Алла Сурикова: «Сценарий "Человека с бульвара Капуцинов" шесть лет лежал на "Мосфильме", прежде чем я взялась его снимать»

В эфире телерадиоканала КП кинорежиссер и сценарист Алла Сурикова рассказывает корреспонденту «Комсомолки» Николаю Никулину, почему в последнее время смотрит кино в машине и почему не любит мнения про то, что кино мертво.

Никулин:

- Сегодня у нас в гостях кинорежиссер и сценарист Алла Ильинична Сурикова. Мы в нашей передаче, как правило, занимаемся психологическими аспектами.

Сурикова:

- Не надо пугать меня сразу.

Никулин:

- Нам всегда интересно, почему люди пошли в ту или иную профессию. Вот откуда у вас пошла любовь к кино?

Сурикова:

- Шла я, шла, смотрю, стрелка: кино. Я думаю: дай-ка, пойду по стрелке. И дошла. И так уже где-то подбирается к сороковнику.

Никулин:

- Может быть, была какая-то личная история? Вот я вспоминаю Клода Лелуша, знаменитого французского режиссера, он в одном своем киноальманахе рассказал о своей любви к кино. Его папа водил в кинотеатр, и целыми днями он оттуда не выходил. И когда он впервые посмотрел фильм Калатозова «Летят журавли», он влюбился в кино и решил снимать. Может быть, у вас тоже есть какая-то личная история?

Сурикова:

- У меня папа был киноинженером, он работал в институте киноинженером. И водил меня в этот институт смотреть стереокино. То, что сегодня называется 3D. Кричат о совершенно новом кинематографе. Много-много лет назад наши любимые киноинженеры показывали это кино замечательное, надевали очки на нас, и мы, дети, смотрели это кино. Но наше государство не поддержало в свое время. Сейчас уже вернулось оттуда к нам это 3D. Может быть, там и много лет назад участвовали в создании стереокино импортные дяди и тети, но тогда это было наше и могло стать нашим. Мы могли, скажем так, запустить этот спутник с отрывом на третью ступень, без падения с миллиардами куда-то в неизвестность.

Никулин:

- А почему не получилось? Почему не поддержали?

Сурикова:

- Спутник почему не вывели на орбиту?

Никулин:

- Или у нас в России всегда все падает?

Сурикова:

- Не всегда и не у всех всё падает. Я думаю, что «Летят журавли» сделали в свое время, и еще какие-то вещи высокохудожественные делаются, и писатели у нас есть замечательные, и поэты, и режиссеры.

Никулин:

- К слову о стереокино. Многие говорят, что кинематограф изначально все-таки развивался как индустрия прогрессивная. То есть сначала было немое кино, появился звук – решили сделать звуковым, появился цвет – решили сделать цветным, сейчас 3D.

Сурикова:

- Я процитирую свое кино, которое называется «Человек с бульвара Капуцинов». У меня есть два артиста, Адабашьян и Мишин, которые снимаются в любой моей картине, независимо от того, есть там место для них или нет. Они говорят так: «Что мы здесь играем?» Я говорю: «Вот сценарий, ребята, где себя впишете, там и будете играть». Вот в этой картине у них есть такой монолог: «Звуковое кино погубил звук, цветное кино погубил цвет». А второй говорит: «Нет, кино погубил зритель. Когда я сижу в зале, смотрю на экран, и рядом со мной сидят люди, которые видят то же, что и я, меня это просто оскорбляет». Они взрывают все наши идеи о кино изнутри, делают это иронично. По-моему, в последнем их монологе один из них говорит: «Я знаю, как спасти кино. Нужно в кино перекрыть все денежные потоки – не платить никому ничего, пусть выживают, а мы посмотрим». Примерно так (ну, плюс-минус) оно и существует.

Никулин:

- Кино мертво, на ваш взгляд?

Сурикова:

- Да нет.

Никулин:

- Есть такое мнение.

Сурикова:

- Я не люблю эти мнения про то, что кино мертво, государство завтра кувыркнется, его не будет, про то, что все плохо у нас. Конечно, если каждый день говорить, что кино мертво, что люди пьяницы, алкоголики, бандиты, что все плохо, то так и будет. А если говорить: да, может быть, не очень хорошо сегодня, завтра будет лучше, это зависит от тебя, ты должен стать лучше, - ей-богу, будет лучше. Нельзя унижать людей, нельзя и в без того сложной жизни макать человека этим самым местом вот туда.

Никулин:

- А как вы сами относитесь к развитию кино? Эти технологии 3D - это плюс?

Сурикова:

- Я думаю, что пусть расцветают все цветы, просто чтобы эти цветы не забили человечность, любовь, атмосферу. Потому что это способ изображения, да, любопытный. Но не все картины требуют 3D. Более того, я считаю, что и не всем оно полезно. Потому что это все-таки достаточно агрессивная атака на наш мозг, на наше зрение. Поэтому я была бы поаккуратнее с этим.

Никулин:

- Люди с плохим зрением вообще туда не ходят. Потому что надеваешь очки на очки, и ощущение, что ты не входишь в экран, а экран входит в тебя.

Сурикова:

- В любом случае это такая агрессивная манера подачи материала, и надо быть к нему лояльно осторожными.

Никулин:

- Если возвращаться к тому самому диалогу, который вы процитировали, что я возмущен тем, что мой сосед смотрит то же самое, что и я. Вы предпочитаете кино смотреть в кинозале, когда много зрителей, или все-таки это интимный процесс?

Сурикова:

- В последнее время (я хотела бы, чтобы работники ГИБДД меня не слушали) я смотрю кино в машине. Я еду два часа по пробкам, и пробки становятся для меня незаметными и даже в какой-то степени удобными. Потому что у меня есть информация о фильме, который я хочу знать, посмотреть. Единственное, что если я смотрю в пробке, я обычно просматриваю картину два-три раза. Потому что все-таки я не могу вести машину и смотреть все время в экран – надо иногда отвлекаться на дорогу. Хорошую картину посмотрела, «Матч». У меня не было времени посмотреть на экране. Я даже хотела позвонить Андрюше Малюкову, потому что мне казалось, что он слишком спокойный для такой картины. Очень хорошая, темпераментная, хорошо сделанная, с хорошими актерскими работами картина «Матч».

Никулин:

- В основном вы предпочитаете отечественное кино или зарубежное тоже смотрите? И если говорить об отечественном кино, существует мнение, что оно в кризисе, перестали смотреть наши фильмы. Как вы думаете, почему?

Сурикова:

- Да не слушайте вы кинокритиков. У них всегда критические дни.

Никулин:

- Кинокритические.

Сурикова:

- Да, проще говорить, что все плохо, что все умерло. Много хороших картин. Знаете, когда-то мой учитель Георгий Николаевич Данелия говорил: «Знаешь, Алла, в мире делается 50 комедий. Из них по-настоящему успешных 3-4. Почему все эти успешные должны быть у нас?» Если человек вышел из кинотеатра с хорошим настроением, посмеялся, отдохнул, увидел свет, поцеловался с девушкой, которая сидела рядом, улыбнулся собаке, которая сидела у дверей кинотеатра, погладил ребенка, что-то еще хорошее сделал, то комедия достигла цели.

Никулин:

- Если говорить о жанре, то сейчас отечественные комедийные фильмы еще смотрят. Но согласитесь, что статистика довольно печальная для нашего кино. Люди ходят на «Человека-паука», на «Темного рыцаря»…

Сурикова:

- Вы знаете, в этом не виноваты наши комедиографы. К сожалению, сегодня прокат в руках деляг, которые знают, что на американском кино гораздо легче и проще заработать, чем на нашем. Более того, тот же «Паук» и еще 20-30 картин «пауковских», в них вложены миллионы. И поэтому на единицу времени там приходится по 30 кадров, а у нас на единицу времени – по 3 кадра. Потому что, когда звонит мне продюсер, говорит: ты слишком много пленки потратила, я стараюсь сэкономить эту коробку пленки и всадить одним куском длинную сцену. Я видела, по-моему, в Израиле, как снималась одна сцена со Сталлоне и молодой актрисой. Три камеры как минимум. И 11 дублей спокойно. Причем проходная сцена. Нам такого количества пленки, времени не снилось. Но сейчас, наверное, начинаем выруливать. Есть Бекмамбетов, который вышел на уровень их кино, Сережа Бодров, сейчас Андрей Прошкин снял «Орду» тоже достаточно мощно.

Никулин:

- Можно это окрестить блокбастером.

Сурикова:

- Да. Но в эти картины вложены соответствующие деньги. Но я думаю, что и время картин, когда люди будут смотреть друг на друга, улыбаться, понимать, что не все потеряно, что за этими взглядами стоит еще история, и эту паузу имеют право держать, и зритель, который будет смотреть эту паузу и получать от нее удовольствие, оно придет. Просто хлынуло кино другое на наши экраны, которое долгое время сдерживалось. Сейчас оно завоевало все прокатные точки. И уже воспитано это поколение, которое выбрало себе «Пепси», жвачку и еще что-то цветное, оно воспитано на другом ритме, на ритме рекламы, на ритме картин американских.

Никулин:

- То, что называется клиповым сознанием.

Сурикова:

- Да. И режиссеры, которые пришли из клипов снимать кино, они так и клипуют или клепают.

Никулин:

- Хорошо, что наши отечественные режиссеры пытаются подражать западному кинематографу?

Сурикова:

- Пусть кто-то подражает. Почему нет? Если есть физическая и финансовая возможность. Я работаю с компьютером, но мой 7-летний внук Артем в два раза быстрее это делает. Это уже психофизика другого поколения. Потому что они родились с этим. Да, я овладела, все, что надо мне, я делаю, но у меня другой ритм. Я считаю, что и это кино должно быть. Должно быть кино для 14-18-летних, у которых картинка должна сменяться в 10 раз быстрее, и для нас, дяденек и тетенек, которые еще молодые, конечно, но уже немножко пожили, и у них другой ритм, другое ощущение жизни, другой взгляд на то, как люди должны общаться. И, наверное, когда сравняется баланс этот, будет все нормально. Да и молодежь будет смотреть другое кино тоже, просто оно должно войти. А политика и государства, и Министерства культуры должна быть таковой, чтобы поддерживать отечественное кино. Поддержите отечественного производителя, не надо давать пинок под одно место очень приличным картинам, которые не выходят практически на экраны. Что «Сибирь. Монамур» шла? Да не знает никто про нее.

Никулин:

- С другой стороны, отечественное кино в каком-то смысле оторвалось от зрителя. Зритель, можно сказать, перевоспитался и продолжает смотреть американское кино.

Сурикова:

- Есть режиссеры, которые тоже вместе со зрителями перевоспитались. Есть режиссеры, которые знают, чего хочет этот зритель 14-21, как он ходит в кино. Более того, взрослеющие режиссеры хотят угодить этому поколению – немножко «клубнички», немножко голой задницы…

Никулин:

- Продают душу дьяволу фактически?

Сурикова:

- Может быть, даже не душу дьяволу, но продюсер же ставит условие: мы хотим, чтобы наше кино смотрелось. Значит, или экшн, или комедия, или динамичное что-то.

Никулин:

- Самое поразительное, что все говорят: отечественное кино отличается от западного тем, что есть, во-первых, русская душа, а во-вторых, мы претендуем на универсальность. Мы говорим о вечном, а не о сиюминутном.

Сурикова:

- Мы должны защищаться чем-то.

Никулин:

- А у нас действительно есть такие богоискательства, какие-то поиски философских проблем?

Сурикова:

- Почему нет? Конечно, есть. А «Остров» Паши Лунгина?

Никулин:

- «Жила-была одна баба», кстати, очень хорошая картина, недавно выходила.

Сурикова:

- «Мой парень - ангел» - очень милая, славная картина Веры Сторожевой.

Никулин:

- Новогодняя.

Сурикова:

- Новогодняя, но она очень искренняя, теплая, с хорошими двумя работами Старшенбаум и Артура Смолянинова. Очень хорошая пара ребят, и очень хорошая история.

Никулин:

- А это хорошо, что мы научились работать в жанрах. Обратите внимание, этой универсальностью мы как будто всегда выходим за рамки жанра. Даже снимая комедии, мы все равно хотим сказать о вечном. А американцам дает задание продюсер: сними мне комедию класса В – он снимает комедию, сними мне триллер класса С – он снимает. Российская школа приходит к этому или ей никогда не пересечься с этой традицией, и мы будем всегда снимать универсальные картины?

Сурикова:

- Кто-то перейдет, кто-то не перейдет. Какой-то продюсер скажет: давай, снимай класса Г. И класс Г пойдет вперед. Кто-то скажет: нет, мне, пожалуйста, на фестиваль, и не меньше Каннского, поэтому сначала развороти душу, потом чтобы у тебя там валялись в грязи, чтобы была лавина алкоголиков, чтобы отец изнасиловал дочь, мать совратила внука, сына.

Никулин:

- Если говорить о фестивальном кино, допустим, последняя картина Сокурова «Фауст», она стала лауреатом Каннского фестиваля. Но при этом в российском прокате она совершенно незаметной была. Если выйти на улицу спросить: «А вы знаете, что Сокуров снял «Фауста»?» - они спросят: «Во-первых, кто такой Фауст, во-вторых, кто такой Сокуров?» Почему так?

Сурикова:

- Смотря у кого вы будете спрашивать. Если вы спросите у Николая Никулина, может быть, он все-таки скажет вам, чем отличается. Знаете, я признаю талант Сокурова, уважаю очень этого художника, но он не мой, что ли. А вот, скажем, Ваня Суриков, мой внук, он обожает, с удовольствием смотрит, потому что он молодой человек.

Никулин:

- Я порой не могу Тарковского до конца досмотреть – настолько затянутые планы.

Сурикова:

- Чем-то вы мне близки. У меня есть студент, его зовут Руслан, фамилия Никулин. Он такой талантливый комедиограф, я хочу, чтобы он состоялся. Он живет сейчас в Харькове, я хочу его оттуда вытащить и попробовать его как-то…

Никулин:

- Ему нравится Тарковский?

Сурикова:

- Нет, я сейчас не об этом. Мне не хочется говорить о том, что мне не близко, скажем так.

Никулин:

- Давайте поговорим о том, что вам близко. Ваши первые шаги в кинематографе. Откуда появилось желание снять фильм?

Сурикова:

- Опять вы про это. Да оттуда всё. У меня дядя художник кино, папа – киноинженер, второй дядя – актер, третий дядя – актер. Все вокруг актеры.

Никулин:

- Вам не страшно было?

Сурикова:

- Страшно.

Никулин:

- Ведь это же такой ответственный процесс.

Сурикова:

- Один из моих операторов, Валера Шувалов, мы с ним снимали картину «Чокнутые». Талантливый, хороший оператор. Он говорил: «Ты думаешь, я не смог бы снять кино? Да запросто. Я бы повесился от ответственности». Потому что, конечно же, режиссер отвечает за то, что идет на экране. Каждый раз, заканчивая картину, я думаю: ну всё, сейчас меня, наконец… Потом стою, смотрю вместе с залом, думаю: нет, ничего. Я не говорю: ай да Пушкин, ай да сукин сын. Как говорил Андрей Александрович Миронов, чувство трусливого оптимизма появляется. Может быть, и у многих так. Мои картины приходят, особенно ко мне, через пару лет. Я их ощущаю гораздо лучше, чем когда заканчиваю. Во-первых, когда заканчиваю, я ее 230 раз уже посмотрела, перемонтировала, смонтировала (это не нравится, это выбросить, это поставить опять), все это свежо, рана эта болит и кровоточит. А когда проходит время, можно посмотреть на свою картину издали, как на чужую. И если это не очень стыдно, то можно себе сказать: нет, ничего.

Никулин:

- А вы критично относитесь к своим работам, что-то вам не нравится?

Сурикова:

- Я вам не расскажу про это. Конечно, самокритичность и самоирония, я считаю, что они обязаны присутствовать в человеке, который занимается тем, чем я занимаюсь. Потому что иначе ничего не сделаешь.

Никулин:

- А сам процесс съемок насколько мучителен? Все мы помним мультфильм «Фильм, фильм, фильм» и думаем: как это все забавно.

Сурикова:

- Знаете, нет ничего прекраснее и нет ничего тяжелее. 24 часа в сутки кино тебя не отпускает, когда ты начинаешь. Самый творческий процесс, с моей точки зрения, это подготовительный, когда ты ищешь актеров, когда работаешь над сценарием, когда соотносишь этот объект с этой сценой, когда еще есть возможность подумать. Потом «Мотор!» - и побежал. И там уже, конечно, надо обладать большим мужеством, здоровьем, крепкими нервами, хорошим тылом, чтобы добежать до конца, чтобы потом, добежав до конца, еще это смонтировать, и чтобы не было стыдно за то, что ты сделал.

Никулин:

- Какие-то эксцессы у вас происходят на съемках?

Сурикова:

- А как же!

Никулин:

- Я имею личный опыт. Однажды ездил на съемки сериала «Папины дочки» как корреспондент «КП». И там мне рассказали интересный случай, что сценаристы написали в сценарии, что один из главных героев должен поднять три таких больших рулона и уйти с ними. Одно дело написать в сценарии, а другое дело на деле осуществить. Потому что рулоны действительно очень тяжелые. Три рулона поднять невозможно.

Сурикова:

- Для этого существуют реквизиторы. И режиссер должен проверить, чтобы до того, как актеру надо будет поднимать три рулона, сделали бы три дубля рулонов, которые можно поднять практически одной рукой. У меня на съемках были камни бутафорские. Так же и рулоны делают бутафорские.

Никулин:

- Возникает иногда конфликт между режиссером и сценаристом: что ты написал, как такое можно написать?

Сурикова:

- Не надо сценариста пускать на съемочную площадку. Зачем ему нервничать? Пусть уж потом смотрит картину в конце. Понимаете, приходят живые люди, живые актеры. Если это актеры талантливые, они все равно под себя текст будут подминать, они будут его делать живым, разговорным. Потому что сценарист пишет литературу. А потом это же надо произносить, а оно застревает во рту. Конечно, даешь свободу. И вместо длинного монолога из 1000 слов говоришь: ты скажи «ну…». И это «ну» будет выразительнее, чем весь монолог.

Никулин:

- В этой связи вспоминается такая тема в кинематографе, как экранизация. Насколько мне известно, сколько примеров я ни читал, всегда писатель был недоволен тем, как его экранизировали. Есть такая проблема?

Сурикова:

- Я когда-то написала сценарий мультфильма. В Болгарии это было. Оставила его там и уехала. Потом приехала на следующий фестиваль, мне дают 900 левов, говорят, что снят мультфильм по моему сценарию, и он даже получил главный приз союза болгарских кинематографистов. Я посмотрела фильм. Как у сценариста у меня была масса замечаний.

Никулин:

- У режиссера, видимо, существует другой взгляд. Как вы думаете, это вообще нормальная практика, когда режиссер просто подминает под себя сценарий, переписывает его и дает свое виденье? Многие говорят, что когда ты читаешь литературу, у тебя всегда своя картинка возникает, а у режиссера свое виденье, и он тебе его предлагает, навязывает.

Сурикова:

- Когда вы читаете литературу, у вас же возникает свое виденье. Почему у режиссера не должно быть своего виденья? Почему он должен лечь, расслабиться и говорить: делайте со мной, что хотите?

Никулин:

- Условно говоря, он у меня мое виденье отнимает, он предлагает свое.

Сурикова:

- Не смотри мое кино. Конечно, режиссер на то и режиссер. Почему «Три сестры», «Дядя Ваня», «Вишневый сад» ставят десятки режиссеров? Потому что у каждого свое виденье. И это интересно. Интересно, как Андрон Кончаловский поставил? А как Кама Гинкас? Каждый видит и ставит по-своему, это естественно. Другое дело, что мера талантливости режиссера, который берется за хорошую литературу и делает из нее плоское кино. Вот это, конечно, обидно. А если, скажем, Никита Михалков снял «Неоконченную пьесу для механического пианино», или «Обломов» - это уровень тот же, с моей точки зрения, а может быть, даже чуть выше. Потому что это очень высокое искусство. Или равносильное, или, может быть, в чем-то даже выше литературы. Другое дело, что другой человек, который не Никита Михалков, берет высокую литературу, а делает низкое кино. Не давайте такому человеку денег.

У меня был опыт смешной, это было в перестройку. Я на какой-то игре выиграла какие-то деньги. И мне сказали: надо идти в такой-то банк, получить. Я взяла этот талон, прихожу, меня ведут к какому-то банкиру. Я говорю: кино делаете? А деньги же ищешь все время. Режиссер все время ходит с протянутой рукой и говорит: дай, дай. Так вот, я ему говорю: кино делаете? Он говорит: да. Я говорю: что? Он говорит: мы сейчас будем делать (называет фамилию режиссера, которая мне ни о чем не говорит) по литературе. Я говорю: что именно? Он говорит: вот эта вот пуля, «Золотой осел».

Понятно? Апулей, «Золотой осел». А он не понимает, что такое Апулей. Он услышал: пуля, «Золотой осел». Я говорю: а вы читали? Он говорит: мне рассказал режиссер.

Правда, кино это, по-моему, так и не получилось.

Мне Володя Фокин, с которым мы ведем мастерскую на Высших режиссерских курсах, рассказывал, что парень на режиссуру поступал во ВГИК. У него в билете было «На дне» Горького. У него спросили: хотя бы о чем это? Он говорит: о водолазах.

Никулин:

- Должен признаться, я большой поклонник вашей картины «Человек с бульвара Капуцинов». И это не просто кино, это кино о кино, о том, как снимается кино. С другой стороны, это замечательная комедия. Вы как определяете жанр этого фильма?

Сурикова:

- Это иронический вестерн.

Никулин:

- Ирония над чем, над американскими вестернами?

Сурикова:

- Просто иронический. Ирония не бывает над кем-то. Пародия бывает над кем-то. А ирония бывает по поводу. Да, он иронический, потому что там много смешного, всерьез никто не погибает.

Никулин:

- Как вам в голову пришла идея снять именно фильм подобного жанра?

Сурикова:

- Это сначала в голову Эдика Акопова, моего сокурсника по Высшим режиссерским и сценарным курсам, пришло. Он написал сценарий. Сценарий 6 лет лежал на «Мосфильме». Мужчины к нему подходили, облизывались и уходили, понимая, что, как говорит Жванецкий… Он мне сказал: «Как ты взялась за эту картину, когда даже у лошадей морды наши?» А я по женскому легкомыслию подошла. Была такая Нина Николаевна Глаголева, замечательный человек, заместитель главного редактора «Мосфильма». Она говорит: «Что ты идешь? Вот смотри, какой хороший сценарий лежит». Я знала этот сценарий, но тоже не сразу схватилась за него. Взяла, почитала, говорю: ну ладно. Собрала команду, пригласила Андрея Александровича Миронова. Он внес своё, Гриша Беленький, оператор, - своё. Собралась замечательная команда лучших каскадеров страны из Прибалтики, с Украины, из России. Саша Аристов занимался технически сложными трюками, Саша Иншаков всеми драками, Олег Корытин конными трюками. И у каждого была своя большая команда. И был такой дух соревновательный: а ну-ка, а я попробую.

Никулин:

- Побольше спецэффектов?

Сурикова:

- Да. Поскольку был довольно большой подготовительный период, мы собрали все картины, которые по жанру были близки, смотрели всей командой, потому что надо было почувствовать, понять. И был энтузиазм у всех сделать это кино здоровски.

Никулин:

- Действительно там получился изумительный мордобой, такие драки. Кстати, его в какой-то степени можно мюзиклом назвать.

Сурикова:

- Там одна сцена чисто из мюзикла. Андрей спускается по лестнице и поет «Отныне, теперь, наконец-то…» И дети там подхватывают: «Синема, синема, синема…»

Никулин:

- Вы говорите, что просматривали вестерны. А какой можете отметить?

Сурикова:

- Мы много очень посмотрели. Практически все, что было, особенно если близко к жанру, особенно комедийные вещи какие-то. Скажем, где-то я увидела трюк, который повторяет Николай Петрович Караченцов, когда он прыгает, зажимает в полете голову, переворачивается, лицо на камеру (дескать, это я сам прыгаю, посмотрите) – и покатился дальше. Или сковороду где-то мы увидели. Но она не так была использована, но близко. Мел Брукс очень много смешного дал кинематографу американскому. У него такие грубоватые комедии, но по настроению, по посылу что-то такое интересное было.

Никулин:

- Сам жанр вестерна популярен в Америке…

Сурикова:

- В этом году 100 лет вестерну.

Никулин:

- Я однажды смотрел фильм, который снял Мартин Скорсезе об американском кино. И он рассказывал, что вестерн вместе с криминальной драмой почему органичный жанр? Потому что, он, с одной стороны, рассказывает про изъяны американского образа жизни, криминал этот самый, а с другой стороны, показывает это очень увлекательно. А в советском кинематографе можно было эти самые изъяны так показать?

Сурикова:

- Вы что заканчивали?

Никулин:

- Я сразу два института заканчивал.

Сурикова:

- У вас такой склад ума, когда вы пытаетесь обобщать, теоретизировать и как бы закритиковывать. Идите учиться ко мне на режиссерский. Сразу все встанет на место. Давайте я запущу двоих Никулиных. Вот будет здорово.

Никулин:

- Когда я готовился к нашему эфиру, прочитал в интернете, что вы королева нашего кинематографа. Кто-то так окрестил. Тем не менее, женщины в кинематографе это отдельная тема. Потому что все мужчины, я думаю, говорят: нет места женщине в кинематографе. Вы сами как к этому относитесь?

Сурикова:

- Знаете, я уже больше 6 лет преподаю на Высших режиссерских курсах. Молодые девочки идут таким клином – и мощным, и талантливым, и крепким. Видимо, меняется что-то. Сейчас Эра Водолея, это эра женщин, по-моему. Оксана Бычкова, Наташа Углицких, Маша Маханько… Я могу продолжать список. Даша Шумакова, которая у меня сейчас снималась, Оксана Ткач и т.д. Они крепкие, талантливые, и работают совершенно не хуже, а думаю, что во многом лучше. Я меньше знаю тех, кто как бы по ту сторону курсов. Я знаю тех, кого вырастили.

Никулин:

- Тем не менее, женщин в кинематографе пока мало.

Сурикова:

- Сейчас уже много. И они уже забивают ребят со страшной силой. Уже мало кто позволяет себе вслух говорить. Это когда я заканчивала или поступала, тогда было невероятно.

Никулин:

- Спасибо большое, Алла Ильинична, что сегодня пришли к нам в «Беседку «КП».

Сурикова:

- На здоровье.

<<Самые интересные эфиры радио "Комсомольская правда" мы собрали для вас ЗДЕСЬ >>