Кыргызстан
+8°
Boom metrics
Сегодня:

Геннадий Гудков рассказал, почему и как спецслужбы ведут Сергея Удальцова

В [прямом эфире ТВ КП] оппозиционер прокомментировал скандальное видео и допрос
Геннадий Гудков в прямом эфире радио и ТВ КП рассказал, что будет с Сергеем Удальцовым

Геннадий Гудков в прямом эфире радио и ТВ КП рассказал, что будет с Сергеем Удальцовым

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Афонина:

– Мы продолжаем обсуждать события дня сегодняшнего. В студии я, ведущая Елена Афонина и также появился политический обозреватель «Комсомольской правды» Александр Гришин. Мы буквально несколько минут назад завершили разговор с Сергеем Владимировичем Железняком, который выражал точку зрения «Единой России» и самой власти на тот вопрос, который связан с задержанием Сергея Удальцова и последующими событиями. Ждем в студии представителя оппозиции Геннадия Гудкова.

Появилась информация, что Удальцова выпустили под подписку о невыезде. Несколько минут назад мы говорили о том, что адвокат Удальцова Волкова заявляла о том, что Удальцов не задержан, что завершено общение с ним в Следственном комитете. И вполне вероятно, что он окажется на свободе.

Гришин:

– Вообще все руководство левого фронта в своем Твиттере официально заявили, что все трое задержаны. Интерфакс написал, что задержаны. Сам Удальцов писал: всё, меня закрывают.

Афонина:

– Странное и таинственное дело возбуждено по факту хищения денежных средств граждан, заплативших взносы для участия в выборах в координационный совет российской оппозиции. Давайте разберемся, есть ли факт хищения денежных средств. Каждый должен был заплатить 10 тысяч.

Гришин:

– Из кандидатов, из тех, кто хочет войти в этот руководящий орган оппозиции. 10 тысяч рублей – некий такой добровольный взнос. И 64 человека написали заявление в Генеральную прокуратуру, что им отказали в статусе кандидата, то их выбросили из этого списка кандидатов, а деньги им не вернули. Самое интересное в этой ситуации заключается в том, что эти 64 человека пришли по приказанию Сергея Пантелеевича Мавроди. Мавроди своих МММ-активистов направил на выборы в координационный совет оппозиции.

Я думаю, что МММ-участников несколько больше, чем участников белоленточного движения, тем более по стране в целом. Я так понимаю, что когда оргкомитет оппозиционный вдруг понял, что у них даже эту эфемерную, виртуальную власть могут захватить Мавроди со своими последователями, они пришли в ужас и начали их вычислять и вычищать. А деньги они не отдавали. Они предложили написать: прошу перечислить мне деньги назад в связи с ошибочным платежом. Но тут МММщики возмутились: какая ошибка платежа?

В чем суть этой ситуации? Если ошибочный платеж, он просто назад приходит. А если это оформлять как оплату услуги, которая не была оказана, то с этого дела надо взимать НДС. Оргкомитет этих выборов до последнего упирался. И Генпрокуратура возбудила уголовное дело по поводу хищения денежных средств у группы лиц другой группой лиц. Статья-то серьезная. Но самое интересное даже не это. Дело в том, что Мавроди сказал, что у него среди кандидатов есть определенное количество людей, и в принципе на координационный совет хватит (которых еще не вычислили и не вычистили). И при этом он обязал своих участников пирамиды идти на сайт и регистрироваться в качестве избирателей. А когда наступит момент голосования, он им всем скажет, за кого они должны отдать свои голоса.

Оппозиционеры сидели, у них было 40, 50, 70 тысяч человек. А потом прорвало: 80, 90, 100, 120, сейчас 139 тысяч человек зарегистрировались. Они-то думали, что наконец-то Россию пробило. А оказывается, что это Сергей Пантелеевич просто-напросто своим МММ-участникам на сайте МММ перекрыл вход в личный кабинет, пока они не дадут доказательства, что зарегистрировались в качестве избирателей. И они все пошли. Сейчас там 140 тысяч зарегистрировалось. Но сколько там мавродиевцев, никто не знает, кроме самого Сергея Пантелеевича.

Афонина:

– 20-21 октября пройдут выборы в координационный совет российской оппозиции. У меня вопрос: зачем Мавроди оппозиция нужна? У него и так такая крепкая финансовая позиция, что от Индии до самых до окраин свою сеть он раскинул.

Гришин:

– Можно подумать, что его, допустим, подкупил Кремль или что-то еще. Но я не исключаю такой вариант, что сидит он где-нибудь в квартирке, хихикает и просто ради прикола это организовывает. Он же известный приколист. Посмеивается над всеми и потирает руки. Я не удивлюсь, потому что это в принципе в его характере. И потом он же сам говорил, что не надо класть все яйца в одну корзину. Вдруг и яйцо, положенное в корзину координационного совета, когда-нибудь снесет петушка или несушку? Грешно этим не воспользоваться. Тем более деньги небольшие.

Афонина:

– Геннадий Владимирович, здравствуйте.

Гришин:

– Вы одним из первых отреагировали на уголовное дело в отношении Сергея Удальцова.

Гудков:

– Куда мне деваться? Мне полдевятого позвонили корреспонденты.

Гришин:

– Я знаю только двух людей из оппозиционной среды, которые отреагировали и прониклись этим делом. Это вы и Илья Пономарев.

Гудков:

– Я знаю, что Борис Немцов прокомментировал достаточно объективно и жестко события. Я знаю, что в Твиттере идет очень мощная волна.

Гришин:

– Например, Алексей Навальный (я смотрел его Твиттер) один раз написал: «Дело Удальцова это какой-то ад». А потом пошли его посты по поводу выборов в координационный совет.

Афонина:

– Сейчас в Твиттере Навального появилась информация, что Удальцова отпустили под подписку о невыезде.

Гудков:

– Я сегодня предположил на канале «Дождь», что должны отпустить, если есть хоть какие-то остатки разума. Слава богу, что у нас остатки разума и здравого смысла есть.

Афонина:

– Но пока информация не проверена, поэтому мы не можем утверждать, что это именно так.

Гудков:

– Будем надеяться, что там все-таки есть люди, которые немножко отличают Уголовный кодекс от политического заказа. Тогда есть надежда, что там все будет объективно.

Афонина:

– Что заставляет вас говорить о том, что это политический заказ?

Гудков:

– Знаете, есть учебник. Когда ты приходишь на работу в правоохранительные органы, спецслужбы, ты попадаешь в специальное учебное заведение. И там есть учебник, в котором написано, как нужно действовать. Все, что происходит с Удальцовым, опровергает этот учебник, то есть выворачивает его наизнанку. Я, допустим, оперработник. Мне попадается в разработку какая-то враждебная организация, вынашивающая план, не дай бог, насильственного свержения власти. Это дело тут же попадает на контроль начальства. Я становлюсь важной персоной как опер, целая группа создается – наружка, прослушка и т.д. Убеждаемся: да, вражина. Что мы делаем? Мы идем к следователю, к прокурору, обсуждаем план оперативно-следственных действий, получаем санкцию судьи. Очень сложно организовать время Ч, чтобы одновременно (может быть, даже в ряде городов) проводятся задержания, аресты, обыски, допросы, опросы, изъятия, выемки и пр. Это нужно сделать одновременно, чтобы люди не уничтожили улики, не уничтожили следы, чтобы они не вывели важных свидетелей или тех, кто будет потом обвинен нами, и т.д.

Вот арестовали, закрепили улики в рамках УПК, выходим и говорим: слава богу, нами разоблачена мощная группа, она готовила свержение власти, мерзавцы, негодяи, подлецы, агенты и террористы. Тут у нас ровно всё наоборот. Сначала выходит фильм, построенный на базе разработки дела, которое вели (гласно или негласно, по закону или не по закону) спецслужбы, скорее всего, Белоруссии.

Гришин:

– В том-то и дело. Вы рассказали про схему, которая для классического дела.

Гудков:

– По-другому нельзя.

Гришин:

– Но у нас существует такое понятие, как сообщение СМИ о преступлении.

Гудков:

– (Громко и долго смеется)

Гришин:

– Я понимаю, что вам смешно. Но белорусский КГБ…

Гудков:

– Сообщение СМИ, НТВ. Перестаньте называть этот канал СМИ. Это рупор пропаганды, это рупор лжи. Да, там есть журналисты, которых я лично уважаю. Но их становится там все меньше и меньше, их там практически уже не осталось. Политический канал политической заказухи. Пусть на меня подают в суд. Кстати говоря, я на них в суд подал, уже два или три иска.

Гришин:

– Белорусский комитет…

Гудков:

– Совершенно случайно, неожиданно для наших спецслужб…

Гришин:

– Почему совершенно случайно и неожиданно? Я думаю, что профилактическая работа контрразведки проводится по факту встречи иностранцев и т.д.

Гудков:

– Прекратите.

Гришин:

– Не исключено, что сами грузины…

Гудков:

– Исключено.

Гришин:

– Почему? Они вам об этом сказали?

Афонина:

– Геннадий Владимирович, на вашем месте несколько минут назад сидел Сергей Железняк, который сказал, что это могли сделать грузины по одной простой причине. Чтобы, когда возникнет разговор о том, кто и что говорил, какие шли переговоры, какие аргументы приводились, какие деньги звучали, чтобы не было все это голословным, вести видеосъемку, чтобы потом ее предъявить как доказательство того, что происходило на этой встрече. Могло такое быть?

Гришин:

– Как некий элемент шантажа.

Гудков:

– Подобные мероприятия, которые вы расписываете, которые так красочно вам расписал Сергей Железняк, я уважаю его за то, что он глубокий специалист в области рекламы, но в области спецслужб, мне кажется, это похоже на ненаучную фантастику.

Афонина:

– Почему?

Гудков:

– Потому что крупнейшие резидентуры разведки имеют действительно техническое подразделение, имеют некие возможности. Но это настолько сложно и настолько рискованно, что уж я точно знаю, что грузинская разведка такими возможностями ни в одной стране мира не располагает. Это первое.

Второе. Тогда его мы вообще ищем? Если грузинское государство в лице спецслужб фиксирует какие-то встречи, которые они считают подозрительными, зачем тогда нам с телеканалов кричать, что грузинское государство, враждебное нам, финансирует какие-то там протестные действия? Это полный бред.

Третий момент. Совершенно очевидно, что эти материалы были получены по поручению или совместно с российскими спецслужбами. Я прекрасно понимаю, как такие вещи делаются. Я вам могу сказать, что это либо плюсовой номер, который оборудуется техникой в штатном режиме, либо это техническое мероприятие, которое проводилось из соседнего номера. Там достаточно просверлить микродырочку, туда поставить аппаратуру, и всё можно снимать. Это технологически.

Все это было много месяцев назад. Совершенно очевидно, что об этом сначала узнали спецслужбы, которые должны были завести дело оперативной разработки по признакам подготовки свержения власти или чего-то еще. И они должны были действовать дальше по учебнику. Что им мешало действовать так и убедить нас этими вещественными доказательствами, уликами припереть к стене, сказать: ребята, вы все в дерьме, потому что вы на прикорме у таких-то спецслужб. Ничто не мешало. Значит, этих доказательств нет.

Когда сначала идет по СМИ заявление, что мы подозреваем таких-то в шпионаже… Вы можете представить, чтобы в Америке вышел замдиректора ФБР и сказал: мы подозреваем Анну Чапман в шпионаже? И потом ее через три недели обыскали бы, повели куда-то на допрос к следователю. Вы можете представить эту ситуацию? Это означает, что здесь либо абсолютный непрофессионализм, который заслуживает собственного расследования и уголовного дела на тех, кто это делал. Версия вторая. Это сговор спецслужб, которые искренне симпатизируют Сергею Удальцову и говорят: Сережа, мы тебя через три недели хлопнем, мы сейчас заявим, ты прячь всех и всё, концы в воду. Мы потом тебя отпустим, потому что у тебя уже ничего не будет. Предположить такой сговор это примерно то же самое, что предположить, что Владимир Владимирович Путин позвонит в оргкомитет и скажет: ребята, я хочу принять участие в ваших выборах в координационный совет.

И третий вариант. Политический пиар. Сначала следует огласка, потом идет пикировка в СМИ между Удальцовым и всеми остальными. Если предположить, что Удальцов и его товарищи за это время выводят всех свидетелей, убирают все следы, прячут все явки, ликвидируют все склады с оружием и взрывчаткой, ликвидируют все окна на границе и пр. Это глупость. Через три недели приходят люди. Что они хотят найти через три недели, когда они уже заранее предупредили, что возбужденные телевидением единоросы направили…

Афонина:

– То, что показывали, это фальшивка?

Гудков:

– Я вообще не даю этому оценку. Я вам просто говорю, что власть сама себя, как унтер-офицерская вдова, высекла. Все спецслужбы мира действуют по шаблонной, одинаковой схеме. Она кровью написана.

Гришин:

– Я хочу возразить по одному маленькому пункту, который, как мне кажется, выбивает всю хорошую конструкцию по поводу грузинских спецслужб и т.д. Кто вам сказал, что грузины это есть тождество с грузинским государством?

Гудков:

– Если человек, похожий на председателя…

Гришин:

– Мало ли что человек похожий. У нас человек, похожий на Генпрокурора, извините, валялся с девочками.

Гудков:

– И потом почему-то Генерального прокурора отстранили.

Гришин:

– Человек из-за того, что он председатель комитета грузинского парламента, преследует только исключительно интересы государства. Он не может быть связующим звеном между беглым олигархатом лондонским, посредником таким и определенными силами?

Гудков:

– У нас в Коломне это называлось ездить в Москву через Рязань. Никаких проблем сейчас напрямую проводить через третьи страны, через какие-нибудь Венгрию, Чехию и Словакию. Но делать это через официального…

Гришин:

– Дело в том, что у Удальцова не было загранпаспорта на тот момент.

Гудков:

– На Украину можно ездить по внутреннему, в Казахстан можно ездить по внутреннему.

Афонина:

– То, что показало НТВ, по вашему мнению, фальшивка, подделка?

Гудков:

– Я думаю, что это все то, что они смогли накопать за многие месяцы упорной оперативной работы.

Афонина:

– То есть это монтаж?

Гудков:

– Это, может быть, даже и не монтаж. Я внимательно просмотрел все эти пленки. Человек, похожий на официального представителя грузинского парламента, говорит с человеком, очень похожим на Сергея Удальцова, и предлагает ему не очень хорошие вещи в отношении России. Но в основном говорит грузин.

Гришин:

– И человек, очень похожий на Сергея Удальцова, который не отрицает этой встречи, в ответ на предложение задействовать чеченов говорит: с ними надо как-то поосторожнее. Он не говорит: нет, мы не будем проводить в России то, что повредит населению, еще чему-то. Человек, похожий на Удальцова, как минимум соглашается, а в некоторых моментах и сам предлагает кое-что сделать.

Гудков:

– Даже если Удальцов это и делает, это совершенно точно не является основанием для уголовного преследования.

Афонина:

– А для чего это является основанием?

Гудков:

– Это может быть основанием для какой-то компрометации, пропагандистской и контрпропагандистской работы, это может быть основанием для политических разборок, политических скандалов и т.д. Но это совершенно точно не является составом преступления.

Афонина:

– То есть под статью «терроризм» это не подходит?

Гудков:

– Абсолютно.

Гришин:

– А почему тогда у нас сидит Квачков в СИЗО?

Гудков:

– Хороший вопрос. У нас многие люди сидят, которые вообще там не должны сидеть.

Гришин:

– По факту приготовления. Он же ничего на самом деле не сделал.

Гудков:

– По факту приготовления – это организация, связи, литература, деньги, оружие, взрывчатка, план действий, методика тренировок. Вот это приготовление.

Гришин:

– Без оружия и взрывчатки все те признаки, которые вы перечислили, обсуждались в ходе той встречи.

Гудков:

– Признаки чего?

Гришин:

– Агитация, деньги, организация и т.д.

Гудков:

– Организация чего?

Гришин:

– Такой работы.

Гудков:

– Вы же понимаете, что эта запись была сделана в апреле.

Гришин:

– В конце июня.

Гудков:

– Это еще хуже. Потому что к тому времени уже работали летние лагеря, которые организовал левый фронт. И там шла открытая политическая агитация, там шло формирование определенной идеологически окрашенной молодежи, которая и без грузин, армян и кого угодно существовала. Я могу точно сказать, никаких подрывных бригад и подрывных отрядов боевых – такая работа не проводилась. Если бы она проводилась (там было нашпиговано агентурой ФСБ и МВД), тогда бы Удальцов сидел по реальному обвинению. Но так как эти лагеря закончились в августе, и закончились они этим белым автопробегом, которым руководил Илья Пономарев, и никаких претензий у правоохранительных органов до октября не возникло, а возникло желание скомпрометировать. Половина нашего разговора с Рыжковым, который попал когда-то, была сфальсифицирована. Я совершенно точно это знаю. И я не исключаю, что такой же вариант подтягивания отдельных фраз, обрезания, вырывания из контекста, может быть, и там есть. Но надо задать вопрос Сергею Удальцову.

Афонина:

– У нас есть возможность услышать мнение члена Общественной палаты, проректора Российского экономического университета им. Плеханова, политолога Сергея Маркова.

Марков:

– Мне представляется, что задержание Удальцова, следствие, а потом возможный суд является абсолютным естественным результатом того, что общественности и правоохранительным органам стало известно о тех встречах и переговорах, которые вел Сергей Удальцов. Наши оппозиционеры все время путают две вещи: системную нормальную политику и экстремальные какие-то массовые акции, выступления, подпольную практически борьбу за власть. Эти вещи несовместимы в современном демократическом государстве. А они пытаются их совместить. Это, мне кажется, получилось и с Удальцовым. Он попал в такую ловушку. И в результате будет следствие. Я думаю, что итог будет печальным для Удальцова, как политический лидер он уничтожен и, возможно, потеряет свободу. А Болотная оппозиция, которая уговорила себя, что любые методы борьбы с властью хороши, они будут топить и топить себя. Что сказать? Они сами выбрали такой путь.

Афонина:

– Геннадий Владимирович, прокомментируйте, что, на Удальцове можно крест поставить как на политике?

Гудков:

– Когда я выступал по закону об Общественной палате, я сказал, что это будет абсолютно бесполезное и абсолютно ангажированное властью заведение. Там есть приличные люди, но они играют по тем правилам, по которым им прописано в Кремле.

Что касается ответа на ваш прямой вопрос, могу сказать, что власть очень похожа на истовую унтер-офицерскую вдову, которая хлещет себя неустанно и все более и более жестокими методами. Если бы они, наши оппоненты, сделали бы просто грамотную передачу НТВ, не устраивали истерики в «Единой России», которые, возбудившись от телепросмотра, стали строчить запросы во все концы, наверное, был бы эффект гораздо более серьезный. Потому что наши граждане привыкли свято верить центральному телевидению, а примерно процентов 40 населения, увидев на сарае соответствующую надпись, действительно думают, что там вовсе не дрова лежат. Привычка верить печатному слову, особенно тому, кто с центрального телевидения.

Что касается думающей части населения, то после истерики «Единой России», а сегодня после этих маски-шоу, акций устрашения, которые, по большому счету, направлены не столько против Сергея Удальцова, сколько в том числе и против бывшего депутата Гудкова и его сотоварищей, полностью дезавуировали все усилия псевдожурналистов, которые профессионально, но ангажировано собирали материалы для этой «Анатомии протеста-2». Поэтому, по большому счету, сегодня очень много людей находится в среде оппозиции, которые очень завидуют Сергею Удальцову. Потому что они прекрасно понимают, что сегодняшними действиями власть героизирует его, она его делает фигурой федерального масштаба, она его делает реальным политиком, которого боится и ненавидит власть. И совершенно очевидно, что сегодня, особенно с учетом возраста молодого Удальцова, власть льет воду на его мельницу, как это ни странно.

Афонина:

– Геннадий Владимирович, а вы герой в глаза того же самого подрастающего оппозиционного поколения?

Гудков:

– Я, по крайней мере совершенно точно (как мне написал один мой товарищ в Твиттере: «Геннадий, держись, репрессии очищают») сегодня политик, который заслужил сертификат качества как настоящая оппозиция в результате этой бездарной, бездумной, глупой и жестокой акции власти, направленной на расправу со мной и с моей семьей, в таком псевдозаконном варианте, как уничтожение компании, которая принадлежит моей семье, и т.д. Три с лишним тысячи человек потеряли работу.

Афонина:

– Мы говорим о влиянии телевидения на умы. Вы сказали, что доверяют телевидению.

Гудков:

– Все меньше и меньше.

Афонина:

– Если «Анатомия протеста» вызвала такие споры и такие действия, то как вы относитесь к серии «Провокаторы», показанной на другом телеканале? Вчера был показан третий фильм из этой серии. И, как сказал Аркадий Мамонтов, он считает должным своим фильмом поставить точку в деле панк-группы. Вы считаете, что в этом деле нужно уже не только точки ставить?

Гудков:

– В каком деле?

Афонина:

– В деле панк-группы…

Гудков:

– Pussy Riot вы имеете в виду?

Афонина:

– Да. Последовавший за этим второй фильм Аркадия Мамонтова, сейчас третий – это возможность в какой-то степени рассказать, что действительно происходило? Это авторский взгляд на проблему?

Гудков:

– Я счастлив в неведении своем, не смотрел, к сожалению, фильмы Мамонтова. Pussy Riot это хулиганский, очень неприличный поступок, который в результате еще более тупых действий власти сегодня обрел ореол романтики, героизма и даже политической какой-то позиции.

Афонина:

– Вы готовы принять их в ряды оппозиции?

Гудков:

– Что значит, готов ли я их принять? Приведу пример. Когда обычные рабочие попадали в тюрьмы по политическим мотивам за участие в стачке, очень скоро из тюрем выходили уже не простые рабочие, а идейные противники царского режима. Все то, что сегодня сделала власть, она превратила этих глупых девушек такого эпатажно-хулиганского плана в героинь, которые являются кумирами очень приличной уже аудитории. Конечно, большинство населения их осуждает за тот поступок (да и я тоже осуждаю). Но дело в том, что они же сегодня уже другие. Это молодые люди, которых перековали, и перековали на убежденных, стойких оппонентов и противников власти.

Гришин:

– Но шлейф-то за ними все равно останется.

Гудков:

– Шлейф за Pussy Riot останется такой, моральный, этический. А вот шлейф за судебной системой в России останется навсегда как позорище, как ангажированное правосудие, как правосудие, не имеющее законности, и как правосудие, позорящее Россию.

Афонина:

– В этом фильме Аркадия Мамонтова, в частности, на первый план вышла фигура Петра Верзилова, прозвучало заявление о том, что он является новым оппозиционным лидером, и то, что его деятельность была под пристальным вниманием соратников Сергея Удальцова. Вот такую связь Аркадий Мамонтов проследил между этими явлениями. Как вы считаете, подобная связь есть?

Гудков:

– Я не замечал. Я видел Петра Верзилова, по-моему, один или два раза в жизни. Никогда не замечал, чтобы они даже вместе с Сергеем Удальцовым на каких-то совещаниях или мероприятиях находились рядом. По-моему, у каждого своя дорога, на мой взгляд. Я могу ошибаться, меня эта тема мало интересовала. Я вообще стараюсь не углубляться в характер личных отношений, я не считаю это достойным – времени много тратишь, а эффекта никакого. Поэтому я этого не замечал. Есть это или нет – надо просто задать вопрос Петру Верзилову и Сергею Удальцову. Это несложно сделать.

Гришин:

– Какие-то контакты у них, я думаю, были, но разовые, не более того. Я не думаю, что они системно сотрудничали.

Гудков:

– Петр Верзилов точно не является ярким новым лидером. Во-первых, у нас лидера нет, у нас есть группа лидеров. Но я думаю, что он в эту группу лидеров первой линейки не попадает.

Гришин:

– Случайно сфотографировали его где-то с Навальным, с Яшиным.

Гудков:

– Я с Кофи Аннаном фотографировался. Я думаю, что он этого не помнит. Что сейчас делает власть? Я устал их предупреждать, я устал о них заботиться. Пусть они делают, что хотят, чем хуже, тем лучше – у них уже так получается. Видимо, бесполезно разговаривать. Они формируют себе стойких врагов, оппонентов среди тех людей, которые еще вчера не были ни в чем убеждены. Например, та же Чирикова пошла бороться за Химкинский лес. В результате того, через что она прошла, она стала убежденным противником этой власти. Та же Маша Баронова. Обычная женщина, общественно активная, она куда-то пошла, ее где-то схватили, арестовали. Она была в шоке. Потом она поняла, что эта система вообще вся сгнила. И вот такие люди среди молодежи. А молодежь, вы меня простите, я грубо скажу (я отношусь уже к солидному поколению), они все равно нас будут закапывать. С молодежью нельзя ругаться, ее нельзя делать врагом. То, что сейчас делает власть, она резко противопоставляет себя молодежи. А молодежь, если обретает революционный дух, она не остановится. И она любую стену пройдет.

Гришин:

– Я хочу сказать, что вы упрекаете власть в том же самом, что делаете сами.

Гудков:

– Мы не фальсифицируем выборы, мы не узурпируем власть, мы не пилим и не дербаним страну. Мы не выводим капиталы за рубеж, мы не являемся держателями активов за рубежом.

Гришин:

– Вы воспитываете точно такое же поколение из молодежи, людей, которые становятся вашими противниками, уже не просто в силу мировоззрения, а оголтелыми противниками. И когда вы говорите про Чирикову, я могу сказать, что Чирикова для большей части населения Химок ничего из себя не представляет. А противников у нее там не меньше, чем сторонников.

Гудков:

– Извините, 17% даже при этих выборах – это тоже говорит о том, что каждый пятый в Химках (а с учетом того, что очень многие просто не верят в выборы и не пришли, значит, еще больше) ее уважает. Я не являюсь адвокатом никого – ни Верзилова, ни Pussy Riot, ни Жени Чириковой, хотя лично ее уважаю. Но я хочу сказать, что конвейер по производству оппонентов, а иногда и врагов власти запущен. И общефилософский, общемировой закон перехода количества в качество еще никому отменить не удалось.

Гришин:

– Это же марксизм.

Гудков:

– Вы отрицаете марксизм?

Гришин:

– У нас сейчас все отрицают марксизм.

Афонина:

– Я благодарю Геннадия Гудкова, политика, который был с нами.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>