Кыргызстан
+12°
Boom metrics
Сегодня:

Вячеслав Малежик: «Я бы хотел сказать спасибо Эдуарду Хилю за то, что он пронес через всю свою жизнь улыбку»

Популярные российские артисты вспоминают Эдуарда Хиля [телевидение и радио КП]

«Прощай, мистер Трололо. 4 июня в половину второго ночи сердце Эдуарда Хиля остановилось, несмотря на все усилия врачей. Артист два месяца провел в больнице практически без сознания, подключенный к аппарату искусственной вентиляции легких. Конечно, все надеялись на чудо. В НИИ нейрохирургии имени Поленова, куда на прошлой неделе перевели артиста из Мариинской больницы, обследовали все органы, сделали томографию мозга. Результаты были, по словам родных, обнадеживающие и, хотя врачи не делали никаких прогнозов, надежда на излечение оставалась.

- Эдуард Хиль – это эпоха целая, это явление, это человек скромный, человек, который отличался такой природной интеллигентностью, очень творческий человек, который сделал очень много в песне. Он записал огромное количество песен, любимых, известных народу и к концу жизни еще прославился на весь мир. Он герой Интернета. А в принципе очень много песен, с которыми люди вставали и ложились спать, - говорит Владимир Винокур.

Эдуард Хиль, без преувеличения, легенда, самый жизнерадостный артист советской и российской эстрады. Как сказал друг артиста, певец Юрий Охочинский, Хиль – последний из могикан, уходящая натура.

- Это огромная потеря для всех для нас, прежде всего, для артистов, потому что это действительно уходящая натура, это действительно последний из могикан, это человек, который являлся всегда и является символом нашей отечественной эстрады и песни. Конечно, это огромная потеря. Очень печальная новость. Мы как-то все надеялись, что он выкарабкается из этой ситуации, потому правильно кто-то сказал, что, если бы была хоть одна надежда, хоть одна, он бы победил. Но, видимо, надежды не было.

Друзья и коллеги по сцене вспоминают – пел Эдуард Хиль всегда, никогда не теряя позитивного настроя.

- Я увидел Эдуарда впервые, когда служил в армии. Это было в Шлёссенберге, он выступал в нашем дворце офицеров, только-только закончив консерваторию. Но уже имел свое имя и пел не только эстрадные песни, но и оперную музыку, блистательно пел князя Игоря. И мы, ансамблисты, которые, в общем-то, воспитаны на настоящем вокале, мы оценили его прекрасные вокальные данные и потом долго еще говорили, как прекрасно звучал он. Это все было без микрофона, представляете. И потом по жизни как-то так получалось, что мы с ним пересекались и даже у нас была одна общая песня «Не плачь, девчонка», которую записал он и я. И Эдик, лучистый и светлый человек, совершенно не завистливый, человек, который шел своей дорогой всегда по жизни и ни с кем никогда не ссорился, не конфликтовал, он был как бы особняком таким, знаете. Он занимался чисто творчеством, никогда не было вокруг него наслоения этих, знаете, пиара там и прочее, что сейчас очень модно, - сказал Лев Лещенко.

Поклонники по всему миру скорбят по ушедшему мистеру Трололо. В Петербурге люди несут цветы к его дому и институту имени Поленова, где артист провел последние дни. Похоронят Эдуарда Анатольевича 7 июня на Смоленском кладбище. Проститься с артистом можно будет в театре эстрады, где пройдет гражданская панихида».

Бышевой:

- В нашей студии российский эстрадный певец, поэт, композитор Вячеслав Малежик. Заслуженный деятель искусств России, автор и ведущая радиопрограмм Диана Берлин. И советская и российская певица Людмила Рюмина, народная артистка России. А также Анастасия Плешакова. Сегодня наша газета вышла с Эдуардом Хилем на обложке. Скорбим. Помним. Любим. И говорим. Сегодня, к сожалению, количество людей, которые хотели бы сказать добрые слова, их огромное количество. Мы позвали вас сегодня, чтобы мы вспомнили, каким он был человеком и сказали о нем что-то хорошее.

Плешакова:

- Лично, наверное, все были с ним знакомы и виделись не один раз и есть что сказать и вспомнить. Но, к сожалению, думаю, что встречались вы, наверное, несколько лет назад, потому что, к сожалению, музыкальный мир разобщен…

Людмила Рюмина, художественный руководитель Московского культурного фольклорного центра под руководством Людмилы Рюминой

Людмила Рюмина, художественный руководитель Московского культурного фольклорного центра под руководством Людмилы Рюминой

Фото: Евгения ГУСЕВА

Рюмина:

- Да нет. В ноябре мы с ним вместе на Яузе снимались. Канал «Культура», передача «Романтика романса» была. Она как бы была посвящена старинному русскому романсу и Эдуард Хиль пел полтора часа передо мной свою сольную программу. Потом полчаса он пел свои песни, которые ему заказывала публика и они просили его спеть песни, которые любили, которые знали, и он исполнял. И потом уже я пела тоже больше часа свою программу. Он остался, послушал. Потому что мы с ним друг друга знаем с 1973 года, когда я еще была в ансамбле «Воронежские девчата». И как бы с того времени у нас с ним периодически встречи были на концертных площадках, на съемках, а здесь ему было интересно. Он со своим ансамблем выступал, великолепный у него коллектив. И я со своим народным оркестром. Он говорит – Людмила, ты, молодец, сколько я тебя знаю, ты всегда была профессионалом. И он подарил мне свои цветы. А цветов было много. И главное, он, когда подошел, мне все сказал и подходит его администратор или директор и говорит – вот, Эдуард Анатольевич, вы просили. И он говорит – да, я Людмиле хочу подарить эти цветы. Людочка, говорит, я тебя помню, когда ты была молоденькая, как цветочек. В нем вот какое-то необычайное было обаяние, а в молодости он был вообще звездой… а мы – воронежские девчонки из «Воронежских девчат», это же периферия. А он уже звезда был. Мы в Швеции были на гастролях вместе. И вот тогда он пел русские народные песни, романсы. Принимали его потрясающе просто. Мы первое отделение пели, а он во втором отделении выступал. А потом мы уже заканчивали вместе песней «Калинка. И я могу сказать, что вот его эта такая демократичность, его обаяние, к нему так притягивало и привлекало… Мы в него были все влюблены. Потому что он был такой необыкновенный, чистый человек. Он о своей жизни нам рассказывал, о своей семье – он очень любил сына. Сын для него – это свет в окне. И супругу он очень уважал, любил. Просто он сам рано остался без отца и семья для него была очень важна. При том, что он был душка, он был обаятельным, он был такой с юмором, легкий человек, мог и комплимент какой-то сделать, и еще что-то, но дистанция всегда была. Он всегда был интеллигентен и выдержан.

Бышевой:

- Он не был звездой, получается?

Рюмина:

- Он был всегда звездой.

Бышевой:

- В общении.

Рюмина:

- Он не звездился. Это разные вещи. Он был настоящий творческий человек, любил творчество, любил песни, любил общение с артистами, которые встречались ему на пути и никогда себя не выпячивал.

Плешакова:

- Вячеслав Юфимович, а вы когда встретились с Эдуардом Хилем?

Вячеслав Малежик, эстрадный певец, поэт, композитор

Вячеслав Малежик, эстрадный певец, поэт, композитор

Фото: Евгения ГУСЕВА

Малежик:

- Дело в том, что я работал в ансамбле «Веселые ребята» и иногда на каких-то совместных концертах мы встречались, но, скажем, уровень его популярности и меня, как рядового, совершенно без звездочек и лычек, артиста, пропасть настолько между нами была широка, что я к нему особо с дружбой своей не навязывался, а он меня вроде бы как не замечал. Но меня, тем не менее, интересовала причина его успеха и я несколько раз подглядывал за его выступлением. Я ничего не понимал, честно говоря, чем обусловлен его успех, единственный я для себя сделал вывод, что вот его улыбка – она, пожалуй, такое безотказное оружие, которым он побеждает зрителя и впоследствии, когда я видел пародистов, которые вот тоже так же улыбались в 32 зуба, но до Хиля, они, конечно, не дотягивали, это говорит о том, что, наверное, мое определение составляющих его успеха достаточно точны. Потому что вот здесь вначале Лева Лещенко говорил о том, что он имел классическое образование вокальное, ну, он действительно пел все здорово, как и все остальные. Вообще-то я его мог выделить, наверное, среди певцов, которые звучали по радио, наверное, мог выделить, хотя, может быть, это происходило от того, что я знал его песни. Но, с другой стороны, есть такое очень четкое определение, что песни, которые пошли в народ, это сделано мастером. Стало быть, старая формула о том, что о дереве судят по его плодам… вот после Эдуарда остались замечательные песни, стало быть, в нем был какой-то магнетизм и голос был его средством воплощения.

В последние годы мы с ним как бы весьма виртуально общались. У нас был общий директор, который нам делал концерты, такой Валера Радышевцев из Питера. И после успеха вот этого «мистера Трололо» он рассказал, что хотел бы Эдуард Анатольевич спеть какую-нибудь новую песню, хотя я его уговаривал – зачем новое, пусть поет старое, люди хотят слушать его старые песни. Но, тем не менее, он хотел что-то новое и мы несколько раз с ним созванивались, но, к большому сожалению, так мы и не встретились…

Конечно, сейчас уже постфактум приходится жалеть о том, что вот этой встречи не произошло. Я не знаю, чем бы это закончилось? Скорее всего, мы бы порадовали друг друга тем, что получилась песня, но пошла бы она в народ, я думаю, что, скорее всего, нет.

Плешакова:

- А это сложно, наверное, сейчас?

Малежик:

- Загадывать очень сложно.

Диана Берлин:

- Ну, я хочу сказать, вопреки вашей мысли, которая прозвучала вначале, что музыкальное сообщество разобщено, - это, правда, не так. Музыкальное сообщество, как и любое сообщество – это сообщество людей. А люди делятся так: они одной группы крови или другой группы крови…

Малежик:

- Надо не путать музыкальное сообщество и поп-сообщество.

Диана Берлин, заслуженный деятель искусства России, автор и ведущий радиопрограмм

Диана Берлин, заслуженный деятель искусства России, автор и ведущий радиопрограмм

Фото: Евгения ГУСЕВА

Диана Берлин:

- Наверное, да. Ну, так получилось, что мы с Эдуардом Анатольевичем, как познакомились в начале 70-х годов, так мы и продолжали общаться.

Что я хочу сказать? Последние несколько дней очень много программ было, посвященных Эдуарду Хилю. И в каждой программе почему-то обязательно обсуждается весь медицинский бюллетень. Зачем, я не могу этого понять. Поэтому, во-первых, спасибо вам за то, что вы не трогаете эту тему. Не это главное. А главное то, что из жизни ушел человек. В полном смысле этого слова. Творческий человек, которому абсолютно была чужда зависть. Вот это как раз сообщество людей, а в основном, в этом сообществе царит именно зависть. У Эдика этого не было вовсе. Больше того, это был тот уникальный тип человека, для которого важно было услышать талант. И он, когда слышал этот талант, просто был счастлив. Таким образом мы услышали военную тетрадь Гаврилина. Ну, я надеюсь, что ваши слушатели знают этого композитора, потому что, по сути, это сегодняшний Мусоргский. Эдуард Анатольевич с ним просто как с ребенком возился. Потому что это был такого высочайшего таланта русский композитор, который никому не был нужен в нашей стране. Это потом появилась «Анюта» и о нем заговорили в мире, и сегодня произведения Гаврилина звучат всюду, да. А это начал именно Эдуард Анатольевич Хиль. Благодаря Хилю появился такой композитор, как Виктор Резников. Он позвонил мне и сказал – ты знаешь, у нас в Ленинграде такой мальчишка. И через несколько дней мы познакомились и, к счастью, этот мальчишка появился в моей жизни, а потом уже в жизни всего музыкального сообщества. Больше того, именно его музыка заняла впервые в истории нашей страны первые места в билборде. А расслышал это тот самый Хиль. И вот то, что была нарезка – она всюду эта нарезка – это не характерно для него. Хиля отличала совсем другая песня. Но почему-то мы привыкли к «Лесорубам» и вот к последнему его хиту на весь мир. И вот я вам скажу – этот последний его взлет не был случайным.

Бышевой:

- Давайте послушаем нарезку его песен. (Звучит музыка).

Вы обратили внимание, сколько молодежи было на его концерте? И вот тот самый феномен, когда вот этот мистер Трололо…

Рюмина:

- Я могу сказать только одно. В ноябре прошлого года, когда мы выступали с ним в одной программе, как раз он пел романсы и песни композитора Гаврилина, и потом был антракт и он ко мне подошел и говорит – Люда, у меня есть для тебя такие песни Гаврилина, их никто не поет, я их пою, но, если их русская певица споет, это будет шедевр. Я тебе передам эти песни, чтобы ты их спела. Понимаете, он еще и меня строил и нагружал хорошим репертуаром. Потом, вот этот мистер Трололо – все думают, что это вроде примочка какая-то да, а вы посмотрите, во-первых, у него идеально поставлен голос и у него в течение всего этого трололо от верха до низа как у него звучит голос потрясающе. Во всех октавах. Это ведь мастер. Это не просто так он спел этот вокализ еще в советские времена и ему это позволили тогда сделать. Потому что это профессионально. Он сделал это так вкусно, что это сейчас, спустя 40 лет, всех задело и весь мир поразило. Потому что голос красивый, круглый. И эстрадность в нем есть, и индивидуальность есть. Есть вот эта школа, которая дает возможность от самого верхнего до микста и до басовых нот вот это все ровно чтобы прозвучало…

Д. Берлин:

- Самое интересное, что этот вокализ Аркадий Ильич отдал не только Хилю, а и другим.

Рюмина:

- Тут еще и артистизм плюс ко всему.

Бышевой:

- Стоп, мы видим этот ролик, который взорвал Ютюб буквально. В Америке же он был популярнее, чем Барак Обама в какое-то время.

Д. Берлин:

- А вам не кажется, что у нас просто такой, вот это слово противное, «менталитет». Мы оцениваем только тогда, когда там оценивают. А вот это музыкальное сообщество оценило именно в исполнении Хиля. Там же были слова. Но их нельзя было в то время произносить.

Плешакова:

- В советское время нельзя было их произносить. Но сейчас-то можно уже…

Д. Берлин:

- Ну, сейчас уже некто не знает этих слов.

Рюмина:

- Да они и не нужны.

Д. Берлин:

- Да, именно поэтому и получился этот вокализ, что нельзя было эти слова употреблять.

Малежик:

- Ну, не знаю, я как-то с большей иронией отношусь…

Д. Берлин:

- Ты просто молодой, ты этого не помнишь.

Малежик:

- Я с большей иронией отношусь к Интернету и, судя по тому, какие там хомячки и прочие морды животных набирают количество кликов, я серьезно к этому не отношусь. Я как бы верю самому себе – воздействовал он на меня или не воздействовал. У нас лежала эта песня тысячу лет и никто на нее не обращал внимание. Нам достаточно того, что у нас были песни «Потолок ледяной» и прочие… Вот эта передача, уверен, состоялась бы, даже если бы этого мистера Трололо не было. Просто Люда рассказывала о том, что голос звучал у него на протяжении четырех октав снизу до верху, но зритель этого совершенно не понимал.

Рюмина:

- Дело в том, что вот сейчас-то вот ему 77 было, а голос звучал молодой. Значит, школа хорошая.

Бышевой:

- Евгений Борисович, каким он был для вас, каким вы его запомнили?

Евгений Кобылянский, продюсер

Евгений Кобылянский, продюсер

Фото: Евгения ГУСЕВА

Кобылянский:

- Я его запомнил как раз таким очень жизнерадостным человеком и, хотя бытовало мнение вот всегда, а я где-то соприкасался с ним за кулисами, доводилось мне общаться с ним в Питере, когда я бывал, бытовало мнение, что Хиль такой консервативный певец той эпохи и он к современной музыке не имеет никакого отношения. На самом деле, нужно четко провести грань между его репертуаром и тем, что он исполнял. А он был в своем образе. Его образ четко был понятен ему и его аудитории, его зрителю, который любил этот образ, который ждал этой улыбки и ждал такого открытого, красивого и лица, и голоса. А вот его отношение к современной музыке – это отдельная песня. Однажды мы столкнулись во время одного творческого музыкального форума, я ему кое-что показал из своих работ, для него таких достаточно авангардных по звучанию, я думаю… Вы знаете, его интерес меня поразил. Вот я до сих пор помню, с каким интересом он слушал. Он прямо прижал наушники к голове и мы с ним говорили так, как можно говорить с человеком, который вообще внутри материала. О гармонии, о созвучиях… Это для него представляло такой интерес и он сказал – буду в Москве, обязательно созвонимся, вообще есть идеи. И у меня была задумка, но она не была, она и есть, я буду этот проект претворять в жизнь вот в будущем году, так, по плану, где как раз в очень современном звучании, в таком электронном, но в абсолютно классических, симфонических партитурах будут представлены разные классические фрагменты, которые будут спеты и современными исполнителями, и будут спеты исполнителями школы как раз той, которую прошел Эдуард Хиль. Я собирался его пригласить для участия в этом проекте. И я в полной уверенности, что это было бы успешно, это было бы здорово… И сейчас, когда мы вспоминаем его вот как человека, как мастера, знаете, о чем хочется особенно сказать? Плеяда вот этих артистов – это артисты, которые отталкивались от очень серьезной школы профессиональной. Никто не попадал на большую сцену такого уровня, не имея хорошего профессионального музыкального образования.

Малежик:

- Я не согласен, да это искусствоведческая беседа… поскольку слово «современный» говорит о том, что это согласуется со временем. И то, что зачастую у нас называется современным, это навязано нашими имиджмейкерами, которые нам обещают с радио и телевидения. Если у Хиля были такие душевные качества, которые… Понимаете, у человека все равно пять органов чувств – вкус, обоняние, слух, зрение. И если артист, который выходит на сцену, может разбудить, неважно, какими средствами и какие приемы он использует. Если у него вот эта улыбка, про которую я говорил, она работает и приносит радость, да пошло оно все к чертовой матери это современное искусство и современное звучание, и новые синтезаторы, которые там звучат, и прочее, прочее. Поэтому говорить нужно о человеке, который ушел от нас…

Кобылянский:

- Кстати, по поводу «Битлз» хорошее упоминание. В исполнении Эдуарда Хиля эти песни звучали бы очень здорово.

Малежик:

- Не верю.

Кобылянский:

- А я верю…

Малежик:

- Все зависит от количества веры, которая в человеке.

Бышевой:

- Расскажите о вашем альбоме, в котором вот есть песни…

Малежик:

- Она памяти моего друга на самом деле, но, знаете, вот как-то в этом году високосный год, я почему-то вспомнил 1980 год, когда ушел Джон Леннон, когда ушел Высоцкий, когда ушел Джо Дассен, и вот в этом году очень много, ну, может быть, от того, что у меня седые волосы, что вокруг меня вот этих разрывов делается много, буквально помимо Эдуарда Хиля ушел Марк Минков на днях. Я думаю, если мы послушаем эту песню… ну, будем считать, что это мой монолог, в том числе, и к ушедшему Хилю, и Минкову, и вообще ко многим друзьям. (Звучит песня).

Бышевой:

- У Эдуарда Хиля было огромное количество друзей в Санкт-Петербурге, давайте посмотрим сюжет из северной столицы.

Буланова:

- Он был настолько жизнерадостным, настолько легким человеком, с чувством юмора и каждый раз, когда мы встречались где-то за кулисами или просто на каких-то корпоративных выступлениях, я испытывала огромное удовольствие от встречи с ним. Об этом человеке сложно как-то говорить с грустью… правда, это, конечно, очень трагическое событие, но о нем даже хочется говорить все равно легко и светло, как-то с улыбкой какой-то. Я по другому не могу его вспоминать. Вот этому нужно поучиться молодому поколению – вот такому отношению к жизни, такому восприятию и постановки себя вот в искусстве… Очень жаль, конечно. Светлая память. Я думаю, что такие люди не уходят бесследно. Я уверена, что его будут помнить и помнить будут долгие годы, и любить будут. И еще много-много раз будут перепевать его песни…

Бышевой:

- А сейчас я предлагаю нашим гостям буквально по минутке вспомнить все то самое хорошее, что оставил в вашей жизни этот человек. Людмила Георгиевна.

Рюмина:

- Сейчас вот до 40 дней он с нами, он все слышит и то, что сегодня развернута такая огромная работа по выявлению его творчества, разнообразия его и отношение творческих людей к нему лично, к его творчеству, и простых людей – это для него очень важно. Для того, чтобы он понял, как он много сделал для людей, и как его люди ценили. Это очень хорошо. А я ему благодарна за то, что он меня поддерживал всегда. И вот на конкурсе в 1979-м в Ленинграде, где он был в жюри, я подошла к нему и говорю – Эдуард Анатольевич, вы меня там поддержите. Он говорил – конечно, тем более, что ты уже в тройке идешь, тебя поддерживать легко. И подписал он мне пластинку свою и напутствие такое – стать настоящим музыкантом и артисткой высокопрофессиональной. Понимаете, вот это напутствие в моей жизни было мне как путь, который он мне определил своим светлым образом, своим добрым отношением, своей чистой душой.

Д. Берлин:

- Если обращаясь к Хилю, то я могу сказать следующее. Эдинька, спасибо тебе за то, что ты в течение всей своей жизни сохранил независимость. Ты всегда был внутренне свободен и никогда никуда и ни во что не вступал. Спасибо тебе.

Малежик:

- Я бы хотел сказать спасибо, Эдуард Анатольевич, за то, что вы оставили нам песни, которые запел народ и то, что вы пронесли через всю свою жизнь улыбку, хотя, насколько я знаю, вам не всегда было здорово и у вас были и сомнения, и внутренние катаклизмы. Так что ваша жизненная позиция – она дает основание считать, что то, что происходит с нами, это приходящее и проходящее.

Кобылянский:

- Я просто благодарен этому артисту за его пример для тех, кто следует дальше. Настоящий пример – человеческий и профессиональный. Человек, который всегда был предан хорошей музыке, профессиональному отношению к сцене. Мы должны помнить и молодежь должна брать пример с таких людей.

Плешакова:

- Диана Иосифовна, понимаете, когда я сказала, что артисты разобщенные, я имела в виду разговор, который состоялся вчера с Иосифом Давыдовичем Кобзоном о том, что, к сожалению, когда случилась эта беда с Хилем, никто из артистов как-то не откликнулся и не предложил своей помощи. В частности, Иосиф Давыдович пеняет на себя, в первую очередь. Может быть, тогда, если бы всем миром собрались, как-то смогли бы ему помочь.

Д. Берлин:

- Там нельзя было помочь. К сожалению, болезнь была такова, что помочь было нельзя. Что касается Кобзона, он всегда готов помочь. И всегда помогает. Но в этом случае было невозможно. Поэтому единственное, что мы можем сделать, во что, честно вам скажу, я не очень верю, чтобы средства массовой информации не забывали о том, что у нас есть свои собственные, отечественные мастера.

Рюмина:

- Да. Чтобы они не были неформатом. Потому что он тоже это переживал… Мы с ним разговаривали по этому поводу и сейчас, когда он ушел, все вот эти… ну, было такое время, когда нас вообще не показывали….

Д. Берлин:

- Поэтому он и уехал.

Рюмина:

- Да, то есть, реализовать свое творчество никак было невозможно. И до сегодняшнего дня – умирает артист, тогда – ой, какой он был замечательный, оказывается, он и то пел, и сё пел, и был таким хорошим. А почему, когда он был жив, почему бы не сделать вот эти передачи, допустим, там к его дню рождения или еще что-то. Чтобы он почувствовал это при жизни.

Бышевой:

- Уважаемые друзья, Эдуард Хиль был светлым человеком, солнечным и я не сомневаюсь, что, правильно сказала Людмила Георгиевна, что мы вспоминаем о людях только когда они уходят. А надо помнить о них постоянно. И если бы мы помнили о нем постоянно, возможно бы, он дольше был бы с нами.

Малежик:

- Вот такими словами заканчивается каждая мемориальная передача радио и телевидения.

Всё об Эдуарде Хиле на сайте kp.ru

Коллеги и журналисты вспоминают Эдуарда Хиля в прямом телерадиоэфире «Комсомольской правды»

Коллеги и журналисты вспоминают Эдуарда Хиля в прямом телерадиоэфире «Комсомольской правды»

Фото: Евгения ГУСЕВА