Мозаика в подземных переходах Ростова-на-Дону: мифы и реальность

Галина Ивановна Гриценко (Лантух) со своей самой любимой работой - сценой из "Поднятой целины" Шолохова в переходе на Московской/Буденновском

Уникальные ростовские переходы. Городское чудо, мимо которого в спешке можно проскочить, не заметив. А заметив, разглядывать часами. Гигантские полотна, собранные из мельчайших кусочков советской плитки: природа донского края, шолоховские герои, космос и детство, бои за Ростов и панорама берегов реки. Рукотворное чудо 70-х и 80-х прошлого века.

Мы спешим на встречу с человеком, для которого мозаики стали делом всей жизни. 15 лет, изо дня в день, она вырезала крошечные фрагменты и собирала их в мозаичные панно. Имя Галины Ивановны Гриценко (в девичестве Лантух - ред.) мало кому известно. Но именно ее руками было сделано не менее четверти всех плиточных картин Ростова-на-Дону и Волгодонска.

За рулем – Игорь Нарижний, лидер активистов в защиту рукотворного чуда в городских переходах, руководитель проекта «Быть туристом в своем городе». Мы обсуждаем горькое: на Московской мозаика вздулась в огромный пузырь, на Буденновском полотно треснуло, многие работы (Азовские походы Петра Первого, крепость святого Димитрия Ростовского, космонавты, стоящие на спутнике Юпитера Ганимеде) до сих пор варварски закрыты ларьками с игрушками, канцелярией, нижним бельем. И продавцов, которые огрызаются на любой вопрос: «Чего пристали с этими мозаиками? Вон, на другой стороне почти такая же!». Мда. Почти. Такая же.

Одно из полотен в переходе на Ворошиловском/Большой Садовой, украсивших Мозаичный календарь. Фото предоставлено Игорем Нарижним

Галина Ивановна выкладывает перед нами старые черно-белые фотографии. И история мгновенно наполняется смыслом, лицами, историями. Мы наперебой задаем вопросы, потому что каждый из нас собирал информацию по крупицам: газетным вырезкам, воспоминаниям очевидцев, рассказам краеведов. И проверить, где правда, а где миф, было до этого момента невозможно.

- Работать начали в 1972 году, - улыбается нашей спешке Галина Ивановна. – Из инструментов у нас: кусачки да обыкновенный наждачный станок. В центре перехода – огромный стол-верстак, на нем – небольшой цветной эскиз и масштабный черно-белый рисунок – в натуральную величину. Работали в масках, потому что после обточки пыль стояла столбом. Тут большого ума не надо, главное – терпение. Каждое панно делали от нескольких месяцев до полугода. И летом, и зимой. В декабре наше рабочее место обносили дощатым забором, обивали толью, внутри включали колориферы, чтобы не окоченели. Сначала нужно было перенести часть рисунка на кальку, потом разрезать эту кальку на отдельные фрагменты, по форме фрагмента вырезать точно такой же кусочек плитки. И – собирать их на столе уже в виде картины в специальные рамы.

Космическое будущее: картина в переходе на проспекте Кировском изображает космонавтов, стоящих на спутнике Юпитера Ганимеде. На данный момент закрыта торговой точкой с канцелярией. Фото представлено Игорем Нарижним.

- В переходе на Буденновском я насчитала 8 фрагментов плитки, из которых сделан только глаз одного из солдат! Речь идет о миллиметрах. Это гигантский, титанический труд.

- Много времени уходило, что и говорить. Чтобы набрать раму два на два метра, нам, четырем девчонкам, требовался месяц – не меньше. Вы знаете, сколько плитки крошилось и сколько раз приходилось переделывать один элемент? И по пять раз, бывало. Уже все сделаешь, обточишь на станке, прикладываешь к рисунку – лишний миллиметр где-то. А должно быть стык в стык. Берешь кусачки, чуть прижимаешь – дзынь! – и все заново. Мастерство приходило с опытом. Мы понимали: ошибешься - будешь дольше обтачивать на станке и глотать пыль. С маникюрами никогда не ходили, ногти были очень коротко стрижены.

- И это все за зарплату?

- Да, за зарплату. 120-130 рублей, как сейчас помню. Премий нам не полагалось, их выдавали только тем, кто возводил мосты, рыл и строил переходы. Мозаику делали на чистом энтузиазме. Но работа была настолько интересная, что о деньгах особо не думали. В то время нас очень поддерживал первый секретарь ростовского горкома партии. Сетовал, мол, девчонки, ну не могу вам денег выделить, сами понимаете - плановая экономика. Зато приглашал в универмаг за дефицитными товарами. В те времена в магазинах ничего нельзя было купить, можно только «достать». И он говорил: «Пишите, что вам надо». Мы все молоденькие, только замуж повыходили, какие у нас там мечты, смешно вспомнить. То посуда, то хрусталь. «Ой, ковры! Дайте нам ковры!», мы шли в универмаг и нам выдавали ковры. Начальник нашей бригады Юрий Никитич попросил помочь ему машину купить – и сделали.

В день сдачи перехода на Кировском/Большой Садовой. Слева-направо: Валентина Чеботарева, Дмитрий Черенков и его жена Антонина, Юрий Никитович Лабинцев, Галина Лантух, Анна Заколодная

Фото: из архива героя публикации

- Как случилось, что Юрию Никитовичу Лабинцеву, человеку без профильного художественного образования, доверили оформлять переходы в центре Ростова?

- Он был самородком. Гениальным человеком, который горел этой идеей, сам рисовал эскизы, изучал архивы, встречался с историками и краеведами. Мы закончим переход, уйдем в отпуск, а он – в библиотеки, читать книжки и готовить новые полотна.

По образованию Юрий Никитич был лепщиком и плиточником. Не было возможностей развивать художественный талант, говорит, пошел туда, где деньги можно заработать. И вышло так, что в переходах воплотил свою мечту о творчестве. Как все было? Он рисует картину, потом карандашом делит ее на клеточки и на огромных листах ватмана (которые потом склеивались между собой) воспроизводит изображение уже в натуральную величину с размером квадратов 15х15 сантиметров, по формату плитки. А мы с этого полотна переносим отдельные фрагменты на кальку – и начинаем резать кусочки. Выкладываем рисунок на столе, сверху наклеиваем чистую кальку, она скрепляет между собой все кусочки, чтобы удобнее было перенести их на стену. Эту ответственную работу Юрий Никитович не доверял никому. Все лично. Ему за ростовские переходы Орден Ленина вручили, чему мы были очень рады. Также очень поддерживал нас Георгий Иванович Былло, начальник мостоотряда №10, организации, в которой все мы работали. Он сильно загорелся идеей. Москва не очень-то приветствовала начинание. Аналогов в стране не было, никто не мог понять, что же выйдет в итоге. Но Былло смог убедить руководство, что панно эти нужны городу. Если Георгий Иванович был в городе, каждый день приходил поговорить с нами, посмотреть, как дела продвигаются.

Газета "Вечерний Ростов" за 4 ноября 1972 года. Фото предоставлено Игорем Нарижним

- А это правда, что вы делали подобные панно у него дома в ванной?

- Правда, у него были рыбки на черном фоне, красоты необыкновенной. Да у нас у всех тогда были мозаики в санузлах. Ну а как же? Быть в воде и не замочиться? (смеется) Потом мода прошла, все это сбили, о чем я очень жалею. Плитка была плохого качества, если бы тогда клали ее на специальный плиточный клей, она бы лучше держалась, не разрушалась. Но был только обычный раствор, в него подмешивали клей ПВА. Потому основание и сыплется.

Панно "Выпускной бал" в переходе на Ворошиловском/Большой Садовой

- Ходят слухи, что работали вы тогда дефицитной чехословацкой плиткой.

- Да ну что вы! Где ж нам ее было достать? 90 процентов плитки на панно – обычная шахтинская. Да и ту ездили просили, делали на заказ. Основное ее достоинство: огромное количество цветов и полутонов. Хоть и была она твердой, дубовой, как мы говорили, но пилилась хорошо. Самой плохой была белая и светло-кремовая, ее выпускали в Славянске. Работать невозможно, крошилась в руках. Чешской тоже было немного. В основном светло-голубая, которая шла на фон. И она казалась нам чудом: мягкая, без сколов. Единственное, чего мы не могли достать ни за какие сокровища, - плитку ярко-красного цвета. Ее просто не выпускали. Мы просили завод покрасить небольшое количество и переобжечь специально для наших нужд.

Рабочая планерка в подземном переходе: обсуждение эскиза панорамы правого берега Дона (сейчас закрыт торговыми ларьками), на заднем плане - уже готовая панорама левого берега

Фото: из архива героя публикации

- Галина Ивановна, совсем недавно ростовским активистам удалось добиться, чтобы мозаичные панно в подземном переходе на Московской/ Буденновском внесли в реестр объектов культурного наследия…

- Да, узнала от вас и очень обрадовалась! Мы даже не задумывались в то время, что работа наша сохранится на долгие-долгие годы, станет гордостью Ростова-на-Дону. Конечно, обидно, что мозаика в плачевном состоянии, что часть полотен закрыта. Надеюсь, понемногу начнут открывать, реставрировать и горожане увидят нашу работу во всей красе.

Мозаика в Волгодонском переходе. Ее Галина Ивановна с коллегами набирала в Ростове, в специально оборудованном подвале на Каменке. гготовые полотна Юрий Никитович отвозил в Волгодонск и клеил на стены. На данный момент мозаика не сохранилась.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Известный режиссер Кирилл Серебренников в шоке от ремонта подземного перехода на Ворошиловском

Ростовчанин резко высказался по поводу реконструкции и безвкусицы

Аутентичную фоновую плитку содрали и водрузили новую, особенно не заботясь об эстетике и художественном замысле автора

Режиссер и художественный руководитель «Гоголь-центра» Кирилл Серебренников пополнил ряды противников «серого» ремонта подземного перехода на проспекте Ворошиловском:

- Разозлился. В Ростове-на-Дону одной из несомненных достопримечательностей (а их тут немного, кстати) всегда были подземные переходы, украшенные большими фресками из цветной плитки. Это невероятный памятник «народного», патриотического, советского наивного искусства. Какой-то ...чудак решил, что эти мозаичные панно нужно обложить турецкой говноплиткой. И теперь остается только восклицать вслед за булгаковским героем: «Пропал калабуховский дом!» Точно, пропал. Ну, неужели рядом с нынешним начальством города, рядом со всеми этими «силовиками», или кто там сейчас главный, не нашлось ни одного человека со вкусом ???!!! Ну, как так??? Ни одного, кто понимает, что, если работа сделана в одной технике, то ее не нужно, нельзя «улучшать» или заменять другой техникой!!! (подробности)