Кыргызстан
+12°
Boom metrics
Сегодня:

Клара Новикова: «У нас уже дочь была, а я называла мужа по имени-отчеству»

Народная артистка России пришла в гости на Радио «Комсомольская правда», чтобы поговорить о творчестве, семье и судьбе [аудио]
Народная артистка России Клара Новикова пришла в гости к Антону Арасланову на Радио «Комсомольская правда», чтобы поговорить о творчестве, семье и судьбе

Народная артистка России Клара Новикова пришла в гости к Антону Арасланову на Радио «Комсомольская правда», чтобы поговорить о творчестве, семье и судьбе

Фото: Павел ЯКОВЛЕВ

Арасланов:

- Сейчас как со многими артистами? Фотографию покажешь и фиг вспомнишь: что играл, где играл? Со многими, не со всеми. Но есть плеяда таких артистов, достаточно назвать одну фамилию и сразу вспоминается либо образ, либо сценка, либо цитата. И сегодняшняя наша гостья к такой плеяде относится. Это Клара Новикова! Здравствуйте!

Новикова:

- Здравствуйте!

Арасланов:

- Тут надо правильно: народная артистка России, актриса театра и кино, певица, юморист, создатель сотни образов на эстраде, в том числе, одно из самых известных. Это, естественно, тетя Соня. Это я так, нашим радиослушателям напоминаю.

Новикова:

- Все вроде бы сказал и ничего не сказал. А потом, нет. Ну, так, все вроде правильно изложил, но как бы, знаете… Мне уже нравится, что народная и народная. Я готова ко всему. Я все про себя знаю. И даже не все, но я про себя знаю и понимаю. И мне нравится, когда узнают. И мне нравится, когда люди подходят и автографы просят. Иногда я раздражаюсь, но потом тут же себя останавливаю и говорю: ну, это же часть профессии. Ты же хотела когда-то этого! Что такое известность? Это когда тебя узнают.

Мы только что с вашей коллегой, которая меня сюда провожала об этом говорили. Вы находитесь среди торговых площадей! Она, говорит, да! Я в Москве так редко хожу. Магазинчики. Она: почему. А потому что вот приходишь. И там…

Арасланов:

- Прохода не дают?

Новикова:

- Не то, что не дают. Но фотосессия. Люди же подходят, хотят. Они же искренне хотят! «Ой, а можно?». Ты же пришла в магазин не фотографироваться, по своим делам. Ну, ладно. Хорошо. Снисходительна я.

Арасланов:

- Неплохое начало. Но начать мне хотелось бы с Кремля. Мы нашим радиослушателям обязаны рассказать, что второго числа…

Новикова:

- Будем обсуждать политику?

Арасланов:

- Да, привет Владимиру Владимировичу! Нет, я про ваш концерт. 2 июня в 19 часов, если мне не изменяет память, правильно?

Новикова:

- Как вам может изменять память? Вам сколько лет?

Арасланов:

- Надо говорить в эфире?

Новикова:

- Можете говорить или не говорить. Это если бы меня спросили, то мне деться некуда. Тут же открыли и тут же увидели.

Да, 2 июня я первый раз в этом зале буду. Я даже не знаю, что это. Многие мои знакомые подходят и спрашивают… Написано «Концерт в Кремле». «Ты в Кремле?! Почему ты не говоришь?». Мне бы сказать: да, в Кремле. И все билеты проданы. Но в Кремль же… Там 6 тысяч. А 6 тысяч артисту моего жанра, достаточно камерного жанра, это почти невозможно.

Я объясняю тем слушателям, которые нас слышат, что концерт будет в дипломатическом зале Кремля. Это очень красиво. Во всяком случае, звучит красиво. Это очень камерно. Я первый раз это увижу сама. И я первый раз выйду на эту сцену. Ничего не изменится. Но посыл другой! Если выступаешь и концерту тебя в тысячном зале, это другой посыл. А дипломатический зал Кремля, он настолько камерный, что такое ощущение, что разговариваешь с каждым. Вот это будет особенность концерта.

Арасланов:

- Меня удивило, что в Кремле вы выступаете первый раз.

Новикова:

- В этом зале.

Арасланов:

- Хотя, казалось бы, Клара Новикова, фига себе!

Новикова:

- Так он только открыт. Этот зал. Вот вы удивляетесь и не знаете, чему. Он недавно начал работать как концертный, как камерный зал. Там прошли какие-то считанные концерты. А вот я среди артистов моего жанра первая, кто туда придет. Все равно мой жанр немножко площадной. Все равно, так или иначе, он такой демократичный. А в дипломатическом зале надо быть дипломатической артисткой. Не знаю, как это у меня получится. Я буду стараться. И все-таки накладывает отпечаток: Кремль, все это звучит так.

Арасланов:

- Пафосно?

Новикова:

- Исторически пафосно. В общем, информационно я сказала все, что я знаю.

Арасланов:

- 2 июня в 19 часов в дипломатическом зале Кремлевского дворца.

Новикова:

- Дипломатическом. У моего юного друга-диктора неважное… Дипломатический – он не очень выговаривает. Но ничего. Этому учат.

Арасланов:

- Мини мастер-класс от Клары Борисовны.

Новикова:

- Все буквы артикулируем. Поскольку они не видят, поэтому говорите четко. Значит, 2 июня в 17 часов вечера в дипломатическом зале Кремля состоится…

Арасланов:

- Вынужден вас поправить. В 19 часов.

Новикова:

- А я и сказала.

Арасланов:

- Нет, вы сказали, что в 17.

Новикова:

- В 19 часов. Еще раз. Подождите. Если нас никто не остановит. Значит, 2 июня. Начало лета. 2 июня в 19 часов вечера в дипломатическом зале Кремля. Как все пафосно и красиво! Состоится концерт, в котором, то есть, сольный концерт. Мой. То есть, это я выступлю там. Клара Новикова. Вот и все.

А мы сейчас пойдем говорить о чем-то еще.

Арасланов:

- Мы продолжим артикулировать другие темы.

По поводу жанра. Вы сказали, что он площадной. Но жанр, так или иначе, трансформируется, меняется. Возьмите тот же «стендап». По сути, вы кто? Вы стендап-комик.

Новикова:

- В моем случае стендапистка.

Арасланов:

- Прекрасное слово!

Новикова:

- Жанр мой так сегодня трансформировался в такое понимание, но я себя абсолютно ассоциирую с этим. И я, действительно… Потому что я просто стою и разговариваю с залом. И реагирую на все, что в зале происходит. Так или иначе, артисты, которые выступают в жанре стендап, они подготовлены. Это не полностью импровизация. Есть подготовленные интермедии. Так вот, я, кроме того, что разговариваю с залом, рассказываю истории и байки, слушаю зал, у меня есть идея, о которой не хочу говорить. Пускай она остается пока идеей. Но я при этом играю какие-то маленькие сценки. Я бы это назвала «Свой маленький театр». И я настаивала на этом, потому что даже программу я так назвала. Я играю. Потом мне пришлось поправиться, потому что «я играю на баяне», «я играю на скрипке», на чем? Нет, я играю как актриса. Случился в моей жизни театр? И я выхожу на сцену драматического театра и играю драматическую роль в спектакле. Поэтому мне так захотелось! Наверное, вот эта моя практика – выйти на сцену и играть, как драматическая актриса, наверное, очень сказалась на моей эстрадной жизни. Мне вдруг стало казаться, что я и на сцене эстрадной могу играть вполне драматические, смешные, нелепые, но как играет драматическая актриса. У меня же публика – мой партнер.

Но у меня появился и воображаемый партнер. Вот я с кем-то разговариваю. Веду сценку. Мне трудно это показать и рассказать. В общем, я настаиваю на том, что, так или иначе, я артистка. Вот.

Говорят: артистка эстрады. Вот вы в начале правильно сказали…

Арасланов:

- С одной стороны, вы себя напрямую ассоциируете со стендап, с другой, вы в него добавляете вот тот самый драматический…

Новикова:

- А что, в стендап не так? Ребята снимаются в кино. Они там играют какие-то роли. Они участвуют в антрепризных спектаклях. Все стало гораздо шире. Нельзя сегодня заниматься только каким-то одним делом. И, потом, хочется успеть попробовать себя и в этом, и в этом…

Арасланов:

- Будущее за универсалами?

Новикова:

- Конечно. Сегодня так интересно смотреть студентов! Сегодня молодые артисты так научены! Они такие потрясающе умелые технически. Фантастика! Этого никогда мы не умели. Я, во всяком случае, буду говорить о себе. Я так никогда не умела! Они могут быть и цирковыми, и драматическими. Они умеют все! Мне кажется, если бы они вышли в олимпийские игры, они бы и там выигрывали. Очень физически подготовлены. Сегодня же такое время физической подготовленности. Люди ходят в залы и тренируют тело. Может, не всегда душу, но тело тренируют очень многие.

Арасланов:

- Про спектакль «Поздняя любовь», о котором вы говорили чуть выше. Почему он случился только в 2010 году? У вас такая огромная творческая судьба! Жизнь большая. А это случилось только в 2010?

Новикова:

- Я нашла пьесу.

Арасланов:

- Вы так долго ее искали? Или до этого не было потребности?

Новикова:

- Я захотела к юбилею доказать себе, что это сделаю. И случилась пьеса. И я показала ее случайно, просто как другу, Леониду Каневскому. Я дружна с его женой уже много лет, мы обе киевлянки.

Показала Лене. И вдруг он говорит: «Я хочу это сыграть!». И все завертелось. Все само собой получается редко. Для того, чтобы сегодня что-то сыграть, нужно, чтобы кто-то вложил деньги, чтобы нашлась сцена, чтобы все сложилось. А тут все сложилось: нашлись деньги. Ленино условие было, чтобы нам этот спектакль ставил Евгений Арье, замечательный режиссер, ученик Гончарова. Замечательный режиссер! Он создал в Израиле театр Гешер, знаменитый теперь во всем мире. Приезжал сюда ставить здесь. Сейчас в Большом будет ставить какой-то оперный спектакль.

И Женя, прочитав пьесу, сказал: я это буду делать. И все сложилось.

Арасланов:

- Это случайность или некая высота, к которой стремились целенаправленно?

Новикова:

- Я не знаю. Я не могу оценивать. Может, уже и высота. Потому что, знаете, как было на репетициях? Ведь Женя меня немножко побаивался. Арье. Приехала такая звездунья эстрадная или такая вся из себя. И сейчас будет капризничать, ножками сучить, топать. А я его побаивалась. Такой мэтр, создавший театр! Я видела несколько спектаклей. Они были на гастролях здесь. Я приходила со спектакля в восторге! А мы играем Исаака Башевиса-Зингера, лауреата Нобелевской премии, такого писателя, которое Женя очень хорошо знает и ставит у себя в театре. Но вот нашу историю он у себя не ставил. Это для него был другой Зингер. Сейчас «История любви», которая идет в «Современнике» у нас, «Деревушка». Потрясающие актеры. Он для меня был открытием.

Я знаю многих театральных режиссеров. И знакома со многими. Но Женя был для меня в ту пору открытием.

Арасланов:

- Вы его не разочаровали? Вы ножками сучили, капризничали?

Новикова:

- Понимаете, я так дергалась. Потому что мне сложно было. Запомнить текст, потому что это другая литература. Тут появился реальный партнер. Вот мне вы сейчас партнер. Мы смотрим и нормально разговариваем. В любом моменте вы можете остановить меня и продолжить, задать вопрос. Это и есть партнерство. Ощущение друг друга. Для меня партнер всегда публика. И научиться чувствовать, слышать партнера – это была тоже школа.

В общем, все непросто. И все в копилку.

Арасланов:

- Но все не зря.

Новикова:

- Не зря. В копилку.

Арасланов:

- Согласитесь вы или нет с тем, что, мне так кажется, что очень сильно преувеличено влияние интернета, технологий на искусство, так или иначе, на культуру? Я в том смысле, что людям, которые приходят на ваш концерт, им, по большому счету, все равно, кто в интернете блогер номер один. Им все равно, сколько миллионов просмотров набрал клип про лабутены группы «Ленинград». Вот есть пласт культуры или огромные пласты, которые к интернету и технологиям, если и прикасаются, то очень незначительно. Есть артисты, которых не существует на телике, их нет в интернете, но они собирают огромные залы.

Новикова:

- Безусловно. Вот я не могу пиариться, понимаете? И недавно так получилось, что я познакомилась с Александром Гутиным, которого знают все, как поэта. Это той серии, что там… Я не сравниваю, но Орлуша, допустим. И я… Мы с ним познакомились. И он тут же пригласил меня на свое выступление здесь. Ребята выступают не на больших залах, в каких-то клубах. Я пришла. Я для них была абсолютным шоком, для той публики. «Кто это к нам пришел?». Знаете, чужая.

Арасланов:

- Они всерьез не знали, кто вы?

Новикова:

- Нет, они знали. Они не ожидали! Это все равно, что бабушка Тэтчер туда бы пришла. Чего бы она там оказалась?

Я видела изумленные взгляды. Они даже немножко зажались. Вышел Саша на сцену. Лексика в его стихах порой сильно ненормативная, да? И он даже это шопотом стал произносить. И выглядел по-идиотски. Все равно же он произносит! Что ж ты… А почти губами произносит. Я ему уж так из-за стола, а там все за столиками сидят, ходят официанты, носят еду, говорю: «Саш, ну, ты же не в Кремле! Расслабься и произноси все. Ты же это написал! Что ты стесняешься?». «Мне немножко вас…». «Все! Я эти слова знаю и потребляю! Саша, мне эти слова помогают жить». И все. И я как-то сняла этот напряг.

Послушайте, его знают. Он не выступает так на больших сценах. Его знают в интернете. У него много просмотров. У него… Он всю свою жизнь описывает в интернете. Куда пошел, что сходил, что из этого получилось. Я так себя не позиционирую. Мне кажется, что я… Да, сегодня такое время. У меня интернет занимает очень много времени. Я ужасно себя ругаю. Чего я там смотрю? Но если мне хочется посмотреть что-то состоявшееся, допустим, пропустила что-то, то я посмотрю. Но, послушайте, нет Юрского в таком количестве в интернете. Но при этом есть Юрский. Ну, нет Саши Филиппенко, но при этом есть Александр Филиппенко.

Ничего плохого в том, что Сашу Гутина знают. Это счастье великое. Уже сегодня без этого жизнь наша невозможна. И я там говорю… Когда Саша меня вытащил на сцену, все-таки вытащил. И я человек другого времени и поколения, вышла. И я была им так интересна! Они мне через слово аплодировали. Они не хотели меня отпускать со сцены. Значит, я говорю им то, что им интересно! Жизнь не изменилась. Жизнь такая же. Люди любят так же, как любили. И тем же способом. И тем же способом родятся дети. Ну, придумали еще несколько способов… Но атрибутика жизни стала другой. Конечно. Сегодня без интернета невозможна жизнь. Невозможна! Информативно ты так загружен, что хочется просто в паутину… Но не в эту паутину, а куда-то залезть, отоспаться в траве. И все равно наступает пора одуванчиков. И все равно цветут сирени. И все равно распускаются каштаны. И все равно время пионов. И все равно время радуг и дождей. И это от интернета не зависит.

Арасланов:

- Какая вы продвинутая! Я прям…

Новикова:

- Что я должна сделать сейчас? Отрицать или согласиться?

Арасланов:

- Согласиться!

Новикова:

- Ничего. И нормативная, и ненормативная… И со времен Александра Сергеевича Пушкина, не знаю, кто это «Гаврилиаду», как пришли, не пришли, все равно это есть. Это было. И это есть. Это просто перешло в какую-то другую стадию. Это стало откровенней.

Конечно, такое количество ненормативной лексики, которую я сегодня слышу и сама пользуюсь… Так проще стало, доходчивее. Скажешь и легче живется. Скажешь и человек понимает, что надо делать.

Арасланов:

- То есть, вы против закона о запрете мата?

Новикова:

- Это отменит язык. А где, в каком театре прислушались к этому закону? Закон сам по себе, а мы сами по себе. Как всю нашу жизнь. Это исключается целый пласт литературы. И целая театральная… Да, появились другие режиссеры, другие авторы. Но не может не двигаться вперед все! Не ходи в этот театр! Выключи чего-то, если тебе не нравится. У тебя есть выбор. И все.

Арасланов:

- Или в театр иди на Клару Новикову.

Новикова:

- Это не или-или. Можешь пойти на Клару Новикову, а Клара Новикова может пойти и на то, и на другое. И на пятое, и на десятое. Поэтому Клара Новиковаи ходит. Если мне интересен театр Вахтангова, Римас Туминас, которого я обожаю, ну и что? Но я так же пойду на те спектакли, которые там, «Практику», не знаю. Посмотреть те спектакли, которые мне интересны там. И все.

Арасланов:

- Вы никогда в профессии не разочаровывались?

Новикова:

- Нет. Никогда. Нет, я боюсь произносить эти слова, потому что как только я… «Я без этого жить не могу!». Скажу и тут же у меня отнимается: попробуй поживи. Это такое испытание. Нет, я не разочаровывалась никогда. Я могу разочароваться в себе, то есть, в себе: я неправильно сделала, вот надо было так. Но потом, после того, как неправильно сделала, поступила, допустим, не получилось что-то, я потом буду полночи: а вот надо было так, вот так. Такой разбор полетов. Но чтобы я сказала, что вот эта профессия больше для меня не существует? Пока такого не случалось. \

Арасланов:

- Как правильно выбрать свое дело? Что в вашем случае сыграло важную роль? Ведь вы далеко не из творческой семьи. Отец был директором обувного магазина.

Новикова:

- Не обувного, а просто магазина.

Арасланов:

- Фронтовик и так далее.

Новикова:

- Большого такого. Как у вас тут внизу. Только он современный, а тогда это было так. Нет, знаете, тут недавно пришел мной внук Лева. Ему задали в университете…

Арасланов:

- Это старший. 18 ему?

Новикова:

- Да. Пришел. Он в начале всю родословную моего мужа, то есть, деда, а потом уже мою. Пришел ко мне. И мы стали копать документы. У меня остались от родителей в папке. Я никогда не вникала. Ну, там посмотрела то-се, какие-то фотографии. А тут до бумажулечек каких-то! Выцветших. Знаете, разбирать надо. И мы разбирались с ним. И где-то в какой-то бумажке нашли моего папы деда и прадеда. Кем-то они там… У папы от руки написано что-то такое. Докопались до того, а я не знала своих бабушек и дедушек, их не стало до того, как я появилась. И докопались до того, что, оказывается, папин отец был садовником у кого-то. Может, это сегодня называлось бы ландшафтный дизайнер, но он был еще заодно и конюхом. Понимаете, а моя внучка Аня так интересуется лошадьми! Она так любит лошадей! Она ходит на конюшню, моет их! И моя папа столько говорил о лошадях! И у него на войне какой-то конь был Орлик, какая-то собака Джульбарс. И первая собака, которая в моей жизни появилась, тоже стала Джульбарсом. Папа так назвал! В память о своем Джульбарсе.

Вот как все интересно движется. Артистов в роду у нас не было. Но мама, ей очень нравилось играть. Она играла, оказывается, в самодеятельности. Пела. Мама была очень веселой. Очень! Она была потрясающе веселой! Особенно когда вне семьи. В семье какая-то забота, а вне семьи, когда она приезжала ко мне в Москву, ой, какая она была сумасшедшее веселая! И остроумная.

Арасланов:

- Она сыграла важнейшую роль?

Новикова:

- Я не знаю, кто чего сыграл. Никто не играл никакой роли! Просто так было назначено.

Арасланов:

- Откуда же должна появиться мысль о том, что пойти в цирковое? Потом на сцену.

Новикова:

- Нет. Меня не приняли в театральный институт. И набирало эстрадно-цирковое училище. Как в Москве все ходят во все театральные институты сразу, так и в Киеве. Один театральный, одно эстрадно-цирковое училище и один институт культуры. И вот ходишь туда и поступаешь. И консерватория. Туда я понимала, что не могу прийти. Чем я буду петь? Вот. А театральный институт меня не принял. Принимали в эстрадно-цирковое. И я пошла. Я там тоже для них была просто! Они не понимали, что со мной впоследствии делать. Если там все пели частушки, куплеты, кувыркались, я пришла с Чеховым, с Буниным. Педагоги между собой шушукались, но они понимали, что меня нужно куда-то взять. Все время была угроза выкидыша. Что меня отчислят. Все время заканчивался семестр: мы не знаем, что с ней делать. И единственная из всего выпуска я оказалась в Москве. Откуда это взялось, не знаю. Я родилась и знала, что буду артисткой.

Арасланов:

- Вам образ тети Сони не надоел?

Новикова:

- Меня уже это второй раз спрашивают. Неумные спрашивают. Ну как может это надоесть, если вы сами сказали, что всеми знакома и любима? Я могу разговаривать и давать интервью от тети Сони. От ее имени. Я родила это. Я родила дочь и тетю Соню. Она мне не надоела.

Арасланов:

- Не было такого, что вы примеряли на себя роль тети Сони?

Новикова:

- Нет. Просто пришло время. И появилась тетя Соня. И я ее… Слушайте, персонажу этому 22 года. Ни один эстрадный персонаж столько времени не существует. Она мне не надоела. Ее ждут. Даже если кто-то говорит: ой, опять будет тетя Соня! Ну, попробуй без нее проведи концерт! Все будут спрашивать: а тетя Соня будет? Давайте тетю Соню! Если вы что-то хотите, я говорю, я сыграю. «Тетю Соню!». Хотя было все: пляжи Рио-де-Жанейро, негра недавно м не написала одна замечательная писательница Марианна Гончарова. Замечательная. Она с таким юмором! Она мне написала. И для меня было потрясением, что она получила какую-то травму зрения. И для того, чтобы вывести ее из депрессии, ей привозили мои записи. И она меня слушала. И она вышла из депрессии. Ей сделали операцию и она выжила. И она написала, что благодаря… Для меня это было просто! У меня мурашки по коже! И она мне называла то, что она слушала. А это такие из любимых моих. Вообще, люблю все. Но есть какие-то… Очень поменялись авторы. Я очень любила этого негра моего: «Люське с мужиками не везло». Монолог. Она это все слушала. И как-то пережила период сложный.

Понимаете, я кому-то помогла. Это счастье.

Арасланов:

- Это и есть высшая сверхзадача?

Новикова:

- Нет у меня никаких сверхзадач! Это вы оцениваете. Я не оцениваю. Я не знаю. Я не могу знать.

Арасланов:

- У вас дочь театральный критик. Она вас профессионально когда-нибудь оценивала?

Новикова:

- Моя дочь театральный критик. Вы сказали. Моя дочь знает, что мама хорошая артистка. Она об этом говорила. Не так часто. От нее не добьешься комплиментов. А я и не добиваюсь. Она моя дочь, а не театральный критик для меня. Дочь. Знал Юра. Он был на всех моих спектаклях, на московских концертах всегда был.

Арасланов:

- Это муж.

Новикова:

- Муж. Но никогда в жизни Маша не будет передо мной прогибаться, потому что мама хорошая артистка. Я для нее мама. Она для меня дочь. У нас другие отношения. Не критика и театральной актрисы. Я могу ее попросить, я много лет прошу: Маша, ты хорошо знаешь драматургию, найди для меня что-нибудь, чтобы я сыграла на сцене! Найди!

Арасланов:

- И она?

Новикова:

- Нет! Не находит.

Арасланов:

- Вредничает?

Новикова:

- Нет, не вредничает. Просто это не кругу ее интереса. У нее трое детей, слушайте. Она пишет, ходит в театры. Она хорошо пишет. Очень.

Арасланов:

- Коллега, в общем?

Новикова:

- А вы тоже театральный критик?

Арасланов:

- Журналистка. Про мужа вспомнили. Ни один журналист не может пройти мимо истории вашего знакомства. Так оно и было? Во время интервью познакомились? Он брал у вас интервью.

Новикова:

- Нет. Не он брал. Брал другой. Фима Захаров, который был у нас завлитом в Москонцерте, когда я приехала в Москву. И у Юры в журнале «Юность», в котором он работал, он писал, кстати, в «Комсомольскую правду» тоже. И Павел Гусев его очень хорошо знал.

То, что принес Фима Захаров в его рубрику «дебюты» в журнале «Юность», Юра, кроме всего прочего, вел рубрику «Дебюты». Он придумал. И молодые артисты с премьерными спектаклями, с ролями всегда оказывались в этой его колонке. И Фима Захаров к нему пришел, сказал: «Тут был конкурс артистов эстрады. И там какая-то девчонка получила первую премию». Юра говорит: «Она одна получила?». «Нет, там была еще одна девчонка». «А что они делали?». «Эта читала романтическую историю, а другая про Ленина». Он говорит: «Про Ленина не надо. Давай про романтическую».

Пришел Фима Захаров писать обо мне. Принес Юре. «А сколько ей лет?», - спрашивает Юра. Фима: «Я не знаю. Мне неудобно было спрашивать». «Подожди, ей 80 или 20?». Фима говорит, я не знаю. «Как? Ты не понимаешь? Ей 80 или 20? Хорошо, Фима. Я сам пойду познакомлюсь!».

И пришел ко мне на концерт. Познакомился со мной. И все. Больше мы не расставались.

Арасланов:

- Правда, что очень долгое время, даже когда у вас дочь появилась, вы к нему на «вы»?

Новикова:

- Да. Юрий Леонидович он был. Во всяком случае, может, это какая-то традиция. Из прошлого. Но моя учительница, которая была для меня духовной матерью, она очень обращалась к своему мужу, который был старше ее, она тоже его называла по имени и отчеству. Она ему говорила: «Георгий Николаевич, Жоринька!». И у нас Маша уже была. Я ему говорила: «Юрий Леонидович!». А потом постепенно как-то так…

Арасланов:

- Это не в прикол?

Новикова:

- Не прикол. Всерьез. Очень долго.

Есть люди, к которым я не могу обратиться. Для меня Аркадий Михайлович Арканов был всегда Аркан. И все. И на «ты». А есть люди, которые до сего дня будут для меня на «вы». И по имени и отчеству. Хотя много раз выпивали, переходили на «ты», но все равно у меня не произносится.

Арасланов:

- Жванецкий?

Новикова:

- Михал Михалыч.

Арасланов:

- И на «вы»?

Новикова:

- На «вы».

Арасланов:

- С ума сойти!

Новикова:

- Да.

Арасланов:

- С 92-го года вы работаете?

Новикова:

- Да нет! Мы знаем друг друга с первой «Юморины» в Одессе. Эти знаменитые одесские юморины, я с Михал Михалычем познакомилась, когда они с Романом Карцевым и Виктором Ильченко еще были одесситами. И играли в андерграунд-театре таком. К ним ходили в подвалы эти, ломились. Попасть туда было невозможно. А потом уже началось…

Собственно, на конкурс артистов эстрады, на свой конкурс я пошла только потому, что увидела на предыдущем конкурсе Ильченко и Карцева. Карцева и Ильченко. И Жванецкого. Они исполняли Жванецкого. И для меня это было такое! Это для всех было открытие. А для меня потрясение. И я решила, что тоже хочу. И я приехала из Киева в Москву на этот конкурс.

Арасланов:

- Вы именно это считаете своим первым успехом?

Новикова:

- Конечно. Вы не представляете себе! Ни один конкурс не давал такого восхождения, как конкурс артистов эстрады. Тогда это было все равно, что получить серьезное звание. Я была лауреатом первой премии всесоюзного конкурса артистов эстрады. Я вам назову фамилии. Для меня это был шаг, ступенька. Это были Карцев и Ильченко, «Песняры» на предыдущем. На моем это была Алла Борисовна Пугачева, Геннадий Хазанов, я, Тынис Мяги, Яак Йоала. Что вы! Это были все имена!

Когда нам сказал Конников, это такой человек, который был режиссером эстрадным очень известным: «Я вам желаю, чтобы ваша фамилия стала именем!». Вот все фамилии стали именем.

Арасланов:

- Сильно, конечно.

К внукам возвращаюсь. Сейчас за ними наблюдая…

Новикова:

- Не наблюдаю. Я их очень редко вижу.

Арасланов:

- Но, тем не менее, общаетесь, знаете, что в их жизни происходит.

Новикова:

- Конечно.

Арасланов:

- Есть что-то в их жизни сейчас такое, чего бы вам очень хотелось, чтобы было в вашем детстве?

Новикова:

- Ой, я хотела бы, чтобы то, что было в моем детстве, было у них. Да. Сейчас так все разбросано. Наверное, для них это естественно и натурально. Ну, что я могу хотеть? Я хочу, чтобы они были счастливы, здоровы. Я хочу, чтобы ничто не омрачало их и они росли в мирное время. Все то же, что хотели мои родители, хочу и я.

Они все учатся. Они упрямые. Я пока не знаю, что из них получится. Ни у кого из них нет твердого желания кем-то стать, как это было, допустим, у меня. Только Левка. Политолог.

Арасланов:

- Так и говорит?

Новикова:

- Нет. Он хочет стать вроде бы политологом. Аня - пока еще непонятно. У нее еще есть время. Но яркой такой профессии… Конюхом, наверное. Почему бы и нет?

Арасланов:

- Прекрасно!

Новикова:

- А Андрюшка тем более. Пока футболистом. Пока он занимается футболом.

Арасланов:

- А политологом не потому ли, что вот на него последние два-три года, что происходит между Украиной и Россией, повлияло? Не поэтому?

Новикова:

- Он очень политичен. Он наблюдает, знает, имеет свои мнения по каждому поводу. Он спорщик страшный. И мне это нравится. Значит, он умеет отстаивать свою позицию.

Арасланов:

- Вы с ним украинские события последних лет обсуждали?

Новикова:

- Он мне говорит какие-то вещи. Я не всегда с ним согласна. Конечно, обсуждаем. Как можно это не обсуждать? Это могилы папы и мамы в Киеве.

Арасланов:

- Скорее, спорите? Или соглашаетесь?

Новикова:

- И я готова с ним согласиться, хотя мне очень не хочется. Просто мне не хочется признавать… Что он прав или что они правы. Мне хочется надеется, что все образуется. Мне хочется надеться на здравый ум, а его нет. Ни у кого.

Арасланов:

- Надеюсь, те события не мешают вам на могилы родителей приезжать?

Новикова:

- Нет. Мне никто не сказал «нет», но мне никто… Понимаете, у меня нет гастролей там. Это же тоже имеет значение. Я не была в Одессе столько лет. Я не была в Киеве с гастролями. Это все для меня важно. У меня были в больших залах! Одесса каждый год! А сейчас мне позвонили, что вот вы не были давно в Одессе! Одесситы считают вас одесситкой! Киевляне киевлянкой! Мы хотим сделать ваши гастроли! Делайте, ребята, я поеду. Я не могу, это же альма-матер. Это же моя родина! Как? Я не понимаю, как два таких народа, я не понимаю этого… У меня ремонт в доме делают украинцы. Украинские рабочие. Я с ними размовляю украинскую мову. Она немножко изменилась, конечно. И я этих идиотов, которых смотрю по телевизору, я не понимаю, зачем эта провокация нужна. Это все провокация. Вместо того, чтобы отношения наладить, я за это, понять, где те и другие не правы, наладить! Все знают, кто и почему не прав. Почему вы отстаиваете интересы нескольких людей? А не страны, не народа. Одного и другого.

Арасланов:

- Договоримся рано или поздно.

Новикова:

- Понимаете, хочется это время прекрасное успеть застать.

Арасланов:

- Да успеете!

Новикова:

- Нет, правда! Это все уже на уровне людей происходит. Хотя только что я была на таком мероприятии, где было много людей. Мы так признавались друг другу! Потому что мы нормальные люди. Нам так не хватает друг друга! Но вот это все равно: «вы не понимаете, что у нас, а вы что у нас», все равно проскакивает.

Арасланов:

- В этом году у вас очень красивая дата.

Новикова:

- Ну, да. Зачем вы об этом говорите? У меня нет даты! Я просто себе живущий без возраста человек.

Арасланов:

- У вас в этом году нет красивой даты, но тем не менее. Есть ли рубеж, горизонт, высота, которая еще Кларе Новиковой не поддалась?

Новикова:

- Миллион!

Арасланов:

- Например?

Новикова:

- Готова ко всему! Мне говорят: а что ты никак не успокоишься? А зачем мне успокаиваться? Мне интересно все! Пока горят глаза и пока мне интересно… Даже с вами. Что мне с вами? Вот я пришла с вами сидеть и разговаривать. Да, мне сказали, что нужно прийти, зал просит, сказать какие-то слова. Мы все сказали. Но мы продолжаем с вами говорить, потому что нам друг с другом интересно говорить. Поэтому я сижу с вами и разговариваю.

Понимаете, мне интересно все! Я внутренне сопротивляюсь: что я пойду? Да кто со мной говорить будет? Одно и то же говорить! Но пришла, сижу и говорю. Как будто первый раз.

Арасланов:

- И так это заражает. И так это здорово!

Новикова:

- И я вас призываю быть неравнодушным. Мне очень хочется, чтобы не было неуспокоенности ни в ком. Призываю вас, чтобы вы хотели в будущем, видите ли вы для себя какое-то продвижение вперед, ну, стать главным редактором «Комсомольской правды». Паша, будь осторожен!

Арасланов:

- После этого пожелания у меня даже вопросы закончились! Спасибо вам огромное за этот разговор. Мне было очень приятно. Правда! Заразительно просто.

Новикова:

- Спасибо. Если вы мне позволите, если радийное время позволяет, я хочу пожелать вам, а в вашем лице всем молодым, которые начинают, самоуверенны, достигать высот. Не успокаиваться. У вас такая потрясающе интересная жизнь впереди! И, главное, что она у вас впереди.

Хочу пожелать, чтобы было мирное время, чтобы не приходилось становиться фронтовыми корреспондентами, хотя, если не дай бог, как нас пугают третьей мировой, там уже места этому не будет. Там будет все очень просто. \

Я очень не хочу! Я распространяю это во весь эфир, слышимый и неслышимый. Я хочу, чтобы был мир, чтобы наши политики умели говорить друг с другом. И говорить, зная, что у них есть дети и внуки, что у нас есть дети и внуки. И что мы хотим, чтобы они жили. И цвела сирень. Для меня это фантастика! Падал первый снег. Падали дожди. Чирикали птицы. Чтобы все цвело, пело и плодилось. Вот

Арасланов:

- Да будет так!

Новикова:

- Да будет так!

Арасланов:

- Спасибо огромное!