Балерина Нина Ананиашвили: «Мне пятьдесят? Нет, мне до сих пор 27!»

Нина Ананиашвили блистает и на белорусской сцене

Любопытно, сколько зрителей задумались о том, сколько лет этой уникальной артистке. А ведь на балетной сцене она больше 30 лет. Такая долгая актерская жизнь в балете выпадает далеко не каждому.

Мы договорились встретиться в гримерке Большого театра Беларуси после репетиции, ведь балерина специально прилетела за три дня до спектакля. Застала я Нину Ананиашвили с иголкой в руках - она подшивала пуанты. За время нашего разговора она заштопала три пары.

- И так всю жизнь, - призналась балерина.

- А сколько пуантов у вас уходит за спектакль?

- Если я танцую большой спектакль, должно быть пар шесть. На всякий случай.

- «Лебединое озеро» первый раз вы станцевали в 17 лет?

- По-моему, да, я в Большой театр попала очень рано. Станцевала его почти случайно - вместо заболевшей балерины. И вся жизнь у меня связана с «Лебединым озером», первый мой спектакль в Америке - он, им же я попрощалась с американской публикой. Последний мой спектакль в историческом здании Большого театра был тоже «Лебединое озеро», его я танцевала с Сережей Филиным в 2004 году.

Сейчас, имея 30-летний сценический опыт, могу сказать, что самое трудное для балерины - найти свое лицо, свою интерпретацию. Когда мне в молодости об этом говорили педагоги, я думала: как можно найти свое в балете, где все танцуют одну и ту же хореографию. Оказывается, можно. Помню, как меня удивляла Майя Плисецкая, которая в 60 лет выходила на сцену, и я глаз не могла от нее оторвать. Она была личностью, которая владела сценой.

В «Лебедином озере», я сужу по словам моих друзей, поклонников, мне, наверное, удалось что-то. Потому что, где бы я не танцевала, всегда просят «Лебединое». Вот из Минска лечу в Японию в который раз танцевать именно этот балет.

- Больше 30 лет на сцене - для балерины это очень много. Вы надеялись, что будете танцевать так долго?

- Не ожидала. Когда была маленькой и кто-то говорил: она такая старая, 42 года и все танцует, я тоже поражалась, как такие старухи выходят на сцену. А когда мне исполнилось 42, я только родила свою девочку. Это был такой перелом. Я подумала, если никогда не вернусь на сцену, совершенно не пожалею.

Балерина уже больше 30 лет на сцене

«Вернулась на сцену после рождения дочери»

-И вы готовы были после рождения дочери оставить сцену?

- Да. Я уже была руководителем Грузинского балета. Но пришлось вернуться на сцену через два года. Я решила: если не смогу танцевать весь свой классический репертуар, тогда не вернусь. Но станцевала и «Дон Кихота», и «Баядерку», и «Лебединое озеро».

- А почему вы сказали, что пришлось вернуться?

- Практически все продюсеры, которые организуют гастроли нашего театра, ставят условие, чтобы я танцевала. Пришлось вернуться мне в форму. Да и муж настаивал: «Ты дала слово своему педагогу Раисе Степановне Стручковой, что не оставишь сцену!» И привел еще один аргумент: если ты перестанешь танцевать, хотя можешь это делать, значит, причиной стала твоя дочка. Почему она должна нести такую ношу?

- Какой удивительный у вас супруг! Чаще мужья мечтают засадить жену дома…

- Да, у меня какой-то антимуж и антигрузин! Моя мама всегда боялась, если я выйду замуж за грузина, сяду дома и перестану танцевать. А когда я вышла замуж и она видела, как он меня погонял, чтобы я занималась, я сказала ей: видишь, исключения бывают. На самом деле это большое счастье, когда ты живешь с человеком, который тебя так поддерживает.

- В этом году вы отметили юбилей. Скрываете возраст?

- Марина Тимофеевна Семенова в 80 лет еще давала нам уроки. Однажды я хотела подать ей руку, а она мне и заявила: «Не хочу. Ты знаешь, сколько мне лет? Мне 85 уже». - «А вы никому не говорите. Никто не поверит». - «Милая моя, сейчас наоборот нужно говорить, чтобы всех удивлять». Так и я, предпочитаю всех шокировать. Интересно, в моем возрасте хоть одна балерина танцует «Лебединое озеро»?

Моя бабушка говорила: сердце не стареет, сердце умирает. Дело не в возрасте. Разве вы не видели молодых стариков? Я часто сейчас встречаю их в балете по всему миру. Они не могут двигаться, не могут шевелиться, все время ноют. Все зависит от человека. Как ты себя чувствуешь, столько тебе и лет. Лично мне 27 лет. Больше никак не выходит.

«Я не смогла отказать Михаилу Саакашвили»

- А как получилось, что вы возглавили грузинский балет?

- Это было трудное решение. В 2004 году я танцевала в Нью-Йорке, когда раздался звонок: «Нина, когда вы будете в Тбилиси? С вами хочет встретиться президент?» Не успела я сойти с трапа самолета, меня сразу перехватили. На встрече Михаил Саакашвили признался, что хочет, чтобы я вернулась в Грузию как руководитель балета: «Пожалуйста, не говорите нет…». Меня просил молодой энергичный президент, который для страны хотел сделать все и быстро. Я не смогла ему отказать, хотя никакого опыта руководящей работы у меня вообще не было. «Хорошо, тогда сегодня вечером в пять часов мы объявим о вашем назначении». - «Как сегодня?» За несколько часов собрали всю труппу, оркестр, меня представлял в прямом эфире сам президент.

- Вы поставили какие-то условия?

- Президент обещал финансирование театра, потому что театр был в очень плохом состоянии. У артистов не было денег даже на то, чтобы доехать до работы, поэтому ходили пешком. На спектаклях в зале было по 10 человек. Президент выделил отдельные деньги на зарплаты, отдельные - на постановки. Когда я сказала, что за первый сезон хочу сделать пять постановок, все думали, что это невозможно. Но мы это сделали! Но первые два месяца мы работали совершенно бесплатно, я сказала труппе, что выделенные деньги мы получим только в ноябре, тогда премьера будет в декабре-январе. А если начать в сентябре, то в ноябре мы уже покажем новый спектакль. Никого заставить я не могла, но все стали работать. Я давала свои деньги некоторым артистам, чтобы они приезжали в театр. За первые три года мы сделали 27 постановок.

- С тех пор прошло почти десять лет...

- А как многое изменилось в нашей стране! Я всех своих друзей-грузин ругаю: «Вы забыли, как мы жили в 2004 году?» Я приехала в Тбилиси, где по улицам ездила только одна моя машина, а во время инаугурации горел один фонарь, который освещал дорогу от Оперного театра до парламента. А сейчас у каждого артиста кордебалета автомобиль, и Тбилиси сверкает как Елисейские поля.

- Вы близки с Михаилом Саакашвили, ваш муж занимал большой пост при нем…

- Я не была знакома с ним, просто видела, что появился молодой образованный лидер.

А потом Сандра (жена Саакашвили. - Ред.) пригласила меня стать крестной их младшего сына. Она сама, кроме уважения, ничего не вызывает. Голландка, выучила грузинский язык как родной. Очень много сделала для Грузии, благодаря ей все грузинские женщины бесплатно проходят маммографию, а для нас это большая проблема. Она создала радио классической музыки. Старший их сын просто гений, не знаю, на скольких языках он говорит. Мой племянник учился с ним в одном классе, так по всем предметам он учился не на 10 баллов, а на 12.

«Если балет окажется не нужен Грузии, я уйду»

- А политические перемены, уход Саакашвили могут отразиться на вас лично, на труппе, которую вы возглавляете?

- Супруг мой (Григор Вашадзе был министром иностранных дел. - Ред.) ушел, как только поменялось правительство. Это нормальный процесс. Я считаю, что он очень много сделал для Грузии, работа дипломатов видна в нюансах, четыре года мы его просто не видели дома. Дочку он практически не видел. А я сейчас счастлива, что он вернулся домой.

- Дочку вы с ним оставили?

- Да, я ведь уехала на целый месяц.

А что будет с театром, я не знаю. Мы не можем не зависеть от политики, потому что, к сожалению, мы получаем только государственное финансирование. Но пока я вижу, что театр ремонтируется, через год будет открытие. И зарплаты вроде не уменьшаются, даже вроде обещают их поднять.

Как-то услышала в свой адрес: «Вы из команды Саакашвили!» Что это значит? Я и при Брежневе танцевала. Я не пришла в балет, потому что Саакашвили меня позвал, я состоялась в балете задолго до этого. Нужна была я в родной стране, я вернулась и помогаю, чем могу. Но я была и буду Ниной Ананиашвили. Это политикам нужно переживать о том, кто их вспомнит. А если кто-то решит, что Грузии не нужен классический балет, как это и было при Гамсахурдиа, я уйду и не потеряюсь. Но будет жалко этих десяти лет.