Эдуард Лимонов: «Многие, я думаю, согласились бы выпороть Собчак»
В прямом эфире радио КП Эдуард Лимонов объяснил, почему будет мочить новую оппозицию не меньше, чем власть.
Яковлев:
– Здравствуйте! Для вас работает Александр Яковлев. Я с колоссальным уважением и почтением представляю нашего сегодняшнего гостя: писатель, политический деятель, Эдуард Лимонов у нас сегодня в гостях. Как всегда рады видеть и спасибо, что пришли.
Лимонов:
– Добрый вечер. Столько комплиментов наговорили, даже неловко, спасибо.
Яковлев:
– Александр Гришин, политический обозреватель «Комсомольской правды» в этой студии. В течение ближайшего часа фамилия Развозжаев у нас будет произноситься неоднократно. Но все же по традиции первый вопрос немного другой, к Эдуарду Лимонову: какое событие лично вам показалось вчера или сегодня самым важным, самым интересным?
Лимонов:
– Я думаю, что все-таки Развозжаев. Это как авантюрный роман разворачивается. Видите, мы смотрим все время сериал. Каждый вечер мы у телевизора.
Яковлев:
– Я знаю, что политически подкованная часть нашей аудитория, конечно же, знает, кто это такой. Но большая часть совершенно не понимает, о ком идет речь. Кроме того, что…
Гришщин:
– Леонид Развозжаев, это один из тех трех граждан Российской Федерации, которые присутствовали в фильме «Анатомия протеста-2»: Сергей Удальцов, Константин Лебедев, помощник Сергея Удальцова и Леонид Развозжаев, помощник депутата Госдумы от «Справедливой России», Ильи Пономарева. Они участвовали в ходе обсуждения всех этих акций, намерений чего-то и прочего. Они были вызваны на допрос. Явился только Удальцов в предварительном статусе свидетеля. Потом к ним пришли с обысками 17 числа, по-моему. Задержали Лебедева, задержали сначала Удальцова, доставили на допрос. Но потом его выпустили под подписку о невыезде. Развозжаева не нашли. И в пятницу вечером появилась информация о том, что Развозжаев был похищен некими неизвестными лицами в Киеве, куда он, якобы, приходил, причем, сначала информация подавалась так, что он уже подал документы и получил некие такие документы в ответ Управления комиссара по верховным делам ООН Украины для получения статуса беженца и т.д. Но потом выяснилось, что он ничего от комиссара не получил. Заявление не оформил должным образом.
Яковлев:
– Он пропал в Киеве.
Гришин:
– Потом он появился в Москве. Появилась на Ютубе видеозапись. Где он выходит. Перед тем, как его посадили в газель милицейскую. И говорит: «Меня двое суток пытали». При этом никаких следов побоев, по-моему, ни на лице, нигде либо еще.
Лимонов:
– Трудно сказать, там съемка происходила видимо ранним утром либо поздним вечером. Ничего там не видно.
Яковлев:
– Где он находится сейчас?
Гришин:
– Как говорит Михаил Задорнов: «Смеркалось». Сейчас, я так понимаю, он в СИЗО Лефортово.
Лимонов:
– Я могу с полной уверенностью сказать, что вероятнее всего, там, в СИЗО Лефортово. Есть еще Матросская Тишина, в которой есть корпус для преступников по статьям преступлений против государства. Но, по-моему, этот корпус уже ликвидировали. А, как правило, всех отправляют в СИЗО Лефортово. Тот же Лебедев уже находится в СИЗО Лефортово. Я даже могу более точно сказать, вероятнее всего, камера 24. У них там, в Лефортово наиболее оборудованная камера, где есть аудио наблюдение, видео наблюдение. И она находится рядом с полицейскими офицерами. У них там как бы командный пункт.
Яковлев:
– Я еще пару цифр озвучу в прямом эфире. Напомню, 19 октября Следственный Комитет России объявил Развозжаева в федеральный розыск. Ту новость, которую прочли сейчас, появилась 10 минут назад на лентах информагентств. Главное следственное управление Следственного Комитета начало доследственную проверку по заявлению Леонида Развозжаева, который утверждает, что после задержания его пытали. Об этом заявил официальный представитель Следственного комитета, Владимир Маркин. Ранее Маркин заявил, что Развозжаев написал явку с повинной и признался. Что вместе с Сергеем Удальцовым готовил массовые беспорядки в России. Эдуард Лимонов, что это такое? Это политические преследования? Или это какой-то пиар, это какая-то комбинация Кремля? Ваша трактовка этих событий?
Лимонов:
– Давайте воздержимся от таких резких определений. А посмотрим, что произошло. Существует оперативная съемка, существует фильм НТВ, который плохой фильм, глупый, как обычно. Но внутри фильма НТВ есть оперативная съемка. Я человек, как и сам сидел, получил по приговору четыре года и видел немало видеоматериалов и аудиоматериалов, и меня, кстати, самого судили по аудиокассете. Это подлинная оперативная съемка. Она плохая, часто можно услышать о том, что сейчас качество повышается. Ничего не повышается – оперативную съемку всегда делать сложно, трудно. Ее где-то кому-то пристраивают куда-то в карман, в петлицу. Поэтому она все равно вынужденно скачками, несовершенная. Но это настоящая съемка. На основании этой съемки можно сказать, что люди, которые занимаются подобными вещами, Гарри Каспаров называл это демонтаж режима, не должны себя ставить вот в подобные двусмысленные положения. Когда при них официальное лицо страны, которая недавно вела войну с Россией, ведет такие разговоры. Очутись я случайно в этой ситуации, я бы сказал, нет, извините, мне здесь не место. Я встаю и ухожу, потому что я абсолютно уверен, что возможность видеосъемки, прослушки, огромна. Остолопы и олухи, зачем слушали? Вот первый упрек. Да даже не уголовная статья. Вы кто? Вы занимаетесь политикой, либо вы просто какие-то несмышленые глупцы? Второе, если ты занимаешься такими вещами, и ты попал в такую ловушку, то ты, кто такой? Чего ты стоишь? Это следует сказать последователям Удальцова. Человек, который дал себя поставить в такую чудовищную ситуацию. А дальше, уже следствие всего этого. Было понятно, что Следственный Комитет профессионально первыми выхватит товарища Удальцова. Хотя они, насколько я помню на этой оперативной съемке, ни слова не говорят, ни один, ни другой. Тем не менее, их берут для того, чтобы оказать на них давление и чтобы они дали показания на Удальцова или на кого-то, кто может быть выше всего этого. Обывателю кажется это чепухой, что там говорит Таргомадзе, что поддакивает Удальцов. На самом деле, это самый настоящий ядреный материал для уголовного дела. И тут никуда не денешься. Вот исходные данные такие: хочет следствие, не хочет. И, конечно, следствию это на руку: есть уголовное дело по Болотной площади, по 6 маю. Им это на руку и говорить, вы давайте ребята, это провокация. Это не провокация. Это глупое поведение Удальцова и его товарищей, самоубийственное поведение. При этом еще Удальцов заявляет, что якобы такие встречи у него происходят все время. Если ты все время ставишь себя в такую ситуацию, возникает вопрос: а ты достоин ли занимать позицию лидера, лидера кого-либо. Ты с собой справься каким-нибудь образом.
Гришин:
– Провокацией было бы, если бы там был оперативник ФСБ, который бы говорил, что я от ЦРУ или я от Березовского и т.д. Тогда бы это было провокацией. Там такого нет.
Лимонов:
– Я оцениваю все это с точки зрения противника режима, который… 18 лет я нахожусь в ситуации, когда я вынужден следить за каждым своим словом. Даже в шутку я не могу ничего сказать. Не могу и не хочу. Я у себя дома не говорю ничего. Я прихожу куда-то, стараюсь встречаться с людьми, потому что были случаи, когда меня, например, фотографировали на встречах. Надо быть чрезвычайно осторожным. И после этого пенять на кого-то и говорить: а нас подслушали. А могли подслушать все, кому не лень. Любая разведка: грузинская. Если это было в Минске, то КГБ минское, они славятся своими интересами к происходящему в мире.
Яковлев:
– Но все же, та запись, в которой присутствует Удальцов, Таргомадзе и тот человек, фамилию которого мы 15 раз произнесли в эфире, Развозжаев, это реальность? Это действительно попытка демонтажа системы. Такой революционный заговор на деньги грузинских каких-то персон. Или нет, или это подставочка?
Лимонов:
– Я, зная Удальцова давным-давно, считаю, что у него для исполнения каких-то пожеланий грузинского его собеседника, у него нет кадров. У него нет подобной решимости, у него нет нужной осторожности. И мне кажется, нет никакого желания. Мое мнение, что он был обеспокоен, скорее всего, возможностью получения каких-то денежных средств. Опять таки, я далек от мысли, зная Удальцова, что он положит себе эти деньги в карман. Вовсе нет. Он является лидером политической организации. Он, наверное, употребил бы эти деньги на свою организацию. Всегда есть, за что заплатить, а расходы огромные. Политическая партия в России, как сказала Хакамада, обходится в 50 тысяч долларов в месяц. Вот Удальцов и говорил о каких-то 35 тысячах. Дальше этого, я думаю, ничего бы никуда бы и не пошло. Но, заставь дурака богу молиться… Я очень жесток с ним, потому что знаю его много лет, он и лоб расшибет. Теперь мы видим, как за него пока страдают другие люди. Вы заметили, как Удальцов, есть же запись, первый канал продемонстрировал допрос Удальцова в Следственном Комитете…
Гришин:
– Где он говорит, что это были друзья Лебедева.
Лимонов:
– Он говорит, знакомые Лебедева. Для меня, для моего тюремного уха, это не корректно, мягко говоря. Можно сказать проще, человек перевел стрелки на Лебедева. Либералы, которые в восхищении от того, что происходят, они не чувствуют этой тонкости. Они не понимают, что человек просто так вложил парня. Потому что теперь уже Лебедев является организатором всего этого дела. Что там будет, я не знаю. Мне кажется, следователи были такому обороту дела очень довольны. Потому, что одно дело, сажать Удальцова, который известен теперь. Хочешь – не хочешь, это проблемы. Будут говорить: режим зверствует. А, другое дело, посадить сейчас Лебедева. Теперь взялись за Развозжаева. Мое мнение, что он не выдержал. Потому что сам факт, что он написал 10 листов и чистосердечное признание, это форма обращения человека в Следственный Комитет. Это не просто какое-то там: «Я от чистого сердца…». Это форма, которая заключается в том, что он, наверное, признал те обвинения, которые им предъявили уже. Ведь было уголовное дело возбуждено. То есть он признал и событие, и встречу и все такое. И это, конечно, наверное, является результатом определенного давления на него. У меня нет материалов, что с ним происходило. Я не знаю. Я знаю, что происходило в Лефортово, когда я сидел. Подсаживали людей и давили следующим образом: человек мог просто открыть тебе комментарии к Уголовному Кодексу и сказать, смотри, что с тобой будет. Вот эта статья – гляди, до 12 лет. А эта – до 20. И, конечно, это очень действует. Иногда бывают случаи, когда следователи предъявляли обвинение по тяжелой статье, чтобы напугать человека до потери сознания, а потом переквалифицировали через месяц и убирали эту статью. Надо быть подготовленным человеком. Теперь что мы имеем? Мы имеем 10 страниц чистосердечного признания. Это документ для суда. А то, что брошенная фраза Развозжаевым: «Меня пытали два часа», – ее будут расследовать. Опять таки, будет расследовать Следственный Комитет. И что они нарасследуют, мы увидим. Более того, теперь Развозжаев, может быть, когда настанет день суда, он может отказаться от своих показаний. Такая практика бывала. И сказать, что я дал свои показания под давлением. Но это тоже судья, примет – не примет. Теперь есть второй человек, Лебедев. Сейчас он сидит и думает: «Развозжаев написал, – ему уже, наверное, прочли. Его уже сегодня вызвали на допрос, и сказали: «Вот мы вам зачитаем показания вашего товарища. Идите и думайте после этого». Там это обыкновенная следственная работа. Обывателю кажется, что это ничего. Ну, сказал там Удальцов. Но это на кухне может говорить безответственный человек. А Удальцов не имел права присутствовать в этом месте с этими людьми. Более того, он не имел права даже поддакивать.
Гришин:
– Ежели бы он сказал, когда звучали эти предложения по поводу чеченцев, по поводу этой железной дороги. Если бы он встал и сказал: «Я не буду говорить с вами об этом», – и ушел. Не было бы ничего, я думаю. Но есть один нюанс. Я сегодня говорил с одним человеком, который достаточно близок к следствию, которое проходит. Я ему говорю, что его пытали. На что он мне ответил: «Саша, если бы его пытали, то признание, что встреча была, что это обсуждалось на самом деле и прочее, это один лист протокола, ну, максимум два. Но он сел и своей рукой написал 10. Причем он написал даже такие вещи, которые мы не знали и о которых мы его не спрашивали». Я не знаю, я уверен, что он, безусловно, подвергался какому-то воздействию. Может быть, даже ему, скажем так, завуалировано, когда его приняли в машинку, ему намекнули на судьбу Гангадзе. Вполне возможно. Но у меня к вам, Эдуард Вениаминович, вопрос в данной ситуации. Вот в последнее время, когда вы выступаете с критикой этой либеральной или лево-либеральной или демократической оппозиции, которая у нас, якобы, не системная, но пытается систематизироваться, вы получаете свою порцию критики в ответ, что вы здесь выступаете на стороне Кремля, якобы, отчасти из зависти, что они собирают больше народу, чем вы на свою «Стратегию 31». А отчасти, может быть, по каким-то другим причинам. Какой у вас побудительный мотив в этой критике?
Лимонов:
– Второй съезд партии «Другая Россия» среди прочих материалов принял концепцию двух врагов. Имеется в виду, что нашими врагами являются и правящая группировка, находящаяся у власти в России, и та либеральная, буржуазная тоже группировка, рвущаяся к власти в лице Немцова – Навального. И примкнувшего к ним авантюриста Удальцова. Вот эта наша партийная позиция. Я был союзником либералов с 2006 года по 10 декабря 2011 года. И это не я изолировался от либералов. А это они совершили захват протестного движения в декабре 2011 года, сговорившись с московскими властями и, возможно, с федеральными.
Поэтому я больше не их союзник. Я, заметьте, 5 лет не выступал с подобной критикой. Я считал себя не вправе. У меня были моральные обязательства. Теперь у меня никаких обязательств по отношению к людям нет. Теп более, партия единогласно приняла концепцию двух врагов вместе с еще одной концепцией. Касающейся экономики России: пересмотр итогов приватизации – все отнять и поделить, которая крайне не нравится либералам и еще как не нравится. Мы не друзья уже, товарищи, извините, мы с вами не друзья. С меня взятки гладки. Пощады от меня не ждите. Я буду вас мочить не меньше, чем я это делал по отношению к власти.
Яковлев:
– Что ж, та оппозиция, о которой вы говорите, проводит свои выборы в координационный совет оппозиции. Месяца полтора назад в этой студии вы объясняли подробно, почему скептически относитесь к этой инициативе. Ваша точка зрения поменялась? Вроде как выборы вроде бы состоялись? Десятки тысяч в них приняло участие. Отберут и левые, и правые, и центристы и все будут заседать в этом координационном совете оппозиции.
Лимонов:
– Ну, пусть заседают. Я абсолютно убежден, что это все выродится в бессильное сочинение бумажек, которое и потом сойдет на нет. У меня есть опыт взаимодействия подобной организации, она называлась национальная ассамблея. Я был автором этого проекта. Но я создавал ее не для того, чтобы она превратилась в бессильную говорильню – пикейные жилеты перебрасывались. А я откровенно и тогда заявлял: мы хотели превратить ее в параллельный парламент. Либералы воспрепятствовали этому. Они хотят одной задницей всегда сидеть на двух стульях. И в результате не имеют ничего, ни одного стула. Вот сейчас будет создана организация. Бумажный человек Навальный свято верит, что это его легализует, как вождя всей оппозиции. Извините меня, я не принадлежу к этой группе людей, уже отламывает от этого координационного совета часть авторитета. То, что туда не вошли совсем не мои друзья, но тем не менее. Рыжков, Касьянов, Милов, еще масса людей, это опять же говорит о том, что это не координационный совет от оппозиции. А это координационный совет в основном междусобойчик. Это тусовка. Пусть они не прикрываются несколькими тысячами людей, которые проголосовали. Я, кстати, подозреваю даже, что при голосовании были использованы базы данных, например, Каспаров, призывавший об отставке Путина, у него база данных более чем на 141 тысячу человек. У «Роспила» есть база данных. Я их просто подозреваю еще кроме всего прочего вот в таком мелком мошенничестве и накрутке.
Но самое основное, что невозможно избрать лидера оппозиции. Оппозиция, это «боевая», борющаяся группа людей. И если вы будете избирать, например, солдаты, даже бывалые солдаты, изберут командира комфортабельного, который не будет гнать их в бой, с которым они будут согласны. Где вы найдете? С Жуковым были согласны, когда он на Берлин людей посылал? Никто не был согласен, а надо было идти. Поэтому это беззубая дурь. И я не вижу там ни единого талантливого человека. И всех этих 45 человек надо выпороть. И как только их изберут, начиная с Навального и Собчак, надо всех прилюдно выпороть. Ну, я думаю, что это произойдет, так или иначе. Вы бы хотели Собчак выпороть, да?
Яковлев:
– Кто хочет выпороть Собчак?
Лимонов:
– Многие, я думаю, согласились бы выпороть Собчак.
Яковлев:
– Мы говорим об оппозиции, а во власти вы какие-то подвижки наблюдаете? Или все по-прежнему?
Лимонов:
– То, что происходит с оппозицией, это работа власти, что тут говорить. … Конфликта того вызова, который бросили либеральные лидеры, бросили власти. Что мы имеем в сухом остатке? Мы имеем принятие властью законов, которые затрудняют работу оппозиции. Нам, например, теперь труднее. Теперь штрафы стали высокими, отношение к оппозиции становится все хуже. Я в этом не участвую, но многие люди знают, что я в этом не участвую. Поэтому доля этого нового груза и на мне лежит. То, что оппозицию таким образом дискредитируют, представляя ее идиотской в лице такси драйвера Сережи Удальцова. Который сидит и болтает черт знает, с кем. С председателем Комитета по обороне.
Гришин:
– Вот 31 вы пойдете?
Лимонов:
– Да, пойду.
Гришин:
– А вас уже по-новому будут штрафовать?
Лимонов:
– Меня уже судили по-новому. И будут судить еще.
Гришин:
– И сколько дали?
Лимонов:
– 12 тысяч.
Яковлев:
– Я так понимаю, что вы в очередной раз подали заявление в мэрию, но вам сегодня отказали несколько часов назад?
Лимонов:
– Да, отказали. Но я не придаю этому такого значения. Можно подумать, что я только и делаю, что борюсь на Болотной. Это один из наших методов отстаивания интересов граждан. Кроме этого существует на повестке дня жгучая и страшная формула: отобрать и поделить.
Алексей:
– Что, действительно у народа сейчас два врага: это существующая власть и глупая оппозиция, которая пытается встать на ее место. Что нужно делать, что именно, подскажите? Всей стране. Мы же понимаем, о чем речь.
Лимонов:
– Смотрите на меня и делайте, как делаю я. И как будет поступать партия «Другая Россия». Хитро я выкрутился. Мне понравилось, что человек сразу понял о концепции двух врагов. Посмотрите внимательно: Немцов был фаворитом Ельцина еще до Путина. Наследником ходил. И когда я размышляю, что привело этого человека в оппозицию, я прихожу к выводу, потому что Немцов, спортсмен, красавец, наслаждающийся жизнью, появляющийся с девушками в Арабских Эмиратах, в Израиле. Женщины, это непременный атрибут его жизни. Что его толкнуло в оппозицию? И я пришел к выводу, что именно это. То, что он был почти у власти, он был наследником. Но предпочли другого, и хозяином земли Русской стал Владимир Владимирович Путин, а не Борис Ефимович Немцов. И я думаю, это дает ему огромный фитиль в задницу, он рвется и хочет.
Гришин:
– А какой из этих двух врагов страшнее?
Лимонов:
– Я бы не стал говорить. Я занимался критикой власти полтора десятилетия. И она остается… Кстати, я задолго до всяких Борисов Ефимовичей написал книгу «Лимонов против Путина». Она вышла первым изданием в конце 2005 года, а вторым – в 2006. Имел огромные проблемы и с печатью книги и с распространением. И там есть все, что я хотел сказать о Владимире Владимировиче. Никаких судебных исков по этому поводу не было, но там есть множество интереснейших резких вещей. Я бы не ставил на одну доску и тех, и других. Просто два врага. В свое время Иран говорил: «США, это большой сатана, а Франция – это малый сатана». Я далек от того, чтобы кого-то назначать основным сатаной, а кого-то… Оба неприемлемы для нашей страны. И для народа, из которого я никогда так и не вышел. У меня здравое понимание того, что происходит.
Яковлев:
– Еще есть пара любопытных событий. Может быть, прямо или косвенно относящихся к политике. Участниц группы Пусси-Райт, Надежда Толоконникова и Марина Алехина этапированы в колонии. Причем, как сообщил в Твиттере муж Толоконниковой, Петр Верзилов, его супруга отправлена отбывать наказание в Мордовию. А Мария Алехина по его данным этапирована в Пермский край. Насколько это важное событие, стоит ли на него обращать внимание? И то, что девушек отправили в разные колонии, насколько это…?
Лимонов:
– А это обязательно в разные колонии. Юридические знания у нас в стране очень минимальные.
Гришин:
– Они даже в СИЗО сидели в разных камерах.
Лимонов:
– Например, люди не понимают, Виолетта Волкова подняла шум: «Мы не знаем, куда их отправили». Такова практика. Это из соображений безопасности, чтобы их не отбили по дороге. Так всегда. Когда меня отправили в лагерь из тюрьмы, не знал 15 дней, где я нахожусь. Это нормально. Не говорят никому. Такова практика. Когда человек доезжает туда. Во-первых, ехать он может месяц, если на поездах, этапом, это долгая история. А важно ли то, что с ними происходит? Поскольку заварили такую кашу, это стало всем известно, то, наверное, важно сказать, где они находятся.
Гришин:
– В этом нет ничего особенного. Они имели право, возможность отбывать где-нибудь в колонии ближе к Москве, но, при том условии, как я понимаю, если в этих колониях есть место.
Лимонов:
– Кроме этого существует практика такая. Я в свое время судился в Саратове, но в зоне в колонии я обнаружил множество жителей Подмосковья и Москвы. Оказывается, это закрепленная еще с советских времен, поскольку в Московской области зон не так много, то отбывают наказание в Саратовской области москвичи очень часто. Существует еще полусоветская система, там еще работает и то, и пытается какие-то новые реформы проводить. Но все работает в одно время и месте.
Гришин:
– Это гораздо ближе, чем Чита.
Яковлев:
– Много новостей сегодня любопытных и важных. Правда, это известие обсуждается уже со вчерашнего дня: в Кремле появилось новое управление по общественным проектам. Проще говоря, управление, которое будет заниматься патриотическим воспитанием россиян. После ряда совещаний Владимира Путина, эта задача становится одной из важнейших перед администрацией президента. Мы понимаем, что это весомая структура в нашем обществе. Вот такое целенаправленное воспитание патриотизма вместе с предпринимателями в школе, это что? Это политический жест?
Лимонов:
– Государство обеспокоено совершенно справедливо тем, что происходит. Но государство должно понимать, что патриотизма в стране, в которой две тысячи семейств имеют капитал свыше 100 миллионов долларов каждый, не получится. Не будет никакого патриотизма. Патриотизм был в советской России, когда все было, более-менее, поровну. Кто-то имел чуть больше привилегий, но не 100 миллионов долларов. А тут человек не знает, чем заплатить за билет в метро. Это первое. Второе: нельзя доверять государственным структурам такие тонкие вещи, как патриотизм. Смотрите, как испохабили, извульгаризировали Великую Отечественную Войну и тему ветеранов. На мой взгляд, просто похабно испоганили. Это мое личное мнение. Лучше всех работают люди, которые работают не за деньги. Вот пускай ищут. А то сейчас опять назначат какого-нибудь омбудсмена по патриотизму. И будет такая же мутотень, как есть. Мое мнение: пусть найдут художников слова, честных. Есть патриоты, есть писатели с таким патриотическим уклоном.
Яковлев:
– Например?
Лимонов:
– Полно – пойдите на Союз писателей России. Кого угодно: Распутин, Лечутин, Проханов. Их надо – поднимите их на щит. Прилепин из молодых. Только не платите денег. Введите в школьное обучение того же Проханова. Почему нет?
Андрей:
– «Комсомолочка», спасибо за то, что вы даете трибуну такому человеку. Это мозаика русского патриотизма. Он сейчас скромничает сидит, а ведь он не сказал про Немцова. Такая ситуация была в древней Библии написана. Каин и Авель, это два брата, который из-за зависти убил родного брата. Вот мне кажется, с Немцовым оппозиция. И сейчас упорное двигание личности типичного ельцинского плана, такого блондинчика с челочкой залихватской – молодежи нравится, националист якобы в кавычках, Навальный-карнавальный. Это просто продукт менеджмента лондонского, тех западных двигателей, который вообще менталитета России не знают, не понимают. Это все видно. И только хипстерам, которые на компьютерах сидят, на клаву давят, не понять это.
Лимонов:
– Это как бы комплимент мне. Я живу в размышлениях. Я пытался понять, кто такой Немцов, Навальный. Мне завидовать некому. Я с 80-го года на обложках всех книг и журналах мира. Я стал профессиональным писателем в это время. Мною движет интерес чисто исследовательский. Я хочу понять, что это такое за каждым из этих людей? И если я попал в точку с Немцовым, это удовольствие исследователя. Я правильно указал.
Гришин:
– А где позиция гражданина страны?
Лимонов:
– Я такой гражданин, думаю, что мне памятник, в конце концов, поставят, когда замучают в конец.
Гришин:
– У нас много говорят: хипстеры, хипстеры, креативный класс и прочее. Пятое и десятое. Я просмотрел кучу записей, которые были на всех этих участках: на Трубной, по другим городам.
Яковлев:
– Это избирательные участки в центральной выборной комиссии.
Гришин:
– Да, и в региональной выборной комиссии тоже: Пермь, Екатеринбург и т.д. Ребята, там нет хипстеров. Там нет этих белоленточников. Их нет сейчас уже. Там приходят в основном шесть из десяти, это тетушки и дядюшки какого-то неопределенного возраста, типа моего… Нет там никакого креативного класса.
Лимонов:
– Креативный класс, это специально избранный эфемизм, для того, чтобы не говорить буржуазный класс. Они же буржуазия, типичная. Они так говорят, потому что буржуазный класс, если сказать, это вызывает отторжение в нашей стране до сих пор. Помните, как прикрывались терминами: демократы, либералы. Потому, что это избавляет от абсолютно четкого классового определения. Не надо отметать все: я не марксист, но я за эту устоявшуюся терминологию: буржуазный класс, это очень хитрый, сильный спрут. Он немногочисленен, но он очень влиятельный. У них в руках финансы, информационные центры. В нашей стране оппозиция в данный момент, буржуазная оппозиция мощнее всех. У нее радио, множество средств печати, сайтов. Они мощные, хотя на выборах они никогда не наберут свыше 11-12 процентов. Свободные выборы для них, это нож острый. Они зря борются за свободные выборы.
Дмитрий:
– Вот вы говорите о патриотизме. Я из семьи расказаченных советской властью. Все что у нас было, у нас советская власть отобрала. Мой дед пошел служить в Красную Армию. Воевал в Великой Отечественной. Я когда родился, прадеда еще живым застал. И он говорил: «Не будь таким, как дед твой. Не курвися просто так, ни за что». Я считаю, какой у вас красный патриотизм. У меня русский патриотизм. Что между нами общего? Ничего. Вы говорили: преступления советской власти. Никто не ответил. Никто не наказан. Все палачи, которые это делали, сейчас являются почетными фээсбешниками. За счет города, за счет страны им квартиры раздают. Они молчат, что они вертухаями всю жизнь отработали.
Лимонов
– Это не вопрос, это жалоба на прошлое, на советскую власть. У нас у всех есть, что предъявить советской власти. И есть за что. Взятие Берлина, это советская власть.
Яковлев:
– В завершение темы, я хотел бы тему совершенно не имеющую отношения к политике. К экономике, к общественно-политическим событиям в нашей стране. Ведущих известных радиостанций наших коллег с «Маяка» увольняют за то, что они стебались, издевались, над больными муковисцидозом. Сегодня стало известно, что вся редакция «Маяка», все наши коллеги свою зарплату месячную отдадут больным детям. Но вот это издевательство уже взорвало Рунет. И тут же возник вопрос: что сегодня собой представляет журналистика? Ведь это такой стеб и сатира и ребята привлекли внимание к проблеме. А с другой стороны, несчастные матери и дети, которые говорят: «Где мы живем, что такое может произойти?». Ваш взгляд на эту проблему? Или вы это не считаете важным?
Лимонов:
– Есть простые заповеди неписанные, есть табу, детей нельзя толкать, нельзя бить женщин и т.д. нельзя смеяться над больными. Можно промолчать, в крайнем случае. Это предосудительно. Но в нашем достаточно жестоком обществе столько предосудительного. И опять таки ведущие программы, безусловно, должны отвечать суровее за свои слова, чем кто-либо. Это понятно, это элементарно. Еще бы хорошо, чтобы телевидение у нас было бы правдивым, чтобы каналы стали приглашать весь спектр существующих у нас в народе мнений, хорошо бы у нас не было черного списка нежелательных персон на федеральных каналах. Это все еще хуже. Чем обижать больных – не давать людям всей картины мира. Вы можете со мной не соглашаться.
Гришин:
– Хуже, чем обижать больных, ничего нет. Другое дело, эти люди, поступив так, показали, что к нормальной журналистике они не имеют никакого отношения. Мне сегодня звонили оперативники…
Лимонов:
– Вот кого надо сажать.
Гришин:
– Со мной в ближайшие дни будет проведен опрос. Я написал заметку «Мразь выходит на свободу» по поводу, помнишь, этого фрика, певца, Крестова, который изнасиловал несколько девочек несовершеннолетних. И я написал, что те, кто его поймают в следующий раз, если он выйдет на свободу, может быть, вы не будете отдавать его в руки правоохранительных органов?
Яковлев:
– Подробности уже в программе «Радиорубка». Я хотел бы сказать большое спасибо Эдуарду Лимонову.
<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>