Уроки Болотной и Сахарова: как власти строить отношения с оппозицией

Гость – Владимир Мединский, доктор политических наук, профессор МГИМО, член Союза писателей России. Ведущие – Лариса Кафтан, специальный корреспондент отдела политики «КП» и Александр Яковлев.

Яковлев:

– Диакон Кураев предложил совместить Рождество и Новый год. Зюганов обещал помиловать Ходорковского, если станет президентом. Наконец, поговорим о том, какие уроки для себя извлекла власть из декабрьских митингов в Москве. По разным подсчетам, на них вышло от 29 до 100 тысяч человек. Я имею в виду, конечно же, митинг на проспекте академика Сахарова. Власти Москвы согласовали проведение митинга оппозиции на Чистопрудном бульваре в субботу, 14 января, сообщил в среду журналистам первый заместитель руководителя департамента региональной безопасности столицы Василий Алейник. Надо сказать, что до этого лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин заявлял, что власти отказали в проведении митинга на Чистопрудном бульваре под предлогом укладки плитки. Так вот, Василий Алейник заявил о том, что никакого отказа в проведении публичной акции в районе Чистопрудного бульвара ни со стороны мэра Москвы, ни со стороны департамента региональной безопасности не было. Алейник добавил, что в митинге, проведение которого запланировано с часу до четырех часов дня, заявлено участие 300 человек. Речь идет, конечно же, не о повторении больших митингов на Болотной и на проспекте Сахарова – это митинг, который проводит партия «Яблоко», митинг-презентация «Список Чурова». В этот список входят имена членов избирательных комиссий, подозреваемых в фальсификации результатов выборов. Ну а вот большое продолжение этих митингов оппозиции «За честные выборы» планируется 4 февраля. Тогда произойдет третий митинг. Ну, можно по-разному считать, кто-то считает, что их пройдет два – на Болотной и на проспекте Сахарова. А кто-то считает, что митинг на Чистых прудах, на которым, по разным подсчетам, было от 1 до 10 тысяч человек, также можно причислить к списку этих знаковых акций. Без сомнения, эти события очень серьезно повлияли на политическую ситуацию в нашей стране.

Прямо сейчас хочется спросить у вас, дорогие радиослушатели и телезрители – как вы считаете, Путин и Медведев, их администрации, они услышали то, что сказали им десятки тысяч людей на проспекте Сахарова и на Болотной площади? Вообще способна ли эта власть слышать мнение людей, самых разных представителей народа. Путин и Медведев готовы вести с ними диалог или нет? Или эта власть уже никого не слышит? И меня еще один вопрос интересует – те люди, которые вышли на улицу, они власть готовы слышать? Возможен ли какой-то между людьми, которые вышли на площади, диалог в принципе или мы видим тотальное непонимание, что ведет к печальным событиям.

Звонок от Юрия:

– Здравствуйте, я хочу сказать, что власть не слышит и не хочет слышать митингующих. Она вся изолгалась, она даже не имеет представления, как без лжи жить. Она ничего не сделает.

Яковлев:

– Юрий, а как вам эти инициативы Медведева об упрощении регистрации кандидатов во время президентских выборов? Вообще изменение политической системы в нашей стране – упрощение регистрации политических партий – это разве не ответный жест со стороны власти?

Юрий:

– Нет, это пиарный ход. На самом деле там ничего не изменится, как Путин захочет, так он и сделает.

Звонок от Алексея:

– Добрый вечер. Я думаю, власть слышит, они все-таки выводы для себя какие-то делают. А вот что хотят те люди, которые собрались на всех этих площадях, по-моему, они толком-то и не понимают, чего они хотят. Ну, придет другой руководитель, будет другой президент, то же самое, как и с развалом СССР, – что, лучше заживем? Не факт.

Яковлев:

– Алексей, а какие выводы-то сделала для себя власть?

Алексей:

– Сложно сказать, какие конкретно выводы, но какие-то сделала. Она увидела все-таки, что народ чем-то недоволен. Но определенно сказать, чем недоволен народ, никто не может. Вы понимаете, я вроде не за «Единую Россию» и не за Путина, но я не против них. У меня такая позиция. Потому что все-таки при них какая-то стабильность есть. А то, что придет сейчас какой-то другой руководитель и что меньше воровать станут или изменится аппарат чиновничий – да ничего не произойдет такого, глупость какая-то.

Яковлев:

– Но народ хочет, как минимум, честные выборы. Именно под этим лозунгом десятки тысяч людей вышли на улицу. Вы верите в то, что мы увидим честные президентские выборы?

Алексей:

– А кто сказал, что эти выборы нечестные? Никаких фактов реальных нет. Я не уверен, что эти выборы нечестные. Ну, хорошо, погрешность может быть… но это минимальная погрешность. Все равно основная масса народа поддерживает «Единую Россию». Я еще раз говорю, что я не за нее. Но я не против нее. Просто если бы была партия, за которую можно было бы реально голосовать, я бы сразу пошел на выборы. Сейчас нет такой партии.

Яковлев:

– На мой взгляд, редко можно услышать такое мнение. Спасибо вам вдвойне за это, Алексей. Но это не значит, что я с вами согласен.

Звонок, Игорь Васильевич:

– Обстановка такая. Власть прекрасно видит и слышит этот народ. Но народ не знает, что творится в нашей стране. Я коротко расскажу. У российского народа отобрали все богатства… там четыре группировки, которым принадлежат богатства страны. Путин, когда пришел к власти, начал потихоньку отбирать. Можно было бы закрыть глаза на это, но деньги, которые зарабатывают на наших богатствах, уходят за границу и не вкладываются ни в промышленность, ни в сельское хозяйство. Поэтому российскому народу ничего хорошего не будет. И власть никак не отдаст эту власть, потому что они люди временные, они убегут за границу.

Яковлев:

– Ваша позиция понятна. Альберт, здравствуйте.

Звонок, Альберт:

– Я звоню вам из Кисловодска. Я хочу сказать, что я сам был депутатом и не одного созыва. Вы знаете, я приехал в Москву на проспект Сахарова потому, что я не хочу жить в государстве, где будет править монарх или диктатор. Когда я 24 сентября включил телевизор, я увидел такой обмен телами – я иду президентом, а ты, Дима, становишься премьером. Вот это не только меня возмутило, это возмутило десятки тысяч людей. У меня своя газета, я об этом всем написал. Поэтому власть, если не услышит, то будет хуже. Я так думаю. Потому что на проспект Сахарова пришли люди доброжелательные, люди, которые говорили о том, что им все надоело, их достали. Поэтому должна быть сменяемость власти. Если не будет сменяемости, будет диктатура, будет, как в Ливии. Я глубоко убежден.

Яковлев:

– С удовольствием представляю Ларису Кафтан – специального корреспондента отдела политики. Вот слышит ли власть людей с Болотной и с проспекта Сахарова, как вы считаете?

Кафтан:

– На мой взгляд, слышит. Мы уже слышали инициативы Медведева о новом прохождении в думу, о регистрации парламентских партий. Вот буквально сегодня руководители крупных банков, топ-менеджмент госкорпораций собирает справки для того, чтобы отчитаться о своих доходах. Это тоже такое нововведение. И еще 30 декабря прошлого года правительство издало поручение, чтобы собирали теперь справки о доходах, отчитывались о доходах своих родственников, родителей, детей топ-менеджмент госкорпораций и банков. Я к чему это говорю? К тому, что люди, которые вывели людей на площадь, тот же Алексей Навальный, они начинали с «Распила». То есть, борьбой с коррупцией. И вот власть услышала требование о том, чтобы коррупцию как-то хотя бы снизить до возможных в нашей стране пределов. То есть, можно привести много примеров и, я думаю, что, если шаги сейчас какие-то незаметны, то людям, которые работают в отделе политики, понятно, что какие-то изменения назревают.

Яковлев:

– А люди, которые вышли на проспект академика Сахарова, на Болотную площадь и лидеры оппозиционные, которые там выступали, начиная от Бориса Акунина и заканчивая Борисом Немцовым, они на диалог готовы?

Кафтан:

– Думаю, нет. Как диалог, понимаемый ими, не готова и власть, и, думаю, что и они не готовы к тому диалогу, который предполагается. Собственно, диалог-то о чем? Об отмене выборов. Вот я считаю, что на отмену выборов власть не пойдет.

Яковлев:

– Почему?

Кафтан:

– Понимаете, президентские выборы все равно состоятся, да. Их могут призвать бойкотировать, голосовать за каких-то других кандидатов, но они все равно состоятся. Тогда ведь какой, собственно, смысл в отмене думских выборов? Я так понимаю, что сейчас идет борьба за верховную власть, а не столько за места в думе.

Яковлев:

– А мы понимаем, что президентские и парламентские – это, как говорится, две большие разницы.

Кафтан:

– Совершено верно. Так важнее какие?

Яковлев:

– Президентские.

Звонок, Анатолий:

– Честные выборы, на мой взгляд, будут только в том случае, если в избирательные комиссии сверху донизу будут входить представители от партий, вошедшие в государственную думу. По представительствам от своих партий, по мандатам. Тогда не будет ни фальсификаций, ни воровства. И еще необходимо дополнить закон о выборах статьей за фальсификацию, воровство, передачу голосов той или иной партии, либо тому или иному кандидату, привлекать к уголовной ответственности, к конфискации имущества, запрещением права занятия должностей в госструктурах и без права помилования. Только в этом случае будут честные выборы.

Яковлев:

– Лариса, вы долгое время работаете в группе журналистов, которые работают с Путиным – в так называемом пуле. Путин, лично на ваш взгляд, это человек, который услышал людей с Болотной? Потому что многие ведь обиделись на эти самые презервативы, с которыми он сравнил белые ленточки?

Кафтан:

– Я думаю, он слышит. И мнение о том, что он ничего не знает, наверное, ошибочное, он знает. Другое дело – его реакция. Мне кажется, что этому человеку, вот я десять лет описывала его деятельность, я просто считаю, что для принятия каких-то решений ему нужно время. Я не защищаю его, я тоже считаю, что слово «бандерлоги» – достаточно обидное и незаслуженное, но нужно, наверное, время этому человеку.

Яковлев:

– Ну что ж, все-таки Владимир Мединский в этой студии. Доктор исторических наук – эту степень ему присвоили 30 декабря – с чем мы вас и поздравляем, профессор МГИМО, член Союза писателей России и член генсовета партии «Единая Россия». Мы говорим о том, услышала ли власть митингующих. На ваш взгляд, власть услышала митингующих?

Мединский:

– Этот вопрос надо задавать власти, а не мне. Я бы сказал по-другому. Прошедший декабрь с его политической активностью очень четко показал, на мой взгляд, насколько важно, с одной стороны, сохранить стабильность, с другой стороны, обеспечить в стране изменения. Потому что люди хотят перемен. И, пожалуй, впервые за последние 20 лет люди вышли об этом сказать на площадь в крупных городах, особенно в Москве и в Петербурге. Это вышел тот самый средний класс, формирования которого усиленно добивался путинский режим. Поэтому то, что данные митинги состоялись, заслуга нынешней власти. Я не вижу в этом никакой трагедии. Более того, не вижу в этом никакого негатива. Сам факт появления такого общественного движения, такого интереса к политике очень позитивно. Гораздо хуже было бы, если бы люди были недовольны, сидели бы дома и обсуждали это на кухне. Это бы означало, что нет не то что гражданского общества, а нет вообще приличных людей. А людям не все равно, люди заявляют свою позицию, люди очень разные. И здесь очень важный момент – не смешать воедино организаторов митинга и участников. Это разные категории людей с разными целями и разными интересами. Но очень важно этих людей услышать и, соответственно, измениться. Власть должна меняться – вот главное резюме декабрьских событий.

Кафтан:

– Так поменяется ли она?

Мединский:

– Если власть не поменяется, это будет очень печально для нашей страны и это будет очень печально для тех людей, которые вышли на улицу, потому что, знаете, вот не случайно многие журналисты иронично называют это митингом или революцией норковых шуб. Мол, люди, выходившие на митинги, это люди обеспеченные. Я первый митинг буквально из окошка наблюдал, а второй смотрел в режиме онлайн в интернете, включая выступление многих митингующих, по поводу чего есть масса иронических комментариев. Но важно что? Смотрите, там собрались люди состоявшиеся, люди обеспеченные, люди, имеющие работу, люди, которые в общем-то могут выразить свой протест, если они чем-то недовольны, просто уехав за границу – слава богу, свободу им нынешняя власть дала. Они этого не хотят, они хотят жить в этой стране и работать. Поэтому они и вышли выразить свой протест на улицу. И это надо по большому счету приветствовать и пытаться найти разумный компромисс. А так, знаете, вот митинг вообще на Болотной это было очень веселое действо, когда все стоят с айфонами, все в Фейсбуке и переписываются – ты где? Я на мостике? А с какой стороны – со стороны Обводного канала или со стороны Москва-реки? Сейчас продираюсь к тебе… вот они стоят и переписываются. Так вот, пока это митинг шуб, это все очень весело. Очень страшно будет, если это превратится в митинг китайских пуховиков. А еще хуже того – в митинг камуфляжных курток и строительных спецовок. В этом случае не власть пострадает, в этом случае пострадают и обладатели шуб, этот городской и средний класс, в первую очередь. И тогда булыжник станет орудием пролетариата, и тогда начнется игра «булыжником в омоновца», и тогда мы проклянем тот день, когда не смогли сесть и договориться.

Яковлев:

– А вам не кажется, что Путин, сравнивая белые ленточки с презервативами, провоцирует то, о чем вы говорите?

Мединский:

– Это ошибка.

Яковлев:

– Ошибка Путина?

Мединский:

– Ну, я думаю, что Путин пошутил в свойственной ему как бы ироничной манере, но, знаете, есть разного рода шутки. Наверное, это была не самая удачная. Потому что, конечно, он обращался не к участникам митингов, он обращался к тем 140 с лишним миллионов людей, для которых вообще вся эта московская тусовка… они вообще ее не очень любят. Он обращался к бабушкам из Красноярска, к рабочим из Нижнего Тагила, к металлургам Магнитки, для которых все эти московские богачи… Вы знаете, у меня двое знакомых приехали на своих «Ренджроверах» на митинг и весь митинг из них не выходили. Они припарковались где-то на Большом Каменном мосту и с удовольствием наблюдали из окошка, пока их не погнали. Но они выразили солидарность. Они говорят – мы вообще голосовать не ходили, но нам все это не нравится. Это типичный, кстати, подход московского городского класса. И вот вся эта история – бандерлоги, презервативы, госдеп – это обращение к ним. Бабушки слова «госдеп» не знают, они все равно ничего не поняли. И, думаю, что не сильно металлургам с Магнитки близко понятие «бандерлоги». Но вот те, кто советуют Путину занимать такую позицию, эти люди ошибаются. Потому, что они таким образом отсекают от себя те 100 тысяч, которые вышли на Сахарова… Потому что те люди на Сахарова – они не противники Путина. Я глубоко убежден, что эти люди сторонники Путина. Даже если кто-то из них кричит – надоела власть, надо менять. У меня огромный круг общения – и через Твиттер я с ними общаюсь, и через всякие социальные сети, сайты, и лично. И что удивительно, большинство из них говорит следующее. В принципе, мы, конечно, против Путина-президента ничего не имеем, потому что кто ж еще, больше некому… не Зюганов же, не Навальный. Но мы хотим уважения, мы хотим справедливости, мы хотим, чтобы с нами разговаривали не как с объектом воздействия, а мы хотим, чтобы с нами разговаривали как с субъектом политики. Эти люди состоявшиеся и они хотят игры по правилам.

Яковлев:

– К вопросу о том, что советчики ошиблись, я так понимаю, что с недавних пор главный советчик – это господин Володин. А вот вы бы на его месте Путину что бы посоветовали? Какие реформы нужно провести?

Мединский:

– Володин не советчик, Володин высокий государственный топ-менеджер, равно как и Сурков. Под советчиками я имею в виду спичрайтеров или кого-то там еще. Путин говорит с чистого листа всегда, но какие-то там есть и наработки, экспромты. Наработанные экспромты. Где-то там в голове отложилась ассоциация и неожиданно всплыла, ни к месту всплыла. Вот спичрайтеров гнать поганой метлой таких, к слову сказать. Поэтому я бы посоветовал договориться. Я бы посоветовал пригласить оппозицию. По крайней мере, договороспособную оппозицию, те, которые готовы к диалогу.

Кафтан:

– А кто эти люди? Они не готовы.

Мединский:

– В этом и проблема. Проблема в том, что оппозиция, те, кто стоит на трибуне митинга, и те, кто стоит на площади, эти люди с совершенно разными интересами. Те, кто стоит на трибуне – это либо те, кого оттерли от власти, они все в обиде, их оттерли от кормушки. Посмотрите, кто там был. Первый вице-спикер, три вице-премьера на трибуне, один премьер-министр.

Яковлев:

– Вы имеете в виду, Касьянов, Немцов…

Мединский:

– Премьер Касьянов, вице-спикер первый Рыжков, первый вице-премьер Немцов, первый вице-премьер Кудрин. Слушайте, эти люди были не то что у власти, а у самого, так сказать, руля. И вот они сейчас обижены и они теперь оппозиция. Слушайте, ну какая оппозиция Кудрин? Ну, не смешите меня. Какой власти не было у Касьянова, какой только власти у него не было. И они хотят к этой власти вернуться в открытую. Из-за амбиций, из-за материальных интересов и так далее. А вот люди, которые стоят на площади, они власти не хотят. Они в бизнесе, им это вообще не нужно.

Яковлев:

– И поэтому многих освистывают.

Мединский:

– Да. И свобода у них тоже есть. Те же самые люди, которые говорят – в принципе, Путин-президент нас устраивает, они еще говорят – ну, свободно, работать, в принципе, можно, конечно, надоели менты, продажные суды и так далее. С этим со всем надо бороться, но это не повод для революции. Это надо реформировать, улучшать, изменять, распускать. Но это не повод идти на баррикады. И никто из нас на баррикады не пойдет. Мы хотим справедливости. Нам кажется, что власть, наведя порядок в стране, со справедливостью сплоховала. И вот это ощущение несправедливости, которое, простите, еще с бандитской приватизации 90-х годов, – сначала у нас украли общенародную собственность, а теперь у нас кто-то пытается украсть право выбора. Нас это не устраивает, мы хотим играть по правилам.

Кафтан:

– Владимир Ростиславович, вы представляете «Единую Россию»?

Мединский:

– Безусловно, я член «Единой России» еще до ее основания. Я еще с отечества, на два года старше, чем образовалась партия.

Кафтан:

– Вот ваши друзья пошли протестовать против несправедливого подсчета голосов. Как вам в этой обстановке с ними общается?

Мединский:

– Нормально общается. Потому что, имея тысячи людей среди своих там подписчиков в Твиттере или с кем я общаюсь через Контакт и прочее, я со всеми нормально общаюсь. Что значит несправедливый подсчет голосов? Я всегда говорю так – я избирался по Курганской области, там «Единая Россия» получила 45%. Мне не хватило нескольких тысяч голосов. Примерно 8 тысяч голосов. При том, что мы получили 200 тысяч. Я председатель комитета, достаточно как бы старинный член партии, дважды депутат. Но если вести речь о каких-то фальсификациях, вот я живое подтверждение, – что у нас не было никаких фальсификаций. Что каждый голос в Курганской области подсчитан честно. И за каждый из этих 45% я могу отчитаться. Что было в других субъектах федерации – ну, приглашайте людей и беседуйте с ними. Я очень хочу сказать важный тезис. Когда власть говорит оппозиции – фальсификация и все в суд – она подыгрывает, оппозиция. Как правило, несистемная оппозиция не хочет идти в суд. Ну, кто обращается в суд? «Яблоко», которые люди вполне адекватные, и, собственно, все. Мы в Кургане предложили когда оппозиции – коммунистам и «Справедливой России» сказать: ребята, может быть, суд, может, поднимем дело об отмене результатов, они хором закричали – что вы, нас все устраивает. Более чем устраивает. Далее. Несистемной оппозиции невыгодно идти в суд. Не только потому, что это трудоемко, хлопотно и прочее. Безрезультатно, потому что, как правило, нет доказательств. Вот я смотрел эти ролики в интернете, некоторые из них, конечно, это повод для прокурора. А некоторые из роликов – это повод для прокурора в адрес создателей этих роликов. Однозначно. Потому что часть роликов сделана специально. Ну, например, показывают автобус «Карусель», ездит автобус по участкам, выгружается толпа молодежи, где-то там голосуют. Вот если б я снимал этот ролик… Вот вы попали в автокатастрофу, предположим, и снимаете… Что вы будете снимать? Номер автобуса – первое. Второе – что рядом, ориентир – номер дома. Чтобы связать автобус с конкретным номером. Во всем этом минутном ролике все сделано так, что не видно номера автобуса и, самое смешное, не видно номера участка. Это как? Сделано в павильоне.

Яковлев:

– А что нужно делать власти? Что она должна предпринять сегодня, на ваш взгляд?

Мединский:

– Я писал об этом на партийном сайте нашем и, на мой взгляд, какие первоочередные простые меры должна сделать власть, чтобы, с одной стороны, не показать свою слабость, ну, вот, понимаете, отставка Чурова – ну, это абсурд, Чуров чем виноват? Чуров в силу своей должности и в силу того, что он делает, он просто сидит у компьютера и собирает данные, он вообще ничего не может ни сманипулировать, ни сфальсифицировать. Ни Чуров, ни Сурков выборы не фальсифицируют. Это надо просто людям объяснить. И сдавать тут людей профессиональных и ни в чем не замешанных – смешно. Так же, как ни в коем случае нельзя идти на признание Думы не легитимной. Это уже было в истории России. Мы признали единожды российский парламент нелегитимным. При этом это сделала партия, проигравшая выборы, получившая чуть больше, чем сейчас получили коммунисты. А партия победившая на выборах получила примерно столько же, сколько «Единая Россия». Это были эсеры, они выборы выиграли. Но коммунисты сказали, что это не отражает волю народа, что все сфальсифицировано и вообще народ думает иначе. Ну и потом матрос Железняк, расстрел демонстраций и роспуск…

Кафтан:

– Говорят, что это были последние честные выборы в России.

Мединский:

– Я так не думаю. Опять же я хочу сказать, что, когда я руководил московским штабом «Единая Россия» на выборах 2003 года, держал руку на пульсе, я могу сказать, что это были абсолютно честные выборы. Каждый голос считался. Мы проводили несколько независимых экзитполов – вы не поверите, но данные экзитполов совпадали с данными голосования, я сам был потрясен этим, до 0,5% по каждому кандидату. А там были одномандатники и много партий.

Яковлев:

– Что делать-то?

Мединский:

– Давайте прямо по пунктам. Первое – в отношении фальсификации – не надо ждать, пока оппозиция пойдет в суд, а она туда не пойдет, ей это невыгодно, ей проще не судиться за конкретные участки, а все выборы назвать нелегитимными и все. Значит, власть должна сама расследовать наиболее вопиющие случаи. Как их определить? Очень просто. Проводилось несколько экзитполов, в том числе, тем же ВЦИОМом. Посмотрите те участки и территории, где данные экзитполов кардинально расходятся с результатом голосования. И сами проведите расследование, сверху. Царь должен сверху расследовать. Провели расследование – наказать виновных надо. Уволить, снять, возбудить уголовные дела. Посмотрите территории, где у вас 99%. Простите, но такого не бывает. Вот такого арифметически не бывает.

Яковлев:

– Тогда что делать с результатами? Депутатов отзывать от «Единой России»?

Мединский:

– Депутатов отзывать не надо, но, если данные по нескольким участкам избирательным или даже по нескольким тикам будут отменены, поверьте мне, это не повлияет кардинально на расклад избирателя. Но это даст людям понятие, что власть сама, не дожидаясь долгой судебной процедуры, расследует и наказывает виновных, зарвавшихся чиновников. Это первое. Второе. Оппозиция вновь говорит о том, что надо контролировать бюджет и т.д. Контролируйте. У нас для этого есть прекрасный орган, называется Счетная палата. Это не только Счетная палата Степашина на Зубовской площади, это Счетные палаты во всех субъектах федерации. Их задача контролировать расходы бюджетных средств. Примите закон и отдайте этот орган оппозиции. Пусть оппозиция контролирует то, как власть расходует средства.

Кафтан:

– То есть всех организаторов митинга сделать аудиторами Счетной палаты?

Мединский:

– Да, сделать их аудиторами бюджета.

Яковлев:

– То есть, Навальный вместо Степашина?

Мединский:

– Я скажу так. Когда Навальный занимался адвокатско-аудиторскими услугами и расследовал, на что тратит деньги госкомпании, помните, он был минаритарием массы госкомпаний – ВТБ, Роснефти – и забрасывал их письмами и запросами а на что вы потратили эти деньги… В этом качестве он был полезен обществу. Он контролировал наиболее зарвавшихся госменеджеров. Чем занимается сейчас Путин, когда там сносит головы энергетикам. Вот этим занимался Навальный на своем уровне. И я уверен, что, если бы Навальному нашлось место в системе Счетный палаты, аудитором, он был бы полезен нашей стране.

Кафтан:

– Другое дело – согласился бы он?

Мединский:

– А вы поговорите с ним… Далее. Мажоритарная система. Медведев выступил, как мы знаем, с массой предложений в своем послании по реформе политической системы. Я скажу, что эти предложения правильные. Их надо сделать четче, их надо конкретизировать, их надо ускорить, то есть, приблизить в исполнение… Например, возьмем Госдуму, как пример. Надо четко объявить и принять соответствующие поправки, что уже следующая дума, через пять лет, формируется 50 на 50. 50% одномандатники. 50% – партия.

Яковлев:

– То есть, то, что было в 90-е годы?

Мединский:

– Да. Через Думу вся дума только одномандатники. И это правильно. Почему?

Кафтан:

– Но это ведь шли годы, это ведь очень долго. А люди, которые собрались, они хотят сегодня, они хотят сейчас.

Мединский:

– Сегодня и сейчас – это всегда 17-й год получается. Если мы объявим, что уже следующая дума все одномандатники, мы разрушим существующие партии. Значит, уже сейчас люди начнут дергаться – куда, чего, зачем? Ведь вся эта система придумывалась для того. Чтобы создать сильные партии. Партии эти созданы. Им можно отдать преференцию. Как можно выдвинуться одномандатником, я бы предложил такую систему. Или ты выдвигаешься от партии, парламентская партия имеет право автоматической бесплатной регистрации своего кандидата по одномандатному округу. Если ты вне системы, если ты вне партии, ты вносишь серьезный избирательный залог – миллиона три – и ты кандидат. Не избрался – залог переходит в бюджет. Вы знаете, очень доходно будет для страны.

Яковлев:

– Но очень хочется спросить – вы же не последний человек в партии, член генсовета партии «Единая Россия».

Мединский:

– Я эти вещи, которые говорю вам сейчас, я их предлагаю письменно. Более того, эти вещи даже опубликованы были на партийном сайте.

Яковлев:

– И что?

Мединский:

– Добиваемся. Я только сейчас к вам приехал с Банного переулка, где находится ЦИК «Единой России». С руководителями нашего партийного аппарата я проговаривал многие вещи, что вот мы должны эти вопросы ставить.

Яковлев:

– Через полгода вообще никакой реакции. Ваши действия?

Мединский:

– Пока прошло несколько дней. Дальше. СМИ. Идеальное СМИ – это «Комсомольская правда», потому что это свободное частное СМИ. Влияние государства на рынок СМИ избыточно. Оно было оправдано на первом периоде власти Путина, когда забирались у олигархов СМИ, когда Гусинский, Березовский, мы все это помним. Сейчас это уже не нужно. Государство должно уйти с рынка СМИ и оставить себе один телеканал, там, к примеру, у нас есть прекрасный добродеевский телеканал – ВГТРК. Ну, может быть, «Российскую газету» себе оставить. Или там РИА «Новости». А зачем все остальное государству? Деньги потратить не на что? СМИ должны быть независимым зеркалом. Пропагандой они должны быть только в годы войны. Слава богу, у нас войны нет. В условиях мира это зеркало и этот контроль над собой, имея государственные СМИ, вы имеете кривое зеркало. Вот это надо понимать.

Яковлев:

– Медведев больше года назад об этом говорил. Именно о приватизации средств массовой информации.

Мединский:

– Это надо делать немедленно. Общественное телевидение обязательно. Более того, я бы сделал еще общественный совет – что-то типа цензурного комитета. Общественный совет по контролю над телеканалами, который бы отслеживал вопросы нравственности, морали, этики. Такие советы работают во Франции, в Англии. Они могут выносить предупреждения телеканалам. Вот как государство должно влиять на кантент. Не рулить впрямую, а следить за нравственностью.

Далее. Бюджетная реформа. Принципиальнейший вопрос. Сколько можно всем рулить из Москвы? Отдайте вы регионам часть налогов, дайте им больше финансовой самостоятельности, отдайте регионам упрощенку, отдайте им штрафы… У нас же штрафы гаишники собирают в регионах, а они идут в федеральный бюджет. Какая мотивация району всем этим заниматься? Отдайте им налог на вмененный доход, отдайте им весь подоходный – 13% – чтобы регионы были заинтересованы, чтобы на месте зарплату платили все в белую. И тогда они будут получать себе в региональный бюджет 13% подоходных. Ну, объявите, наконец, реформу о поэтапном отказе от НДС. НДС – самый бессмысленный и самый коррупционоемкий налог в России. Мне вообще порой кажется, что главная функция НДС – это поддержание вот этой грязной схемы по возврату НДС. Замените его налогом с продаж. Прозрачно, понятно. И никакой налог на роскошь не нужен. Потому что все честно будет. Вот вы купили Мерседес – вы много заплатили в бюджет. Вы купили Жигули – вы мало заплатили в бюджет налога с продаж. Не уйти от него никак, никак не сжульничать.

Кадровые вопросы. Почему надо приглашать оппозицию? Вы кого предлагаете премьер-министром? Кричать на площади – это все понятно. А вот вы кого предлагаете – Ходорковского? А вице-премьерами кто у вас будет? Очевидно, приедет Невзлин, находящийся в международном розыске? Или находящийся в федеральном розыске Гусинский?

Кафтан:

– Вы утрируете. На площади есть масса тех успешных бизнесменов, о которых мы говорили.

Мединский:

– Нет, так вы им покажите, кого…

Кафтан:

– Как выявить тех людей, которых нужно привести во власть? Как?

Мединский:

– Оппозиция, которая стоит на трибуне, они ведь не предлагают людей с площади, они предлагают себя. Ну, придет к нам Березовский и Невзлин – что будет дальше? Я вам скажу. Дальше будет переприватизация.

Кафтан:

– Владимир Ростиславович, не утрируйте, Березовский и Невзлин не придут. А вот как выявить успешных людей с площади, вы не предлагаете…

Мединский:

– Это очень серьезный вопрос. Вообще власть и партии должны быть кадровым лифтом. Сейчас, к сожалению, и это тоже проблема «Единой России», она является недостаточным кадровым лифтом. А других партий нет. Кстати, посмотрите, а сколько депутатов ушло в исполнительную власть за последние 4-5 лет? Я на пальцах одной руки пересчитаю. Единицы. Причем, никто из них не стал министром.

Яковлев:

– Возможно, вы скоро уйдете…

Мединский:

– Ну, Володин… А дальше? Получается, что люди не идут из политики в исполнительную власть. Это уже, кстати, неправильно. Масса простых решений, понятных решений. Вот я к вам ехал от Банного переулка полтора часа. Это километров пять. И это все на фоне потока мигалок. Кстати, напомню, что семь лет назад группа депутатов от «Единой России» и ваш покорный слуга, Владимир Плигин и Москалец предлагали отменить мигалки, наш законопроект не прошел. Именно мы, единоросы, это предлагали. Этот бесконечный цирк с перекрытием Кутузовского. Ну, зачем этот городской средний класс раздражать по мелочам?

Кафтан:

– А кому оставить мигалки?

Мединский:

– Президенту и премьеру. Все. И больше ничего.

Яковлев:

– А вам не кажется, что наверху-то Мединских мало? Не хотят слышать наверху. И вас, возможно, не захотят услышать с вашими вполне здравыми предложениями. Потому что у некоторых людей, даже, может быть, у одного конкретного человека – вот стена, все. И в ближайшие годы мы увидим, наоборот, укрепление вот этой самой вертикали. Власть не готова к демократическим либеральным преобразованиям. Вы согласны или нет?

Мединский:

– Не согласен. Я считаю, что если власть не слышит, то это проблема не только власти. Не надо думать, что мы тут умные, а Путин не слышит. Это проблема и нас. И меня, и вас, и вашего руководства. Это означает, что мы не используем все имеющиеся у нас ресурсы, чтобы власть нас услышала. Давайте об этом говорить громче, давайте об этом кричать. У вас, по-моему, самый посещаемый сайт в России. Ну, первый или второй. У вас блестящая газета, давайте говорить об этом на каждом углу. Я опубликовал свой материал лишь на нескольких сайтах и мне пришли тысячи писем, это интернетаудитория, которая, мягко говоря, негативна к власти. Я впервые в жизни увидел 95% писем, которые звучали так – если бы вся «ЕР» так думала, мы бы за вас проголосовали. И лишь 5% – ну, типа, говорите хорошо, но все равно ничего не делаете.

Кафтан:

– Владимир Ростиславович, главное, чтобы у нас ее прочли главные читатели – Путин и Медведев.

Мединский:

– Я отправил Медведеву в Твиттере свою статью, но он пока… Я представляю, сколько тысяч у него таких посланий ежедневно… К сожалению, с Тимаковой я незнаком, иначе я бы оборвал ей весь телефон, чтобы она почитала и донесла. Вот то, что говорю я, несколько расходится, может быть, с формальной партийной позицией, но, тем не менее, меня никто не исключает из партии, не выводит из генсовета и, более того, мой материал публикуется на официальном партийном сайте. Это говорит о том, что, слава богу, свобода мнений у нас есть. Давайте же наше мнение тогда активнее доносить до власти. И тогда нас услышат быстрее. В этом, кстати, я вижу большой позитив митингов.

Кафтан:

– Вы пойдете на митинг очередной?

Мединский:

– Я не пойду на митинг… Знаете, я никогда не зайду на трибуну, потому что половина людей, находящихся на трибуне, с которыми мне просто противно рядом находиться. Но я готов быть вместе с людьми, которые на митинге, потому что это мои друзья и это люди, которые не хотят революции. Они просто хотят справедливости, они хотят быть услышанными. Давайте мы их от организаторов митинга отделим и сделаем все, чтобы эти люди жили в России, работали и были успешными здесь.

Яковлев:

– Это был Владимир Мединский, член Союза писателей России, доктор исторических наук, член генсовета партии «Единая Россия», большое спасибо за разговор. Удачи. Всего хорошего! До свидания.