азербайджан заявляет, что Армения должна освободить оккупированные районы. Армения говорит: вопросов нет, мы не претендуем на эти районы, мы готовы передать эти районы Азербайджану, за исключением некоторых — Лачинский коридор, который соединяет Армению с Нагорным Карабахом. Мы 90% этих территорий, говорит Армения, готовы передать Азербайджану, но после того, как Азербайджан даст 100-процентные гарантии Нагорному Карабаху. Армения с Нагорным Карабахом — это очень важно, именно люди Нагорного Карабаха, их же судьба решается. Люди, которые живут там, говорят: мы будем считать 100-процентной гарантией нашей безопасности только один вариант — когда нас признают в качестве независимого государства. На это не идет Баку. И договориться не возможно. Потому что ни на какие другие варианты ни та, ни другая сторона не идет. Я понимаю Баку, потому что он не может смягчить свою позицию, и господин Алиев не может изменить какую-то риторику.

Чесноков:

- Его свои элиты съедят.

Бабаян:

- Не только элита. У него там народ. У него беженцы с этих территорий, которые каждый раз требуют вернуть их дома, вернуть их землю и т.д. И они идут на выборы. Соответственно, я понимаю прекрасно и Ереван и Степанакерт, которые не могут изменить собственную позицию, но Степанакерт потому, что он помнит, что означала жизнь Нагорного Карабаха в составе Азербайджана, и годы войны все помнят прекрасно, когда Степанакерт обстреливали, люди жили в подвалах годами, они не выходили на улицу - их с высоток обстреливали. И я понимаю Ереван, который не может изменить собственную позицию, потому что народ просто не поймет. Я даже не представляю, что это должен быть за президент, который пойдет на уступки Азербайджану. Да он просто дня потом не продержится. Поэтому, мне кажется, эту проблему в ближайшее время не решить.

Чесноков:

- Нам остается надеяться, что когда-нибудь на землю Закавказья придет мир.

* * *

- Роман Георгиевич, давайте поговорим о вас. Вы в журналистике с 91-го года. Тогда и сейчас требования к журналистам, климат, в котором журналисты работают, поменялись?

Бабаян:

- Требования к журналистам поменялись точно. Тогда все было значительно жестче, и требования были серьезные. Сейчас, мне кажется, нет.

Голованов:

- В каком плане?

Бабаян:

- В элементарном плане. Вот смотрите. Если мы говорим про телевизионный репортаж, невозможно было представить себе в телевизионном репортаже больше одного стендапа. Стендап может быть только один.

Голованов:

- И то на фоне чего-то важного.

Бабаян:

- Не обязательно. Стендап может быть только один. Он может быть в начале, когда корреспондент заводит на событие. Вот он стоит и говорит: в этом здании сейчас идут переговоры за закрытыми дверями на такую-то тему. Стендап может быть в середине, когда ты снимаешь в двух разных точках. Допустим, часть репортажа ты снимаешь где-нибудь во Франции, другую часть репортажа ты снимаешь где-нибудь в горах Дагестана. И на монтаже план с Эйфелевой башни, а потом какая-нибудь горная река и горы выглядят не очень. Это так называемый мостик. И в конце бывает стендап, когда ты делаешь вывод и представляешься. Сейчас, обратите внимание, в любом репортаже может по 7-8 стендапов быть, и совершенно без какой-либо смысловой нагрузки.

Чесноков:

- И такое ощущение, что ради того, чтобы журналист покрасовался в кадре.

Бабаян:

- Я думаю, что так оно и есть. Потому что журналист это, конечно, здорово, симпатичная девочка или симпатичный парень, но зрителю, который смотрит новости важнее увидеть видеоряд, а не этого журналиста. А если журналист хочет появиться в кадре и что-то важное сообщить, достаточно одного раза. Жесткие требования.

Когда ты берешь интервью, у тебя оператор стоит с этой стороны [за твоим левым плечом], перед тобой стоит человек. В какой руке надо держать микрофон? Я уверен, что 9 из 10 журналистов сегодня вам об этом ничего не скажут. Если вы будете обращать внимание, все будут держать микрофон в левой руке, таким образом, перекрывая [для оператора] лицо человеку, у которого они берут интервью. Это просто нонсенс, как ездить на красный свет светофора.

Еще один момент, очень важный, — русский язык. Я начинал на радио. У нас в студии сидели специальные люди из Института русского языка, редакторы с многолетним стажем. И если ты ошибался, записывая какой-нибудь радиорепортаж, они тебя останавливали. Русский язык был значительно чище и в радиоэфире, и в телевизионном эфире. И это было правильно. Сейчас абсолютно вольно обращаются со словом, и это меня немного напрягает.

Чесноков:

- Вы помните свой первый международный репортаж?

Бабаян:

- Я помню вообще свой первый репортаж в «Вестях». Я перешел в «Вести» с должности специального корреспондента Службы информации Радио России. То есть я был уже достаточно опытным человеком. Перешел в «Вести». Так как мы сидели в одном здании (5-я улица Ямского поля), я просто с этажа на этаж переехал. И первое задание. Замглавного редактора «Вестей» мне звонит и говорит: нужно будет съездить в МИД, там Козырев (министр иностранных дел России) будет встречаться с греком, нужно будет снять. Я беру оператора, мы садимся в машину, приезжаем на Смоленку. 4 минуты протокольной съемки, со всех сторон сняли. Нас попросили выйти из помещения.

Чесноков:

- Это в каком году было?

Бабаян:

- В 93-м. Мы вышли и ждем, думаем, сейчас встреча закончится и потом будет подход. Они же должны рассказать, о чем они говорят. Выходит помощник министра иностранных дел и говорит: подхода не будет. Я принимаю решение, что спущусь вниз и на улице, перед входом в Министерство иностранных дел буду стоять и ждать, когда будет выходить грек. Я быстренько подойду к нему с микрофоном, задам пару вопросов, он мне расскажет, о чем они говорили с нашим министром иностранных дел. И что вы думаете? Действительно, грек выходит… Он не выходит, и выбегает из МИДа, прыгает в машину с греческим флагом, и машина быстро уезжает. Я приезжаю в Останкино и жду, когда пойдет информация по линии информационных агентств. Потому что хоть что-то я должен знать, о чем была эта встреча. Информации нет до 8 часов вечера. В 20:00 выпуск «Вестей», который ведет Света Сорокина. Я понимаю, что если сейчас не начну писать текст, я не успею к эфиру. Я пишу текст. Я был в принципе в теме, знал, что в ближайшее время должен состояться визит Президента России Ельцина на Корфу, там переговоры с Евросоюзом и т.д. И я пишу хороший текст, показываю протокольную съемку, беру какие-то архивные кадры президента, архивные кадры острова Корфу и т.д. Света выдает этот материал в 20-часовом выпуске «Вестей».

На следующий день рано утром звонит мне все тот же заместитель главного редактора «Вестей» и говорит: Рома, а с кем вчера Козырев встречался? И тут я понял, что что-то неладное. Но так как я накануне в 20:00 всей стране рассказал о том, что министр иностранных дел России Андрей Козырев встречался со своим греческим коллегой Каролосом Папульясом, то я, недолго думая, говорю ему: если я сказал, что это был министр иностранных дел Греции Каролос Папульяс, значит, с ним и встречался. Он говорит: и я Сорокиной сказал, что Бабаян человек опытный, он не мог ошибиться.

Я приезжаю на работу, захожу и здание, и первый человек, которого я вижу, это Светлана Сорокина. Она шла в бар. Она говорит: иди-ка сюда. Я к ней подхожу. Она говорит: что это было? Мне вчера ночью звонит мой греческий знакомый журналист и говорит: ребята, вы что, с ума сошли, что ли? Какой это министр иностранных дел Греции Каролос Папульяс, когда это был председатель парламента Кипра?

Я на всю жизнь запомнил эту историю. Я помню распоряжение главного редактора «Вестей» Александра Юрьевича Нехорошева, что пока из 28 тысяч источников вы не увидите подтверждение той самой информации, которую вы снимали где-то, в сюжете это присутствовать не может.

И еще отличие по сравнению с днем сегодняшним. Пока ты действительно не перепроверишь много раз информацию, ты ее в эфир не выдавал. Единственная информация, которая не требует подтверждения, которую можно было не перепроверять, это информация, которая поступала от нашего корреспондента, который находится где-то на точке. Потому что он является очевидцем, находится на месте событий, и зачем перепроверять эту информацию. Все остальное было очень жестко.

Голованов:

- А сейчас много фейков?

Бабаян:

- К сожалению, да.

Чесноков:

- Ваша карьера начиналась в 90-е. Есть мнение, что в 90-е было гораздо больше свободы, в том числе в вашей профессии. Это правда?

Голованов:

- Так называемой свободы слова.

Бабаян:

- Мне кажется, что сейчас свободы слова больше, чем когда бы то ни было. Кого ни возьмешь, все пытаются работать в информационном поле. Я уж не говорю про газеты, радио, телевидение. Берем интернет. Что хочешь в этом интернете публикуют, что хочешь выкладывают. Никто не проверяет ничего. Но если мы даже говорим про радио, про телевидение и про газеты, зачастую мы сталкиваемся с тем, что и там тоже никто не занимается перепроверкой информации.

Голованов:

- То есть интернет сильно поменял информационное поле?

Бабаян:

- Он поменял, конечно, очень сильно. Другое дело, когда говорят, что очень скоро ничего не будет, кроме интернета, я в это не верю. Именно потому, что это достаточно специфическая среда, а информация - это наука точная.

Голованов:

- В этом нет элитарности, я так понимаю.

Чесноков:

- Если мы заговорили об интернете. Владимир Кара-Мурза на портале «Собеседник» написал недавно примерно следующее: ах, как же испортился журналист Роман Бабаян, а ведь 17 лет назад такие хорошие фильмы снимал, а сейчас работает на ТВЦ, приходят к нему люди, а он их затыкает. Потом, когда жалуются Кара-Мурзе гости Бабаяна, что потом их монтируют, вырезают неудобные фразы. Это правда?

Бабаян:

- То, что монтируют и вырезают что-то? Монтируют обязательно. Монтируют и вырезают. Удивительнейшая вещь. Володя Кара-Мурза – вопросов нет, у него есть такое мнение, пусть высказывает его на здоровье. При этом я могу сказать, что ко мне в программу приходят все, вне зависимости от того, каковы у людей убеждения и что они думают. Я всем даю возможность высказаться.

Теперь давайте рассуждать логически. Если человек пришел и высказался критически, и, если верить господину Кара-Мурзе, мы потом взяли и все это вырезали, зачем же этот человек снова придет ко мне в программу? Это нелогично, согласитесь.

Чесноков:

- А он приходит?

Бабаян:

- Они не просто приходят, они в очереди стоят. Наверное, не потому, что им ничего не дают сказать. Во-вторых, что касается монтажа. Все эти разговоры по поводу монтажа меня всегда умиляли. Мне же они тоже высказывают, что я так долго говорил, допустим, а вы оставили в эфире половину того, что я высказал. Конечно, потому что ты каждый раз им говоришь: ребята, есть еще такое понятие, как длительность, хронометраж всей программы. И я должен, так или иначе, поместиться в эту всю историю. И когда ты им говоришь, что вас 12 человек, и вы прекрасно понимаете, что у меня всего час с небольшим, но при этом каждый из вас уперся рогом в землю и говорит: нет, я обязательно сейчас договорю, — ты предупреждаешь: вы можете мне сейчас 2 часа читать лекцию, но я же буду вынужден все это вырезать. — Ничего, вырезайте, но я договорю, чтобы присутствующие в студии это услышали. А когда вырезаешь, они говорят: вы же вырезали. Удивительная вещь.

Чесноков:

- По поводу гостей. На ваши ток-шоу и другие политические программы того же жанра ходят иногда очень странные люди. Вот Майкл Бом, например, который рассказывает нам, что мы глубоко неправы. [Или] Олеся Яхно... Зачем их приглашать?

Бабаян:

- Давайте сразу начнем с украинских гостей…

Голованов:

- Потому что им тоже дают слово на нашем телевидении.

Бабаян:

- Это аксиома. Я неоднократно говорил всем подряд, в том числе и господину Кара-Мурзе можно передать через ваш эфир. Давайте, господин Кара-Мурза, сделаем следующим образом. А вы покажите мне какой-нибудь аналогичный проект, где можно было бы найти людей, которые будут говорить не то, что вам нравится, на каком-нибудь канале, в какой-нибудь программе, где работает тот журналист, который вам нравится. Берем какой-нибудь телеканал или какую-то известную радиостанцию. Покажите мне аналогичные проекты. Они же уже давно не дают никакую площадку людям, у которых диаметрально противоположная точка зрения. Этого нет. Знаете почему? Потому что они давно перестали заниматься журналистикой, и не им нас учить. Они уже давно превратились в идеологических оппонентов.

Теперь возвращаемся к украинским гостям. Яхно, Вадим Карасев, Вячеслав Ковтун и Татьяна Воронина – вот, собственно, такой пул. У меня очень часто спрашивают, почему мы все время привозим одних и тех же с Украины. Я объясняю еще раз. Мы неоднократно пытались привезти каких-то новых, но, вы не поверите, каждый раз, когда мы привозили какого-нибудь новенького, оказывалось, что этот новенький совершенно неадекватен по сравнению даже с теми, кого мы наблюдаем.

Чесноков:

- На людей кидаются?

Бабаян:

- Да. Во-вторых, есть определенная сложность. Если вы думаете, что мы можем позвонить в Киев любому политологу украинскому, пригласить и он прилетит, это всё не так. Приезжают в Россию те политологи, которые находятся на финансировании иностранных каких-нибудь фондов или компаний. Те, которые финансируются украинским государством или украинскими какими-то фондами, им просто категорически запрещено сюда ездить. Плюс ко всему ровно в тот момент, когда мы с вами все вместе услышим, что господа Карасев, Яхно, Ковтун и Воронина начали вдруг петь другую песню, это значит, что изменилась та самая позиция официального Киева, про которую мы с вами уже говорили. Потому что они ровно соловьи этой самой позиции. И если вы думаете, что они у меня на площадке говорят одно, а в гостевой, за пределами студии говорят другое, это совершенно не так. Они стоят на этой позиции, потому что это та самая позиция, которая является официальной для Украины на сегодня. И если вы следите за этими экспертами, то обратите внимание, как Вадим Карасев относительно недавно начал говорить уже совершенно другие вещи: почему бы нам не написать письмо, попросить прощения у России, у президента Путина, с нас же не упадет корона. Не видели эти заявления?

Чесноков:

- Роман Георгиевич, будет ли победа у нас в этой информационной войне?

Бабаян:

- Однозначно. Потому что я считаю, что победа в информационной войне возможна только в том случае, когда ты на информационные потоки, которые на тебя обрушиваются, отвечаешь реальной правдой, правдивыми репортажами.