Об ужасах исламизации Европы. «На глазах побежденного противника насиловать его женщин – это и есть счастье»
Учиться и работать большинство мигрантов не захочет. Большинство захочет силой взять чужое, растоптать миниатюрный рукотворный рай.
Фото: REUTERS
Баранов:
- В студии заместитель редактора отдела международной политики Андрей Баранов. Хочу представить нашего сегодняшнего гостя – это протоиерей Андрей Ткачев.
Ткачев:
- Здравствуйте.
Баранов:
- И сегодня мы хотим поговорить о теме, которую уже не раз поднимали в наших передачах, это угроза исламизации Старого Света, Европы, а с ней и России. Причем говорить сегодня мы будем не в событийном плане, не отслеживать какие-то последние события, факты, связанные с волнами мигрантов, захлестнувшими Европу, с реакцией на это местных жителей, - об этом мы и так говорим достаточно часто. Попробуем подняться, что называется, над суетой и взглянуть на проблему эту пошире, в таком политологическом, философском, если хотите, теологическом смысле. Что нам ждать от этого? Насколько велика эта угроза? Все ли ее осознают? И что делать, чтобы эту угрозу предотвратить? Отец Андрей, я прочел в интернете вашу большую статью, достаточно тревожную, если не пессимистическую. Зачитаю несколько фраз: «Белый человек в Старом свете будет и дальше уверен, что он вправе жить и грешить, как ему хочется. А злые бедняки с Кораном в руках будут, на манер наступающей на оазис пустыни, занимать кусок за куском жизненную территорию, отгрызать квартал за кварталом, регион за регионом. На каком-то этапе качественного слома они перестанут стыдиться и таиться, объяснять свои действия и извиняться. Они просто начнут выгонять европейцев из их домов вооруженной рукой, облагать их налогом, положенным для неверных, устраивать шариатские суды, навязывать силой женщинам головные покровы и прочее. Они будут действовать поступательно и логично. Процесс выглядит совершенно необратимым». Неужели все так плохо, что заставило вас так алармистски, тревожно взглянуть на ситуацию?
Ткачев:
- Все, наверное, хуже, чем я сказал. Потому что Европа сама отказывается от того, что сделало ее Европой. То есть Европа, составляя конституцию Евросоюза, какие-то документы свои прописывая, оформляя законодательно свою эту новую реальность, эти Соединенные Штаты Европы, о которых Ленин писал, она отказалась записать черным по белому, что христианство для нее является базовой, формирующей, основополагающей цивилизационной моделью, фундаментом, корнями.
Баранов:
- Но в Европе есть и мусульмане. В той же Боснии, в Албании.
Ткачев:
- Мусульмане есть везде.
Баранов:
- Есть достаточно большие конфессии мусульманские внутри традиционно христианских стран.
Ткачев:
- Откуда ты взялся, кто тебя сформировал? То есть какими категориями ты мыслишь, дышишь, чего ты вообще делаешь в жизни? И вообще, что для тебя хорошо, что для тебя плохо? Чаадаев когда-то говорил, что «европеец будущих времен с удивлением будет стоять перед своими соборами, не понимая, зачем их построили». В XIX веке вот эти «Философические письма», за которые его сумасшедшим объявили. Он говорил, что будущий европеец встанет перед Кельнским собором как дятел, это я уже добавляю от себя, и скажет: а зачем столько было сил, камней, витражей?
Баранов:
- Он имел в виду, что атеизм победит, очевидно. Он не исходил из этой угрозы исламизации. В XIX веке тогда об этом никто и подумать не мог.
Ткачев:
- Послушайте, исламизация – это просто заполнение вакуума. Свято место пусто не бывает. Человек – это существо, в комплексную антропологию которого вписана религиозность. Цицерон писал, что «вы не найдете народов без религии. Вы можете найти народ без чеканной монеты, без каменных домов, без тонких тканей, без армии и полиции. Вы можете найти народы самые дикие, на ветвях сидящие. Но без религии людей вы не найдете».
Баранов:
- Можно найти людей с совестью, которые не верят в какое-то божество верховное, но они верят в моральные принципы, заложенные той же религией, кстати.
Ткачев:
- Можно уйти в дискурс спора между светской этикой…
Баранов:
- Мы не будем этим увлекаться.
Ткачев:
- Но суть моих слов заключается в следующем. Исходя из моего глубокого убеждения, которое я не сам себе во сне придумал, а оно подкреплено массой цитат и ссылками на великих. Человек – это религиозное существо. И если он отказывается от религии одной, он будет иметь другую. Как с армией Наполеона: не хочешь кормить свою армию, будешь кормить другую. Не хочешь ты эту религию, ну откажись от нее.
Баранов:
- Почему вы уверены, что ислам вдруг станет доминирующей религией в Европе? В конце концов, есть традиции, есть сложившиеся институты власти. Есть взгляды на жизнь, отличающиеся в Европе от тех, что приняты в исламском мире. Почему европеец так легко сдаст свои позиции?
Ткачев:
- Во-первых, ислам – не чужая религия для Европы. Половина Испании была занята Кордовским халифатом очень долгое время. Во-вторых, ислам присутствует со времен некоторых в Европе как огромные миноритарные общины в Германии, Англии, в силу колонизационной политики и прочего. В-третьих, ислам пассионарен. А европейское сообщество лишено мировоззрения. Оно сдыхает и преет. Оно умирает как пенсионеры. Ислам – это молодой парень. А Европы – это как бы старый дед. И тут вообще даже к гадалке не ходи, просто Европе ничего не светит.
Баранов:
- За Европой прогресс, наука, богатство, развлечения во всем спектре этого слова. Почему люди с Кораном, с чуждым языком, с чуждым взглядом на мир должны меня переубедить?
Ткачев:
-Вот три вещи, которые вы назвали: наука, богатство и развлечение. По ним трем двумя словами и пройдемся. Во-первых, науку Европа получила от арабов раньше, чем имела ее сама. Аристотеля получили европейцы в переводе от арабов.
Баранов:
-Бог с ним, с Аристотелем. Это было давно. Я, Джон Смит или Франсуа Мегрэ, живу сейчас здесь, в XXI веке. Мне 20 лет.
Ткачев:
- Секундочку! «Алгебра» и «алхимия» - это слова арабского происхождения.
Баранов:
- Мне неинтересно, какого они происхождения.
Ткачев:
- Арабы не глупее европейцев.
Баранов:
- Я изучаю алгебру, составляю компьютерные программы.
Ткачев:
- Европейский миф, что арабы глупее европейцев. Они не дурнее нас.
Баранов:
- Они беднее.
Ткачев:
- Другой вопрос.
Баранов:
- Они невежественнее, в смысле – необразованнее. Они верят в простые догматы.
Ткачев:
- На здоровье. Безбожная Европа может твердить свои мантры сколько угодно. Просто арабы сделают свое дело – да и все.
Баранов:
- Как они это будут делать?
Ткачев:
- Да как угодно.
Баранов:
- Что, они с ножами придут против регулярной армии?
Ткачев:
- Вот то, что они делают уже сегодня.
Баранов:
- Тогда можно закрыть границы, выкинуть отсюда всех тех, кто не умеет себя вести.
Ткачев:
- Пожалуйста, выбрасывайте, выкидывайте.
Баранов:
- Может, когда нужно будет защищаться, они так и сделают? В конце концов, если уж будут нападать эти орды, как вы пророчествуете в своей статье…
Ткачев:
- Я не пророчествую, я описываю.
Баранов:
- Можно поставить огнеметы и встретить их огнем.
Ткачев:
- Я не говорю о том, чего нет. Я говорю только о том, что есть, о тенденциях того, что будет. Поймите очень простую вещь, что мир сделан прозрачным именно благодаря европейским усилиям и евроатлантическим усилиям. Это свободное хождение денег, трудовой силы, информации – это американско-европейская придумка.
Баранов:
- А что в этом плохого?
Ткачев:
- Ничего.
Баранов:
- Мы давно стремились к открытым границам.
Ткачев:
- Они ослабели, разжирели и раскрыли границы для тех, которые сильнее и умнее.
Баранов:
- Они раскрыли границы для тех, которые будут за них работать.
Ткачев:
- Я не собираюсь их ни защищать, ни оправдывать, ни обвинять. Я не адвокат и не прокурор в отношении Европы. Я просто констатирую факты. Вы меня неправильно позиционируете.
Баранов:
- Хорошо, может, я не прав. Может, эти люди сами здесь как-то перемелются, как первое поколение мигрантов из Турции, из Курдистана в Германии в 60-х годах?
Ткачев:
- Европа не нейтральна. Европа агрессивно безбожна. В своей элитарной части, в своем мейнстриме Европа агрессивно безбожна. Есть не просто все равно до Господа Бога, ей Господь Бог глаза колет, как нашим большевикам в 1917 году. Он им ненавистен. А арабы в этом смысле, и турки, и все прочие, они лучше. Потому что им Господь Бог глаза не колет.
Баранов:
- Если они агрессивно безбожны, то это тоже религия, убеждение. Как у большевиков. Это пассионарность нового общества, как представляли себе большевики. Так и Европа пассионарна в своей агрессивной безбожности. И эта сила вполне может противостоять какой-то чуждой исламизации.
Ткачев:
- В этом смысле я пророчествую, что в столкновении агрессивного безбожника с агрессивным верующим выиграет агрессивный верующий.
Баранов:
- Но как это все-таки будет происходить? Что, они будут убеждать европейцев?
Ткачев:
- Слушайте, уже наши женщины замуж не могут выйти.
Баранов:
- Моя жена за мной замужем. Она русская, я русский.
Ткачев:
- Когда вы родились?
Баранов:
- В 1957-м.
Ткачев:
- А там были такие процессы в благословенном 1957 году, которые мы сейчас описываем?
Баранов:
- Гонения на церковь были, и ничего.
Ткачев:
- А исламизация была?
Баранов:
- Я родился в тот день, когда запустили спутник. Какая уж там церковь? Все верили в науку. И атеизм имел подкрепление научными данными.
Ткачев:
- Вы о Европе или об СССР говорите сейчас?
Баранов:
- В данном случае об СССР.
Ткачев:
- Вы же меня позвали говорить о Европе?
Баранов:
- А мы перейдем на Россию, как правопреемницу СССР.
Ткачев:
- Ваша жена вышла замуж за вас в хорошем году, все прекрасно, я рад за вас. Я хотел бы, чтобы у вас было столько детей. Сколько у вас детей?
Баранов:
- У меня одна дочь, но три внука.
Ткачев:
- Одна дочь – очень хорошо, я поздравляю вас. Вот вы и подтверждаете своим безбожным браком в Советском Союзе с одной дочерью и тремя внуками то, что я прав. Потому что они сильнее.
Баранов:
- А что это подтверждает?
Ткачев:
- Вы подтверждаете, что мы просто демографически будем слабее буквально в ближайшей перспективе.
Баранов:
- Они что, придут с камнями, с кинжалами?
Ткачев:
- А зачем камни и кинжалы? Они просто в парламент пройдут как партия. А кто им запретит натурализоваться и создать свои партии? И войти в парламент
Баранов:
- А вот здесь власть должна свое слово употребить.
Ткачев:
- Нацистов?
Баранов:
- Ну почему? А зачем их вообще пускать сюда в таких количествах? Если они работать не хотят, если нарушают…
Ткачев:
- Секундочку, тезка. Если вы говорите, что открытие границ – это благо, так пускайте всех, кто хочет к вам приехать. Кто вам нужен, кого вы зовете. А если они приезжают сюда, и формируются здесь политические партии, кластеры, районы, кварталы и так далее, то как вы будете им сопротивляться, если их будет просто много?
Баранов:
- Должны быть эмиграционные законы, которые будут четко и жестко фильтровать.
Ткачев:
- О ком вы переживаете – о России или о Европе?
Баранов:
- …законы в Соединенных Штатах говорят.
Ткачев:
- Соединенные Штаты – это подлая страна. Они всех пихают в Европу, к себе никого не пускают. Они принимают к себе одного, а всех остальных пихают тысячами в Европу.
Баранов:
-Там очень нелегальных эмигрантов.
Ткачев:
- Давайте про Штаты не будем. Давайте про Европу поговорим.
Баранов:
- Европа ближе. Здесь мы с ними одном котле.
Ткачев:
- Вы о чем переживаете – о России, о Европе, о Штатах?
Баранов:
- Меня очень встревожил ваш прогноз, что вслед за Европой последует Россия, если так все будет продолжаться.
Ткачев:
- Вслед за Европой будет Россия, потому что мы принадлежим к европейскому миру. Наши музыканты играют Баха, Шуберта. Наши физики понимают что-нибудь в ядерной физике? Понимают. Мы вполне принадлежим к ментальному европейскому лучшему миру. Мы вполне принадлежим и к худшему миру. У нас есть такие же ночные кабаки, как во всей Европе. У нас все грехи есть. У них порно – у нас порно. У них инцест – у нас инцест. Все, что у них есть, у нас тоже есть. За что их Бог накажет, за то и нас накажет, если мы не отделим хорошее в Европе от плохого в Европе. Об этом я и писал. Если мы не отделим Европу на хорошее и плохое в Европе, антихрист в Европе и Христос в Европе, тогда нас Бог накажет вместе с Европой.
Баранов:
- Как вы будете резать это общество по живому?
Ткачев:
- Я не буду резать. Для этого есть великие хирурги, которые не здесь живут. На небесах живет великий хирург, который может сделать много тонких операций.
Баранов:
-Тогда чего мы здесь сидим, если за нас все решают?
Ткачев:
- Вы меня позвали – я пришел.
Баранов:
- Но зачем тогда все это обсуждать, если есть тонкий хирург, который все сделает? Мне кажется, все-таки мы делать должны что-то.
Ткачев:
- Что вы собираетесь делать? Я предлагаю вам конкретный рецепт. Если мы не будем православно религиозны, мы будем затоплены религиозной экспансией, которая имеет абсолютные права на нашу землю, если мы будем безбожниками. Вот это мой рецепт.
Баранов:
- Значит мы сейчас должны прямиком…
Ткачев:
- Куда прямиком, каким прямиком?
Баранов:
- Я даже не закончил фразу. Мы должны вернуться к государственной религии?
Ткачев:
- Я таких слов не говорил.
Баранов:
- Я просто спрашиваю.
Ткачев:
- Я имею в виду следующее. Ислам ведь не во всех странах востока государственная религия. Он может быть народной религией. Допустим, как говорил Первез Мушарраф в Пакистане: «Демократия – наша политика, ислам – наша душа». Я согласен с переформатированием такого лозунга: «Демократия – наша политика, православие – наша душа». Вы согласны с таким лозунгом?
Баранов:
- У нас многонациональная и многоконфессиональная страна.
Ткачев:
- Совершенно верно.
Баранов:
- И что нам скажет Северный Кавказ на это?
Ткачев:
- Я вам как русскому сейчас это говорю.
Баранов:
- Но мы сейчас вещаем на многие города – от Хабаровска до Калининграда.
Ткачев:
- А наши мусульмане – это не та опасность, которая угрожает Европе. Это совершенно другие мусульмане.
Баранов:
- Они могут подвергнуться воздействию.
Ткачев:
- Могут.
Баранов:
- И мы видим, что происходит в Дагестане, что было в Чечне, в Татарстане поднимают голову радикальные исламисты.
Ткачев:
- Главная мысль моего месседжа, который был изложен в этой статье, заключается в следующем: безбожник хуже всякого верующего человека. Безбожник будет наказан. И тот, кто накажет его, будет прав. Вот все, это в сухом остатке. Мусульманин, не мусульманин, но если ты не чтишь Бога и не кланяешься ему, не знаешь религиозного закона, то ты будешь наказан и ты будешь виноват. Это очень простая мысль. Она доказывается историей.
Баранов:
- Я думаю, что это право совести, право каждого – верить или не верить.
Ткачев:
- Кому вы будете это доказывать?
Баранов:
- Я никому не доказываю. Просто говорю то, что думаю.
Ткачев:
- К вам приходит человек и говорит: слушай, ты куда в церковь ходишь? Ты говоришь: никуда. Вот ты плати, как безбожник, налог такой. Ты говоришь: нет, стоп, я хожу в церковь. Тогда вот такой. А можно не платить? Можно. Тогда будь мусульманином. Есть три варианта.
Баранов:
- Вы это серьезно предлагаете – платить налог тем, кто ходит в церковь, меньше…
Ткачев:
- Это не я предлагаю. Это предложат те, которые придут, когда мы будем совсем безбожниками. Так и будет.
Баранов:
- А если я ему скажу, что я верую в Христа нашего, они скажут: ничего, нормально, верь? Они, по-моему, сделают то же самое, что и с безбожниками.
Ткачев:
- ИГИЛ (организация, чья деятельность запрещена в России — прим.ред.) сделает так.
Баранов:
- Посмотрите, что делают с христианами в Сирии.
Ткачев:
- Я знаю.
Баранов:
- И только за то, что они – христиане. Веками жили бок о бок.
Ткачев:
- Но имейте в виду, что ислам демонизируется в современных СМИ при помощи американских усилий точно так же, как все остальное святое демонизируется в нашем отношении, в нашей цивилизации. Ислам демонизирован. На самом деле он не такой демоничный. ИГИЛ – это не ислам. Любого мусульманина спросите. Выйдите, поймайте любого таджика или узбека и спросите: ты веруешь в бога? Верую. Ислам знаешь, свою религию знаешь? Знаю. Расскажи мне про ИГИЛ. Он скажет: это не ислам.
Баранов:
- А если спросить у игиловца…
Ткачев:
- А вы видели игиловцев?
Баранов:
- Как вот с вами – не приходилось. Но я видел, как они казнят людей.
Ткачев:
- Так вот, имейте в виду, что есть ислам как ислам, а есть ислам как политическая военизированная…
Баранов:
- Вот и давайте. Те, кто могут здесь захватить не то что власть, а все пространство в Европе и исламизировать ее, по вашему сценарию, это лишь пушечное мясо в руках вовсе не очень верующих людей, а хитрых политтехнологов или политиков, которые используют их для достижения своих собственных корыстных целей
Ткачев:
- Кого вы имеете в виду?
Баранов:
- Я имею в виду саудовских шейхов, погрязших в роскоши, богатстве, разврате, развлечениях, власти - бесконтрольной и абсолютной. Все монархии Персидского залива.
Ткачев:
- Они самые главные в мире – саудовские шейхи?
Баранов:
- Они самые богатые. А это очень многое значит.
Ткачев:
- А за ними никто не стоит?
Баранов:
- За ними стоят те, кому они платят деньги, дают в руки автомат. И которые сейчас воюют в Сирии.
Ткачев:
- Имейте в виду, что Саудовская Аравия была самым бедным регионом мира годов до 40-50-х.
Баранов:
- Давайте говорить о реалиях сегодняшнего дня. Это одна из богатейших стран мира.
Ткачев:
- Саудовские шейхи выросли из конкретных политических схем, имеют конкретного политического хозяина.
Баранов:
- Сейчас они имеют политическую власть и имеют в своем владении огромную рать людей.
Ткачев:
- Назовите США, которые командуют саудовскими деньгами и разжигают войну везде, куда залезают. Скажите это сами.
Баранов:
- Тогда получается, что… Я попытаюсь логическую цепочку выстроить.
Ткачев:
- Саудиты никто в мире. У них просто есть деньги и нефть. Американские деньги.
Баранов:
- Поэтому, например, президент США попытался наложить вето на решение Конгресса, чтобы подавать иски к саудовским властям за события 11 сентября 2001 года? Тогда получается, по вашей логике, что это вовсе не представители новой пассионарной жгучей религии – ислама, которые хлынут сейчас в Европу и вытеснят белого человека с его насиженных мест, а это американцы руководят этими ордами?
Ткачев:
- Вполне возможно.
Баранов:
- Получается, что это не ислам? Это Соединенные Штаты используют ислам для того, чтобы натравить его на Европу?
Ткачев:
- А кто будет сомневаться в том, что у них хватит бессовестности сделать такую вещь?
Баранов:
- В чем угодно можно сомневаться и что угодно можно допускать. Но я не понимаю, зачем США гробить Англию?
Ткачев:
- У нас не бесовские мозги. Мы не понимаем злодейских сознаний. Мы не понимаем логики бесовского сознания. Мы просто наивно полагаем, что все происходит само собой.
Баранов:
- Вы же не будете делать плохо своему ближайшему другу или союзнику?
Ткачев:
- Я не знаю, о чем вы говорите.
Баранов:
- Я говорю в данном случае совершенно конкретно: Соединенные Штаты не будут топить в исламской войне Англию.
Ткачев:
- А то, что Англия вышла из Евросоюза? Может, они убежали, выскочили из последнего поезда?
Баранов:
- Причем здесь ислам и «Брекзит»? Мусульмане все равно туда стремятся. Вы же видите, что творится в евротоннеле. Каждый день туда пытаются десятками проникнуть.
Ткачев:
- Вы уходите не в ту степь.
Баранов:
- Я ухожу в конкретику.
Ткачев:
- Вы уходите в какую-то геополитику.
Баранов:
- Да, конечно.
Ткачев:
- А я вам говорю с точки зрения религиозной психологии, что безбожник всегда в проигрыше. Если русский человек будет таким же безбожником, как европеец, то конец русскому человеку.
Баранов:
- Как вы собираетесь сделать так, чтобы русский человек не был безбожником?
Ткачев:
- Я бы хотел вас повенчать. Вы венчаны?
Баранов:
- Нет.
Ткачев:
- А крещеный?
Баранов:
- Нет.
Ткачев:
- О, так вас покрестить сначала надо. Как вы хотите бороться с безбожием, если вы не крещеный человек?
Баранов:
- Я не собираюсь бороться с безбожием. У меня есть совесть – и это моя религия, если хотите.
Ткачев:
- Ваша совесть вскормлена Евангелием. Вы можете не отдавать себе в этом отчета.
Баранов:
- Хорошо, пусть Евангелием.
Ткачев:
- Вы живете в христианском цивилизации. Ваша совесть реагирует на добро и зло, исходя из того, что было сказано в Евангелие. Это не фокус, это не новость. Это просто факт нашей истории. Мы имели счастье родиться в евангельский период истории.
Баранов:
- Мне удалось, поскольку я работаю в международном отделе газеты «Комсомольская правда», поработать собственным корреспондентом во многих странах мира. Но мои чувства разделяли в Японии, скажем, ничего не имеющей общего с христианской религией. В Китае. Меня прекрасно понимали
Ткачев:
- Я не собираюсь оспаривать опыт вашего общения с японцами и китайцами. Я вообще не об этом говорю. Я говорю о том, что каждый человек должен найти себя. Каждый народ тоже должен найти себя.
Баранов:
- Разве русский народ не нашел себя?
Ткачев:
- Он потерял себя.
Баранов:
- Почему?
Ткачев:
- А теперь он находится в состоянии поиска, интуитивного нащупывания, нахождения себя. И он правильно идет на самом деле последние годы. Но будущее под знаком вопроса, и мы не знаем, что будет дальше.
Баранов:
- Это нам не надо предвидеть.
Ткачев:
- Подождите, это риторика.
Баранов:
-Это факт.
Ткачев:
- А врагов нашего нахождения себя достаточно. Поэтому здесь нужно понимать, что религия… мифология новейшей истории говорит, что религия не влияет на жизнь. Влияет прибавочная стоимость, рыночные всякие дела, политуправления и все такое, кибернетика мозгами. Ничего подобного. Религия остается мощнейшим фактором жизни народов и отдельных личностей.
Баранов:
- Я не спорю с этим.
Ткачев:
- Если мы будем безбожниками, мы исчезнем. Европа исчезает. Вот и все, о чем я говорю. Какая бы ни была вера у мусульман, она у них есть. Она их питает, она их живит. И поэтому у них младшие слушаются старших, женщина слушается мужа. Женщина рожает много детей и не делает аборты. И они готовы умирать за свою веру. А европеец готов умирать только за прибавочную стоимость. Да и то не готов.
Баранов:
- Тут мы подошли к очень важному философскому и теологическому, наверное, постулату. Очень трудно говорить с людьми, я говорю о представителях ислама, не очень образованных, которые считают, что нынешняя земная жизнь – это сосуд греха и вообще грех просто. Настоящая жизнь там. И для них умереть, как говорил незабвенный Кирпич из «Места встречи…», «что тебе высморкаться». Для них это ерунда. Они знают, что их там ждут гурии. Все очень просто. Те же наслаждения и развлечения, которых они не имеют здесь, но обещаны им там. Кирпичи из золота и гурии – это для них понятно.
Ткачев:
- Нельзя так примитивно думать о людях.
Баранов:
- А они так примитивно думают. Поэтому они берут автомат и идут умирать.
Ткачев:
- Я знаком с этими вещами. Поверьте, что все гораздо сложнее. Не нужно думать так унизительно о миллионах людей, которые имеют веру, надежду, читают свои священные книги, совершают хаджи и так далее. Все сложнее. Они умнее, чем вы думаете.
Баранов:
- Я не говорю о том, что они неумные.
Ткачев:
- У них есть астрономы, философы, у них есть поэты, много интереснейших вещей, которых у нас долго не было.
Баранов:
- Конечно.
Ткачев:
- Когда у нас не было цивилизации, у них она уже была. Потому что они с шестого века начинают бурное развитие, а мы только с Х-XI.
Баранов:
- Вы говорите про Россию?
Ткачев:
- Да. Давайте, даже если они соперники, уважать соперников.
Баранов:
- Я с удовольствием это делаю.
Ткачев:
- Я вас со всей серьезностью уверяю, что краткий курс исламоведения нужен в каждом вузе, в каждой семинарии, каждому образованному человеку нужно понимать, что такое начало мусульманской эры, какие пять столпов ислама, что это вообще такое. Слушайте, как американцы показывают русских в своих кинофильмах? Дебилами.
Баранов:
- Как враги.
Ткачев:
- Водка, балалайка, медведи.
Баранов:
- Как жестокие и коварные люди.
Ткачев:
- Вот такие же карикатуры рисует человеческое сознание в отношении любого врага. Такие же дебилы для нас американцы, такие же примитивные враги мусульмане. Так же мусульмане думают про русских, что у нас только водка, балалайка и медведи. Это все карикатуры. Если мы хотим жить, а не дурачиться, мы должны быть серьезнее. Мы должны внимательнее смотреть на то, во что они верят, что они читают, что они думают.
Баранов:
- Вы не думаете, что такой краткий ликбез сможет обратить в ислам многих?
Ткачев:
- Может, конечно.
Баранов:
- А зачем нам это делать?
Ткачев:
- Давайте начнем с христианства. Давайте вас сначала покрестим, потом повенчаем. Потом покрестим ваших детей.
Баранов:
- Я не хотел на своей собственной скромной персоне зацикливать нашу передачу.
Ткачев:
- Вы же такой не один, таких, как вы, тысячи людей. Сотни тысяч.
Баранов:
- Я что, ущербный, с вашей точки зрения?
Ткачев:
- Здрасьте, приехали! Почему ущербный? Просто, если вы не имеете корней, то вы действительно, познакомившись с чужой религией…
Баранов:
- Почему я не имею корней?
Ткачев:
- Совесть не спасет вас. Когда вы вдруг со своей личной частной совестью встречаетесь с мощной религиозной системой, ваша совесть потухает как фонарь при солнце.
Баранов:
- С чего вы взяли?
Ткачев:
- Что, я вчера родился, что ли?
Баранов:
- Есть десятки, если не сотни тысяч примеров, когда люди не о своей религиозной принадлежности думали, совершая подвиги, а о чем-то более сакральном.
Ткачев:
- Я не беру героизм во время войны или трудовых подвигов.
Баранов:
- Были и трудовые подвиги, какие хотите.
Ткачев:
- Вы понимаете, что исламский прирост в Европе совершается не за счет только мигрантов, а за счет коренных жителей тоже. Люди находят сладость для себя в исламе. Потому что они устали от безбожия. Они устали от пресной безбожной жизни. Коренные европейцы массово обращаются в ислам.
Баранов:
- Я бы не говорил о массовом. Это тысячные доли процента.
Ткачев:
- Не так мало.
Баранов:
- У вас есть статистика?
Ткачев:
- Найдем статистику. Но это не тысячные доли процента.
Баранов:
- От 500 млн. населения Евросоюза…
Ткачев:
- Да человеку неестественно жить без Бога. Если вы его не научите верить в Бога правильно, он будет верить в Бога неправильно. И уйдет куда-нибудь, лишь бы только с Богом, как ему кажется. Атеизм – абсолютно тупиковая ветвь цивилизации. Вас заставят молиться Богу, если вы не будете молиться сами. Рано или поздно.
Баранов:
- Как-то это звучит…
Ткачев:
- Жестковато звучит, но это факт.
Баранов:
- Заставим тебя молиться. А если не захочешь, мы с тобой жесткой поговорим.
Ткачев:
- Или тебя обложат налогом, как безбожника. Потому что в мусульманской, шариатской практике есть такое…
Баранов:
- Если мусульманин будет верховодить в Европе, он не оставит христианам вообще места как людям, верящим в Христа.
Ткачев:
- Либеральная ветвь политическая европейская сама, без мусульман, не оставляет христианам места в Европе. Потому что под снос идут сотни храмов во Франции в этом году. Храмы отдаются под отели, под кабаки и пивные забегаловки. У храмах ставится телевизор, чтобы футбольные чемпионаты смотреть. Храмы пустуют. Либеральная практика современной Европы выгоняет Христа из Европы без всяких мусульман. Но когда эта Европа опустеет, туда зайдут Махмуд и Юсуф и скажут: эй, алло, козлы, сюда, равняйсь, смирно! Сейчас мы вас научим жить по-настоящему. Я расскажу, что такое бога чтить, что такое маму-родину бояться. И это будет. Это уже есть на самом деле. А чего же вы закрываете глазки?
Баранов:
- Кто закрывает глазки?
Ткачев:
- Все вы, те, кто Богу не молится.
Баранов:
- Куда европейцы денутся?
Ткачев:
- Уйдут куда-то.
Баранов:
- А зачем им уходить? Они здесь родились, здесь живут.
Ткачев:
- Вас когда-нибудь выгоняли из дома?
Баранов:
- Нет, слава богу.
Ткачев:
- Меня выгоняли.
Баранов:
- За что?
Ткачев:
- Потом скажу, за пределами эфира. Уйдете как миленький. Возьмете чемоданчик, если успеете, детей в охапку – и уйдете, когда вас выгонят. Потому что все меняется. Tempora mutantur – границы движутся. Как говорил генерал вермахта Штирлицу в швейцарском вагоне: «Государства как люди – они дышат, меняют границы». Все меняется. Будет война, будет то, будет се. Чемоданчик в руки – и шагом марш отсюда.
Баранов:
- А почему вы думаете, что мы проиграем?
Ткачев:
- А вот смотрите, что в Сирии творится? Это же была цветущая страна еще 10 лет назад. Это родина христианства. Там апостол Павел крестился. Гляньте, что там творится. Там нет камня на камне.
Баранов:
- Правильно. Откуда взяли деньги эти исламисты и оружие? Там целый клубок политических сил.
Ткачев:
- Исламисты не представляют ислам. Я сейчас не о них. Я понимаю, что это зло вскормлено Америкой. И вы это понимаете.
Баранов:
- Пусть они не представляют, но их сотни тысяч. А по всему миру и миллионы. И именно они являются движущей силой радикального ислама.
Ткачев:
- Я говорю про простых людей, которые верят в Бога не по-нашему. И говорю про массу простых людей, которые вообще не верят в Бога, которые наши.
Баранов:
- Понятно. Что нам делать, кроме того, чтобы все верить в Бога?
Ткачев:
- Нам нельзя делать аборты. Нам нельзя уничтожать институт брака разводами, блудами и прочими безобразиями. Нам нужно, чтобы младшие чтили старших. Нам нужно обязательно храмы строить не для того, чтобы на них смотреть издалека, а чтобы в них ходить каждое воскресенье, а может быть – и чаще. Нам нужно помогать друг другу в быту, чтобы наши больные, калеки, одинокие, беспомощные были на нашем попечении. Чтобы мы были практически милосердны. Чтобы мы были настоящими религиозными людьми. Тогда мы будем непобедимы.
Баранов:
- Это все здорово. Звучит красиво. В теории. На практике – кто будет оплачивать всю эту милосердную работу?
Ткачев:
- Сегодня ломаются копья по поводу абортов. Церковь говорит: мы дадим 36 млн. рублей на организацию дополнительных пунктов психологической и материальной помощи для женщин, которых нужно спасать, на краю убийства ребенка во чреве. Гляньте, чего они творят, чего они говорят, эти человеколюбцы, у которых нет креста на шее и Бога за душой. Что делать? Да делается. Вы помогаете, вы подключаетесь.
Баранов:
- Женщина говорит: мне этот ребенок не нужен, по каким-то причинам.
Ткачев:
-Да подождите, это я пример привожу. Если вы желаете, я вам дам адреса и телефоны женщин, которые находятся на грани. У них душа колеблется. Они залетели или что-нибудь еще, или забеременели, а от них мужчина ушел. Вот им нужно конкретно доброе слово и пара копеек. Давайте поможем. Давайте спасать вместе женщин, которые на грани убийства. Их чрево будет либо гробом, либо домиком, в котором вырастет человек. Это очень важно. Потому что мы по проценту абортов – просто сатанисты. Любая исламская страна лучше нас, потому что мы просто убивает миллионами людей во чреве каждый год. Просто под нож, под нож, под нож. Гитлер столько не сделал. Это конкретная вещь. Мы просто не будет счастливы с абортами. Это одна из вещей конкретнейших.
Баранов:
- Понятно. В Америке каждые выборы есть… Мы здесь вовсе не уникальны. Эта проблема волнует очень многие страны.
Ткачев:
- Ленин первый начал. Он легализовал эту сатанинскую практику первый. И вся Европа ему аплодировала. У нас это все началось. В нашем геопространстве.
Баранов:
- Если человек не ходит в церковь, если он не чтит Господа, он подлежит наказанию?
Ткачев:
- Нашему – нет.
Баранов:
- Общественному остракизму?
Ткачев:
- Ни в коем случае. Просто придет кто-нибудь… Мы – добрые, никого не накажем. И Господь добрый, всех помилует. Но кто-то придет злой и его накажет. Вот так.
Баранов:
- Кто злой-то будет? Человек в сутане?
Ткачев:
- Кто хочешь.
Баранов:
- Или кто-то из надзирающих органов, которые создаст церковь?
Ткачев:
- Вот не хотели люди перед революцией Богу молиться, пришел большевик, всех так нагнул, все по горло кровью захлюпали.
Баранов:
- Вы говорите штампами, заезженными со времен конца 80-х годов.
Ткачев:
- Что ж, цифр мало, что ли?
Баранов:
- Что делать с нашими мусульманскими конфессиями?
Ткачев:
- Да они наши друзья. Наши, русские мусульмане.
Баранов:
- А вот там проповедники появились, которые говорят: не верь русскому. Или убей его даже. По Дагестану бегают наши друзья?
Ткачев:
- Это уже вопрос спецслужб. Я говорю о большинстве наших мусульман. Вы с ними разговаривали когда-нибудь?
Баранов:
- Сто раз, конечно. У меня много знакомых мусульман.
Ткачев:
- Это нормальные прекрасные люди.
Баранов:
- В подавляющем своем большинстве – да..
Ткачев:
- Работящие. У которых в голове все правильно. Которые хотят жить в мире, которые воспитывают детей, не хотят воевать.
Баранов:
- Но вот они ходят в мечеть. Был здесь один проповедник в Москве, его в прошлом году… слава богу, здесь легче вычислить, чем где-нибудь на Северном Кавказе или даже в Поволжье – в Татарстане или Башкортостане. И вот он начинает дуть в уши раз за разом. Человеку 17-19 лет, у него перезагрузка сознания начинает происходить. И он входит через полгода из этой мечети совсем другим. И вступает в ИГИЛ.
Ткачев:
- Так оно и происходит.
Баранов:
- Или даже здесь берется за оружие.
Ткачев:
- Но эта проблема на данном этапе находится в таком качественном состоянии, в котором она еще может быть купирована и будет предметом разбирательства спецслужбами или другими людьми, которые отслеживают религию на предмет законодательства, соответствия законам государства. Мы должны разделять эти вещи. Мы должны понимать, что мусульманин для нас – это не враг, это наш сосед, это наш согражданин, это человек, с которым мы можем пить чай, поздравлять его с праздниками, дарить ему подарки на день рождения и принимать от него подарки на наш день рождения. Не более того. И есть экстремистский ислам, который имеет свои корни. Пусть об этом говорят лучше ФСБ и другие специальные службы. Но я вам еще раз говорю, что неверующий человек в глубоком минусе по сравнению с человеком верующим. Потому что верующий выстраивает свою жизнь очень глубоко и очень высоко. А неверующий в среднем кластере живет. Это и обидно, что русский человек неверующий в минусе перед приезжим таджиком. Потому что таджик знает, что Бог запретил. Пьяный лежит, ты говоришь: у, свинья! А он говорит: не ругайся на него, это просто человек. Может, плохо ему стало. Слушай, а почему ты так про него говоришь? Потому что Бог запретил ругаться на людей, которых ты не знаешь.
Баранов:
- К сожалению, есть уйма людей, и крещеных, и даже, может быть, венчанных, и с крестиками, совершающих такие страшные вещи, такие преступления, и думающих только о собственной наживе, корысти.
Ткачев:
- Не спорю, согласен.
Баранов:
- Они говорят: мы верим в Бога.
Ткачев:
- Такие есть в исламе, такие есть в христианстве.
Баранов:
- А как же вы будете отделять агнцев от козлищ?
Ткачев:
- Это не я буду отделять. Есть тут…
Баранов:
- Как же это будет на практике делаться?
Ткачев:
- На практике это делается очень просто. Если вы смешаете деревянную стружку с железной, поднесете магнит, то магнит заберет железо, оставит дерево.
Баранов:
- Кто будет подносить магнит?
Ткачев:
- Господь Иисус Христос.
Баранов:
- Так, понятно. Что-то не видно, чтобы магнит подносили.
Ткачев:
- Вы спешите. Вы еще не крещеный, а уже спешите. Он придет, начнет сейчас отделять, а мы не готовы.
Баранов:
- Я прожил почти шестьдесят лет.
Ткачев:
- Он терпит. Он ждет и терпит.
Баранов:
- А сколько он будет терпеть?
Ткачев:
- Он будет долго терпеть. И вы еще почувствуете, что… потерпи еще, пожалуйста.
Баранов:
- Я думаю, все-таки ваш прежний пассаж про ФСБ и другие спецслужбы ближе к жизни, чем вот этот магнит и стружки.
Ткачев:
- Вы просто про другое спросили. Экстремист – это предмет разбирательства ФСБ.
Баранов:
- Я говорю о том, что мы живем реальной жизнью, каждый день, каждую минуту случаются события. Мы должны давать свою оценку им, свое отношение демонстрировать. Мы, люди, сами. А не ждать, когда кто-то поднесет магнит.
Ткачев:
- Вот я вам и говорю еще раз, что если к вам приезжает иностранный друг, например, вы же не ведете ему показывать отель «Хаятт», например. Таких отелей в каждой столице, они все одинаковые. Вы его ведете на Красную площадь, Успенский собор, Храм Василия Блаженного. Все самое святое в нашей жизни, в нашей истории связано с церковью. Если вы этого не знаете, вы просто турист.
Баранов:
- Почему же я не знаю?
Ткачев:
- Допустим, вы – знаете. А кто-нибудь не знает. Так вот, те, которые живут здесь, и они просто туристы, их кто-нибудь отсюда выгонит.
Баранов:
- А если я Останкинскую телебашню покажу? Таких тоже очень мало. Уникальное сооружение.
Ткачев:
- В Сиднее телебашня не меньше. И в Хельсинки тоже красивая телебашня. И все это никого не греет.
Баранов:
- А эта была в свое время самой высокой.
Ткачев:
- Я согласен, красивое сооружение.
Баранов:
- Это плохо?
Ткачев:
- Это не плохо. Но все-таки славу нашего Отечества составляет то, что уходит глубже, чем телебашня Останкинская.
Баранов:
- Кстати, у нее фундамент всего четыре метра. Это я так, к слову.
Ткачев:
- Я согласен, что это уникальное сооружение. Я согласен гордиться им. Я согласен гордиться и ВДНХ, и какими-то плотинами. Но все-таки надо понимать, что мы живем не 50 лет, не 70 лет, не 100.
Баранов:
- У истоков русского государства церковь воплощала в себе и власть – законодательную и исполнительную…
Ткачев:
- И искусство, и культуру, и этику.
Баранов:
- Все было построено через институты церкви.
Ткачев:
- Но мы не можем не знать этого. Если мы этого не будем знать, нас просто выгонят с этой земли, она будет чужая. Мы будем здесь туристами. Вот против этого я и говорю. Я выступаю против того, что люди русские, не будьте туристами на собственной земле. Если я приезжаю в Кострому к товарищу, я ему могу сказать: слушай, не заказывай мне гида, а вот сутки-двое повози меня по Костроме. И расскажи все, что ты знаешь про нее. Если человек живет в Костроме и не может мне в течение суток…
Баранов:
- Свозить в Ипатьевский монастырь.
Ткачев:
- Водить, рассказывать… Слушай, какой же ты костромич? Ты просто турист. То же самое касается и Вологды, и Архангельска.
Баранов:
- А что, если атеист знает хорошо свой край, он не может вам его показать?
Ткачев:
- Атеист не будет знать свою землю. Если узнает свою землю…
Баранов:
- Давайте я вам покажу Москву так, как вы ее еще не видели? Я здесь родился, почти 60 лет живут. И думаю, что вы не будете разочарованы.
Ткачев:
- Я не против атеистов. Я на самом деле не лезу в совесть человека. Раз мы говорим про глобальные масштабы, мы говорим про то, что Европа наводняется людьми с другой религиозной культурой. И люди с религиозной культурой всегда будут сильнее людей без религиозной культуры. И они просто выгонят их, как лисичка выгоняет зайчика из домика, как в старой сказке. Вот и все. Ничего здесь нового нет. Это было в истории уже сто раз. Просто вас выгонят с собственной земли, потому что вы не цените ее, не знаете ее. Как наших эмигрантов выгнали большевики за рубеж. Они потом только уже в америках, во франциях, в парижах и в Сербии узнали: ох, господи помилуй, это ж я жил вблизи большой святыни.
Баранов:
- Задам вам последний убойный вопрос: а зачем они лезут в Европу? Я дам свой ответ на этот вопрос. Здесь жизнь богаче, сытнее, интереснее, перспективнее и ярче во всех отношениях.
Ткачев:
- Сто процентов согласен.
Баранов:
- Вот поэтому они сюда и лезут. Они лезут сюда как орда кочевников, как нашествие. И защищаться против этого надо не крестом, а мечом. Или умной миграционной и социальной политикой.
Ткачев:
- Так кто здесь тогда шашками машет? Я или вы? Вы к мечу призываете. Я призываю…
Баранов:
- Это разве я сказал, что пришел к вам…
Ткачев:
- Я как раз не призываю к мечу. Я призываю к кристаллизации религиозной идентичности.
Баранов:
- Действительно, это проблема архиважная, выражаясь языком не любимого вами Владимира Ильича Ленина. Нам придется с ней сталкиваться в предстоящие годы, если не десятилетия. Самое главное - эту проблему надо решать. Как? Наверное, не только верой в Бога, противопоставляя это вере в Аллаха. Я думаю, что все-таки нужно ее решать, что называется, на почве, на земле. Решать ее должны люди современными средствами, от военных до социальных. Я думаю, что будущее покажет нам, кто прав из нас. Я очень рад, что вы приняли участие в этой программе.
Ткачев:
- Моя последняя ремарка. Армия армией, социалка – социалкой, но если в духе победы не будет, будет проигрыш при всей армии, при всей социалке.
Баранов:
- Это правда. Моральный дух или вера должны быть в человеке.
Ткачев:
- Без веры Европа – труп.
Баранов:
- Европа – ладно. Кстати, если Европа будет трупом, мы – следующие. Поэтому мы должны в данном случае поддерживать Европу.
Ткачев:
- Я за это.
Баранов:
- Пользуясь нашей уникальностью…
Ткачев:
- Умением разговаривать с разными людьми.
Баранов:
- То, что мы столетиями живем в переплетении с другими конфессиями, культурами, и жили, слава богу, без каких-то совершенно кровавых, жутких вещей…
Ткачев:
- Да мы и сейчас живем бок о бок, плечо к плечу.
Баранов:
- Это позволяет нам иметь какой-то временной зазор, чтобы подготовиться к возможности. Спасибо за этот разговор. Я надеюсь, что в будущем вы найдете возможность еще прийти к нам.
Ткачев:
- Я не знаю, приду ли я к вам.
Баранов:
- А почему же? Поспорим.
Ткачев:
- Шумно очень.
Баранов:
- Это у меня привычка такая. Я думаю, что просто явно случатся какие-то события, может быть, и жуткие, а может, и хорошие. Появятся какие-то тенденции. Обсудить их с вами было бы очень интересно.
Ткачев:
- Спасибо.