Забрали все ценное без единой угрозы: Что рассказывают на суде женщины, обокравшие ветерана

Женщин задержали по "горячим следам" - на следующий день после ограбления

Фото: МВД КР

13 марта 2017 года две женщины - Людмила Белова и Алена Люлякова - решили найти съемную квартиру. Ни у одной из них не было ни денег, ни работы, но это не смутило двух приятельниц. Они пошли гулять по центру из микрорайона Аламедин, совершенно нечаянно сели на автобус и доехали до Филармонии. Там - все так же случайно - зашли во двор дома за «элиткой», выбрали второй подъезд да постучались в первую попавшуюся квартиру на втором этаже: в туалет захотелось. И как-то неожиданно в голову пришла мысль, что доверчивого хозяина можно и ограбить. Дедушка спокойно сидел на стульчике и ждал, пока его квартиру обыщут и вынесут из нее все ценное.

Звучит дико, но именно так утверждают женщины, ограбившие ветерана Великой Отечественной войны весной этого года. Леониду Васильевичу Тузову чуть позже вернули его медали и отдали украденные деньги. Но дедушка и его родные до сих пор не пришли в себя от шока.

Мошенниц, тем временем, судят. В Ленинском районном суде прошло уже пятое заседание по делу. Родственники потерпевшего не без оснований боятся, что одну из преступниц могут отпустить на волю: в момент ограбления Алена Люлякова была беременна, а сейчас у нее на руках младенец. Девушка, наученная адвокатами, быстро поменяла показания и говорит, что на месте ограбления оказалась случайно - действительно искала квартиру и просто сходила в туалет. Во всем остальном - частично, правда - виновата только ее мачеха Людмила Белова.

Вот только слушаешь подсудимых, и картина не сходится: сплошные сказки, а не показания.

«ЖИЗНЬ МОЯ ПЛОХАЯ»

На предварительном следствии Алена Люлякова вины своей не отрицала. И квартиру именно она обыскивала, и руки дедушке помогала связывать, и пакет с награбленным несла. Словом, полноценно участвовала в преступлении. Если верить Леониду Васильевичу, то Алена вела себя гораздо жестче подельницы. С виду, правда, девушка не кажется прожженной преступницей - качает ребенка и нервничает. Вину отрицает заученно - зашла в туалет, ничего не видела, ничего не слышала, ничего не поняла.

- Я попросилась по нужде, не могла больше терпеть, была беременна. Дедушка проводил до туалета. Потом я вышла из квартиры и просто ждала у двери, - рассказывает теперь Алена. - Людмила тоже вышла, и мы ушли сразу же домой.

Но несоответствия подводят девушку. То она сразу вышла и ушла, то нет, не сразу, а ждала Людмилу, которая тоже вдруг решила заглянуть в туалет. И то ли она попросилась в квартиру, то ли Людмила - Алена никак не может определиться. Одно утверждает точно - в руках у приятельницы ничего не видела. И это странно - сама Людмила-то говорит, что у нее была черная сумка с орденами. Просто происхождение этой сумки последняя якобы объяснить не потрудилась. И Алена не спросила. Ни неожиданно появившиеся у безработной Людмилы деньги, ни ордена, которые та при Алене же продавала, девушку нисколько не насторожили. Она так… стояла рядом, и все.

На предварительном следствии Алена вину не отрицала и преступление описала подробно. А на вопрос следователя, что именно подтолкнуло ее на преступление, девушка ответила лаконично:

- Жизнь моя плохая.

«МОЖЕТ, ЭТО ОН НЕВМЕНЯЕМЫЙ…»

Белова в суде держится уверенно - перед Фемидой она предстала не в первый раз. За плечами женщины одна судимость, трое мужей, четверо детей. В бедах, постигших Белову, виноват кто угодно, но не она сама. Ее сына судят по обвинению в убийстве - да не простом, а тройном: дело в Киргшелке прогремело куда громче, чем мелкие мошеннические дела самой Беловой. Но мальчик, конечно, не виноват, он просто был слаб, если верить матери. А слабых сажают. Теперь от женщины требуют денег - адвокат сына готов защищать подозреваемого в особо тяжком преступлении только за сто долларов в неделю. Женщина недовольна: столько денег у нее нет, а «ребенка» жалко. На преступление Людмила пошла именно ради сына - чтобы заплатить за услуги адвоката.

- Почему нет потерпевшего? Где он? - требовательно выкрикивает женщина из-за решетки во время суда. - Может, он вообще невменяемый, а вы тут его показания зачитываете. Пусть сам бы пришел!

То, как 92-летний ветеран должен добираться до суда по тридцатиградусной жаре, Людмилу совсем не смущает. Правда, она тут же оговаривается, защищая себя - мол, дедушка-то ваш почти не ходит, слабый совсем.

- У него в прихожей стояли ходунки, - утверждает Белова. - Да он еле передвигается.

И тут же дает показания, что дедушку увидела во дворе и зашла за ним в дом. На вопрос - как так-то? Так ходит или нет? - угрюмо молчит. Вместо нее отвечает Алена Люлякова - своим любимым «я лично ничего не видела, никаких ходунков не заметила». Что и когда успела усмотреть Белова, так и остается тайной за семью печатями.

Сколько денег взяла во время ограбления, Людмила Белова сама не знает. Обвиняет оперативников в том, что те озвучили неверные цифры и часть денег, возможно, присвоили - она-то якобы не пересчитывала, сколько у нее было на руках.

- Там была во-о-от такая пачка, - показывает подсудимая. - Я не знаю, сколько в ней было купюр. Взяла и взяла.

И снова сама себе противоречит: в кармане пиджака ветерана женщина нашла пятьдесят тысяч (она четко и внятно называет эту цифру). Еще 16 тысяч ей удалось выручить за продажу девяти медалей в магазине у скупщика. Остальные деньги преступницы сняли с банковского счета через банкомат (который выдает вполне конкретные суммы, а не непонятную «вот такую» пачку). Понятное дело - за плечами у обвиняемой только восемь классов образования, но и тригонометрических формул для подсчета награбленного решать не надо.

«Я ПРОСТО ПОПРОСИЛА ЕГО ПОСИДЕТЬ НА СТУЛЬЧИКЕ…»

Но самые «сказочные» показания - по тому, как проходило само ограбление. Белова утверждает, что она пошла в туалет, и ее вдруг осенило - а почему бы и не взять денег у ветерана? Живет он явно один, квартира хорошая, да и накопления наверняка есть.

- Я спросила его - где деньги? Он не ответил, - говорит Белова. - Тогда я вырвала все телефонные провода, чтобы он не мог никуда позвонить, и попросила его просто посидеть на стульчике. Я ему не угрожала.

- И ножа не было? - переспрашивает прокурор.

- Там валялся нож какой-то. Я взяла его, думала, может, провода вовсе перерезать… потом положила рядом. Но я не угрожала им. Я просто попросила деда посидеть на стульчике. И он сидел. А я пошла искать ценное что-нибудь. Потом все сложила в черную сумку - ордена, деньги - и вышла. Алене ничего не говорила, - повторяет обвиняемая. - Продала ордена, потом Алене тысячу сомов на лекарства дала. Все.

Медики «Скорой» констатируют: руку ветерану поранили именно ножом. Но Белова идет в наступление - наверное, говорит, это он сам. А мог и удариться. Дед же старый, старики все неловкие.

Леонида Васильевича постоянно навещают его ученики, семья и друзья

Фото: Личный архив героя публикации

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ?

Кстати, предыдущие четыре заседания по делу Люляковой и Беловой прошли без журналистов - и очень невнятно: то за десять минут пробежались по всем показаниям, то даже подсудимых до зала не довезли (в протоколе написали, что Беловой не понравился милицейский автобус - тесноват, мол). Пятое заседание - образцово-показательное: всех выслушали, всем дали слово, никого не торопили. До конца в этот раз не довели лишь по просьбе прокурора - та оказалась не готова к прениям. Кажется, что она впервые за пять заседаний увидела всю картину и услышала все показания.

Суд продолжится в пятницу, 16 июня. Но, кажется, дело затянется на гораздо больший срок - защита еще ждет свидетельства о рождении ребенка у Люляковой, обвинение, кажется, даже лишний вопрос задать боится.

Обвиняемые, тем временем, стремительно меняют показания и не краснеют даже тогда, когда их ловят на несовпадениях…