Три года условно за стрельбу из травматики по детям

(Окончание. Начало здесь и здесь.)

Гость – Евгений Гонтмахер, экономист, член правления Института современного развития. Ведущий – Александр Яковлев.

Яковлев:

– Хочется вам рассказать замечательную историю. Играли детишки на улице и кидались снежки. И как-то им не повезло. Попал их снежок 23 марта сего года в депутата горсовета в Хакасии Александра Котарева. Этот самый депутат достал травматическое оружие и выстрелил в детей. Причем, попал в ногу 11-летнего мальчика. А депутат, достойный без сомнения человек, отправился домой. И сегодня стало известно о том, что его приговорили к условному сроку – 3 года. Все подробности мы узнаем у Марии Мишкиной, редактора «КП» в Красноярске.

Мишкина:

– Действительно, сегодня завершилось это громкое дело. И расследование велось полгода. По иронии судьбы оно завершилось в День знаний. Депутат не только депутат. Он работал учителем, педагогом. Причем, имел звание педагога заслуженного. Когда-то был и лучшим учителем года. Такая ирония: первого сентября судили лучшего учителя года за то, что расстрелял детей. Есть в этой истории нюанс. Действительно, он шел по улице с работы. В него пролетел снежок. Он вытащил травматический пистолет и начал стрелять. Он долго доказывал, в течение всего этого полугода, что стрелял он случайно. Пистолет был просто в руке. А выстрел произошел сам собой. Но экспертиза показала обратное: депутат стрелял намеренно. Он целился в детей. Двое успели убежать, а одному мальчишке пуля попала в ногу. И он был достаточно серьезно ранен. Мальчишка доковылял до квартиры и родители, шокированные случившемся, вызвали «Скорую помощь». Хотелось бы добавить, что мальчишки долго говорили, что попали-то они в депутата случайно. Но, как потом выяснилось, они признались, что они закидали снежками взрослого человека совершенно сознательно.

Яковлев:

– А как реагирует общественность Красноярска, Хакасии? Что говорят люди и кого они поддерживают?

Мишкина:

– Когда случилась эта история, она очень бурно обсуждалась на нашем сайте. И, к моему удивлению, буквально шквал отзывов был в защиту депутата. Наверное, по причине того, что нечего взрослых людей снежками обкидывать. Хотя лично для меня – дико стрелять по детям. И не важно, что они делали: кидали снежками или что-то другое.

Яковлев:

– Александр Катарев планирует продолжать свою изумительную политическую карьеру? Каковы планы этого достойного человека?

Мишкина:

– Насчет педагогической деятельности, чтобы он ни планировал, думаю, не получится, по крайней мере, в ближайшие три года. По приговору суда ему это запрещено. Насчет депутатства – здесь все решают люди. Насколько они готовы будут снова избрать такого человека – вопрос сомнительный.

Гонтмахер:

– Меня тут удивляет даже не приговор суда. Я не судья и не следователь. И я не был свидетелем этого преступления. А это преступление. Но, тем не менее, меня поражает другое. Да, мальчишки стреляли снежками специально в этого человека. Он выстрелил. Наверное, он видел, что попал. Он должен же был помочь. Это примерно, как на месте происшествия: человек едет на автомобиле, сбил человека и уехал. Даже если он виноват, нормальный человек останавливается и оказывает помощь. А здесь господин депутат проследовал дальше.

Звонок, Юрий:

– Сам неоднократно сталкивался с поведением детей неадекватным. Хорошо, мне в детстве попался мужчина, который схватил меня за ухо, очень сильно потянул его вверх. И объяснил всю политику партии. Потому что мне родители объяснить это не смогли. С тех пор мое поведение резко поменялось в сторону того, что я понял, что за мои поступки, даже в маленьком возрасте, мне придется ответить. Почему-то даже своих друзей я останавливал от необдуманных поступков. Шалость доходит до безобразия. Конечно, депутат не прав. Стрелять не надо было. Безусловно, надо было оказать помощь. Тут я ни за кого.

Яковлев:

– Злобные дети с одной стороны, которые стреляют снежками, зубодробительным оружием, уничтожающим. И с другой стороны, депутат, который стреляет из травматики. В детей, в ногу, не в воздух, не вверх. Это можно было бы еще понять, хотят сложно.

Звонок от Виталия:

– Дети сейчас распустились и все… Но я не считаю большой шалостью кидание снежков. И если об этом говорить, реагировать, доставать пистолет и расстреливать… Если он депутат, нужно, наоборот, в два раза больше срок давать таким людям, которые должны соблюдать все эти законы и защищать нас.

Гонтмахер:

– Я считаю, что здесь дело не в сроках… Этот наш «герой», во-первых, педагог. Учитель. А это само по себе, накладывает дополнительные обязательства. Был бы забулдыга какой-то, пьяный шел… Или какой-нибудь качок, который в этих драках участвует фанатских. Тогда ему все равно нет оправдания. Но можно было бы сказать: понятно. Он так же делает в отношении всех других. Здесь учитель, причем, заслуженный, депутат. Понимаете, даже дело не в том, что надо ему дополнительный срок дать. Он должен был раскаяться. Публично извиниться. И перед родителями, и перед теми избирателями.

Яковлев:

– Он говорит что случайно выстрелил.

Гонтмахер:

– Я так понимаю, что следствие доказало, что он стрелял умышленно, целился в этих детей. А человек, при всех его регалиях, с моральной точки зрения, должен быть выше очень многих. Раз ему доверили работу с детьми, власть в районе. Он должен был раскаяться и принести извинения. И на коленях просить прощения у ребенка, у семьи. Какой бы ребенок ни был. Может, этот ребенок хулиган. Но, понимаете, если бы дети в него стреляли из травматического оружия, в конце концов. Возьми снежок, кинь в этого ребенка. Если ты уж так раздосадован.

Яковлев:

– Вы думаете, это система? Или это просто исключение?

Гонмахер:

– Отделим депутатство и учителя. В нашей школе работает много достойных людей, учителей. Низкие зарплаты и плохие условия труда, мы это знаем. И они, несмотря на эту, работают и любят детей. Но есть какая-то часть, а мне говорят многие специалисты в образовании, учителя, которые ненавидят детей. И они портят всю эту картину. И в этом смысле, к сожалению, эта ситуация может повториться в другой форме. Вы знаете, как иногда издеваются учителя над детьми в школе. И ученики начинают. Кстати, часто над невинными учителями, хорошими. Цепная реакция насилия, она есть.

Звонок Дмитрия:

– Ваш корреспондент сказал, что многие поддерживают этого депутата. Сколько в России много моральных уродов! Я просто не понимаю, как можно вынуть ствол и направить его на ребенка. Неважно, травматический или нет. Правосудия наши депутаты очень боятся. Десять лет назад, когда я бал на заре своего совершеннолетия, побывал за стенкой следственного изолятора. И я увидел, что там намного правды больше. Если бы этот урод попал туда после таких действий, он был бы наказан намного быстрее. С такими людьми там расправляются очень быстро.

Звонок от Владимира:

– Тут ситуация неоднозначная. Непонятно, почему родители не опротестовали такой «ласковый» приговор. А, по большому счету, разве он у нас такой один? Все депутаты, посмотрите, эти законы о педофилии, как они проходят, с каким скрипом! Да там каждый второй такой! Потому что он выбрался немножечко из грязи, выскочил. И что хочет то и делает. Он знает, что максимальный срок ему – условно. Или отлучат его ненадолго от властной кормушки. Я не думаю, что это ему просто так пройдет. Думаю, люди там суровые, в Сибири. Думаю, этот человечишко еще получит свое.

Яковлев:

– Есть еще один случай. Страшный. Он произошел вчера. В Москве, в самом центре Орехова Зуева Валиб Алиев из обреза расстрелял убийцу своего сына Тофика Агамедова, который в начале не получил срок. Второй был суд. Его отпустили под подписку о невыезде. Самосуд в Московской области. Это говорит о том, что у нас люди уже не доверяют судам и правоохранительной системе.

Гонтмахер:

– Это прискорбный факт, на самом деле. Знаете, феномен таких «ворошиловских стрелков». Конечно, я нисколько не оправдываю убийцу. Он мстил за своего сына. И я не в курсе деталей, виноват тот человек или нет. Но то, что у нас это не решается нормальным судейским образом, когда суд дает то наказание, которое реально адекватно преступлению – это факт. Суд часто работает по бытовым делам нормально. Но в данном случае, видимо, какой-то сбой произошел. С моей точки зрения, здесь пострадавшая сторона, если доказано, что этот человек убил, она должна быть удовлетворена приговором. В противном случае получается, что или суд сбоит, или обвинительная сторона не доказала до конца.

Яковлев:

– Это органы следствия или суд?

Гонхмахер:

– Часто и то, и другое. К сожалению, у нас часто следствие ведется неряшливо. Кстати, у судьи, может он очень честный человек, сомнения закрались. У нас, по нашему законодательству, сомнения в пользу обвиняемого трактуются. Поэтому тут нужно разбираться. Но, повторяю, не оправдывая убийцу, я возлагаю вину, конечно , на недоработки нашей правоохранительной системы. И таких случаев у нас довольно много.

Звонок Андрея:

– Конечно, я против таких действий. Направлять на человека оружие – грех. Но дело в том, что послушал, как вся Хакасия оправдывала этого депутата, я в шоке. Может, я думал, может в Хакасии пострадал котенок какой-то или собачка при выстрелах… Как там правозащитники на это смотрят. Но ребенка расстреляли – это нормально?

А по поводу отца… У нас суд принимает порой такие решения, что иногда хочется самому пойти и отомстить. Бог отводит. Но когда же это все кончится?!

Яковлев:

– А есть ли какой-то совет?

Гонтмахер:

– Одно меры нет. Иллюзия, которая сейчас у многих есть. Давайте примем закон… Нет. Ситуация общая, которая касается и выборов всей системы, отбора людей на руководящие должности, о том, что должно делать государство. Очень много проблем, которые надо решать вместе. Я не дал бы рецепта универсального.