Кыргызстан
+21°
Boom metrics
Сегодня:

Куда теперь должна идти реформа армии

Про офицеров, новые винтовки, нехватку воспитателей в армии и читательский банк реформаторских глупостей
Призывники скучают - реформа идет

Призывники скучают - реформа идет

В прямом эфире радио КП бравые полковники Виктор Баранец и Михаил Тимошенко идут в атаку на глупость и недоделки в современной российской армии.

Баранец:

- Добрый вечер. Мы хотим сегодня с Михаилом поговорить с вами на тему, которая вас наверняка очень заинтересует. Пусть вам не покажется, что мы здесь два полковника собираемся зловредничать, отпускать какие-то ядовитые критические стрелы в авторов военной реформы. Мы хотим просто в спокойной, творческой атмосфере понять, что бы вы хотели исправить в военной реформе, почему исправить. Каких глупостей наделала военная реформа, как ее нам подправить. Если можно еще подправить. Мы хотим сегодня создать такой некий читательский банк реформаторских глупостей. Может быть, нас услышат руководители и сделают что-то лучше для нас же, для армии сделают.

Тимошенко:

- А у реформы, фамилия есть?

Баранец:

- Есть, она только засекречена.

Тимошенко:

- Меня занимает вот какой вопрос. Сейчас стараются как-то об этом уже не напоминать. Вот, Николай Егорович Макаров иже с ним. Много еще кто из директоров Министерства Обороны говорили: у нас слишком много офицеров. Приводим численность к мировому стандарту. Вот 150 тысяч из трехсот с лишним, сделали. Не прошло сколько лет?

Баранец:

- И полутора…

Тимошенко:

- Как вдруг, оказалось, что офицеров не хватает… Задачки-то остались в прежнем объеме.

Баранец:

- Они проснулись и поняли, что нужны еще войска воздушно-космической обороны.

Тимошенко:

- Нет, они поняли, что им не хватает 70 тысяч офицеров. Но сказать это народу, это вызвать на себя, вариант, когда тебе на голову одевают…

Баранец:

- Про 70 тысяч говорили, что создается новый род войск и нам не хватает 70 тысяч.

Тимошенко:

- Новый род войск создается на том, что есть. И им люди для этого не нужны новые. Потому что ПВО существует, в нем офицеры есть. В авиации есть. В косметических войсках есть. Максимум к 20 году, если понаделают море новой техники и самолетов, им нужно тысяч 30.

Баранец:

- Вопрос: зачем Министерство Обороны 70 тысяч офицерских должностей, это первый этап этой дури.

Тмошенко:

- Это же они возвращают назад численность – 220.

Баранец:

- Вот потому я таким дураком и прикидываюсь, чтобы читателю лучше было. Итак, 150 плюс 70 – 220, а теперь, доложите Тимошенко.

Тимошенко:

- А теперь непонятны еще 10 тысяч. Они в тех 70 входят или они снаружи вывешиваются, сержантов заменить? Потому как стало ясно, что набрать чертову пропасть сержантов и выучить их, невозможно. Хоть умри, не идет народ в сержанты толковый.

Баранец:

- А нам говорят, что нужно 25 тысяч сержантов-контрактников, как минимум.

Тимошенко:

- А потом собираются набрать по 50 тысяч контрактников, где? Если сейчас не хватает и офицеров. А контрактников продолжают истреблять.

Баранец:

- Был такой период. Когда из армии их начали выталкивать. А давайте сейчас истребим всех женщин, которые контрактниками пошли, они у нас сидят на узлах связи в основном, и тогда будет такое счастье, когда их всех истребят. Представляешь, начальник генерального штаба куда-нибудь звонит, дозвониться не может и не может никого отдрючить.

Баранец:

- А какую хорошую прослойку между солдатом и офицером убрали. Я имею в виду прапорщики и мичманы, Михаил? Разве это не глупость, товарищ Тимошенко?

Тимошенко:

- Да разве это единственная?

Баранец:

- Это ж, какое звено? Да, да, нам сейчас кто-то позвонит и скажет, это только мешочники, которые только тащили. А ведь было 60-70 процентов, они состояли на боевых должностях.

Тимошенко:

- Это техники рот, это командиры взводов.

Баранец:

- А у самолетов кто трудился? А боеприпасы кто утилизировал?

Тимошенко:

- А я думаю, что теперь. К примеру, Дмитрий Анатольевич Медведев, или не дай бог, Владимир Владимирович сам захочет полетать на самолете, а ему доложат, что обслуживает сержант.

Баранец:

- Да еще призывник, который 6 месяцев. Да какие там шесть, сейчас, говорят, три месяца…

Тимошенко:

- Дмитрий Анатольевич, вы поинтересуйтесь, кто ваш самолет обслуживает. А дальше – замечательная вещь. Для чего все это делалось: истреблялось, сокращалось, судьбы ломали через колено. Мы резко повысим боеготовность войск. И уже наш мозг впервые докладывает – в 2,1 повысилась. Как оно могло повыситься, когда трети штыков не хватает.

Баранец:

- Пентагон на ушах до сих пор стоит. Они думали, что у русских какая-то особая методика мерила боеготовности, Михаил. В Академии Генштаба нет даже часовой лекции об измерении боеготовности в таких разах. Объясни мне. Пожалуйста.

Тимошенко:

- В градусах можно мерить, а в разах – нет.

Баранец:

- Это же наше ноу-хау.

Баранец:

- В градусах боеготовность у нас же только 40 градусов.

Тимошенко:

- Я уже не говорю, что у нас контрактников сначала убивать начали. Потом возвращать начали. Потом снова убивать. Потом снова возвращать. Я не могу вот чего понять, Виктор, в этой связи. Вот у нас существует общественный совет при Министерстве Обороны. Он ведь для чего? Если верить в энциклопедии, то для гражданского контроля.

Баранец:

- Изначально так.

Тимошенко:

- Какой, к чертовой матери, может быть, гражданский контроль, если они докладывают о результатах работы Министру Обороны.

Баранец:

- Это по-русски.

Тимошенко:

- И аппарат весь, он декоративный. Я все время вижу в телевизоре, чаще товарища Коротченко, в телевизоре можно увидеть только Медведева и Путина, если дикторов не брать.

Баранец:

- Так это же хорошо – общественность работает.

Тимошенко:

- Да, когда стали делать из 300 с лишним тысяч 50, товарищ Коротченко, ура, революционное решение! 70 тысяч добавить – ура! Тут малость мы обгадились. Конечно, и будем хвостом это дерьмо заметать, но, ура! Да, ё-моё, сколько ж можно этого ура?

Баранец:

- А сейчас 11 еще добавляем. Вместо сержантов лейтенантиков будем свежеиспеченных посылать.

Тимошенко:

- А откуда же мы возьмем этих лейтенантиков с образованием с нашим военным?

Баранец:

- Мы выпускаем между 6 и 7 тысячами в год сегодня? А если учитывать, что у нас, допустим, нет еще 220, нам говорят еще и 150 не было тысяч, на пенсию уходят 10 процентов. От 150 тысяч, сколько, Михаил?

Тимошенко:

- Пятнадцать.

Баранец:

- А 6-7 тысяч лейтенантов выпускаем. Кто будет латать эту дыру?

Младший сержант Катя Явина из Пензы мечтает стать первой женщиной-генералом. Тем временем был период, когда из армии хотели выдавить всех женщин-контрактниц

Младший сержант Катя Явина из Пензы мечтает стать первой женщиной-генералом. Тем временем был период, когда из армии хотели выдавить всех женщин-контрактниц

Фото: Евгения ГУСЕВА

Тимошенко:

- А это меня удивляет: когда наложницы – девушки из налоговой инспекции, которые пришли работать, они арифметикой должны владеть. Ты что, посчитать не можешь?

Баранец:

- Миш, они считали, это вам, а это нам.

Тимошенко:

- Это было там – в ГНИ? А сейчас, что, посчитать нельзя, что ли? Если сами не можете, есть же эти самые не до конца убитые запасники, которые чего-то делают. А теперь, трах, бабах, всю авиацию, когда искореняли училища, теперь давай училище в Сызрани вертолетное строить?

Баранец:

- Вот маразм! Сначала – убили училище.

Тимошенко:

- А потому что это самая ОПК подлая, вдруг, раз и подписала на тысячу вертолетов.

Баранец:

- Это до 20 года.

Тимошенко:

- А до 20 года-то осталось 6 лет. Ты должен иметь три тысячи летчиков. Как минимум на тысячу этих самых.

Баранец:

- Тимошенко мне еще рассказывал, что нужно еще второй экипаж куда-то иметь?

Тимошенко:

- Как минимум – полтора экипажа. Значит, ты получаешь почти 5 тысяч летчиков.

Баранец:

- Теперь получается, что у нас машины будут. А людей не будет?

Тимошенко:

- Да, а у нас все так. У нас юристов понаделали. А юристы не хотят у станков стоять.

Баранец:

- У нас атомную подлодку сделали, а ракетки нет. Как это называть?

Тимошенко:

- Вообще говоря, это называется, лет на 12 строгого.

Баранец:

- С конфискацией.

Тимошенко:

- А дальше-то чего? Если мы про оружие коснулись. Сколько было счастливых воплей, и я помню эти официальные лица. И как в зеленых пиджаках. Так и в цивильных – синих в полосочку. Вот винтовка Манлихер? Вот она сделана, по сравнению с вашей СВД, которая на самом деле лом с прикладом. Ну, Манлихер, вообще говоря, я напомню, что бравый солдат Швейк, помнишь был момент, он упоминал генерала, который все время приставал к подчиненным о том, как называется винтовка. А винтовки у австрийской армии были Манлихеры системы. И в конце концов, я извиняюсь перед радиослушателями, но ведь это же написано в книге и не мной, а переводчики советской цензуры пропустили, это называлось манлихеровиной. А манлихеровка работает только в температурном диапазоне европейском. Она сделана на основе карабина.

Баранец:

- А теперь давай конкретно: зимой в Воронеже примерно, жуткий мороз, это сколько?

Тимошенко:

- Жуткий мороз в Воронеже, это минус 15.

Баранец:

- А вот Шаманов рассказывал, что когда их повезли туда в северные широты попробовать. Туда выше за Псков, то смазочка с этого манлихера загустевает, дорогой мой Михаил. Я тебе уже рассказывал. И выстрел, что? Не происходит. Более того, клинит. Ой, не дай бог, сейчас австрийцы на нас еще бочку покатят.

Тимошенко:

- Нам французов хватит с Мистралями.

Баранец:

- Михаил! Но у нас же винтовка есть своя, Миш, ну. Похвали ты винтовку. Будь патриотом. Мы же не зря чемпионами Европы стали…

Тимошенко:

- Какая, Орсис? Это винтовка для чемпионов. Его Юлдыбаеву в руки давать нельзя и Иванову тоже.

Баранец:

- Это вопрос другой. И может быть, ракетоносец кое-кому нельзя давать. Но, тем не менее, это русская винтовка. Там есть, будем честны перед собой, некоторые иностранные элементы.

Тимошенко:

- Хитрости нет никакой. Американцы давно говорили, что русские в единичном экземпляре могут сделать все, что угодно. Нам никогда этого не достичь. Но как дело доходит до серии, так облом.

Баранец:

- И, тем не менее, сволочи, охотятся за некоторыми нашими хитростями. И что там у нас дальше в программе?

Тимошенко:

- Вот с "Мистралем" выползти еще надо. Все оперативное управление ВМФ стояло на четвереньках, пытаясь написать приемлемое обоснование этому Мистралю. А теперь. Хрен бы с ним, с обоснованием, мы его купим. Он к нам приплывет, его негде базировать-то, ешкин кошкин.

Баранец:

- Говорят, какой-то папуас однажды в каком-то заморском порту подошел к нашему адмиралу и говорит: «Господин адмирал, а зачем вам "Мистрали", это же корабли колониального типа? Вы куда будете плавать? Где у вас колонии?"

Тимошенко:

- А мы на них вместе будем негров завозить сначала. А я думаю, что колоний никаких нам не надо. Представляешь, такой красавец, корыто такое огромное стоит на рейде. Ни одна крыса с сухого берега проникнуть не могла. И прилетает вертолет с гербами, садится на палубу, на палубе все в белых форменках стоят, в первом сроке.

Баранец:

- Куда ты клонишь?

Тимошенко:

- А потому что у Абрамовича такой яхты никогда не будет.

Баранец:

- Ты хочешь сказать, что это скрытая покупка – кто-то захотел его немножко перещеголять?

Тимошенко:

- Конечно, у нас два океанских флота, два – морских. И вот у нас на каждом будет такое чудо. Как ни приехало руководство, его сразу, хлоп на эту штуку.

Баранец:

- Японцы говорят, насмехаясь над покупкой «Мистралей», мы их из рогатки можем…

Тимошенко:

- Они могут утопить весь наш флот Тихоокеанский сразу.

Баранец:

- А зачем нам такие корыта? А ведь их два на тихом флоте.

Тимошенко:

- Спросить-то теперь, как всегда, не с кого.

Баранец:

- Так ведь уже купили. А сначала слышал, сколько поначалу за штуку заплатим? Я помню цифру – 450 миллионов евро. Мы за два, знаешь, сколько заплатили? Один миллиард 250. так что же это получается?

Тимошенко:

- Куда разница ушла, ты хочешь спросить?

Баранец:

- Да, да, да, я знаю, что ты ответ знаешь. Меня разница в цене волнует. Почему же нас одурачили. Это же мои деньги и твои тоже. Высоцкий, может, объяснит, так он уже не на должности.

Тимошенко:

- Руководство партии и правительства объяснило, что порядка в стране, пока гражданское общество не появится, не будет. А тут вдруг возьмет госпожа Ксения Собчак и покинет Родину и не будет у нас гражданского общества без нее, и порядок не наступит.

Баранец:

- Когда у тебя в сейфе найдут миллиона два евро у бедного российского полковника, ты почему-то тоже захочешь сбежать за рубеж.

Тимошенко:

- Пусть у меня сначала найдут, и дадут мне сейф.

Баранец:

- Знаешь, когда за задницу в России берут, когда очень много берут, многие бегут. Почему-то в Лондон. Там где один известный… живет.

Тимошенко:

- Там туманный климат. Кстати, в Лондон, как теперь в отпуск будут наши уходить офицеры-то? Ведь милиционеры научились ездить за рубеж в отпуск – им оплачивали поездку. Некоторые ушлые военные так ездили – за кордон в отпуск. А теперь, как я понял, в отпуск даже летом уйти, надо, чтобы министр подписал?

Баранец:

- Ты уже не первый раз говоришь. Прислушались в Министерстве обороны к полковнику Тимошенко. Этот дурацкий приказ. Когда летеха с Камчатки должен был у Сердюкова получить резолюцию. И когда пол-армии стонало от этого, Михаил, к великой радости, могу сообщить вам, доложить: отменен. Теперь командир части, как и прежде, - старое, логичное, доброе решение.

Тимошенко:

- А в командировку тоже командир части может послать и подписать?

Баранец:

- Без министра обороны уже может. Там, единственное, тебя в командировку должны отправить, а ты за 80 километров должен поехать за деньгами в финансовый отдел. И офицеры пишут в «Комсомольскую правду», и я вижу следы слез на их письмах. Он пишет: я живу в какой-то там заслановке, а мне в Уссурийск надо 180 километров ехать туда и назад. Это надо потратить два дня, чтобы получить несчастные пять тысяч рублей, чтобы съездить в соседнюю Переясловку. Хорошее решение.

Тимошенко:

- Вот были бы они наши офицеры так нелояльны, как гражданские, они бы тупо приперлись в ЕРЦ. Я видел выражение лица директора. Он был из эффективных менеджеров, когда к нему пришли работяги из электролизного цеха. Он чуть с четвертого этажа не выпрыгнул в окно.

Баранец:

- Ну, а теперь еще одна бестолковая – жилье, Михаил.

Тимошенко:

- Куда же без этого. Что ближе к телу. Деньги и жилье.

Тимошенко:

- Существовала не безгрешная, но надежная, логичная, понятная армии система выделения жилья. Что мы с ней сделали?

Тимошенко:

- Мы ее ликвидировали сначала. Но ты ж, заметь, что, вообще говоря, уже начали потихоньку возвращаться на старый след. Территориально. Дальше уже и до КЭЧа дойдет.

Баранец:

- Я абсолютно уверен, что дойдет до КЭЧа. Но сначала полславянки надо пересажать. Если не больше. Потому что кругом… такого количества уголовных преступлений, о которых сообщают читатели «Комсомольской правды» я за все 14 лет не встречал. Михаил, у меня подоконник лопается от жалоб на этих людей.

Тимошенко:

- Помнишь, в советское время бродил такой оборот речи: наша советская раскобеленная женщина. Так вот у нас полностью раскобеленная славянка – спросу никакого. А кто спросить с них может? Только папа, министр обороны. Стукнуть кулаком, вы тут что делаете?

Баранец:

- Михаил, это же и порождение директора армии. Это, в сущности, коммерческая гигантская организация, которой достались за так гигантские мощности, гигантские просторы.

Тимошенко:

- Вот захотел бы я представить такой ужас, вовсе не хочу, чтобы Анатолия Александровича снимали.

Баранец:

- Ну, ни в коем случае. Михаил, я первый буду против.

Тимошенко:

- А представь, что приходит новый министр обороны и, как это принято у гражданских, говорит, начинаем с аудита. Я так это хозяйство не приму, товарищ верховный главнокомандующий. Где тут Степашин? Где тут Бастрыкин? Где их экспертизы?

Баранец:

- Где тут Фридинский?

Тимошенко:

- Давайте сравним. Вот деньги, которые давались на армию до начала всех реформ, вот деньги, которые мы тратим сейчас на содержание. Покажите мне экономию.

Баранец:

- Трудный вопрос. Михаил, я такой же ехидный, как и ты. Я говорю, положите, пожалуйста, товарищ Сердюков справку: вы продали земель больше чем Италия, Испания и Германия вместе взятых – свободных земель. Положите отчетик, пожалуйста, вот сюда.

Тимошенко:

- Не очень понимаю, как их можно было продавать. Министерство Обороны не хозяин землям. Это федеральные земли.

Баранец:

- Это уже другой вопрос. И я заканчиваю твою тему, я хочу сказать: положите сюда денежки за недвижимость. А там мы, по-моему, в десятках миллиардах. По-моему. Кто-то считал – больше 100 миллиардов рублей нажилось Министерство Обороны. Степашин приходит и задает разумный вопрос: «Анатолий Эдуардович, покажите документик, куда вы их израсходовали?». Как ты думаешь, какой ответ? «А мы сами себя проверили».

Тимошенко:

- Ты к чему призываешь? Чтобы пришел Лаврентий Павлович.

Баранец:

- Вот нужен. Я к Лаврентию Павловичу призываю.

Тимошенко:

- Как только у нас начнут копать, кого-нибудь, поднимется дикий вой либералов: это сталинщина, это 37-й год.

Баранец:

- А я бы очень хотел возглавлять ту комиссию, а, может быть, и расстрельный взвод. Не знаю, которая проверила бы вот эти все вопросы. Потому что не встать перед всей армией и не отчитаться: уважаемая армия, товарищи солдаты и офицеры. Я, товарищ, министр обороны за свое время пребывания на посту продал полтора миллиона гектаров земли и тысячу двадцать шесть объектов. Вот деньги и куда я их потратил.

Тимошенко:

- Насчет расстрельного взвода, напомню, что сначала Блюхер судил Тухачевского. А потом и Блюхера шлепнули.

Баранец:

- Говорим мы о такой забавной и печальной категории, как бестолковость военной реформы и к чему эти бестолковости привели. Делитесь, у вас наверняка найдутся примеры и случаи, когда вот такая, так и хочется сказать, глупая бестолковость очевидна, когда она мешает реформе двигаться вперед. Очевидно, когда она мешает реформе двигаться вперед, укреплять боеготовность, усложняет вашу жизнь, делает ее дискомфортной.

Тимошенко:

- А, может быть. Это все делается специально. И вот почему: потому что, может быть, ты заметил, как у нас чего провалит, его тут же на повышение?

Баранец:

- Ты кого имеешь в виду?

Тимошенко:

- У нас все, кто чего-нибудь делал и проваливал, его тут же на повышение.

Звонок, Андрей:

- Добрый вечер, господа. У меня вопрос к уважаемому товарищу Баранцу. Вы так хорошо все говорите, я вас слушаю, уважаю. Но не понимаю, почему вы поддерживали Путина так активно. Он министра назначил, он его протежировал, он ему все прощает. Ответьте, пожалуйста.

Баранец:

- Спасибо вам за вопрос. Для того, чтобы понять, почему я поддерживал Путина на выборах, для этого надо иметь мои мозги и сидеть на этом сосредоточии информации, которой я располагаю и которой, допустим, вы не располагаете. Я должен отвечать на ваш вопрос полтора часа. Но я отвечу коротко. Если вы хотите, чтобы страна по колено стояла в крови, чтобы ваших детей насиловали по лесам, если вы хотите сидеть на Казанском вокзале на корточках и просить милостыню, если вы хотите отдать страну на растерзание раздолбаям, которые рвутся к власти, этим площадным демагогам, тогда, пожалуйста, я вам желаю такой жизни. А я своей семье и России – не желаю. И я агитировал россиян и армию за то, чтобы отдать власть в руки человеку, который знает. что такое держать российский руль управления. И я эту точку зрения никогда не изменю. Раз. И, во-вторых, я считаю, что президент России, Владимир Путин в некоторых случаях допустил определенные ошибки. А кто из нас не допускал? Кто безгрешен? Я вижу, что Путин хочет добра России, хочет армии. Да, я тоже против того, чтобы Сердюков оставался министром обороны. Но президент говорит: «Дадим Сердюкову довершить начатое». Хорошо, с этим я соглашаюсь. И спрашиваю, сколько еще надо довершать начатое. Мне сказали вверху, в правительстве, в Думе – ну, до осени или до весны следующего года потерпим.

Тимошенко:

- Я, Виктор, ответил бы проще: а за кого?

Баранец:

- Вот видишь, такое оглоедское какое-то: если ты голосовал за Зюганова – ты идиот. Если ты голосовал за Жирика – ты кретин. Это такая наша животная политическая культура.

Тимошенко:

- У меня тупой вопрос: пламенный борец со всем, с чем попало, Вольфрамыч, видели, знаем. Дядю Зю – видели. Не менее оппозиционный, Миронов, третье лицо в стране, щелчок пальцев, и он никто. Какой же ты политик? Принял сойку и стал рядовым депутатом.

Баранец:

- Если кому-то хочется, Прохоров.

Тимошенко:

- Кому? За кого? Вот и все.

Звонок, Николай:

- Добрый вечер, уважаемые полковники, вы сказали о том, чтобы люди вносили свои предложения. У меня есть кое-какие предложения, но они могут вам показаться очень наивными. Насчет одежды была очень большая проблема. Я считаю, что не надо изобретать велосипеда. Нужно просто позаимствовать у наших северных соседей – у финнов. Форму для обмундирования наших же солдат, правда, изменить немножко под наши традиции. Она вполне пойдет. А насчет оружия, у них есть прекрасная винтовка! Они испытаны в северных широтах. Тоже можно у них позаимствовать. Насчет дедовщины: устав можно скопировать с немецкого.

Баранец:

- Тогда давайте идти дальше: и министра обороны привезем импортного. Давайте у Финляндии купим министра обороны, почему бы и нет?

Тимошенко:

- У них там дама.

Николай:

- Насчет отечественного оружия, винтовок. У нас в Москве есть сейчас такая частная фирма, «Орсис». Уж она-то будет делать винтовки…

Тимошенко:

- Николай, извините мой наивный вопрос: вы какие часы носите?

Николай:

- По-моему они у меня японские.

Тимошенко:

- Долларов 200 стоили?

Николай:

- За 500 рублей и нормально ходят.

Тимошенко:

- Почему же вы какой-нибудь «Адемар Пиге» себе не купите, который стоит 10 тысяч долларов. Но время показывает точно так же, как ваш японский. Это та же хрень с винтовкой «Орсис» и с нормальной винтовкой СВД. Убить можно и из той и из другой. Только этот «Орсис» надо эксплуатировать втроем и еле дыша – через тряпочку. А эсвэдешка, это боевая винтовка.

Баранец:

- Которая себя тысячу раз зарекомендовала.

Андрей:

- Добрый вечер. Я постоянно слушаю вашу передачу: иногда думаю, лучше бы я ее и не слушал.

Тимошенко:

- Иногда после передачи я думаю? лучше бы мы этого и не говорили.

Андрей:

- Ужасно настолько, невозможно, что же это у нас за армия получается? По поводу сержантского состава, который, то принимают, то удаляют контрактников. Был бы порядок, наверное, я тоже бы пошел, как специалист реактивной артиллерии первого класса. Хоть мне и лет не так уж мало, сорок лет.

Баранец:

- Это то, что и нужно сейчас армии.

Андрей:

- Да, воспитатели там нужны. Там дети сплошные, они как из пионерлагеря. Там нужны дядьки по 35-40 лет и чуть побольше.

Баранец:

- Памперсы завозить надо, тем более, что на 12 месяцев. Вот бы где прапора пригодились, умудренные опытом.

Андрей:

- Да, обязательно. Прапорщицкий состав, зачем его уничтожили? Это были нормальные, хорошие воспитатели.

Баранец:

- Спасибо вам большое, вы нас потерпите, мы в следующий раз что-нибудь вам хорошее расскажем.

Тимошенко:

- Кстати, предыдущий наш звонивший про финскую форму. На хрен нам финская, там украсть нечего. Поэтому мы сначала Юдашкину заказали. Он сделал хорошо. По американскому образцу. Но если холофайбер, который по 10 долларов за метр заменить на синтепон китайский. А если мембранную ткань, потому что она шуршит и демаскирует. А танк??? Не шуршит, заменить на комволку, так это же что получается? Это же от плюс 15 до минус 15, и больше никуда не ходи.

Баранец:

- Внимание всем, будет самый экзотичный вопрос вечера, поехали!

Звонок, Юрий Николаевич:

- Здравствуйте! Предлагаю вернуть сплошное радиолокационное поле. А то дошло до смешного – вторую неделю, как упал самолет АН-2 с высокопоставленными чиновниками на борту, и никто не знает точку падения.

Баранец:

- Браво, Юрий Николаевич, браво!

Тимошеко:

- Если бы он упал с высокопоставленными, уже нашли бы. Потому что они кое-кому чего-нибудь задолжали. А тут грохнулся начальник ГАИ города Серова.

Баранец:

- Это позор!

Юрий:

- Я насчет формы. У нас при советской власти была хорошая форма из х/б. Понимаю, захотели генералы денег украсть. Заказали Юдашкину. Но у нас же на складах осталась советская форма, почему бы ее опять не одеть армию. Я сам служил в хебешной форме. Нормальная форма.

Тимошенко:

- Виктор, но ведь если сейчас начать переодевать в ту форму, что была, это же что получается?

Баранец:

- Откат надо получить.

Тимошенко:

- Это же на 180 градусов разворот. Это чего же вот, получается, людей уродовали зря и признают это теперь,

Баранец:

- Сердюков же сказал, что не уйдет. Пока последний офицер… И, тем более, форму возвращают – символ советский. А товарищ прав. А вот так сидели в Министерстве Обороны и в генеральном Штабе люди, спорили, доказывали друг другу, какую форму шить. Слушали аргументы специалистов – ни черта. Когда начинаешь копать этот вопрос, оказывается, там все келейно. Там только шуршали кирпичи вот этого бабла.

Звонок, Владимир:

- Добрый вечер! Вы подняли вопрос о нехватке офицеров во время реформ. В Советском Союзе тоже была одна реформа. Хрущев заделал нужное количество офицеров в отставку…

Тимошенко:

- Миллион двести.

Владимир:

- И тогда эти дела закрывали двухгодичники. Я сам в то время служил в армии, попал в этот переплет. И мне это хорошо знакомо, как это все делалось. Наш брат тогда закрыл эту дырку. В нашем дивизионе, я служил в ПВО, было шесть двухгодичников в 175 комплексе. Тогда нас учили. Я кончал университет московский, мы знали, что мы делали. В нашем-то бардаке в принципе ничего сделать нельзя. Тогда главкомом был Батицкий. Я перед ним столбом стоял однажды во время учения «Юг». А сейчас, кто командует?

Тимошенко:

- Да они ЕГ сдать не могут. А вы – университет.

Звонок, Дмитрий:

- Здравствуйте! Я давно служил в армии, но тогда погоны были на плечах. А тут я вдруг встречаю молодого солдата и у него на животе этот погон, чуть повыше…

Тимошенко:

- Тогда на плечах были не только погоны, но и голова.

Дмитрий:

- Но еще он мне сказал, что у всей армии, насколько ему известно от друзей, у всех нынешние сапоги промокают.

Тимошенко:

- А как же им не промокать-то?

Дмитрий:

- Это же называется, диверсия, по-моему.

Баранец:

- И так можно назвать, я могу с вами согласиться. Правильно сказал писатель и журналист Проханов: «У этой формы не хватает еще одного элемента: чтобы и спереди и сзади была ширинка, тогда мы вообще будем по этой части лучше всех армий в мире».

Звонок, Всеволод:

- Добрый вечер! Меня в нынешней реформе немножко удивляет реформа призыва в армию. Сделали призыв на год. Человек ни послужить не успевает. И насколько я знаю по тем, кто возвращается сейчас из армии, военного обучения как такового, не проводится. Причем не проводится оно по той же простой причине, по которой и нас за два года не учили. Когда подполковник наш сказал, что, да, научим за два года парня убивать, а потом с этими навыками на гражданку отпустим. Я бы ограничил призыв полугодом, с интенсивным военным обучением всех абсолютно, кроме совершенно покалеченных.

Баранец:

- Хорошая идея, и ее мы разовьем в следующей нашей передаче.