Кыргызстан
+11°
Boom metrics
Сегодня:

Слово не воробей: вылетит - штраф. В Уголовный кодекс вернули статью за клевету

Депутаты Госдумы рассказывают, для чего это нужно [дискуссия]

В прямом эфире радио и телеканала КП член комитета Госдумы по культуре Ольга Тимофеева, член комитета Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству Илья Пономарев, политический обозреватель «Комсомолки» Александр Гришин и ведущий Константин Бышевой спорят, нужно ли жестоко наказывать людей за сознательное вранье.

«Представители партии «Единая Россия» Александр Хинштейн и Павел Крашенинников предложили вернуть в Уголовный Кодекс России статью за клевету. Всего год назад бывший президент Дмитрий Медведев во время программы по либерализации Уголовного кодекса упразднил ее. На сегодняшний день клевета наказывается лишь административно. Максимальный штраф составляет 5000 рублей. По словам единоросов, исключение статьи из кодекса ни к чему хорошему не привело и теперь важно не только вернуть статью, но и кардинально ее изменить. Депутаты от партии предлагают увеличить штрафы до 100 тысяч рублей. Ввести обязательные работы за оскорбление сроком до 180 часов и ограничение свободы до 5 лет. За рубежом ответственность за клевету распространена повсеместно. Так в США широко применяется гражданская правовая ответственность. Уголовно-правовая ответственность, хотя и существует в законодательстве многих штатов, но суды ее не применяют. В Германии же уголовная ответственность предусмотрена за распространение заведомо ложных сведений. Наказание за них варьируется от денежного штрафа до лишения свободы. Многие правозащитники высказывают, что нововведение направлено главным образом на блогеров и политических активистов, которые критикуют власть. А в нашей стране нужна ли статья за клевету? Не будет ли эта статья так же забыта у нас, как в США? На эти и другие вопросы попытаемся ответить в программе «Я – против!».

Бышевой:

- Сегодня мы поговорим о клевете.

Гришин:

- Но сначала я хочу высказать глубокое уважение Илье Владимировичу Пономареву, который вчера, как я понимаю, вернулся только из Крымска, где он появился утром в воскресенье уже, где организовывал работу волонтеров в составе такой межфракционной группы, еще задолго до того, как были приняты решения в верхах посылать рабочую группу, депутатов и т.д. и т.п. Искренний респект вам.

Пономарев:

- Спасибо большое, но я хочу сказать, что многие мои коллеги с самого начала включились в эту работу в своих регионах. Поэтому говорить о том, кто был первым или вторым, я считаю, это неправильно. Главное – что каждый должен делать то, что он может.

Бышевой:

- Давайте по порядку. Мы немного перефразировали русскую поговорку. «Слово не воробей, вылетит – не поймаешь», мы ее переделали так: «Слово не воробей, вылетит – в тюрьму сядешь».

Гришин:

- Во-первых, меня поразило несколько несоответствий реалиям, которые были в сюжете вот отражены. Относительно штрафа от 2 до 3 тысяч, который сейчас действует. И еще ряд других нюансов, которые дезориентируют радиослушателей и телезрителей. Я хочу сказать, что, чем более ответственно мы, журналисты, будем относиться к той фактуре, с которой работаем, тем меньше будет поводов для применения административной или уголовной статьи. Во-первых, сейчас не сядешь. И вскоре тоже, наверное, не сядешь. Потому что наша руководящая и направляющая высказалась вчера по поводу того, чтобы конкретный тюремный срок – лишение свободы – из этой статьи убрать. А в Уголовный кодекс это вернется не только наказанием, не только штрафом, но и, извините, судимостью попахивает для человека. Что, может быть, гораздо более серьезно, чем просто конкретные суммы, которые идут, как и все штрафы у нас, в казначейство.

Бышевой:

- Так стоит ли возвращать в конечном итоге статью за клевету? Давайте я этот вопрос вынесу на голосование. Итак, если вы считаете, что стоит возвращать статью за клевету, звоните нам по телефону 637-65-19. Если не стоит, звоните – 637-65-20. Код Москвы 495.

Тимофеева:

- Давайте скажем, что все-таки стоит. Я депутат российской думы полтора месяца, я журналист телевизионный с 15-летним стажем работы. И я вам хочу сказать, что я абсолютно согласна с вами, на 100 процентов, что за каждое сказанное слово журналиста в эфире нужно нести ответственность. В большей степени сейчас мои коллеги могут сказать – ребята, да какая статья, у вас свобода слова ухудшается, вы в эфире ничего не сможете сказать… Но я убеждена, что за каждое свое слово нужно нести ответственность. Знаете почему стоит? Потому, что, если я сегодня скажу, что Иван Иванов вор, насильник и преступник, меня сегодня за это накажут на 2000 рублей. И сегодня очень многие стали этим пользоваться. И вот когда я у Крашенинникова спросила – скажите, вы замечательный юрист, а сколько вообще человек за последние полгода, когда статью из УК в административный перенесли, наказали? Да нисколько не наказали, потому что все считают гораздо дороже обойдется иск в суд написать… И сегодня поэтому можно над человеком издеваться, как хочешь. Особенно, когда ты говоришь что-то публично, особенно, когда у тебя есть служебное положение, особенно, когда я скажу, что этот человек другой ориентации или, не дай бог, террорист… Поверьте, за каждое свое слово нужно нести ответственность. Другой вопрос – когда сегодня говорят, а нужно ли сажать? В той же Америке есть самая большая санкция – до 10 лет можно сесть, если обвинишь человека в особо тяжком преступлении. Есть другой момент – я вчера смотрела беседу Путина с правозащитниками и каждый из них, поверьте, и Лукин, и представитель предпринимателей, все говорят – да, нужно. Потому что кого-то обвиняют в мошенничестве из предпринимателей, кого-то обвиняют в сексуальных каких-то домогательствах. А на деле-то этого нет. Другой вопрос – а нужно ли сажать? Возможно, нет. Закон будет широко обсуждаться абсолютно всеми фракциями и давайте скажем – а, может быть, этот штраф будет миллион, - тогда я всегда подумаю. Как журналист, как политик, как вообще любой человек, а могу ли я кого-то оскорбить? И когда все говорят, что это сделано для того, чтобы кто-то там на митинге нас или где-то в эфире не сказал, какие мы хорошие или плохие, поверьте, вот я достаточно честный человек и, если мне это скажут, вот я попробую пойти по пути закона. И пусть докажут, что я на самом деле тот человек, которым меня хотят назвать. Я этого, по крайней мере, и мои коллеги, абсолютно не боимся.

Пономарев:

- Ну, с такими судами бояться нечего!

Тимофеева:

- Я за то, чтобы за каждое слово, когда ты соврал, ты должен нести наказание. Это честь и деловая репутация… Дороже этого нет ничего сегодня.

Пономарев:

- То, с чем говорила Ольга, я согласен полностью. Это вот в самой последней части – что вопрос не только в законе, а вопрос правоприменения. И мы прекрасно знаем, что в условиях конкретных российских реалий правоприменение, мягко говоря, страдает. Чаще всего все эти вещи с клеветой возникают при взаимоотношениях человека и власти. Или людей, которые участвуют в тех или иных политических или административных вопросах.

Тимофеева:

- В коммерческих, давайте скажем, вопросах. Я скажу, что вы плохой товар продаете и к вам не пойдут его покупать…

Пономарев:

- Это не вопрос клеветы – это недобросовестная реклама, когда вы таким образом говорите. Вспомните, сколько раз было случаев, думаю, мало кто сможет их припомнить, чтобы владелец одного коммерческого ларька сказал про владельца другого ларька, что он там педофил, насильник и убийца.

Гришин:

- Нет, что у него чебуреки из человечины или там из кошатины…

Пономарев:

- Это подпадает под совершенно другое…

Гришин:

- Нет, это уже клевета…

Пономарев:

- Нет, это относится к бизнесу человека, а не относится к его личности, да. Вот если он лично там из мальчиков готовит эти самые чебуреки…

Гришин:

- Это относится к деловой репутации. А это уже подходит под клевету на самом деле.

Пономарев:

- Хорошо, я согласен. Но у нас же была определенная правоприменительная практика, когда еще была соответствующая статья и мы прекрасно знаем – подавляющее большинство этих случаев связано либо с взаимоотношениями гражданина и власти, либо там политики между собой в ходе избирательной кампании друг друга поливают грязью. Вот что обычно есть. Поэтому этот закон сейчас приведет к чему? Вот у нас только что в Думе проходило дело депутата Бессонова…

Тимофеева:

- Да, проходило.

Пономарев:

- Вы, я так понимаю, проголосовали за то, чтобы лишить его иммунитета.

Тимофеева:

- Частичного иммунитета, поверьте, частичного, только на время расследования.

Пономарев:

- Такого не бывает. В законе написано просто иммунитета, а потом – просто судимость. То есть, какой бы она ни была. Даже если там выпишут штраф, а не тюремное заключение. Просто судимость – и товарищ Бессонов теряет свой депутатский мандат. Хотя за него проголосовало много людей и непосредственно в тех событиях он защищал граждан от того, чем занималась полиция…

Тимофеева:

- Давайте ближе к теме.

Пономарев:

- Я просто к тому, что сейчас будет происходить. Я считаю, что там типичная наперсточная ситуация. Вот сейчас нужно сделать дополнительный рычаг, чтобы воздействовать на политическую ситуацию в стране. Вот там теперь любой из депутатов, который произнесет крамольное слово про жуликов и воров, он будет клеветник, ему тут же будет сделано уголовное дело и его могут там оштрафовать даже потом на рубль. Но, если это будет уголовное дело, а не административное, он тут же теряет мандат.

Тимофеева:

- Не соглашусь с вами…

Гришин:

- Вот на самом деле точно так же, если кто скажет после публикации вот взломанной почты и, по-моему, переписки Навального… появилась эта… Навальный – жулик и вор, точно так же, каждый, кто обзовет Навального….

Пономарев:

- Нет, там была очень хорошая вещь. Вот у вас даже в репортаже… Я хорошо знаю, как в других странах работает вся эта правовая система. Вещи, связанные с клеветой, как правило, разбираются в гражданско-правовом порядке. То есть, это означает, что, если я там про вас что-то нехорошее сказал, вы подаете на меня, как на гражданина, в суд, доказываете это и показываете, сколько у вас конкретно ущерб от моего высказывания и я вам лично будут должен денег. Не прокурор, не государственная машина, а мы с вами ведем в суде разбирательство на эту тему. И я полностью за такие вещи. Я считаю, что такие вещи должны быть. Более того, это должны быть большие деньги, это не должна быть там символическая компенсация… Но и должна быть гражданско-правовая, а не уголовная ответственность.

Бышевой:

- В нашей стране любимая игра – принять закон, отменить закон. Такая чехарда некая получается…

Пономарев:

- Да, про это даже писали. Вот когда этот закон отменяли, отменили его с еще одной статьей, которая защищала гражданина от высказываний против, например, следователя или прокурора, который допустил беззаконие. Сейчас, когда это возвращают, эта норма не возвращается. Таким образом, это подпадает под клевету. Таким образом, если человек судился в суде, например, и суд вынес решение и он сказал – я считаю, что это решение не правовое, то на него судья имеет право подать за клевету, возбудить уголовное дело и добиться того, чтобы его посадили.

Тимофеева:

- Я не знаю, что было в декабре, когда отменяли эту статью 7 декабря, я тогда была муниципальным депутатом, но, поверьте, я человек, который не оторвался от региона. Когда мы всему пытаемся придать политическую окраску, мы говорим о том, что вот тут тех посадят, вот тут тех посадят… Вот я только что приехала из региона, где в субботу у меня был социальный митинг, когда вышли люди потому, что у них во дворе решили построить незаконно офис пятиэтажный. Поверьте, я туда приезжаю – у людей другие проблемы. У них окна в школах вываливаются, у них проблемы с дорогами… И когда мы говорим, что любой закон – политика, это неправда.

Пономарев:

- Ольга, но это ж тут же переходит в политику…

Бышевой:

- Я вам задам обоим вопрос – против кого конкретного этот закон?

Тимофеева:

- Против тех, кто пытается, возможно, в силу своей профессии, возможно, служебного положения, возможно, просто неграмотности, а, возможно, просто в каких-то корыстных целях, добиться того, чего хотят добиться. Того, кто хочет использовать те механизмы, которые есть сегодня – 2-3 тысячи рублей штрафа – и уничтожить любого: биз0несмена, политика, просто соседа, который мне не нравится и при большом скоплении людей я скажу, что он такой-то и такой-то… Я не считаю, что здесь есть политическая подоплека… Большинство население России живет другим…

Пономарев:

- В ситуации, когда в стране нет независимого суда, когда суд все решения выносит в одну сторону, то любая подобная инициатива – конечно, инициатива против простого человека, который борется с властью. Всегда. Потому что тот случай, когда вы говорите относительно там уплотнительной застройки… мы прекрасно понимаем, что в любой уплотнительной застройке участвует чиновник и просто так никто уплотнительную застройку не разрешает уже давно во всех наших городах. И сейчас этот закон станет дополнительным рубежом обороны. Потому что вот у вас вышли люди без политических требований, а просто против того, чтобы у них во дворе воткнули очередную свечку, да. И они будут говорить, что конкретный вот Иванов Иван Иванович, замглавы департамента принимал решение и они могут про него любую фразу скажут на этом самом митинге и против них возбудят уголовное дело и тут же их социальный протест превратится в политический. Поэтому я считаю, что этот закон сейчас впрямую вреден. Надо сначала навести порядок в судебной системе, а потом делать такие законы, которые могут иметь самые неожиданные последствия.

Гришин:

- Во-первых, относительно правоприменения. Я хочу порадовать всех сторонников оппозиции тем, что Верховный суд принял решение о незаконности ареста Сергея Удальцова в декабре. Удальцов уже говорит – дайте мне 10 миллионов в качестве компенсации морального ущерба…

Тимофеев:

- И публично должны еще извиниться…

Гришин:

- Ну, дело чисто протокольное, я так понимаю, протокол не составили из-за того, что его сразу отвезли в лечебное учреждение, но суть не в этом. Вот когда вы говорите – выйдут люди и скажут, что Иван Иванович Козлов такой-то и такой-то… Если они скажут, что он кушал детей на завтрак – это будет клевета. Если они докажут, что он кушал детей на завтрак – допустим, он кушал поросенка молочного с кашей, а поросенок это же тоже дитя свиньи, - это можно будет подвести под диффомацию. А если они скажут, что Иван Иванович Козлов – это лицо мужского пола нетрадиционной ориентации – это будет не клеветой… это будет просто оскорблением, которое не будет тянуть на уголовный кодекс, оно останется в рамках гражданского права…

Пономарев:

- Мы любое высказывание можем вообще трактовать по-разному. И для кого-то то, что является клеветой, для другого является там высшей наградой. И в этой ситуации, когда мы даем возможность нашему крайне несовершенному правосудию весьма произвольно трактовать и плодить людей с судимостями, это очень большая проблема. Одно дело, когда вот мы вдвоем и вот Ольга говорит, что это высказывание ее задело по такой-то причине, и она лично приходит в суд и объясняет, почему она задела. Другое дело – если я что-то высказал про Ольгу ,как про депутата, а ко мне пришел толстый некрасивый прокурор и сказал – ты там нашего молодого симпатичного депутата обидел и сейчас мы тебя раскрутим по полной программе. Это же совершенно другая история. И хорошо там, допустим, если я депутат, я могу защищаться. А если это сделает маленький гражданин, у которого нет никаких погон, у вас есть хоть малейшее сомнение, каков будет исход этого суда?

Тимофеева:

- Я могу сказать, что когда нас, журналистов, в последние годы обвиняют в том, что мы сегодня по-хорошему говорим неправду иной раз, я могу сказать, что вот этот закон, может быть, заставит нас всех нам больше доверять. Когда мы будем выверять каждое слово и когда не будет больших проблем с тем, что мы будем на кого-то, мягко говоря, наезжать…

Бышевой:

- Итак, друзья, пофантазируем немного. Если проходит закон утверждение в парламенте, подписывается Президентом…

Тимофеева:

- Я думаю, достаточно быстро пройдет…

Бышевой:

- Если проходит закон, как этот закон можно использовать впоследствии в своих корыстных целях? А ведь такое возможно, правда?

Тимофеева:

- Кому?

Бышевой:

- Ну, вот мне. Как я могу в корыстных целях использовать этот закон?

Гришин:

- Кто на тебя клевещет? Найди человека, которому ты нужен.

Бышевой:

- Ну, вот как я могу в корыстных целях использовать этот закон?

Пономарев:

- Вы лично никак. Только если вы там сходите в администрацию президента и скажете – вот вы мне заплатите, а я тогда на того в суд подам. Но это как бы дело такое… А вот против вас, как против журналиста, это использовать, безусловно, могут. Ведь у вашего издания, наверное, одного из самого мощных в стране, безусловно, есть недоброжелатели. И они с удовольствием будут подавать в суд на журналистов для того, чтобы ваше руководство нервничало, меняло свою редакционную политику. Либо оно должно будет после этого сдавать своих журналистов, либо, наоборот, пытаться их каким-то образом защищать. Но это дорого. И последствия для издания будут те, что оно будет вынуждено быть более умеренным, более осторожным в своих суждениях.

Тимофеева:

- Я не соглашусь с Ильей. Мы не просто возвращаем этот закон из Административного кодекса в Уголовный. Сегодняшний штраф от 2 до 3 тысяч мы заменяем на штраф от 100 до 500 тысяч. И более того – на сегодня в первом чтении выносится наказание до двух лет лишения свободы. Накануне президент обратился и сказал – давайте лучше кратно еще увеличим штрафы, но откажемся от лишения свободы, потому что здесь все-таки идет речь о слове… Но я хочу сказать, что там же есть градация. Использование служебного положения, например. Распространение в телевизионном эфире… То есть, мы сегодня хотим заставить, в том числе, и чиновников, и предпринимателей, которые пытаются использовать это в своих корыстных целях, быть просто более объективными и реально понимать, что, если ты кого-то хочешь убрать с какого-то финансового рынка или ты хочешь, чтобы этот человек не был избран, пожалуйста, неси за каждое свое слово ответственность.

Пономарев:

- Оль, но мы же живем в одной стране. Вы региональный депутат. Вы же понимаете. Что будет происходить. Вот бабушка живет в каком-то доме, у нее есть управляющая компания ЖКХ, которая сейчас ведет повышение тарифов. Она выйдет на улицу и скажет – меня грабят, у меня вытаскивают последние деньги… И ее тут же руководитель этой управляющей компании ЖКХ может привлечь…

Тимофеева:

- Мне кажется, что все это достаточно условно и не надо так утрировать на самом деле…

Гришин:

- Нет, давайте дождемся того правоприменения, которого сейчас все боятся, что называется. А у меня к вам вопрос, Илья Владимирович. Параллельно идет рассмотрение другого законопроекта по интернету и там против вас уже ваши бывшие сподвижники, так сказать, выступили за то, что вы, якобы, за введение цензуры в интернете выступили…

Пономарев:

- На самом деле строго наоборот. Потому что у меня подход ровно такой же, как и в случае с этим законом. Я считаю, что, чем меньше у нас государство будет участвовать в различных спорах, тем лучше. И вот этот закон построен на очень простой вещи. Что в интернете вот есть провайдеры, которые обеспечивают доступ и государство, согласно этому закону, не имеет право вмешиваться в регулирование. А провайдеры должны промеж себя создать специальную саморегулируемую организацию, состоящую из их представителей, которая будет решать, что вот на этом вэб-сайте размещена детская порнография и тогда все эти провайдеры договариваются, что они этот сайт отключают. А если владелец сайта говорит – нет, это была не детская порнография, а семейная фотография в интерьере, то он может пойти как раз в упомянутый суд и сказать – нет, это моя семейная фотография… И если суд с ним согласится, провайдеров обяжут этот сайт включить. Но только в этом случае государство начнет принимать участие в этом вопросе. И так же, как и в клеветой – я считаю, ответственность необходима, она очень важна… Я постоянно становлюсь объектом клеветы в ходе избирательных компаний, в ходе любых политических баталий и я считаю, что это очень важно. И я конкретных людей, в основном, это члены вашей партии, которые говорят это, я бы с удовольствием потащил их в суд и мы бы с удовольствием провели в суде соответствующую дискуссию….

Бышевой:

- А что, в Думе клевещут?

Пономарев:

- Вообще говоря, постоянно.

Тимофеев:

- Оскорбляют, в большей степени.

Пономарев:

- Более того, некоторые люди, я абсолютно уверен, они бы сознательно сделали какие-то утверждения для того, чтобы перенести вот это обсуждение в суд. Например, Алексей Навальный регулярно говорит, что Путин вор. Вот мне было бы очень интересно увидеть судебный процесс, на котором гражданин РФ Владимир Владимирович Путин разбирается с гражданином РФ Алексеем Анатольевичем Навальным о том, вор Путин или не вор.

Гришин:

- Нет, на котором гражданин РФ Алексей Анатольевич Навальный пытается доказать стороне защиты…

Пономарев:

- Нет, но только чтобы был один гражданин и другой гражданин…

Гришин:

- Нет, но потом гражданин Алексей Анатольевич Навальный начинает конкретно отвечать за вот это свое выражение…

Тимофеева:

- Мы все абсолютно понимаем, что эти законы нужны. И первый закон – об интернете. И второй закон – о цензуре. Другой вопрос, что есть практика применения, которая в субъектах может просто скатиться до уровня абсурда. И, наверное, эти опасения у меня есть. Но, если мы не будем менять эти законодательства в сторону ужесточения, когда ты понимаешь, что несешь ответственность, поверьте, тогда мы не выстроим всю систему. Пока мы будем ждать, что выстроится судебная, у нас завалится в другом. На сегодня очень важно в информационном пространстве быть более предельно объективным и понимать – ребята, слово-то вылетит, но все не просто так, ты неси за это ответственность.

Пономарев:

- Ольга, вы депутат, да, но право – это является закреплением определенной традиции, которая существует в обществе. Поэтому право – это вещь, которая должна быть консервативной, она должна не формировать – говорит и навязывать людям, что надо поступать так, а не иначе. А она должна некий общественный обычай фиксировать. Вот если вы примете сейчас закон, а «ЕР» легко может принять такой закон, у вас большинство, что все выходят через окно, а не через дверь, от этого люди сейчас не начнут выходить через окно, а будут все равно ходить через дверь. Так же и с этим законом.

Тимофеева:

- Я приведу другой пример. Вот я журналист, которая сотни раз рассказывала, как на детских площадках и на пешеходных переходах давят детей. Мы повысили кратно штрафы и, поверьте, так же какое-то время был страх и опасения, но так же продолжили давить. И вот я считаю, что еще нужно повышать до огромного кратного штрафа, чтобы мы могли хотя бы одного человека спасти… Поверьте, вот здесь такой же вариант просто. Другой вопрос – мы должны все вместе понимать, что закон один для всех и его надо исполнять. А никто не хочет.

Пономарев:

- Вот вы привели хороший пример, Ольга. Вот вы скажете, как журналист, в эфире, что начальник краевого ГИБДД бездействует и из-за него гибнут люди на пешеходных переходах, что он не наладил систему регулирования дорожным движением. И он тут же на вас в этой ситуации подаст в суд и скажет, что вы его оклеветали. И он будет опираться на очень простую вещь. Он скажет – где есть решение суда о том, что это в результате моего бездействия люди гибнут? И вы получите судимость.

Гришин:

- Здесь начнется состязательность сторон в суде. Здесь будут рассматриваться нормативы и все остальное… Но я хочу сказать о другом. Вы знаете, по-моему, мы дошли уже до того края, до того беспредела, в частности, в той же самой интернет-среде, и уже даже немного и в привычных СМИ, в традиционных, что дальше уже очередь как минимум за мордобоем или за убийствами. Вот самое простое, когда господин Багиров, так сказать, кидает в Твиттере – я уже думаю, не заказать ли мне Латынина, как в свое время Политковскую, да? Вы понимаете, я вот могу сказать, что для вас, людей из Госдумы, парламентариев, этот термин, который я сейчас употреблю, может, будет немного шокирующим, но вот я глубоко убежден, что, если каждый из нас не начнет отвечать за базар, у нас шансы к каким-то конфликтам, к скатыванию в хаос, даже в вооруженную какую-то борьбу, гораздо больше.

Пономарев:

- Вы сто процентов правы. И я как раз про это и говорю. Только за базар надо, чтобы один гражданин отвечал перед другим гражданином. Человек, который нарушил закон, перед тем, кого он обидел… Иначе у нас это от вот этого рэкета мафиозного не будет отличаться. Там крыша криминальная, здесь крыша государственная, наша государственная крыша крышует отдельных товарищей, а других товарищей она не крышует и в результате те, кого крышует, будут в судах все время выигрывать иски о клевете, а все остальные там хоть пропади. Вот что будет происходить.

Тимофеева:

- Коллеги, мы все живем в мире, где каждый друг другу врет. Но, когда это используется в корыстных целях, это в прямом смысле слова клевета. Вот хочется, чтобы мы начали как учиться уважать друг друга и нести ответственность. Вот я на сто пятьдесят процентов согласна с вашими словами и на самом деле, когда мы покажем несколько примеров, когда мы защитили где-то чиновника, где-то бабушку, а такие примеры будут, и не будем сильно политизировать, поверьте, я далека от политизации, я очень приближена к региону, - люди другим живут. И они о другом вообще сегодня переживают. Им есть нечего иной раз в регионах, где сегодня там урожаев нет… Поэтому нужно учиться и пусть все плохо – и в судебной системе, и с оппозицией все плохо, но давайте…

Пономарев:

- …Но только давайте, как люди, защищать других людей. Это наша обязанность, как депутатов. Люди, проголосовав за нас, дали нам определенный мандат, он сопряжен с определенными полномочиями, вот и давайте, как депутаты, использовать эти полномочия для защиты других людей… И тогда никакой политики вот этой дешевой и политиканства не нужно будет. И уголовной ответственности тоже не нужно будет.

Бышевой:

- В начале эфира мы задавали вопрос – стоит ли возвращать статью за клевету в Уголовный кодекс? 35% респондентов говорят, что да, а 65% - что нет.

Тимофеева:

- Люди хотят говорить, что хотят, да? Но это неправильно…

Гришин:

- Нет, вы знаете, каждый это применяет по отношению к себе. У людей не хватает социальной сознательности, что ли, ответственности…

Пономарев:

- Люди не хотят оказываться один на один с государством.

Бышевой:

- Не хотят или боятся?

Пономарев:

- Вот в Крымске, к примеру. Там люди приезжают – что там оппозиция, что власть – вы все плохие, да. Любые политики, любые чиновники – все плохие. И это очень плохо.

Бышевой:

- Ольга Тимофеева, член комитета Госдумы по культуре, депутат; Илья Пономарев, так же член комитета Госдумы по экономической политике - спасибо большое за то, что были у нас в гостях.

<<САМЫЕ ИНТЕРЕСНЫЕ ЭФИРЫ РАДИО "Комсомольская правда" СОБРАНЫ ЗДЕСЬ >>