Андрей Луговой: «Я не медийная звезда! Мне не нравится, когда меня узнают на улице»

Британские эксперты выдали Андрею Луговому сертификат о том, что на детекторе лжи он говорил правду

Андрей Луговой: «Вы знаете, я настолько внутренне всегда был спокоен в этой истории с точки зрения того, имел отношение к гибели Литвиненко или нет, что у меня не было никаких сомнений с первого дня, что я всегда готов пройти полиграф».

Гость – Андрей Луговой, депутат Государственной думы. Ведущие – Галина Сапожникова, обозреватель «КП»; Елена Афонина.

Афонина:

– Как вы считаете, сколько времени должно пройти, прежде чем справедливость восторжествует. Для участников, которые внутри конфликта, политических хитросплетений время замедляется и растягивается. Но пять лет – срок немалый.

В студии обозреватель Галина Сапожникова.

Она следила за конфликтом, о котором пойдет речь. Она первая побывала на месте событий из российских журналистов. Мне хотелось бы представить главное действующее лицо всех этих событий – это заместитель председателя комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции, депутат от фракции ЛДПР Андрей Луговой.

Спасибо, что практически на следующий день, как появилась информация, которая ошеломила тех, кто пытался расставить точки над «i» и понять, кто является виновным и, что важнее, невиновным в этой истории. У нас есть возможность вас поздравить.

Луговой:

– Спасибо. Я очень благодарен вашему каналу. Если я, может, вчера и был в новостных событиях, но очень мало. И поэтому я очень горд тем, что подробную информацию, связанную со мной в этой истории по итогам последней недели смогу сказать в вашей студии.

Афонина:

– Итак, полониевый скандал.

Сапожникова:

– Предысторию все прекрасно помнят. Это случилось в ноябре 2006 года, когда на всех мировых телеэкранах появилось изможденное лицо умирающего Александра Литвиненко, экс-сотрудника ФСБ, эск-правой руки и помощника Бориса Березовского. И сразу же версия звучала страшно: несколько россиян приехали, налили полоний в чай, отравили бедного Литвиненко для того, чтобы досадить… Естественно, сделали они это по приказу кого? Путина, естественно. Как еще могло быть иначе? И, по сути, это вызвало грандиознейший скандал. Отношения России и Британии были низведены до нуля, как уже случалось неоднократно за последние несколько веков. Я в те дни была в Лондоне. Ходила всеми этими маршрутами и пыталась понять, не могла понять логику, причем тут отель, в котором произошло отравление, если отель спустя неделю после смерти Литвиненко работал, там ходили дети, коляски… И только около номера, где жил Андрей Луговой, сидел скромный скучающий полицейский. Я говорю: «Парень тебе здесь не опасно сидеть? Здесь же все отравлено! Полоний!» – «Расслабьтесь! Все нормально!». Я чуть ли не чай пила в этом самом баре. Там все было спокойно. А в то же время в баре «Ицу» на Пикаддили, в котором Литвиненко встречался с итальянцем Марио Скорамелло за пару-тройку часов до вашей встречи, по-моему, туда было не подойти. Он был весь оцеплен полицейскими ленточками. Я я там дежурила несколько дней. И для меня никак логическая цепочка не выстраивалась. Почему бар-то закрыт, если отравление произошло в отеле?

Пять лет идет борьба. Имидж нанесен, ущерб имиджу России. Пять лет Андрей Луговой у нас невыездной. Пять лет он отмывается от обвинений. Дело никак не может дойти до этапа слушаний. Время от времени, скандалы последних трех месяцев – это американец Уильям Данкерли выпустил книгу, в которой доказал, что весь этот скандал искусственно раздут британской прессой. И самый новейший скандал – это откровения отца Литвиненко Вальтера, его брата Максима, которые совершенно откровенно говорят, что все это была театральная постановка. И никакого полония не было. И им это было известно с самого начала.

Вчерашняя новость – Андрей Луговой прошел проверку на детекторе лжи. И британские эксперты подтвердили, что все, что он говорит, правда.

Афонина:

– А где проходила проверка? Если ее признали британские журналисты…

Луговой:

– Это проходило в одной из гостиниц города Москвы. В номере, где остановились представители Ассоциации британских полиграфологов. Я был любезно приглашен к ним в номер. Большой номер со всеми удобствами: стол для переговоров. Брюс седой – основной полиграфолог очень известный в Британии. Несмотря на то, что в британской прессе сейчас кто-то начал писать, что он никому не известен. Это ложь. Благодаря его действиям ряд людей избежали уголовного наказания. И по решению присяжных были освобождены от уголовной ответственности. Авторитет этого человека у меня не вызывает сомнений.

Разговор о том, чтобы пройти этот тест на детекторе лжи появился еще в 2007 году. И я британским журналистам, а в основном они задавали этот вопрос, с долей провокации, я им всегда говорил: «Друзья мои, организуйте! Хотите, в Росси пройдем!». Они всегда ставили под сомнение наших специалистов, говорили, что они подыграют или будут работать на спецслужбы. Я говорил, чтобы они приглашали своих. Но дальше разговоров это дело не шло.

Два месяца назад у меня брало интервью, они собираются фильм документальный снимать, британская компания, что в переводе «Русский час», задали во время интервью такой же вопрос, готовы ли вы пройти тест? Я им сказал, что мне уже двадцатый раз задают вопрос. Или организовывайте или не организовывайте. Они говорят, чтобы им дали время – месяц. Прошел месяц. Они сказали, что начинают подготовку. И за неделю до теста они мне позвонили. «Мы готовы приехать такого-то числа», согласовали со мной день и время. У меня было только одно условие. Они не должны знать, кто будет их клиентом, полиграфологи. И, они мне сказали, что не будут говорить, что это будет. Они только дают гарантию и обязательства, что это известные полиграфологи. И мы перед встречей с ними, за час, дадут координаты, имена и так далее. Все было по-честному. Потому как, какая реакция была у этих ребят, когда они увидели, когда я зашел в номер, было очевидно, что они не ожидали меня увидеть. Шок. Трепет.

Сапожникова:

– А что, вас на улицах в Лондоне будут узнавать, когда вы туда приедете?

Луговой:

– Я не склонен делать из себя медийную звезду. И если в 2007 году 9 человек из 10 в России меня, действительно, узнавали, подходили, спрашивали, то сейчас, как правило, меня не узнают. И, слава богу. Но так как у них род деятельности специфический и им до приезда сюда было сказано, что это будет российский гражданин, достаточно известный, но фамилию не могут назвать. Я, конечно, думаю, что они люди сообразительные. И, думаю, они посмотрели прессу. Возможно, поняли, о ком идет речь. Но, тем не менее, когда я зашел в номер, было удивление и легкое замешательство в течение двух-трех минут. Потом все это прошло. Мы приступили к работе.

Афонина:

– А какие наиболее сложные вопросы были, по их мнению? Вопросы, на которые вы могли показать свою виновность или невиновность?

Луговой:

– Я прежде имел дело с полиграфом. Но никогда не сдавал тест. Еще когда работал директором Департамента безопасности на общественном российском телевидении, у нас в штате был специалист по детектору лжи. И впоследствии в охранных компаниях, которые создавал, был такой специалист. Достаточно модная история для всех охранных компаний. Там всегда стояла задача – использовать детектор лжи для отбора персонала. Разные вопросы задавали на репутационные качества человека. Но я никогда глубоко не вникал. И у меня всегда были не то, чтобы сомнения, но как-то… Прибор и прибор. Хотя за последние 15 лет техника и наука продвинулась очень далеко. И я позже об этом скажу… Проверяются у человека такие реакции, которые невозможно контролировать.

Я не очень представлял, как будет проходить тест. Они мне рассказали. Они меня попросили, сказали, что мы должны какой-то период времени просто побеседовать, чтобы мы начали друг другу доверять и расслабились. И им поподробнее надо… Одно дело читать информацию в СМИ, и другое дело – рассказ о деталях. Они мне задали очень много вопросов. Мы полтора часа разговаривали. Все это записано. Запись велась от момента, как я зашел в гостиницу, не как в номер, а в гостиницу. До момента объявления результата теста. Запись не прерывалась, любая экспертиза может это доказать. Через полтора часа они сформулировали вопросы теста. Они еще где-то взяли полчаса. Затем они провели со мной контрольный тест и посмотрели, как они мне объяснили, зафиксировали мое состояние.

Афонина:

– Ваши индивидуальные характеристики.

Луговой:

– Да. Контрольный тест проходил следующим образом. Были разложены карты игральные от одной до десяти. И мне предлагалось выбрать любую и запомнить. Я ее выбрал, запомнил, положил обратно. И они считали с одной до десяти и просили, чтобы я на все вопросы отвечал «нет». Даже тогда, когда будет нужная карта. Длительность времени между вопросами – 25 секунд. Когда они задали первый… Я выбрал пятерку. Они сказали, что у меня реакция на четвертую, пятую и шестую. Поэтому повторно проводим тест. И они начали уже: четыре, пять, шесть. И когда я еще раз на три вопроса ответил, они сказали, что моя карта пятая. Меня же не спрашивали о том, видел ли я инопланетян… после прилета с Луны. Меня спрашивали про конкретную карту. И я чувствовал себя совершенно спокойно. Я лично не чувствовал, что когда мне говорили «пятерка», я говорил «нет», я не чувствовал, я даже не понял, как они узнали… Они достаточно убедительно показали, что с полиграфом шутить нельзя. Вещь весьма серьезная.

Дальше уже работали над вопросами теста.

Афонина:

– Хочется понять схему вопросов. Это вопросы в лоб?

Сапожникова:

– Вы взволновались, когда подошли конкретно к вопросу?

Луговой:

– Когда мы с ними общались, а они люди абсолютно открытые были, я чувствовал себя абсолютно спокойно. Но когда я сел за кресло, там когда отвечаешь на вопросы, я должен сидеть спиной к контролерам. Кресло, они сидели за моей спиной вместе с переводчиком. Я их не видел, просто смотрел впереди себя. Поэтому взволновался. Вопросов в тесте было около десяти, по-моему. Семь – совершенно обычные вопросы, на которые ты совершенно спокойно отвечаешь. Допустим, первый вопрос : ваше имя Андрей? Второй: ваша фамилия Луговой? И так далее. Простые вопросы. Среди этих вопросов было три контрольных. Первый: сделали ли вы что-либо, что могло причинить смерть Александру Литвиненко? Второй: были ли вы замешаны каким-либо образом в смерти Александра Литвиненко? И третий – совершали ли вы какие-либо манипуляции с полонием? Было три подхода к этим вопросам. Первый раз – 10 вопросов. Потом был пятиминутный отдых. Еще раз – десять вопросов. Пятиминутный отдых. И еще раз десять вопросов и пятиминутный отдых. После этого они взяли порядка 15 минут на подготовку результатов. И объявили, что … Они так сказали: «Мы вам задали три вопроса. На все вы ответили «нет»». Вы говорили правду.

Звонок:

– Здравствуйте! Вопросы задавались на английском и через переводчика, что уже само по себе является не чистым вопросом. Тут возможна манипуляция. Я думаю, что после того, как на детекторе человека… не окончательное решение. И британскому правосудию не является окончательным подтверждением виновности или невиновности.

Афонина:

– Для вас лично это не является окончательным подтверждением невиновности?

Звонок:

– Нет, не является.

Луговой:

– Очень хороший вопрос. Потому что, учитывая, что все, что касается детектора лжи, обывателю мало что известно. Так же как и мне было известно. Хотя, безусловно, когда я уже понимал, что мне надо было пройти тест, я и литературу почитал, и позвонил знакомым, которые в той или иной степени, может быть, чаще сталкивались. Действительно, детектор лжи не является в Великобритании доказательством для суда. Но это является свидетельскими показаниями. Я хочу обратить внимание, что по тяжким преступлениям (убийства, насилия и т.д.) в Великобритании, как в России, во многих странах, заседает коллегия присяжных. Так вот, адвокаты, когда убеждают присяжных в позиции, виновен или невиновен, в том числе в качестве свидетельских показаний используют и тест на детекторе лжи, и свидетельские показания тех людей, кто непосредственно проводил тест. Поэтому говорить, что это не является доказательством точно, нельзя только на основе детектора лжи принять решение, но то, что это активно принимается судами Великобритании, совершенно однозначно. И я подчеркиваю, что люди, о которых я говорю, которые у меня брали тест, их тесты привели к тому, что люди были освобождены от уголовной ответственности.

Надо сказать, что в Америке и в Японии показания детектора лжи являются абсолютным доказательством. Поэтому это вопрос достаточно субъективный, какое примут решение.

Афонина:

– Несколько минут назад дозвонившийся до нас телезритель и радиослушатель озвучил вопрос, состоящий из двух частей. На одну мы успели ответить. Вторая касалась того, что…

Луговой:

– Вопросов через переводчика. Если кто-то и должен был бояться манипуляций, то я в первую очередь. Хочу обратить внимание, отвечаю джентльмену, который до этого задал вопрос насчет переводчика. Во-первых, переводчик был не гражданин России, а гражданин Британии. Он приехал вместе с ребятами, кто проводил тест. Это была женщина, она русская, но гражданка Великобритании. Она тоже не знала, кто будет. Поэтому здесь не могло быть манипуляций. Второй момент. Она не переводила вопросы. Я сидел, только наблюдал. Это хорошо видно за столом. Они составили вопросы на английском языке, потом она при них перевела, задала вопросы до того, как я сел на полиграф (а это обязательное условие) мне, что я четко понимаю, какие мне задаются вопросы. И только после этого мы сели за полиграф, результатом которого в итоге явился такой вот сертификат, если так можно назвать, или результат, он состоит из двух листов, где написано, кто проводил, где проводилось, фамилии людей. То есть достаточно убедительный документ, который мы перевели.

Афонина:

– Я вижу, здесь три no, три ответа «нет».

Луговой:

– Это как раз три базовых вопроса, который задавались, для того чтобы понять, имел я или не имел отношения к тому, что происходило. Поэтому вопрос некорректный.

Сапожникова:

– Я вижу слова «все, что он говорил, является правдой». И это подчеркнуто.

Звонок, Виталий, Краснодарский край:

– Я хочу поздравить Андрея Лугового с результатами экспертизы. У меня такой вопрос. Вы понимали, что при отрицательном результате что бы произошло?

Афонина:

– Можно чуть перефразировать. Вопрос заключается в следующем. Вы понимали, какая ответственность лежит на этой экспертизе? Бывают ведь ошибки, бывают разные ситуации, и люди порой пребывают в эмоциональном состоянии таком, что, увы, те результаты, которые впоследствии оказываются, не добавляют ясности в истории, а, наоборот, еще больше запутывают. Вы были готовы к тому, что в случае ответов, неприятных для вас, все может закончиться крахом?

Луговой:

– Вы знаете, я настолько внутренне всегда был спокоен в этой истории с точки зрения того, имел отношение к гибели Литвиненко или нет, что у меня не было никаких сомнений с первого дня, что я всегда готов пройти полиграф. Конечно, всегда есть доля и определенная степень волнения, и было волнение, когда я сел на кресло. Но ведь одно дело волноваться и другое дело – те реакции, которые будут происходить при тех или иных вопросах.

Хочу сказать, что меня проверяли по 4 параметрам. На фотографиях видно, у меня на руке был измеритель давления и пульса. Это как раз такой классический вариант измерения давления. На груди у меня было два датчика, связанные с тем, как реагирует дыхание на вопросы. Сенсоры были подо мной, они были на кресле, для того чтобы смотреть реакцию мышц или какое-то движение неожиданное, подергивание, если будут неприятные вопросы. И самое главное, на двух пальцах были датчики, которые, как я понимаю, реагируют на гальваническую реакцию кожи, то есть потовыделение. Если давление и дыхание… Не знаю, может быть, при специальной, суперподготовке можно как-то реагировать, то я не очень понимаю, как можно реагировать на то, как выделяется пот у тебя. Если ты заходишь в баню или еще куда-нибудь, каким бы ты ни был человеком, ты же не можешь это контролировать. Так и здесь. Это достаточно убедительная вещь, убедительный параметр. Я не знаю, как можно обмануть.

Афонина:

– Все равно найдутся скептики, которые скажут, что можно обмануть. Галя, можно обмануть?

Сапожникова:

– Дело в том, что этот вопрос очень активно обсуждается на всех недружественных России сайтах: да ну, это профессионал, он работал в сфере безопасности, умеет себя контролировать. Известный пример, что знаменитый американский шпион Олдридж Эймс много раз проходил детектор, и каждый раз проходил успешно. В конце концов, он сел надолго. Вчера я задала этот вопрос генералу милиции в отставке Владимиру Овчинскому. Он сказал однозначно, что при современных технологиях современные детекторы обмануть невозможно.

Луговой:

– Я думаю, если в США во многих штатах детектор лжи признается как очевидное доказательство виновности или невиновности, Америка все-таки, наверное, не та страна, которая будет таким образом экспериментировать на своих гражданах.

Сапожникова:

– Другое дело, что мы дальше будем с этим делать. Мы-то здесь сидим радостные, сияем улыбками. Что мы с этим будем делать? Как вы думаете, в Британии изменится что-нибудь?

Луговой:

– Мне сложно говорить, что изменится в Британии. Я думаю, для них это такая неожиданность, на которую они не знают, как реагировать. Потому что я хочу обратить внимание, что за весь вчерашний день (я говорил до этого по другим новостям неоднократно), притом, что мне звонили порядка 20-30 разных теле-, радиокомпаний, информационных агентств, не было ни одного звонка ни от одного британского СМИ, что, безусловно, является странным и удивительным. Я думаю, это для них неожиданность. Я думаю, они думают, каким образом реагировать на все это.

В любом случае мы все данные этого теста сейчас прикладываем и передаем адвокатам и будем активно это использовать в заседаниях коронерского суда, который должен состояться в октябре, если он, конечно, состоится.

Сапожникова:

– Он же в апреле должен был начаться.

Луговой:

– Я хотел как раз добавить. Мне вчера задавали вопрос, какие там странности происходят с этим судом. Странностей действительно много. Мы должны были до 1 апреля получить все материалы, касающиеся дела. Не получили. Более того, неожиданно перед 1 апреля, через две недели после того, как судья затребовал у МИ-6 всю информацию о связях МИ-6 и Литвиненко, судья был отстранен от дела. Смотрите, уже больше месяца не могут назначить нового судью. Потому что было принято решение, что курировать коронерский суд должен судья их высшего суда. Но месяц не могут назначить. Я только вчера ночью разговаривал с адвокатами, с Лондоном, они находятся в глубоком недоумении. Более того, они не понимают, что происходит, потому что для них это является странным. Они считают, что что-то такое происходит необъяснимое. Потому что больше месяца не назначить судью… Они мне так сказали: неприлично долго затянулся процесс назначения судьи. Уж не говоря о том, что неприлично долго затянулся процесс открытия всех документов, касающихся смерти Литвиненко.

Сапожникова:

– Я добавлю от себя, что это тот самый судья, который в письме американцу Уильяму Данкерли, автору книжки «Лжеубийство Литвиненко», который ему совершенно однозначно ответил, что причина смерти Литвиненко до сих пор не установлена. О чем мы тогда 5 лет вообще говорим?

Звонок, Александр, Ставрополь:

– Я хочу, во-первых, от всего сердца поздравить Андрея, что он прошел это испытание. Хочу пожелать ему здоровья, всех благ в жизни. Он молодец. Он не только за себя, но и за Россию. Англичане нас всю жизнь недолюбливали и будут недолюбливать. Я очень рад, что испытание это у Андрея прошло.

Афонина:

– Я так понимаю, что для вас точка в этой истории все-таки поставлена? Андрей Луговой невиновен?

Александр:

– Да, для меня это 100%. Да для всех нормальных людей. А эти, которые нас не любят, Россию не любят, им хоть что говори.

Афонина:

– Про этих, которые не любят, мы хотели бы поговорить.

Сапожникова:

– Хочу ложку дегтя маленькую добавить. В каком-то из комментариев я сегодня прочитала: «Как невиновен? А зачем же мы тогда его выбрали в Госдуму?»

Афонина:

– А как восприняли эту информацию те, кто как раз и переводил стрелки?

Сапожникова:

– Пока мало прошло времени. Мы читали очень агрессивные высказывания Гольдфарба, достаточно растерянно-холодную реакцию Березовского. Реакции вдовы Литвиненко пока не было, но она тоже очень активно играет в той команде. Но я думаю, что прошло еще слишком мало времени. Этой сенсации еще даже суток нет. Дайте ей немного вырасти, и тогда мы получим то, что получим.

Луговой:

– Лондон спит, у них сейчас 7 утра. Будем надеяться, что какая-то реакция будет.

Афонина:

– Мы сейчас обсуждаем, можно поставить точку или нельзя. А какое окончательное доказательство вашей невиновности может быть, какие аргументы, какие слова? Что должно произойти, чтобы все сказали: да, Андрей Луговой невиновен?

Луговой:

– Очень просто. Они должны открыть все документы. Должны быть открыты все документы, мы должны получить к ним доступ. Если там не происходило никаких фальсификаций, то… Я всегда задумывался, какие могут быть доказательства. Мотива у меня не было, и доказательств мотива, почему я должен был убить Литвиненко, точно нет. Умысла тоже доказать никаким образом невозможно. Полоний был обнаружен только через 23 дня после того, как я покинул Лондон. Видеокамеры, которые должны были стоять в баре, где мы встречались с Литвиненко, в этот момент почему-то странным образом не работали или их не было, я так и не понял, они должны были быть заменены. То есть нет никаких данных, которые бы говорили, что я мог это совершить. Свидетельских показаний тоже быть не может. Чьи свидетельские показания? Где мы сидели, по версии англичан, где был отравлен Литвиненко, был я, Ковтун и Литвиненко. Даже если виртуально исходить из другой точки зрения. Я говорю: я не убивал, может быть, Ковтун? Ковтун говорит: я не убивал, может быть, Луговой? Как разобраться-то? Кто в итоге?

Есть очень хорошая юридическая практика. Любые сомнения трактуются в пользу обвиняемых. Поэтому мне непонятно, что они должны были представить – следы полония? Полоний за 5 лет после тех событий уже давно улетучился.

Сапожникова:

– Вы забыли еще об одном очень важном аргументе. Что вы в той поездке были, насколько я помню, с женой и с маленьким ребенком.

Луговой:

– Да.

Сапожникова:

– Киллеров, вообще-то, так в командировки не отправляют.

Луговой:

– Англичанин один мне так сказал: вы их взяли специально в качестве прикрытия.

Афонина:

– Сейчас мы как должны воспринимать ту информацию, которую получили? Что все-таки для нас, жителей России, теперь уже нет никаких сомнений в вашей виновности? Как вы планируете, какой реакции следует ждать – от зарубежных СМИ, от того же Березовского?

Луговой:

– Конечно, я жду адекватной реакции. Для меня это, безусловно, момент истины. Меньше всего меня интересует реакция Березовского, она в любом случае будет отрицательной – Березовского и Гольдфарба. Их вчерашние заявления носят, я считаю, растерянный характер по принципу, как в известном фильме «12 стульев»: сам дурак. Раздался голос, абсолютно невнятный, бездоказательный: а мы не доверяем. Как можно не доверять? Британская компания привезла британских полиграфологов, британскую переводчицу. Они не знали, кого они будут видеть. И на британской аппаратуре провели тест. Я не понимаю, что еще. Пусть интервью берут, пусть задают вопросы, пусть приглашают разведку, Скотланд-Ярд.

Афонина:

– В общем, продолжается эта логическая цепочка доказательств невиновности Андрея Лугового. Надеемся, что будет уже приведен какой-то супераргумент, который убедит в том числе и Великобританию с их журналистами и политиками, что вы в этой истории абсолютно невиновны.