«Это было очень важное заседание госдумы»

Первое, что я понял, - попасть в Госдуму очень сложно. Для этого необходимо, чтобы один из депутатов... ну, как бы принял тебя. Те счастливцы из простых людей, кого депутаты все-таки соглашаются принять, толпятся в пропускной, образуя длиннющую раздраженную очередь. Она молчит, пыхтит, постукивает ногами. Потому что все, простаивая очередь, страшно волнуются! Например, передо мной стоял деловой мужчина в скромном коричневом костюме. Он держал в руке свежий номер «Экспресс-газеты», пыхтел и время от времени повторял: - Ну... что это? Очередь... Ну что за бл...? Еще Госдума называется! После этой фразы коричневый мужчина обыкновенно проделывал коронный трюк: он брал «Экспресс-газету», начинал было ее читать, но на первых же строчках прекращал. Волнение не позволяло. - Не-е-е... - бормотал он как бы в никуда. - В этой стране... Не-е-е, ну все через ж...у! Еще Госдума называется... А потом до него дошла очередь, но пропуска к какому-то депутату ему не дали, так как его просто не было. От таких прискорбных новостей мужчина впал в шок. У него даже не хватило сил произнести свою коронную фразу. Он пошел звонить. Было 24 мая, 14.20. С чего начинается Дума? Депутаты как раз закончили обед и, сытые и довольные, перешли в свой большой зал. Но журналистов, то есть меня, туда не пускают. У парламентских журналистов есть свой небольшой зал под названием «пресс-центр». Там стоит большой экран, по которому транслируется все, что творится в зале. Но мало кто из журналистов смотрит на этот экран. Они действуют хитрее: ставят к экрану диктофон, а сами на первых рядах потихоньку перешептываются о том о сем. Два маститых трудоголика пера, сидевшие передо мной, делились последними новинками в госдумовской столовой. - Нет, - сообщал один другому. - Сегодня супчик какой-то не такой. Ну не знаю, не хватает ему колорита. Одним словом, не советую. А кстати, когда пойдешь? Я, пожалуй, с тобой чайку приму. В зале сидело не так-то и много журналистов. Те, кому не с кем было поговорить, расселись подальше друг от друга, облокотились и уставились в экран. На экране показывали депутатов. Главным был колоритный мужчина с бородой. Он время от времени почесывал ее и философски говорил загадочную для меня фразу: - У кого нет карточки... - А потом продолжал: - Так-так... Минуточку, минуточку... Так, так... Голосуем!... Определимся по дальнейшей работе или нет... Кто за то, чтоб определиться по дальнейшей работе? 264... Ха-арашо! Депутат Чуев, говорите по дальнейшей работе! Тут камеру перевели на молодого амбициозного депутата Чуева. Молодой и амбициозный Чуев говорил так, как и полагается в его ранге: торопливо, с чувством и при этом страшно волнуясь: - Артур Николаевич, предлагаю работать дальше... Вот... предлагаю, как уже говорилось ранее, проголосовать по 309-й поправке, а потом перейти к обсуждению 310-й... И было бы очень неплохо сегодня закончить 311-ю, потому что там с 309-й есть противоречия правового характера... От такого количества слов мне стало немного не по себе. Я повернулся и увидел журналистку, сидящую за мной, которой тоже стало не по себе, она скривила лицо в какую-то мучительную гримасу и, судя по всему, законспектировала важные для страны слова, сказанные депутатом Чуевым. Фальшь политтусовок Мне стало скучно, и я пошел покурить. По дороге встретил свою сокурсницу по факультету журналистики Алену. Алена - староста моей группы, потому она имеет моральное право грозно окинуть меня взглядом и спросить: - Иванский... А ты что тут делаешь? Алена, как выяснилось, набирается в Госдуме жизненного опыта. Она не пишет материалы про эти заседания, просто ее кто-то случайно аккредитовал на весь год. - И я сюда часто захаживаю... - твердым голосом сказала Алена. - Понимаешь, люди здесь все такие... в костюмах, много полезных знакомств можно завести во всех сферах российской жизни! А что, тут и интересно! Вот сегодня, буквально через полтора часа, Жириновский будет давать пресс-конференцию. Тема: «Фальшь политических тусовок». - Тут Алена сделала такое чисто госдумовское лицо, которого я в университете за ней никогда не замечал, и важно добавила: - Он, Жириновский, конечно, уже ничего не значит в политическом процессе, но все равно его стоит послушать. Тут мы с Аленой незаметно зашли в пресс-центр, и Алена просто зажила другой жизнью. Она стала широко улыбаться и крутить головой по сторонам в поисках «интересных людей». А со мной она больше не разговаривала, так как я к ним не отношусь. Я снова почувствовал себя одиноким и вновь уставился в экран с депутатами. - Так... Минуточку... Так-так-так... - Бородатый мужчина думал, кому предоставить слово. - Что хочет сказать представитель президента? Представитель президента встал и сказал: - Не могу согласиться с Чуевым! Если вводить 311-ю поправку, то необходимо заново пересмотреть 309-ю, так они друг другу в корне противоречат... Зачем сейчас все усложнять? Поздно уже! Предлагаю обсудить дальнейший порядок работы... Депутаты стали обсуждать, во сколько им сделать перерыв, после чего донеслось знакомое: - Кто без карточки... Ну, ладно, голосуем за то, чтобы сейчас перерыв, а потом снова собраться и обсудить все сначала... Так-так-так... 217 за... Кто без карточки? И снова В. Ж. Депутаты продолжали голосовать, а фоном шли грозные крики Жириновского: - Я ничего не понимаю! Почему вы опять все запутали! Чуев, почему вы всех нас снова запутали! Жириновский просто-таки негодовал, пока его микрофон не отключили. А когда отключили, он презрительно осмотрел всю политическую тусовку и наверняка подумал, какая же она фальшивая. Жириновский несколько раз обращался к бородатому мужчине с просьбой пересмотреть график работы, но всегда называл его по-разному: сначала Анатолием Николаевичем, потом Артуром Николаевичем. Николаич на это не обращал внимания: разве это так важно, когда решаются вопросы государственной важности! - Итак, что же мы решили: отдыхаем или не отдыхаем? - говорил бородатый мужчина. - Господин Жириновский, вам предоставлено слово позже! Так отдыхаем или нет? Вношу на голосование! В депутатском зале началась какая-то неразбериха, хаос, так сказать... А мужчина с бородой никак не мог воспрепятствовать этому хаосу. Тогда он похлопал пару раз глазами и в отчаянии крикнул: - У кого нет карточки? - после чего и сорвал голос. Потом я решил немного погулять по зданию Госдумы. Больше всего меня смущало преследовавшее чувство какой-то будничности в этом важном месте. Я думал, там вершат судьбы и делают это, как и полагается, важно и величественно, а оказалось... Я повсюду встречал какие-то микротусовки помощников депутатов. Это, как правило, милые прилизанные 25-летние юноши в костюмах и галстуках, наверняка с хорошим образованием, мечтающие стать серьезными политиками. Но пока они всего лишь помощники, работать им скучно. На 12-м этаже я встретил милую парочку помощников: помощник-мальчик и помощник-девочка. Они, забыв о политике, сидели в коридоре на диванчике и премило друг другу улыбались. Такой маленький служебный помощнический роман. Это был дележ черного нала? ...Я вернулся в пресс-центр и нашел старосту Алену в возбуждении: - Что тут было! - Что тут было? - Они только что проголосовали за то, чтоб уйти на перерыв! Сейчас будут выходить! Выход депутатов из зала - это особый ритуал для журналистов. Там около выхода есть такая импровизированная ограда, у которой стоит множество камер. К ней подходят различные депутаты и дают интервью. Интервью для депутатов - что-то светлое и радостное, делающее их тоскливое существование в этом сером здании несколько забавнее. Только вот не всех депутатов зовут. Например, герой дня Чуев прошел неокликнутым. Он на этот счет грозно взглянул из-за плеча на непонимающих его журналистов, по-мальчишески шмыгнул носом и пошел прочь. Жириновский вышел вместе с бородатым дяденькой. Тот тихо улыбался: хорошо, мол, поработали, день прожит не зря. Некоторые давали интервью, и из этих интервью я наконец выяснил, что обсуждали депутаты. - Это был дележ черного нала, - возмущался представитель президента. - Это было очень важное для государственного реформирования избирательной системы заседание, - говорил в другом углу Вешняков. Я потерял Алену. Она, когда давали интервью, побежала «куда все», то есть за спины интервьюируемых, чтобы попасть в новостные кадры сегодня вечером. А потом... Я ее и не стал искать - на фиг она мне нужна? Я даже решил не идти на пресс-конференцию Жириновского. У меня и так испортилось настроение. В лифте я встретил коричневого мужчину из бюро пропусков, который, наклонившись перед каким-то седым депутатом, излагал ему свои взгляды на политическую ситуацию: - Понимаете... В этой стране... либерально-демократические реформы... Я вышел из Госдумы, а на улице шел серый скверный дождь, как раз под цвет и характер здания Госдумы, как мне показалось. Я взглянул на длиннющую очередь в бюро пропусков (она никогда не уменьшается), и мне подумалось: нет, политика - это не мое... ДОСЛОВНО Из официального сообщения о работе Госдумы 24 мая 2001 г.: ...На дневном заседании (председательствовал Артур Чилингаров) палата приступила к рассмотрению во 2-м чтении проекта Федерального закона «О политических партиях», представленного от Комитета по делам общественных объединений и религиозных организаций Виктором Зоркальцевым. Он сообщил, что к законопроекту поступило 1600 поправок от 80 субъектов законодательной инициативы, 500 поправок комитетом учтено... Депутаты одобрили («за» - 357) таблицу принятых комитетом поправок, за исключением тех, которые депутаты вынесли на отдельное голосование... Ряд поправок вынес на отдельное голосование представитель президента Александр Котенков, не согласившись с их редакцией... Одобрена («за» - 236, «против» - 23) поправка Александра Чуева о требовании к жертвователям средств в поддержку партии указывать свои паспортные данные... Отклонены поправки, внесенные Александром Чуевым и уточняющие вопросы о статусе партий и общественно-политических объединений.