Геннадий Чичканов: Как был садомазохизм главной чертой нашей школы, так он и остался

1 сентября дети обычно идут в школу с радостными чувствами. Но не у всех они потом сохраняются...

Фото: Александр КАТЕРУША

Афонина:

- А сегодня мы хотим поговорить о тех открытиях, которые совершают родители первоклассников. Потому что кажется, что та школа, которая выпускала тебе энное количество лет назад, твой 1-й класс – это осталось в прошлом – но должно же что-то измениться в современной школе? И вот здесь ставим большой знак вопроса – какой вы увидели современную школу? Геннадий, итак, ваша дочь пошла в первый класс…

Чичканов:

- То есть, я сейчас не как психолог, а как отец выскажусь, да?

Афонина:

- Нет, я хочу сказать, что дальше вы стали практически штатным психологом всех родителей первого класса…

Чичканов:

- Ну, я и раньше был психологом родителей первого класса какого-нибудь, но я просто не ожидал, что все так, как я увидел… а я чего увидел главное? Вот я пошел в школу в 1978 году – еще при Кощее Бессмертном буквально… Ничего не изменилось. Ни-че-го. Вообще ничего. Я имею в виду с точки зрения преподавания. Конечно, у нас теперь менеджмент, у нас просто попадать в школу, у нас теперь работают продвинутые технологии, есть кружки. В институт я тоже пошел еще при царе Горохе приблизительно и у нас стояла там одна электронно-вычислительная машина на факультете. И к ней имели доступ только отличники и общественные руководители. За особые заслуги. Все остальные обходились как могли. Вот в школе приблизительно то же самое – ничего не изменилось. Я обратил внимание, что победителей олимпиад не будет, потому что, например, компьютер они изучают раз в неделю на 20 минут, он закрыт в специальной комнате…

Афонина:

- А зачем он им в школе, когда дома у каждого второго, а то и первого, есть?

Чичканов:

- Правильно. Но мы о психологии все-таки говорим. А зачем в 21 веке на компьютере учиться? Есть тетрадки, есть перьевые ручки, есть промокашки в конце концов…

Афонина:

- Ну, так это правильно, это развивает моторику, задействованы разные полушарии…

Чичканов:

- Конечно. Именно поэтому – вот почему школа не изменилась? – потому что как был садомазохизм главной чертой нашей школы, так он и остался. А что такое садомазохизм? Я могу долго говорить, но никто лучше, наверное, об этом не сказал, как сама министр образования. Сегодня она распространила прекрасную совершенно историю, на мой взгляд, как самое ее прекрасное воспоминание в первом классе. Оно заключалось в том, что они переходили в течение класса от перьевых ручек, старых, кто помнит, туда чернила наливали, они капали еще на тетрадки, на шариковые. Шариковые знают все. И вот этими хорошими ручками можно было писать только самым лучшим девочкам в классе. А плохим девочкам нужно было писать перьевыми. А поскольку наша министр образования пошла в школу очень рано, с ней мама не могла сидеть и выкинула ее в школу в 5,5 лет… а вы представляете, семилетние дети кругом, и пять с половиной лет ребенку… над ним там издеваются, малявкой его считают и т.д., да… и внимание у нее еще не было сконцентрировано на учебе – это совершенно очень психологично. Потому что ребенок в 5,5 лет играться хочет, а не в школу ходить, да. Она оказалась самой плохой в классе девочкой и ей не разрешали писать шариковой ручкой почти до самого конца первого класса. И вот самый счастливый момент она помнит – когда в конце первого класса учительница к ней подошла и сказала – все, Оленька, ты перестала разговаривать на уроках и ты теперь можешь писать нормальной ручкой в своей тетради. Ей 50 лет, она до сих пор счастлива.

Афонина:

- Вот какие воспоминания-то!

Чичканов:

- Я вспомнил, есть психолог такой Виктор Франкл, он отлично об этом… он в концлагере просидел года четыре и он издал отличную книжку об этом. Он рассказывал о всяких манипуляциях в концлагере и он писал – самое главное, что может у человека вызвать счастье, это если у него чего-то забрать и не давать, а потом неожиданно вернуть. Вот, например, в суп гнилую картошку клали, а потом – нормальную положили. И я подумал, прочтя это, - господи, вот и вся психология-то нашего образования, да.

Афонина:

- А сейчас давайте дадим возможность нашим радиослушателям рассказать о том, какой они увидели современную школу… Родители, которую приводят детей в первый класс, как бы открывают для себя школу заново. Что-то изменилось в современной школе? Какой вы ее увидели? Алексей, здравствуйте.

Алексей:

- Здравствуйте. Тут как бы очень много на самом деле могу сказать, просто боюсь эфира не хватит. На самом деле я очень конкретно недоволен по сравнению с той школой, в которой я учился. Я поступал в первый класс в 1990 году и по сравнению с 90-м, первыми пяти классами моей дочки я очень недоволен.

Афонина:

- А что вам не нравится? Что плохо?

Алексей:

- Плоха сама система. Преподаватели вроде бы те же, вроде те же взрослые люди, которые мне в матери годятся, но при этом как-то, я не знаю, то ли у них самих это…

Афонина:

- Спасибо, Алексей…

Чичканов:

- Алексей очень важную вещь, на мой взгляд, затронул. Садомазохизм передается по наследству. И совершенствуется. То есть, от того, что одни преподаватели сменили других преподавателей ничего не меняется в целом.

Афонина:

- Ну как же не меняется! Геннадий, вы можете себе представить, чтобы, например, в ваше время на уроке пения пели песню, например, «Мурка»? А в современной школе «Владимирский централ» поют.

Чичканов:

- А какая разница? С точки зрения обучения, какая разница, что петь? Мы ж о методах, да. Что «Мурку», что «Владимирский централ» - метод один. Вопрос не в этом. Вопрос в том, становятся ли наши дети в школе более здоровыми, более счастливыми, более интересующимися и более стремящимися к обучению, чем мы, будучи детьми? Нет и нет. Потому что как был в рамках вот этого этюда ребенок неким средством для достижения цели… и это ведь не зря пошло, мы помним историю процесса… Вот все эти педагогические вузы, все эти педагоги появились в 20-30-х годах, как и наука «Педагогика» в целом, в связи с тем, что надо было ликвидировать безграмотность… И таким методом всех научили читать. И с тех пор вот наука дальше не продвинулась… и методы остались теми же самыми…

Афонина:

- А у нас на проводе Александр. Здравствуйте.

Александр:

- Здравствуйте. Я живу в Ростове-на-Дону. Дочка пошла в 6-ю общеобразовательную школу. Сам я пошел в первый класс в 1981 году в городе Новочеркасске. Все стало только хуже, скажем так. У меня был учитель Анна Владимировна Онищенко, она была всесоюзным каким-то там учителем, поэтому она спокойно выгнала сразу четырех человек из класса, которые мешали учиться остальным. А потом началось безобразие, такое же, как и сейчас. Самое главное безобразие – поборы. Сейчас в 6-й школе выгнали детский сад – поступило распоряжение, что детей много, надо освободить помещение школе. Мы учимся в помещении, которое было раньше детским садом. Парты за свой счет, шкафы за свой счет. Доска, материалы – все за счет родителей.

Афонина:

- А учителя-то?

Александр:

- Учителя – хорошо подкованные психологи. То есть, они ударяют максимум, а потом цену сбивают и говорят – ну, вот столько-то и столько… и все, родители уже соглашаются.

Афонина:

- Но учат-то хорошо?

Александр:

- Учебники – это шок!

Чичканов:

- Александр ведь прав на самом деле. Он меткую вещь подметил. Привет Ростову-на-Дону, люблю этот город, там тепло! Меткую вещь он подметил. Любой садомазохистический кружок рано или поздно превращается в секту. Потому что нужно своих объединить и пестовать. Одни бьют, другие удовольствие получают. Как это выглядит в школе? Вот классный руководитель сейчас всех объединяет и говорит – слушайте, мы тут все свои, мы надолго, сор из избы выносить нельзя, поэтому я скажу вам страшную вещь. Это даже в Москве так, просто в Москве люди стесняются… Денег брать нельзя! Но я сейчас выйду из класса, пять минут постою за дверью, а вам председатель родительского комитета, наша любимая Наталья Павловна, она расскажет, сколько вы можете сдать добровольно. Или вот День учителя был. Все родители обсуждают подарки. А родители в большинстве своем робкие создания такие, трепетные, они у нас в рамках этого кружка больше боятся учителя обидеть, чем если обидят его ребенка. Это очень важно! Потому что они живут по принципу «если учитель сыт, то и ребенку хорошо». Выглядит это так. Ну, давайте 5000 по конвертам разложим сейчас учительнице… нет, неудобно… Значит, два дня гадали, решили спросить у учительницы. Учительница долго думала и говорит – ручки не дарите, нам нужны шоколад, пряники и чай. 21 век!

Афонина:

- Ну а что, чайку-то попить между занятиями!

Чичканов:

- Да, конечно, действительно, чего уж… Значит, родители – раз, раз, раз… Все! Я учительницу поймал и спрашиваю – вы знаете, что на торжественный праздник вашего поздравления родительский комитет потратил 11 тысяч рублей? Даже на экскурсию ни на одну столько не потратили. Она говорит – нет, не знаю, никогда не видела… И вот весь этот кружок как работал тогда, он так работает и теперь, и так будет работать долго. Почему? Потому что вот эта идея массовая, психологически везде транслируемая, что ребенок должен в школе стать главным, а родитель тоже в общем не посторонним, она на то и идея, что она вполне себе лживая всегда. На самом деле, главный там кто? Учитель, потому что, как теперь мы знаем, несет служение. А служение не терпит денег, как мы знаем из опыта церкви, оно требует правильных подаяний от тех, кто приходит на это служение, да? Что и происходит. Ничего удивительного. А если говорить об образовании в целом, с точки зрения психологии, конечно, то это обычная технология концлагеря. Вот что сейчас происходит? Говорят – вот сейчас мы заберем английский язык, а дадим астрономию. Министр говорит – я сейчас отсюда раз, заберу, а сюда – отдам. И все такие довольные, радостные – ура… А зачем она будет? Кто какую-то дискуссию, может быть, провел на эту тему? Нет, это неважно, потому что в принципе важен психологический момент – все счастливы. Одно забрали другое дали.

Афонина:

- Подождите, может быть, сами учителя за эти годы изменились, стали уважительнее относиться к ученикам, прислушиваться к их мнению, проводить открытый урок?

Чичканов:

- А теперь главное открытие. Если мы зайдем на сайт министерства образования, мы увидим средний балл ЕГЭ, с которым люди поступают в вузы. И мы там обнаружим удивительную вещь. Вот когда человека уже никуда не берут, ну, потому что у него баллов не хватает, он идет в педагогический вуз. У нас самые низкие баллы в ЕГЭ, проходные, в педагогические вузы.

Афонина:

- Сейчас уже эта ситуация поменялась. В педагогический вуз есть весьма солидный такой проходной балл.

Чичканов:

- Конечно, чуть больше стал. Там было 30, станет 32. Про что речь? Вот представьте ученика, который учится достаточно посредственно в школе – его заставляют, пинают, говорят, что ты человеком не вырастешь, если ты не будешь учиться… ты на завод пойдешь… улицы мести будешь… И вот спасаясь от метения улиц, он приходит в педагогический институт. Там пять лет он учится, чтобы улицы не мести… Возникает вопрос – когда он придет в школу, что он будет делать в первую очередь? Какие представления он будет о воспитании реализовывать?

Афонина:

- Вы на основании каких выкладок делаете такие умозаключения?

Чичканов:

- Я такие умозаключения делаю на основании своих наблюдений, как специалиста… Какие выкладки он будет реализовывать? Вот как его насиловали, когда он учился…

Афонина:

- То есть, в учителя у нас идут от безнадеги, вы считаете?

Чичканов:

- От безнадеги и, как правило, люди, во многом исповедующие принцип насилия. Как это в первом классе реализуется? Могу рассказать. В первом классе в нашей стране нет домашних заданий – это всем известный факт. Умные люди в министерстве образования сказали – дети не должны делать домашние задания, потому что у них здоровье будет не в ладах. Учительница вам говорит – дорогая мама Лена, ты хочешь, чтобы твоему сыну было хорошо?

Афонина:

- Конечно.

Чичканов:

- Тогда каждый день по всем предметам мы тебе будем давать домашнее задание. Ты будешь его с ним делать, но ты имей в виду оно не обязательное… хочешь делай, хочешь нет, но мы будем каждый день его давать. Вы почувствовали? Будете насиловать ребенка или как?

Афонина:

- Нет, нет.

Чичканов:

- То есть, не будете делать?

Афонина:

- Нет, ребенка насиловать не буду, но делать буду.

Чичканов:

- То есть, будете насиловать?

Афонина:

- Геннадий, зачитаю сообщение. Вот что пишет Александр из Ростова. «В следующем году мой ребенок идет в школу, сейчас ходим на подготовку и уже становится страшно. Сравниваю с собой из моих воспоминаний и понимаю, что я не знаю, что нас ожидает. Системы разные, учебники разные, учителя занимаются бумажными делами больше, чем детьми. И хорошо, когда старые кадры есть. Кто приходит работать в школу, неизвестно, можно посмотреть новости – и все становится ясно». Или вот еще. «Мой сын учился в Москве в 2000 году в Митино. На День учителя не дали денег, у сына стали двойки. Как денег дали, опять четверки», - пишет Сергей из Москвы.

Иван:

- Здравствуйте. Я бы хотел увидеть в наших школах какие-нибудь кружки, чтобы в них воспитываю гражданскую позицию, любовь к родине и уважение к старшим и к учителям. Чтобы когда они в пубертатный период переходили, они не избивали этих учителей в погонях за лайками, не пили алкоголь, как вот эти особи женского пола делают…

Чичканов:

- А у меня ответ есть. Быстрый и хороший. Есть такая книжка крутая, «Республика Шкид», старая очень. Там на примере детдома очень хорошо все показано…