Дмитрий Ольшанский: Если победит Клинтон, мы будем балансировать между внешней и внутренней катастрофой
Обсуждаем главные новости дня с Дмитрием Ольшанским в эфире Радио «Комсомольская правда»
Фото: Иван МАКЕЕВ
Афонина:
- В течение часа в прямом эфире с вами будут публицист Дмитрий Ольшанский и я, Елена Афонина. Ровно неделя остается до грядущих американских выборов. Также поговорим о том, что депутатов хотят обязать отчитываться перед избирателями раз в год. Правильно, чтобы все понимали, каким образом народные избранники трудятся на благо избирателей. Дмитрий, начать я предлагаю с темы, которая сейчас активно обсуждается. Это тот самый закон о российской нации, разработку этого закона поддержал президент и сказал буквально следующее: «Здесь ключевая роль принадлежит общественному, духовному единству нашего народа. Оно складывается из осознания гражданами России, что у них, людей разных национальностей, общая страна, их объединяют общие ценности и традиции, великая русская культура и русский язык».
Ольшанский:
- Это очень грустная история, конечно. Я это называл для себя сразу – закон о запрете русских. Это попытка продолжить XXI век советского человека. Что такое этот россиянин, совершенно какой-то фантастический, абстрактный? Это советский человек. Когда распался Советский Союз, то жители бывших союзных республик создали свои национальные государства: Грузия – грузинское, Украина – украинское, Латвия – латышское и т.д. А здесь этого не произошло, здесь осталось такое аморфное советское образование, такое РСФСР, которое мутировало в Российскую Федерацию. И здесь сложилась такая не симметричная федерация, в которой, с одной стороны, есть национальные меньшинства, у которых есть свои автономные республики. И там очень четко прописано, чьи это республики. В частности, недавно была новость, что Верховный суд Якутии принял постановление, вплоть до того, что Якутия является - не помню точной формулировки, но в том духе, что домом якутов, землей якутов, их исторической родиной и т.д. Заметим, якутов, а не каких-то там тысяч разных народов, всех на свете. То есть Якутия – якутов и т.д. У всех этих автономных республик есть совершенно четкая своя национальная идентичность, от которой они совершенно не собираются отказываться. И там всё прописано – их права, распределение бюджетов на поддержку их культуры и т.д.
А есть области, в которых живет некое такое абстрактное население, непонятно какое. Оно не имеет национальности на самом деле, и нельзя говорить о том… По сути, запрещено официально говорить о том, что у этих людей тоже есть своя национальность, национальная культура, на которую тоже можно было бы выделять деньги, которую можно было бы поддерживать. Между прочим, это 85% населения, наверное, в нашей стране. Но их как бы не существует с точки зрения официального государственного языка.
Афонина:
- А что это за люди, о ком вы сейчас говорите?
Ольшанский:
- Я говорю о русских. Потому что русские официально никак не обозначены.
Афонина:
- Давайте разбираться. У нас в стране какой язык? На каком языке делопроизводство ведем, говорим?
Ольшанский:
- Не существует никаких документов. Говорят на разных языках, но не существует никаких документов, которые бы хоть как-то подкрепляли какое бы то ни было отношение русских к Российской Федерации. Его просто не существует вообще на юридическом уровне. Поэтому русских официально не существует. Именно отсюда выходят все казусы, связанные, например, с украинским конфликтом, когда нельзя говорить о том, что на Донбассе живут русские. Это запрещено официально. И отсюда получается, кто такие, эти люди, которые там восстали, в Донецке? Это какие-то такие украинские антифашисты якобы. А на самом деле это просто русские, которые ничем не отличаются от Ростова. Но эту тему нельзя поднимать официально, потому что тогда выяснится, что и там русские, и во многих других местах тоже русские. И если Россия имеет какое-то отношение к русским, значит, она должна защищать русских и за своими границами. То есть отсюда очень много чего следует. Поэтому это все как бы штрихуется этой темой россиян, какого-то такого нового народа РСФСР, возникшего то ли в 91-м году, я не знаю когда, что это такое, что это за химера, но я про это ничего не знаю.
Афонина:
- Нас спрашивают радиослушатели. «Как вы относитесь к тому, чтобы республики упразднить, превратить в области, сделать все субъекты Федерации равными?» А что значит равными?
Ольшанский:
- Я к этому плохо отношусь. Дело в том, что это как бы такой украинский путь. То есть это путь унитарного государства, который на Украине привел к войне, и у нас тоже может привести к войне, потому что очень много будет заинтересованных лиц поддержать такую войну, в частности, извне. Я выступаю за обратный процесс. Знаете, как в анекдотах про дедушку, который хотел, чтобы не было бедных, или дедушку, который хотел, чтобы не было богатых. Это разные вещи. Так и тут. То есть я хочу не у других отнять права. Пускай у них будут свои права, я совершенно не претендую. Я претендую на то, чтобы у русских тоже были права. То есть за то, чтобы поднять статус русских до высокого статуса наших национальных автономий.
Афонина:
- Каких прав русским не хватает?
Ольшанский:
- Не хватает официальных, юридически закрепленных прав на какой бы то ни было территории в России, из которых бы следовали определенные бюджетные возможности и т.д., определенные возможности хотя бы даже официальной риторики. Слова – это на самом деле довольно важная вещь, что можно говорить, скажем, чиновнику, а что нельзя и т.д. Если бы нашу ассиметричную Федерацию сделать все-таки симметричной, то есть дать русским тоже права, это было бы довольно сильно. Но, как мы видим, все идет совершенно в другую сторону.
Афонина:
- Дмитрий, в чем права русских ущемляются? Давайте по пунктам.
Ольшанский:
- Официально русских не существует.
Афонина:
- Как на практике это отражается?
Ольшанский:
- На практике это отражается так, что, например, в каком-то городе, допустим, выделяются официальные средства на постройку, например, хасидского религиозного центра. Когда приходят русские националисты, говорят: давайте сделаем центр русской культуры из бюджетных средств, - им говорят: нет, ребята. Потому что русской культуры не будет там. Может быть любая другая, русской не надо. Под словом «русской» не надо. Вот в этом и выражается. Слово «русский» не может фигурировать ни в каких официальных финансовых, юридических и любых других отношениях в России сейчас, это запрещенное слово. Вот это безусловное ущемление.
Афонина:
- Получается, что мы наступили на свои же собственные грабли, когда считали, что априори зачем нам еще каким-то образом это официально подтверждать, если и так все понятно. Что, надо было во время Беловежских соглашений это все определять?
Ольшанский:
- Знаете, вот живет человек, у него ничего нет. Паспорта у него нет, свидетельства о собственности на квартиру, где он живет, нет. Но всё же понятно, я здесь живу. А потом приходят какие-нибудь люди и говорят: ты кто, а ну-ка, давай отсюда на улицу. Потому что любому человеку нужны документы и т.д., ему нужен официальный статус. Вот так и тут, так и с народами. Это было в Советском Союзе, где РСФСР не имела ничего, не было Компартии РСФСР, не было никакого народа, который бы символически стоял за РСФСР. Это был такой абстрактный общий барак. Понятно, что были таджики, грузины, эстонцы и т.д. И было вот это аморфное образование непонятно чье.
Афонина:
- Тем не менее, буквально сегодня проходит Всемирный русский народный Собор. Никого же не смущает, что это русский.
Ольшанский:
- Потому что это не имеет отношения к государству. Это имеет отношение к православной церкви, насколько я знаю. Вот это единственная организация. Есть Русская православная церковь. Это как бы разрешено. Вот в церкви – да, как бы разрешено.
Афонина:
- Дмитрий, давайте мнение аудитории услышим. Генрих, здравствуйте.
- Здравствуйте. Господин Ольшанский говорит, что этот путинский закон может сработать на развал России, на раздор. Но вот его педалирование по поводу того, что в России русских обижают, оно же тоже работает на развал и на раздор. Он что, предлагает, чтобы в России создали русскую автономную республику, чтобы русских уравнять? По-моему, это чепуха похлеще той, которую господин Стерлигов, который себя христианином называет, несет на радио. Нужно думать не о том, чтобы скрепы эти создавать мнимые или кричать о том, что русских обижают. Нужно думать о том, как очеловечиваться всем, независимо от национальности. Тогда действительно будет какая-то общность появляться.
Афонина:
- Мы сегодня обсуждали эту тему, и одна из слушательниц сказала: «У русских нет своей земли». Я с ужасом представила. Представьте себе ситуацию, когда мы сейчас начнем межевать земли на территории государства российского и пытаться понять, где же граница пребывания русских, где она заканчивается, где начинается. Вам что, междоусобная война нужна, что ли, за территории?
Ольшанский:
- Нет. Это же делают все остальные, в том числе и на территории России. Они очень хорошо знают, например, что нужно побольше, скажем, уроков татарского языка в школе и поменьше уроков русского. Там же не дают школьникам изучать русский язык в том объеме, в котором бы они хотели. Они там хорошо знают, где чьё. Это только здесь все общее, а там все свое, и в других регионах. Там ни одной копейки не упустят, ни одного квадратного сантиметра. Все эти советские песенки действуют только на русского человека, а они все знают, они все совершенно своего не упустят. Поэтому я предлагаю хоть немножко начать учиться замечать, что здесь есть что-то свое все-таки тоже.
Афонина:
- Давайте Александра послушаем.
- Здравствуйте. Передо мной толковый словарь русского языка Ожегова. Вот слово «нация» два пункта разделяется. Исторически сложившая устойчивая общность людей и т.д. А вот вторая. В некоторых сочетаниях это страна, государство, национальные интересы, национальное равноправие и т.д. Поэтому выступление всех этих экспертов и пр., они не о том говорят. Я хочу поспорить с Ольшанским и со всеми другими представителями, которые были у вас в предыдущей передаче. Это правильная мера, президент абсолютно прав в этом. Наша эта образованщина, которая так ведет себя, она всегда, еще со времен Достоевского, говорит о том, что всегда надо быть в оппозиции правительству. Не всегда. Ведь большевики и в Советском Союзе ничего нового не придумали в рамках национального вопроса. Эту политику еще вело царское правительство, еще вели императоры.
Ольшанский:
- Опять слава советской власти, слава национальной политике. Напомню, что национальная политика у советской власти была такая: да здравствуют все нации, кроме русской, русской быть не должно. Все остальные – прекрасно, замечательно, пускай у них будут свои какие-то союзные республики, автономии, программы культурной поддержки и т.д., русских никаких не надо. Вот такая была политика. К чему она привела? Она, естественно, привела к распаду всего этого. Мы опять идем той же самой дорогой. Совершенно понятно, что это игра в одни ворота. Можно сколько угодно из телевизора промывать головы несчастным людям русским, что они не русские, а какие-то россиянские, советско-россиянские, антифашистские, какие-то там многонациональные и т.д. Но ни одного человека, у которого все в голове поставлено на свои места, из числа наших национальных меньшинств всей этой зомби-пропагандой ни на сантиметр не сдвинешь. И пытаться им, что они должны отказаться во имя какого-то там россиянства хоть от капельки своих собственных четких совершенно национальных прав, прописанных юридически, бюджетно и т.д., это абсолютно невозможно, и главное, никто даже не будет пытаться это делать. То есть это все мифы и легенды Древней Греции, исключительно адресованные русским. Потому что только за спиной русских стоит вот эта советская пропаганда, которая объясняла, что они как бы не помнящие родства, неизвестно откуда, новая историческая общность. А все остальные себя совершенно не считают никакой новой исторической общностью, они хорошо знают, кто они.
Афонина:
- Следующий телефонный звонок. Виктор, здравствуйте.
- Добрый день. Если закон направлен на то, чтобы в будущем отменить все национальные республики и сделать территориальное разделение России, это благо. А если закон направлен на то, чтобы людей разделить, это зло.
Ольшанский:
- Никто никогда никакие национальные республики отменить не может, не будет, это совершенно невозможно. Он направлен на то, чтобы заштриховать, замазать слово «русский», чтобы вместо него было какое-то другое слово. Вот они нашли при Ельцине еще это слово и за него держатся. Это очень большая беда, конечно.
Афонина:
- Как сказал инициатор этого закона Вячеслав Михайлов, его инициатива, чтобы появилась расшифровка понятия «российская нация», не только как гражданская, но и как особый вид цивилизации. Видите, на что мы замахиваемся, по большому счету? Нам предлагают некий глобальный масштаб.
Ольшанский:
- Знаете, как у Гайдая: ты гунди мне про то, как космические корабли бороздят Большой театр. Вот это оно. И именно так на это будут реагировать все здравые люди в тех же национальных автономиях. Потому что их-то не сбить какими-то особыми цивилизациями, они плевать на это на всё хотели. Это только исключительно для жертв телевизора из числа сугубо русских людей, которые не могут понять, кто они такие, к сожалению.
Афонина:
- Давайте Сергея послушаем.
- Мне, например, ясно, что вокруг одного определения «нация» будет сломано много копей, потрачено колоссальное количество средств, и, в конце концов, я думаю, к консенсусу у нас представители разных национальностей не придут. Другое дело, какова целесообразность вообще разработки закона о нации. Это, знаете, как тянуть провода по всей стране во имя электрификации при отсутствии электростанций. А что же делать с идеологией, в конце концов? Будет ли у нас объединяющая идея, что делать с 13-й статьей, или мы в очередной раз пытаемся через нее перепрыгнуть, точнее, отпрыгнуть от нее как можно дальше и в сторону? Мне кажется, не разобравшись с государственной идеологией, все разговоры о россиянской нации будут выглядеть нелепо и, может быть, даже глупо.
Афонина:
- А может быть, действительно это такая объединяющая идея?
Ольшанский:
- Какая?
Афонина:
- Создание глобальной российской нации, которая будет единым фронтом выступать на мировой площадке.
Ольшанский:
- Нет, совершенно не будет. Я говорю, что представители 15% ни на какие цивилизации… У них есть свои дела. Они знают, кто они. Это всё мульки для того, чтобы затушевать как бы то, что 85% русских. Нужно затушевать это дело. Какая идеология немцев, или поляков, или кого хотите? Просто они немцы, они поляки, они любят свою Польшу. Тут совершенно не нужно на пустом месте ничего придумывать. Просто проблема состоит в том, что поляком в Польше быть можно официально, а русским в России – нельзя.
Афонина:
- Андрей, слушаем вас.
- Я считаю, что сначала надо вокруг лежащей Московской области, республики назвать Русская федеративная республика. И провести референдум, где большее количество русских проживает по всей России, их всех присоединить в одну Русскую федеративную республику. И на референдум вынести, чтобы за это проголосовали все национальности России.
Афонина:
- А потом проведем еще какой-нибудь референдум, потом еще за что-нибудь проголосуем, потом территории делить начнем. Города, кстати, можно порайонно поделить, где русские, а где нет. В общем, путь такой опасный.
Дмитрий, сейчас не только по нашим, что называется, внутренним проблемам поступают к вам вопросы, но и по международной тематике тоже. Зачитаю сообщение: «Как вы думаете, Дмитрий, почему в США нет штата Америка?»
Ольшанский:
- Я не очень понимаю, что они хотят здесь сказать.
Афонина:
- Имеется в виду, что если мы живем в России, то зачем же нам, если мы живем в Российской Федерации, территория с названием Россия. Поэтому он и спрашивает, почему в США нет штата Америка?
Ольшанский:
- Я не знаю про штат Америка, но это совершенно разные истории. Потому что в России на протяжении тысячи лет формировался русский народ, русская нация на этнической русской основе, к которой присоединялись, ассимилировались разные другие люди. А там это просто некая составная нация мигрантов на базе сначала англосаксов и других, но это всё приехавшие люди. Здесь совершенно другая история. Здесь этническое ядро такое же, как любое другое в Европе, на котором возникло государство национальное, но которое затушевывается и запрещается. В Америке совершенно другая история.
Афонина:
- Давайте сейчас американскую историю и попытаемся с вами обсудить. Тем более что наши радиослушатели, которые заходят, в том числе и в Твиттер, по предложенным темам уже дают комментарии. Предлагали обсудить тему, что будет после американских выборов, и у кого из кандидатов все-таки больше уверенности в том, что победа будет на их стороне, и что в вашей жизни изменят американские выборы. На вопрос, что изменят, ответ был: да ничего не изменят, как жил, так и буду жить. Тем не менее, выборы сейчас обсуждаются. Есть этому какое-то объяснение?
Ольшанский:
- С одной стороны, объяснение состоит в том, что действительно выборы очень скандальные, очень событийные, очень интересные и т.д., следить за всем этим интересно. Но в то же время это очень важно и для России. Потому что для нас очень многое зависит от того, кто будет президентом. Потому что менее вероятный вариант с победой Дональда Трампа, который, подчеркиваю, менее вероятный, но все-таки возможный, он очень выгоден для нас, потому что это единственный политик такого уровня, который постоянно говорит о сотрудничестве с Россией. И это достаточно искренне, наверное, с его стороны может быть. В любом случае он такой один в Америке.
Афонина:
- Даже если его заподозрили в прямых контактах с Кремлем, то…
Ольшанский:
- Он и в республиканской партии своей такой один. Там он единственный нарушитель консенсуса, который направлен против нас. Поэтому, конечно, если бы он победил, то можно было бы думать, что возникнет какое-то конструктивное сотрудничество и можно будет как-то выпутаться из большого конфликта, который сложился в последние годы.
Афонина:
- Дмитрий, давайте представим себе такой перевертыш. Представим себе, что в России проводятся такие же выборы, как в Америке, нам нужно выбирать из двух кандидатов. И вот один из них говорит: ребята, да вы что, Америка нам не враг, плохого она не хочет (давайте возьмем Барака Обаму, ныне действующего президента), и с Бараком Обамой нужно бы установить контакты, какие-то связи, и вообще не все так страшно, как нам здесь рассказывают. Мне интересно, шансы у такого кандидата были бы?
Ольшанский:
- У нас в этом смысле совершенно другой расклад. У нас есть 10-15% людей, которые так думают. Талантливый политик, который выступает с такими речами, и при этом его регистрируют на выборах, разрешают ему участвовать, он вполне может собрать эти 15%. Просто у нас это будет не 50 на 50 по отношению к Америке, а, я бы сказал, 15 на 85 или 20 на 80, то есть будет другая пропорция, но она возможна. Так или иначе, поскольку миром правит Америка, а не Россия, то это не совсем равная ситуация, потому что это не ситуация какого-то равного партнерства. Понятно, что американцы находятся в роли современного Чингисхана…
Афонина:
- Смешное сообщение пришло на WhatsApp: «Наши выборы ничего не меняют, говорите вы, а американские изменят. Тогда зачем нам деньги на свои выборы тратить?»
Ольшанский:
- Чтобы сказать американцам, что мы тоже проводим выборы. А в случае с Хиллари, конечно, очень тяжело, очень плохо, очень страшно. Потому что радикальная истерика такая развязана там против нас, какая-то совершенно немыслимая истерика, которой никогда не было. Понятно, что она в каком-то смысле является частью какого-то предвыборного пиара, но в каждой шутке есть доля шутки. Отчасти, конечно, это пиар, но что-то от этого явно останется и потом. Честно сказать, я не знаю, какие могут быть отношения с администрацией Хиллари Клинтон. Просто не понимаю, потому что, грубо говоря, она потребует сдаваться. Дальше уже любые действия будут довольно тяжелыми и опасными.
Афонина:
- Наши радиослушатели вспоминают, что фигура президента в Америке не так значима, не он единолично принимает некие решения. Там довольно серьезная процедура утверждения. Вспомним хотя бы идею Барака Обамы с медициной и с некими социальными проблемами, которые были в Америке и которые не были поддержаны никем, кроме него. Так они и остались идеями Барака Обамы.
Ольшанский:
- Это частично правда, в том смысле, что это играет против нас. Если Трамп становится президентом, то ему может оказаться сложным дружить с нами при противодействии, допустим, Конгресса, при противодействии демократической партии и части собственной, республиканской партии. А если Хиллари становится президентом, то там будет почти полный консенсус в смысле вражды с нами. То есть тут никаких проблем нет. Такая накачка России в образе врага в медиа, в политических элитах и т.д., что как раз в том, что касается вражды, конфронтации, там совершенно нет проблемы разделения властей между президентом и парламентом.
Афонина:
- Нам пишут: «Трамп не так откровенно враждебен России, как Хиллари Клинтон, которая, кстати, не прочь развязать Третью мировую».
Ольшанский:
- Я и говорю, что очень опасно.
Афонина:
- Неужели хватит у кого-то сейчас отсутствия ума, чтобы дойти до такого?
Ольшанский:
- Я надеюсь, что это все-таки окажется невозможным. Например, когда они дебатировали, то она говорила о том, что она требует введения бесполетной зоны в Сирии. А что такое бесполетная зона в Сирии? Это сбивать наши самолеты. В общем, все это не очень хорошо.
Афонина:
- А почему вы написали в своем блоге, что Хиллари Клинтон станет для нашей страны выбором между внутренней и внешней катастрофой?
Ольшанский:
- Потому что если она приходит к власти, если она говорит: ребята, сдавайтесь, - дальше есть два варианта. Если мы говорим: нет, мы не сдаемся, мы будем с тобой бороться, злая тетя, - то мы начинаем балансировать на грани внешней катастрофы, потому что мы балансируем на грани войны. То есть мы как бы отвечаем на жесткую линию своей жесткой линией. Это большая опасность войны, в том или ином формате. А если мы говорим: да, мы сдаемся, - то это внутренняя катастрофа. Потому что мы тогда идем путем Горбачева. И то плохо, и то плохо, всё плохо. С Хиллари Клинтон всё плохо. Дай бог, чтобы нам как-то выкарабкаться из этой ситуации. Потому что в принципе те элиты, которые за ней стоят, они исходят из того, что поскольку Россия проиграла холодную войну, Советский Союз распался, то не может быть интересов России, по крайней мере, за пределами России точно, с которыми нужно считаться, с которыми нужны какие-то компромиссы. Об этом речь больше не идет вообще. То есть можно говорить о том, что есть большая вина нашей страны в том, что это стало так, я так считаю. Это другой разговор, почему так получилось, но это так. И теперь они исходят из того, что мы с вами считаться не будем в принципе нигде. То есть мы пока с вами будем считаться на вашей собственной территории, скажите спасибо, что пока… Да и то, если говорить про Крым, то они не считают его нашей территорией. Они совершенно не собираются идти ни на какие компромиссы. И поэтому этот призрак Трампа тем и хорош, что все-таки он озвучивает ту линию, что давайте лучше мы с ними будем договариваться.
Афонина:
- Если учесть, что в политике очень часто случаются такие перевертыши, когда лидер некого государства или человек, который занимает довольно серьезный пост, скажем так, расположен к России, вдруг неожиданно, шагнув чуть выше, выясняется, что ничего подобного, и действия его прямо противоположны тому, что он заявлял до этого. Мне приходит пример из экономической области – господин Ципрас.
Ольшанский:
- Нет, я совершенно не утверждаю, что Трамп обязательно придет к власти и обязательно будет делать то, что говорит. Может быть, все, что угодно – он проиграет выборы, он их выиграет, но будет делать совершенно не то, он выиграет выборы, но окажется под ударом импичмента. Можно придумать массу сценариев. Я не говорю, что все так действительно и будет. Я просто говорю, что есть какой-то теоретический шанс. В случае с Хиллари Клинтон этого шанса нет вообще.
Афонина:
- Да, все может быть. Зачитаю сообщение: «Может быть, нам к российским делам перейти, а Америке америково оставить?» Может быть, и так, конечно.
Ольшанский:
- Я хочу заметить, что люди не вполне понимают, что у нас совершенно другая реальная иерархия. То есть мы зависим от внешней политики бесконечно больше, чем от внутренней. То есть внутренняя политика у нас в полном загоне в стране по отношению к внешней. Поэтому, если мы хотим понять, что с нами будет, надо смотреть на внешнюю политику, а внутреннюю всегда под нее начальство подстраивает.
Афонина:
- Давайте послушаем Владимира.
- По поводу России, русского языка, россиян и т.д. Дело в том, что мы живем в Российской Федерации, уже территория обозначена. Вопрос, который поднят, он правильно поднят, потому что на фоне националистических высказываний, националистических действий отдельных руководителей отдельных автономий вопрос поднят своевременно. Но вопрос этот должен быть самым тщательным образом рассмотрен. Это должна быть очень осторожная вещь, это самый страшный вопрос современности. В Российской Федерации на сегодняшний день только стоит поднять, дискуссию публичную нельзя допустить, даже в таком формате, как вы ведете. У вас какой-то агрессивный способ ведения такой дискуссии. Это очень болезненный вопрос. Его нужно очень осторожно проводить.
Афонина:
- Сейчас этот закон, о котором мы говорим, только лишь прозвучала идея.
Ольшанский:
- Тут интересно проанализировать, что говорит этот человек. Обратите внимание, что он начинает с того, что националистические высказывания и националистический настрой представителей ряда автономий. А дальше он переходит на то, что вы как-то слишком агрессивно говорите, об этом надо говорить осторожно. То есть они высказываются националистически, а мы должны вести себя очень осторожно. То есть нас нужно мерить совершенно другой меркой. В этом, собственно, и заключается все это россиянство. Вот они будут жить своей жизнью, мы их не трогаем, а нам нельзя жить нашей жизнью. Вот тут вся собака-то и зарыта.
Афонина:
- Дмитрий, с вами соглашаются: «Действительно, внешняя политика сильнее влияет на российский народ, чем внутренняя». Я предлагаю поговорить о внутренней политике, о том, каким образом депутаты Государственной Думы 7-го созыва будут рассказывать нам о том, выполнили ли они наши поручения или забыли о них, сев в депутатское кресло. «Единая Россия» разрабатывает норму, согласно которой депутаты будут обязаны отчитываться перед избирателями не реже 1 раза в год. Ранее Совет Федерации внес на рассмотрение в Госдуму аналогичную инициативу, которая касается сенаторов. Напомню, что по ныне действующему законодательству отчитываться перед населением об итогах проделанной работы обязаны лишь сотрудники полиции и главы муниципалитетов.
Ольшанский:
- Это просто они плодят какие-то новые бюрократические нормы сами себе, у них работает аппарат, и он всё это плодит. На самом деле никаких депутатов у нас, конечно нет, это всё не депутаты, это чиновники назначенные.
Афонина:
- А как же праймериз «Единой России»?
Ольшанский:
- Это они играют просто. Это как бы такая чиновничья игра.
Афонина:
- А вот некоторые праймериз не прошли и не попали в депутаты.
Ольшанский:
- Ну, не прошли. Одного человека назначают чиновником, а другого не назначают. Но все равно, если кого-то надо назначить, назначают, а если кого-то надо не пропустить, не пропускают. Это всё не депутаты, все это к парламенту не имеет ни малейшего отношения. Они могут сколько угодно это придумывать. Дай бог, если во всей этой Думе действительно есть несколько человек, которые действительно имеют отношение к избирателю, которые действительно регулярно встречаются с людьми. Я думаю, что несколько человек есть. Ну, собственно, и всё. Потому что все остальные просто такие назначенные люди.
Афонина:
- Нам дозвонилась Мария.
- У меня маленький вопрос. Почему у России нет столицы? У всех республик есть. Москва – это столица Федерации, но не России.
Афонина:
- Так это статусом выше.
Ольшанский:
- Хороший вопрос.
Мария:
- Почему бы Владимир не сделать столицей России?
Ольшанский:
- Потому что непонятно, чья это столица. Для того чтобы была столица… Понятно, что имеет в виду Мария. Она имеет в виду, что у русских нет столицы никакой. Есть Москва – столица многонационального российского государства, а есть столицы разных наших национальных автономий. А у русских никакой столицы нет, это правда. У нас ничего нет, поэтому логично, что нет и столицы.
Афонина:
- Вопрос от наших радиослушателей поступил: «Дмитрий, ходили ли вы на выборы?»
Ольшанский:
- Конечно же, нет.
Афонина:
- Отчего же?
Ольшанский:
- Потому что я не считаю это выборами, это какая-то комедия. У нас парламентские выборы всерьез, по-моему, были один раз, в 90-м году и больше не было. Единственный раз были настоящие демократические выборы, первые и последние, полностью демократические.
Афонина:
- Даже несмотря на то, что в этом году было гораздо большее количество партий, которые выдвигали своих кандидатов?
Ольшанский:
- Это всё утверждается в соответствующих кабинетах тысячу раз, кого-то не утверждают. Все это такая административная работа, контролируемая от начала и до конца. Никакой непредсказуемости в этом нет.
Афонина:
- Давайте послушаем следующий телефонный звонок. Михаил, здравствуйте.
- Вообще-то, русских никого и нет…
Афонина:
- Михаил, мы уже по другой теме общаемся. Давайте про депутатов. Хотелось бы обсудить перспективы работы Госдумы 7-го созыва.
Ольшанский:
- Я бы так сказал. Чтобы были депутаты и т.д., нужно, чтобы в результате выборов что-то всерьез менялось, чтобы кто-то мог получить власть или потерять власть. Поскольку мы понимаем, что Госдума не имеет никакого отношения к власти, никто не может там получить власть, потерять власть, какое-то правительство создать, изменить какой-то курс страны, какой бы то ни было, неважно, в каком вопросе, то это все не имеет ни малейшего значения. Кто там на кнопки нажимает, люди прекрасно понимают, что это все равно.
Афонина:
- Это какие-то высшие сферы. Есть же человек, который приходит на выборы и говорит: вот этот депутат со мной встречу провел около моего подъезда, поэтому я пойду и за него свой голос отдам. Я сейчас говорю про партийные списки, про одномандатников.
Ольшанский:
- Их как бы натаскивают на то, что надо сделать то, надо сделать это. Но дело в том, что все равно они не получают никаких реальных полномочий.
Афонина:
- Вы не верите в депутатские запросы?
Ольшанский:
- Ну хорошо, они могут направить запрос. Дальше что? Они не могут формировать власть. У нас нет законодательной власти в стране на самом деле. У нас есть только исполнительная власть.
Афонина:
- То есть вы не верите в самостоятельность, будем так говорить, инициатив, которые выдвигаются, которые потом оформляются в законы?
Ольшанский:
- К сожалению, нет.
Афонина:
- Зачитаю следующее сообщение. «Дума Российской Федерации не самостоятельная…» и т.д. Дмитрий, в этом вопросе с вами практически все наши радиослушатели (по крайней мере, те, кто прислал сообщения, согласны.
Ольшанский:
- Я думаю, это из их эмпирического опыта, они понимают это.
Афонина:
- Пишут, что верят в депутатскую неприкосновенность.
Ольшанский:
- Вопрос законов – это другое немножко.
Афонина:
- Вот ответ поступил на вопрос, будете ли вы больше доверять депутатам, которые будут перед вами отчитываться. Нам пишут, что нет, не будем.