Не фильмом единым: как весь мир кинематографа помещается на страницах российского The Hollywood Reporter

Мария Лемешева в гостях у Радио «Комсомольская правда»

Фото: Иван МАКЕЕВ

- Здравствуйте, друзья. В студии Денис Корсаков, спецкор «Комсомольской правды». А в гостях у нас Мария Лемешева, главный редактор журнала, который еще недавно назывался The Hollywood Reporter, а теперь будет выходить под названием «Кинорепортер». The Hollywood Reporter – одно из самых знаменитых киноизданий в мире – начало выходить в России несколько лет назад. И сейчас Мария расскажет нам об всех переменах в жизни издания.

– Да, действительно, это легендарный бренд – The Hollywood Reporter. Мы в России привыкли говорить «Голливуд Репортер», чтобы было чуть проще. Журнал выходил в России 7 лет. Это уже достаточно большой срок. За это время мы постарались сделать все возможное, чтобы бренд был узнаваемым, чтобы он стал таким же авторитетным, как и у себя на родине в США, в Лос-Анджелесе. И мы, мне кажется, всего этого добились, и добились с таким успехом, что как раз и родилась мысль – а что же дальше? Вначале этот легендарный бренд помогал нам расти как журналистам, как киножурналистам, как киноведам и кинокритикам. Мы многому учились у своих коллег, и учились не только киножурналистике, умению писать о кино, а еще и тому, как делать издание, которое будет не только интересно читателям, но и будет полезно киноиндустрии. За срок нашего сотрудничества мы научились это делать, и я думаю, что научились делать очень хорошо. Иногда так бывает, что ученик доходит до уровня учителя, а, может быть, даже в чем-то перерастает. И это произошло с нами. Потому что в реалиях нашей российской действительности мы поняли, что лицензия уже немного тормозит нас, мы не можем развиваться дальше при тех возможностях, при том опыте, который мы получили, при том уровне анализа и экспертизы, который мы приобрели. Мы не можем развиваться и помогать нашей индустрии полноценно, если будем продолжать издаваться по лицензии.

Возьмем крупные мероприятия, зарубежные кинофестивали. Российский The Hollywood Reporter не мог быть полноценно представлен на этих площадках по той причине, что приоритет всегда был именно у голливудского издания. А эксклюзивные интервью? Мы всегда должны были быть в очереди за нашим головным офисом в соответствии с условиями лицензии. Получалось, что при нашем опыте, при нашем желании сделать что-то эксклюзивное для наших читателей, мы были в сторонке, на обочине киножизни. И только в России, только в рамках стран СНГ мы могли полноформатно работать. И, конечно, на сегодняшний день нам показалось этого мало. Но это только небольшой спектр тех ограничений, которые у нас были. К тому же, очень многое, что мы придумали в рамках нашего российского издания The Hollywood Reporter, было нашим авторским продуктом, это были наши собственные идеи, которые, конечно, хотелось дальше развивать самостоятельно.

– Насколько я понимаю, русский «Голливуд Репортер» и американский, они же, кроме названия, вообще ни в чем не были, по большому счету, схожи. Там и шрифт был другой, все было иначе.

– Да, абсолютно верно. И это дает нам полное моральное право отказаться от лицензии и не чувствовать себя плагиаторами. Действительно, кроме бренда, в свое время, мы не взяли ничего. У нас было право льготного использования материалов The Hollywood Reporter, то есть мы бесплатно брали те статьи и те интервью, которые печатались в голливудском «Репортере». Все остальное – объем, полиграфия, шрифт, рубрики, все мероприятия вокруг «Голливуд Репортера» – это все было абсолютно нашей задумкой, нашими идеями, нашим воплощением. Поэтому, повторю, в этой ситуации хотелось дальше развиваться самостоятельно, понимая, что это наш авторский подход. И мы с чистой совестью прощаемся с нашими заокеанскими коллегами, потому что мы ничего не присвоили.

– Не могу не упомянуть Никиту Сергеевича (Михалкова – прим.ред.). Он стоял у истоков российского издания.

– Да. Лицензию в принципе возможно было получить в России и вообще в мире только потому, что появился человек, которому доверили это дело. Американцы очень боялись выходить куда-то за пределы страны. Это индустриальное издание, и оно очень точно выверено. На самом деле, авторитет The Hollywood Reporter настолько высок, что некоторые актеры блокируют свои интервью в этом издании, понимая, что одно неосторожное слово или какое-то критическое замечание в их адрес может испортить их карьеру и сказаться на сборах. Как я понимаю, американцам было очень сложно и страшно выходить куда-то на сторону и доверяться другим из-за той высокой планки, которую они держали. И только под именем Михалкова они решились это сделать. И 7-летний опыт показывает, что мы не подвели.

– Сейчас вы называетесь «Кинорепортер». Вы – абсолютно российский журнал. Вы будете теперь больше рассказывать о российском кино, чем о зарубежном, или пропорции сохранятся?

– Я не хочу никого пугать, если кто-то боится, что про Голливуд мы не будем рассказывать. Конечно, будем. У нас, к счастью, с первого дня создания нашего журнала в России было такое послабление, мы могли в процентном соотношении не оглядываться на нашего старшего коллегу в Америке. Мы брали те материалы, которые нам казались интересными у них, и публиковали все то, что мы считали важным для нашего читателя, для нашего зрителя. Конечно, российские картины мы сможем поддерживать еще больше, потому что теперь уже совсем нет никаких ограничений. И миссия-то у нас – популяризировать наше кино, привлекать зрителей в кинотеатры, больше рассказывать о наших артистах, об их профессии. Ведь изданий, где говорится о российских актерах, но в контексте их личной жизни, светской жизни, очень много. К сожалению (для нас – к счастью, что мы такие молодцы), только мы говорим о профессии. И в этом смысле это наше и ноу-хау, и возможность, которая открывается нам благодаря профессионализму и авторитету. Поэтому, если вы хотите что-то узнать или рассказать о профессии – это к нам. Мы говорим об актерах и о фильмах именно с профессиональной точки зрения.

– Вот смотрите, каждый июнь, мы, журналисты, которые пишут о кино, ездим на «Кинотавр», видим там огромное количество фильмов, в том числе и хороших фильмов. В этом году очевидно хороший фильм – это «Сердце мира», интересный, по крайней мере. Очевидно хороший, интересный фильм Авдотьи Смирновой «История одного назначения», фильм Алексея Федорченко «Война Анны». Все это было встречено аплодисментами, награждено призами. И в результате они выходят в прокат и откровенно там проваливаются – и фильм Авдотьи Смирновой, и «Сердце мира», а «Война Анны» вообще не дошла до проката. Что тому виной? Это фильмы, которые люди посмотрели бы. Это недостаток рекламы, может быть? Или это какая-то неготовность зрителя смотреть серьезные картины, которые заставляют думать?

– Я не думаю, что такой результат получился из-за неготовности зрителей. Конечно, при соответствующей рекламе, при соответствующей репертуарной сетке фильмы собирали бы больше денег, хотя на то они и артхаусные картины, а не блокбастеры, чтобы не быть кассовыми хитами. Это картины для того, чтобы подумать, может быть, пересмотреть еще раз, но уже не в кинотеатре, а, например, дома. Такие картины должны существовать, но во всем мире они не являются лидерами кинематографа, это не те фильмы, которые делают кассу, делают индустрию. Поэтому здесь, я думаю, нет ничего неожиданного, что эти картины не собирают залы. Другое дело, что, наверное, к ним недостаточно внимания проявляют сами продюсеры и авторы. Свое детище надо холить и пестовать. При грамотном подходе к раскрутке фильма можно было бы собирать больше денег. Например, картина «Про любовь» Анны Меликян, которая не является такой уж артхаусной – она не собрала свою возможную кассу, на мой взгляд, именно потому, что была неграмотно проведена пиар-кампания, и представлен фильм был, наверное, не так, как он заслуживал того. И вот, пожалуйста, пример, когда картина несложная, наоборот, очень близкая и понятная зрителям, но она не собирает, сколько могла бы.

Картины, про которые вы сейчас сказали, они, конечно, и не должны быть кассовыми хитами. «Сердце мира» – это определенно очень сложная работа, которую я бы вообще рекомендовала смотреть в онлайн-кинотеатрах, где, может быть, уютная атмосфера вокруг поможет созерцанию и восприятию. Это нормально. Здесь, мне кажется, авторам просто чуть больше нужно сконцентрироваться на том, чтобы их детище заслужило аплодисменты не только на фестивале, но еще и в зале. И тогда могут происходить подобные успехи, как, например, в 2005-м году картина «Сломанные цветы» (Джима – прим.ред.) Джармуша вдруг взорвала кинотеатры, особенно в России, и собрала невероятное количество денег. Во всех листах, где описываются сборы, она была в лидерах. Картина узкого проката, абсолютно артхаусная, даже в Америке столько не собрала, сколько получила в России. То есть чудеса случаются. Для этого нужно просто немножко поработать.

– Вы упомянули онлайн-кинотеатры. Вы понимаете прекрасно, что одна из самых больших проблем для проката – это пиратство, которое в России распространено, как мало где вообще. Открываешь компьютер, скачиваешь торрент и смотришь через 5 минут фильм. Что с этим делать, как с этим бороться? Потому что совершенно очевидно, что это бьет по прокату со страшной силой.

– С этим очень сложно бороться. Потому что это действительно искушение. И надо иметь огромную силу воли, чтобы отказаться от торрента. Два клика – торрент, потом фильм, который тебе нравится, и всё – он у тебя на компьютере, смотри, пожалуйста. И бороться с этим искушением каждому человеку сложно. Я, например, борюсь с этим, но тоже понимаю, что иногда даже для нашей журналистской работы проще вот так кликнуть, посмотреть какой-то фрагмент, какую-то фразу. И это тоже, наверное, пиратам на руку. Поэтому здесь, прежде всего, обращение к самим зрителям, которые, мне кажется, до сих пор не понимают, что это не только нехорошо – брать чужое, не заплатив, а еще и замкнутый круг, который влияет на развитие нашей индустрии. Мало кто задумывается, что, посмотрев бесплатно и не заплатив в кассу фильма, ты недоплатил индустрии, которая потом не сможет использовать эти деньги для развития кино. И потом пожалеть, что у нас все так плохо, так не хватает средств, плохо прокатываются картины, плохие сборы в кинозалах, потому что ты сам своим бесплатным просмотром в интернете сделал многое для того, чтобы ситуация не менялась в лучшую сторону. Поэтому внутренняя работа зрителя с самим собой стоит на первом месте. Ну и, наверное, какие-то новые технологии, которые позволили бы пиратам не чувствовать себя так вольготно. Если создать наиболее льготные и понятные условия для онлайн-кинотеатров и для авторов… Люди так устроены, что честно жить все равно приятнее, и если это недорого стоит, я думаю, очень много людей подписались бы и на онлайн-кинотеатры, и т.д. и смотрели бы фильмы абсолютно легально. Тем более, что онлайн-кинотеатры дают очень качественную картинку, возможность хранить фильм несколько дней и т.д. И уже сдвиги в этом направлении есть. Я знаю очень много людей, которые сознательно идут в онлайн-кинотеатры, говоря о том, что там не просто качество, а что это действительно честно и правильно, и в то же время недорого, это может себе позволить каждый. Поэтому здесь нужна работа и со стороны государства, которое придумало бы более понятную для создателей и творцов систему, чтобы они сами могли управлять своими картинами в диджитал-среде, и чтобы тем же пиратам было не выгодно этим заниматься.

– Давайте еще поговорим именно про российский кинематограф. Кто из актеров или актрис кажется вам самым популярным, настоящей звездой на сегодняшний момент? Вот вы как редакционный директор, как главный редактор журнала «Кинорепортер» помещаете его (или ее) портрет на обложку, это видят и сразу покупают. Есть такие?

– Знаете, это все-таки два разных понятия – очень популярный актер и обложка. Объясню почему. Даже самый узнаваемый, самый популярный актер не сможет помочь тебе продать журнал, если не будет обложки с какой-то задумкой, если не будет правильной цветовой гаммы, если не будет интересного портрета, интересных выносов. Если наколдовать с обложкой, то можно намного эффективнее продать журнал с не таким популярным артистом, чем, например, с самым узнаваемым Дмитрием Нагиевым. Поэтому, конечно, культура создания журнала и то, как его продавать – это отдельные истории. Но, действительно, есть персоны, которые априори привлекают внимание практически всех. Я уже сказала о Дмитрии Нагиеве. Конечно, то, что этот актер и снимается, и работает на телевидении в самых популярных телешоу, а еще и в телесериалах, делает его невероятно узнаваемым, привлекательным, интересным, и размещение его лица на обложку – это уже некий гарант успеха. А дальше то, о чем я уже сказала: нужно будет докрутить до того, чтобы издалека из всех журналов ты сразу обратил внимание именно на наш портрет.

Я думаю, что Александр Петров на сегодняшний день – один из самых популярных актеров. Большой плюс и в том, что он снимается не только в кино, но и в телесериалах, его много где можно увидеть. И это мелькание делает его невероятно популярным, хотя я всегда опасаюсь за такое мелькание, особенно у молодых. Мне кажется, что это такой опасный путь, когда можно разменять себя в какой-то степени. И здесь я хочу пожелать Александру немножко притормозить, оглянуться назад и выбрать какой-то более серьезный путь. Другой пример, разумеется, Данила Козловский – любимец женщин, замечательный актер, красавец, который выступает уже в амплуа режиссера.

Что касается девушек, такие актрисы тоже появились. Это те, которые сегодня невероятно популярны, а их имя в титрах, наверное, может гарантировать успех. Я думаю, что это (Александра – прим. ред.) Бортич. Сегодня она активно снимается в разных ролях, и уже проявила себя как серьезная актриса. Наверное, ее имя – это такой залог успеха картины. Меня радует, что она как раз очень разноплановая, пока нет повторений, и дай Бог, чтобы так у нее все и продолжалось. Ну и, конечно, молодые девчонки сейчас подрастают, очень красивые, романтичные. Это всегда открывает для них широкий диапазон таких романтических ролей, так называемых Офелий, в которых влюбляются и девушки, и молодые люди. Среди таких, наверное, Юлия Хлынина, Таисия Вилкова и, конечно, Аглая Тарасова. Очень талантливые девочки. Я смотрела их работы в театре, и это меня вдохновило даже больше, чем киноработы. Ведь известно, что на сцене уже невозможно симулировать, и если талант есть, то он есть. Могу пожелать им только дальше развиваться в том же духе, все время думать о том, чтобы амплуа было разным.

– Если говорить о ближайшем будущем, какие российские, а может быть, и зарубежные проекты на ближайшие полгода-год, которые сейчас снимаются, готовятся к прокату, вам кажутся самыми интересными?

– Что касается премьер, конечно, все ждут новогоднюю битву. Под Новый год выходят, наверное, самые кассовые фильмы. Проекты (Тимура – прим. ред.) Бекмамбетова – это уже стало ассоциацией с Новым годом. Финальные «Елки» – один из самых ожидаемых проектов и по кассовым сборам, и потому, что к нему уже народ привык, и потому, что это вроде как будет финальной серией. На этом с «Елками» мы должны будем попрощаться. Такой пиар-ход (не знаю, действительно это правда или уже завершается франшиза) – это всегда привлекает зрителей в зал. Поэтому, я думаю, что Новый год опять пройдет под знаменем «Елок». Я сама собираюсь посмотреть и, наверное, попрощаться с уже привычными нам героями.

– Сейчас российские проекты неожиданно пользуются успехом в Китае, и вообще Китай сейчас крупнейший кинорынок в мире. Какие перспективы вы видите в этом плане? Неожиданно «Сталинград» Федора Бондарчука хорошо собрал несколько лет назад, сейчас появляются какие-то совместные проекты.

– Да, сотрудничество с Китаем очень интересное. Меня радует, что это идет уже на уровне нашего Министерства культуры: обсуждаются квоты, послабления, возможности развития. Я думаю, что это крайне полезно для наших стран, потому что мы – два крупнейших рынка, мощных производящих структуры с очень интересными локациями. Здесь, я думаю, у нас может быть много точек соприкосновения. Успех, например, «Снежной королевы-3» показал, что мы можем не просто быть интересны китайской публике, но и собирать огромные деньги. Например, этот мультфильм собрал 11 миллионов долларов. В России столько не собрал, сколько в Китае.

Другой вопрос, что, конечно, мы ментально очень разные, и достучаться друг до друга достаточно сложно. Не все китайские картины с успехом проходили здесь. Есть такой нюанс, что китайцам, наверное, надо задуматься о том, как здесь сотрудничать. Но именно копродукция, где как раз найдутся эти точки соприкосновения, я думаю, и наиболее интересна. Сейчас, например, «Вий-2» готовится к выходу, и эта картина – копродукция, там будет это смешение культур. Я думаю, получится тот самый экспериментальный проект, который позволит нам стать еще интереснее друг для друга. Вообще китайский рынок не просто крупный, он, например, уже давно обогнал бокс-офис Голливуда. И сам Голливуд давно смотрит уже в направлении Китая. И если бы не серьезные ограничения китайской кинематографии в прокате западных картин, конечно, Голливуд давно бы там поселился. Но в этом смысле китайцы – молодцы, они очень оберегают национальный кинематограф, очень ему помогают. И мне нравится, что если раньше наше руководство кинематографии все время почему-то смотрело на французскую систему управления и развития, то сейчас стали обращать внимание именно на китайский путь. Меня это радует, потому что при всех ограничениях, которые вызывают критику у многих прокатчиков и владельцев кинотеатров, без этого невозможно развитие национального кинематографа. Конечно, ограничения и введение квот необходимы. Китайский опыт, думаю, наиболее интересный для нас, и если мы будем в этом плане присматриваться и извлекать для себя что-то полезное, правильное, то это, безусловно, поможет нам продвинуться в развитии сферы кино.