Офицерский скандал: почти 3600 новеньких квартир для военных пустуют
Квартиры для военных и перевооружение нашей армии сейчас главные темы в оборонном ведомстве
Фото: Марина ВОЛОСЕВИЧ
В студии – постоянные ведущие программы «Военное ревю» полковник Михаил Тимошенко и военный обозреватель «КП» полковник Виктор Баранец.
Баранец:
- Добрый вечер, с вами сегодня я, военный обозреватель «Комсомольской правды» полковник Виктор Баранец, и мой постоянный собеседник – военный эксперт полковник Михаил Тимошенко. Ну что, братья служивые, о чем мы сегодня больше всего говорим? В домах, в штабах, на полигонах, в Министерстве обороны, в Генштабе? Я сейчас задам этот вопрос Тимошенко, и он его сразу разгадает. Товарищ полковник?
Тимошенко:
- Владимир Владимирович тут отстрелялся по всем федеральным каналам на армейскую тему.
Баранец:
- Да, пятерка, пять с плюсом, садитесь. Сегодня все разговоры почти что в военной среде сводятся к этому великолепному разговору, который состоялся вчера (30 мая. - Прим. ред.) в Министерстве обороны. Я не знаю, Миша, как его назвать? Это не коллегия Министерства обороны. А как ты его называешь?
Тимошенко:
- Я вот как тебе скажу, поскольку ты задал с армейской простотой этот вопрос. Я с армейской простотой на него и отвечу. Я думаю, что это продолжение серии предвыборных статей Владимира Владимировича Путина.
Баранец:
- Но это же хорошо. Он сказал – теперь он делает.
Тимошенко:
- Что именно?
Баранец:
- Он в своих статьях выдвинул определенную программу, военную, где фигурируют вопросы и жилья, и денежного довольствия, и перевооружения.
Тимошенко:
- А теперь он отдрючил военных.
Баранец:
- Хорошо, он уже контролирует, как выполняются его указания.
Тимошенко:
- У меня возникает вопрос при этом. Я имел дела с пиарщиками – приходилось сталкиваться. Да, это в какой-то степени пиаровское мероприятие. Он подтвердил, что он никуда не отступает от той точки зрения, которую высказал в статье. И вот, смотрите, ребята, не прошло и полугода, я вот. И у меня такой вопрос, если надо чего-то поправить, вызови министра, отдрючь его поленом по хребту.
Баранец:
- Тэт-а-тэт.
Тимошенко:
- Можно даже и под камеру, если ты этого хочешь. А то ведь получается, чего, это не коллегия.
Баранец:
- Несоблюдение высшего комсостава.
Тимошенко:
- А причем тут комсостав и соцвопросы? За них отвечают девушки в Министерстве Обороны.
Баранец:
- Ну, девушек отдрючить, это всегда приятно.
Тимошенко:
Да там сейчас концов не найти – семь заместителей отвечали за жилье.
Баранец:
- За последние пять с половиной или шесть лет мы сменили…
Тимошенко:
- Это классный ход, потому что теперь наказать уже никого невозможно. Седьмой будет показывать на пятого, пятый на третьего, третий на первого, а первый на второго. И все пошло обратным ходом, ракообразным, как говорил Армэн Хачатурян.
Баранец:
- Миша! А тебе что-нибудь запомнилось в этой выволочке, которую устроил Путин вчерашнему руководящему составу?
Тимошенко:
- Запомнил, безадресные поручения. Руководство Министерства Обороны должно поправить.
Баранец:
- Если бы ты был советником президента, что бы ты ему посоветовал?
Тимошенко:
- Руководство, кто?
Баранец:
- Нужно конкретно указывать.
Тимошенко:
- Вот у меня есть листочек, как я понимаю, у вас функционально в министерстве за это отвечает генерал такой-то, за это госпожа такая-то и такая-то. Срок по этим вопросам к утру. По этим вопросам – за неделю, а по этим, пожалуйста, представьте мне документы на увольнение.
Баранец:
- Хорошо, приятно.
Тимошенко:
- И вот тогда мы можем разговаривать. А так, ну чего? Да, грозно сказал, да. Но ведь в гарнизонах-то сидят люди, которые такого видели. Они всю жизнь работают с людьми.
Баранец:
- Миша! Я вчера слушал президента и вспоминал: давай в статистике немножко покопаемся. Насчет денег: 16 декабря Путин первым выволочку сделал.
Тимошенко:
- Насчет денег и жилья ты в глаза сказал Путину, и он таки отреагировал.
Баранец:
- На следующий день уже разгон был.
Тимошенко:
- Считаем: декабрь, январь, февраль.
Баранец:
- Кстати, потом было заседание. И в правительстве он тоже сказал: «Я не понимаю, товарищ Сердюков, что такое происходит?».
Тимошенко:
- Шесть месяцев, полгода – как в подушку. Он кто? Он президент страны и верховный главнокомандующий или он кто?
Баранец:
- Миш, давай говорить с беспощадной офицерской правдой друг другу в глаза. Я, например, не понимаю, должен ли президент заниматься порядком выплаты денежного довольствия военнослужащим, порядком выделения жилья для военнослужащих и порядком оформления гособоронзаказа.
Тимошенко:
- И еще он должен трусить половики.
Баранец:
- Что ты имеешь в виду конкретно? Не президентское это дело, Михаил.
Тимошенко:
- Еще картошку чистить.
Баранец:
-Мне кажется, что здесь надо все поставить на свои места. Если министр обороны после десятикратного напоминания президента о том, что ему надо к такому-то сроку решить эти задачи не выполняет, что бы сделал президент Тимошенко с таким министром обороны?
Тимошенко:
- Кровью обливается мое сердце, когда я думаю, что бы я сделал. На колья у нас не сажают, Влада Цепиша у нас нет. А вот тупо и тихо снять и молча, то есть шепотом сказать: «Ребята. Если я увижу эту фамилию в списках вашего ведомства или какой-нибудь долбанной частной конторы, контора тут же обанкротится. Все, кто не обанкротился, сядут за неуплату налогов, как Ходорковский. А кто его взял к себе, тот долго будет брать себя за разные места».
Баранец:
- Приятные слова ты говоришь.
Тимошенко:
- Другого способа провести административную реформу и наладить работу аппарата, нетути. Вот только так – волчий билет в зубы, свободен.
Баранец:
- Михаил, я тебе задам вопрос, ответ на который знаю. Но, тем не менее, мне хочется проникнуть в твои мозги и задать тебе такой хитропопый вопрос. Вот есть министр обороны, он отвечает за все в армии. Но, есть же, допустим, структуры, департаменты, которые отвечают отдельно за жилье, отдельно за своевременную и полную выплату денежного довольствия и третий департамент с тысячами человек отвечает за гособоронзаказ.
Тимошеко:
- Как говорил мой ротный старшина: «Слушатель Шор, разъясняю вам ваш вопрос».
Баранец:
- Ну почему все провалено, Михаил?
Тимошенко:
- Потому что никто толком ничего делать не хочет.
Баранец:
- А я считаю, что и не может, потому что вчерашний налоговик не разбирается в сложнейшей системе…
Тимошенко:
- Не верю. Еще Чехов Антон Павлович сказал, что зайца можно запросто научить спички зажигать.
Баранец:
- Во что ты не веришь, Миш?
Тимошенко:
- А потому что если спрашивать и кошку показывать по три раза на дню, очень быстро уволится или разберется налоговик. Посмотри сам: понятно было, сколько уволят народу в ходе реформы министра.
Баранец:
- Да, была названа конкретная цифра. Видимо, разложено было по месяцам и кварталам.
Баранец:
- У этих людей нужно было спросить, а куда вы хотите ребята уехать?
Тимошенко:
- Да. И очень не трудно было бы…
Баранец:
- По регионам разложить все это и по срокам.
Тимошенко:
- Спланировать тогда и по срокам. А смотри, что получилось. В Томске, купили 910 квартир, а не заселено 423.
Баранец:
- Это половина.
Тимошенко:
- А вот в Курске. Который солнечный, это не Томск. Это же теплое место, гораздо веселее. Там купили 1328 квартир, а не заселили, пустует, 981.
Баранец:
- Я же задаю тебе надоедливый и нахальный журналистский вопрос: почему?
Тимошенко:
- Потому что деньги не свои. Владимир Владимирович Путин, специально называю его по имени отчеству и очень уважительно, оставил министром Сердюкова, обосновывал тем, что в армию поступают огромные деньги. И их надо контролировать. И Сердюков сказал, что когда он пришел, что он был поражен масштабами воровства.
Баранец:
- Я ужаснулся.
Тимошенко:
- А получается, что 3600 квартир, расчетной стоимостью в 7 миллиардов рублей никак не используются в Краснодарском Крае, Челябинской, Иркутской, Волгоградской, Самарской областях. В Татарстане и Башкирии. Это как? Проще было бы положить эти деньги на депозит под проценты, чтобы они не пропали.
Баранец:
- А это на воздух потраченные деньги.
Тимошенко:
- Ведь министерство же за эти метры платит.
Баранец:
- Я представляю Краснодарский Край. Какой офицер, служащий где-нибудь на медвежьей точке, на Камчатке, в Забайкалье, в Приморье, не мечтает попасть в Краснодарский Край?
Тимошенко:
- А мы что делаем? Мы же одновременно пытаемся одной рукой и плешь почесать и х-х, еще одно место. Мы начинаем раскорячиваться, потому что пообещали и служебный фонд создать, и всех расселить.
Баранец:
- Одной попой на двух стульях тяжело сидеть.
Тимошенко:
- И вот начинаются эти дерганья. Вот, люди выбрали жилье, им даже номер квартиры сказали, только что ордер не выдали.
Баранец:
- Они приезжают, а там котлован.
Тимошенко:
- А представляешь, дом уже стоит, но сейчас решается вопрос, уважаемые, а теперь уже совершенно неуважаемые товарищи, чтобы это жилье заслужебить.
Баранец:
- А потом – расслужебить, как в Снеговой Пади во Владивостоке?
Тимошенко:
- На кой хрен вы нужны, отслужившие, если мне служащих поселить некуда?
Баранец:
- И сталкивают лбами, как мы сегодня с тобой выяснили. Уже травят, травят эти два сословия офицеров. Вот еще одно последствие этой дурацкой, придуманной программы.
Тимошенко:
- Только на оплату коммуналки 214 миллионов грохнули. А дальше, что получается? Это же один конец. Но гораздо больше потеряно. Офицеров не уволили и жильем не обеспечили. Раз нет жилья, уволить нельзя.
Баранец:
- Я тебя понимаю, Михаил.
Тимошенко:
- Им же надо платить, а там уже десятки миллиардов – почти 40 миллиардов рублей, наверное, угроблено. Вот он ходит, хорошо, если командир, злая собака вроде меня, он обяжет каждого, кто состоит за штатом приходить на службу, отмечаться в специальной прошнурованной тетради и полировать задницей скамейку в курилке до 18 часов.
Баранец:
Я тебя слушаю и думаю, сейчас нам кто-то позвонит и скажет, ребята, а почему же только Тимошенко и Баранец так хорошо разбираются в жилищной проблеме. А что там, в Министерстве Обороны, дураки сидят, что ли? Отвечай, Миша.
Тимошенко:
- Нет, не дураки. Потому что при той зарплате не надо ни в чем разбираться.
Баранец:
- Ты имеешь в виду 850 тысяч.
Тимошеко:
- А никто не спросит. Я представил бы, если бы к Анатолию Эдуардовичу кто-то бы пришел из отвечающих за исполнительскую дисциплину, и в бархатном футляре, потому что министру иначе нельзя, принес бы не остроганные березовые поленья. И сказал бы, товарищ министр, специально для вас. А вот тут у нас записочка, какие кабинеты надо посетить и кого благословить этим поленом.
Баранец:
- Михаил, позволь мне двухминутный спич. Позволь мне, я люблю честную игру. Михаил, что я вижу? Хозяина в решении жилищной проблемы, твердого такого жуковского стиля, нет. Инвентаризации нет. То, о чем говорил Каньшин в общественной палате, Александр Николаевич, что нам нужно провести инвентаризацию, определить общее количество людей, которые нуждаются в жилье, раз. Куда они хотят поехать – два. Выйти на связь с
губернаторами – три, определить объекты – четыре. И контролировать, контролировать до вселения – четыре. Все, до свидания.
Тимошенко:
- Рассказываю: когда Николай Васильевич Огарков показал козу всей Европе и сказал, что он темпы 2С посадит у нас на границах. Это твердотопливные ракеты, которые перекрывали всю Европу до Британии. И стали строить части и городки под них, то конструкция была организована следующим образом. Я был в двух таких частях. Были определены точки, с которых следовало раз в сутки фотографировать это место на территории части. Потом пленка из аппарата изымалась, опечатывается, и с фельдъегерем отправляется в генеральный Штаб. А в генеральном штабе сидит такой же злобный гад, как я и сравнивает фотографии: вчера – сегодня – добавилось три ряда кирпичей – это хорошо. Но почему так мало? А вот здесь ни хрена не добавилось. И командира, и начальника строительства. И всех на каркалыгу.
Баранец:
- А ты помнишь, когда погорели…
Тимошенко:
- Это же в бессильной злобе большевики могли только делать. А Путин делал, когда погорели деревни, когда строились, он тоже поставил камеры. И тоже следил за этим.
Тимошенко:
- Так. Может быть, и здесь следовало поставить?
Баранец:
- Это хорошая идея, но, Михаил, вынужден огорчить.
Звонок, Сергей:
- Добрый день, я постоянно вас слушаю. И хотел проконсультироваться. Сейчас, как лето начинается, я постоянно езжу отдыхать на Украину. А сейчас в этом году нас на Украину и Белоруссию не пускают.
Баранец:
- В какой форме, Сергей, вас не пускают?
Тимошенко:
- Какой? Незалежна примкнула к НАТО, что ли? Командир устно запрещает, ссылается на какой-то документ?
Сергей:
- Нам, как это было сказано, мы же пишем рапорт на имя командира. И нам сказали, что у кого допуск первой или второй формы, в Белоруссию и Украину, запрещено. Только едут либо к родственникам, либо если есть у вас там могилы.
Тимошенко:
- Да, Сергей, видимо, вы секретоноситель. Вроде меня припадочного. Меня можно было выпускать только под конвоем.
Баранец:
- Сергей, вам адрес моей электронной почты, Баранца в «Комсомолке» известен?
Сергей:
- Да.
Баранец:
- Я вас очень прошу. Мне не нужна ни ваша фамилия, ни номер в/ч: изложите суть дела и только вид или род войск вооруженных сил, где это происходит. Я постараюсь разобраться. Спасибо.
Звонок, Александр:
- Здравия желаю, товарищи полковники. У нас в России есть офицерское собрание. Почему уважаемые наши начальники, генералы, командиры не поднимут вопрос перед главнокомандующим: сколько можно это терпеть? Того, кто у нас министром называется?
Тимошенко:
- Вообще говоря, Александр, офицерские собрания, это по столу Виктора Николаевича. Но я отвечу, как осознаю это сам. На кой черт им это надо, подымать этот вопрос перед министром обороны, когда денежное довольствие увеличилось в два с половиной, три раза?
Баранец:
- И всем хорошо. Дорогой Александр, коротко вам говорю. У нас есть разное офицерское собрание. Есть централизованное офицерское собрание с ручными генералами, армиями. Которые имеют кабинет в Министерстве обороны, которые распределяют выступальщиков. И которые говорят: «Мать его так», - если хоть одно слово критики вылетит. Это одно офицерское собрание. А есть офицерское собрание, допустим, Всероссийской организации Мегапир, которое собирает всех офицеров и где звучит запредельно откровенная критика, от которой краснеет даже начальник генерального штаба, который в прошлом году там был и сказал, что больше он никуда не пойдет. Потому что ему в глаза сказали о той дурости, которую творит с военной реформой наш Генеральный штаб. Вот у нас такие два разных собрания. Вы хотите нормального собрания, когда можно было бы даже покритиковать, хотя бы времен Язова. Там были очень горячие споры.
Тимошенко:
- План обороны России к 2016 году. У меня, как у человека сугубо гражданского возникает вопрос, а чего это вдруг так главверх так этим обеспокоился? А что плана у нас сейчас нет? То, что раньше называлось план применения вооруженных сил, может быть, его просто переименовали? Или его на самом деле нет?
Баранец:
- Миша, он же под шестью нулями лежит.
Тимошенко:
- План применения вооруженных сил предусматривал: армию, флот, ВВС, ВВО, РВСМ, МЧС, гражданскую оборону, внутренние войска, погранцов - до таможни вплоть. И плюс промышленность. А теперь-то, как я понимаю, с промышленностью все так: цап-цап, лап-лап, и все между пальцев прошло. Как ты частника заставишь участвовать?
Баранец:
- Ты хорошо знаешь жизнь войск. Я тоже кое-что знаю. Я знаю, что у оперативного дежурного по табу дивизии в сейфе лежал пакет. И что в нем было написано, ты знаешь: вскрывать… Как ты считаешь, такой пакет должен же в Генштабе лежать?
Тимошенко:
- Обязан. А там же как раз и план – кусок плана обороны России: что делать бригаде, куда выдвигаться, что занимать. И вот представь себе такой военный триллер. Директор страны звонит министру обороны и говорит, я, прежде чем подписывать план обороны России, хотел бы его изучить. Ну-ка пусть его мне кто-нибудь привезет. Кто привозит? Начальник Генштаба. А карта где? А вот сейчас. Принесли карту, разослали. Масштаб какой? Миллион. Понятно. Достает из кармана спичечный коробок и говорит, это, значит 50 верст и пошел этот коробок к карте прикладывать. А сколько ж тут у тебя бригад? Маневренной обороной будут заниматься. Ага, маневренная оборона, это значит, три батальона и 40 танков на 50 верст поперек? Последний раз маневренной обороной у нас занимались два человека: Павлов, его Сталин расстрелял. И Карпонос. Расстрелять не успели – погиб. Ну и что после этого будет делать зам начальника оборонительного цеха?
Баранец:
- По логике вещей в отставку должен подавать, Михаил.
Тимошенко:
- Получается, так. Но тут еще один вопрос у меня возникает. Вот про вооружение там было много чего хорошего сказано. Чуть не на 70 процентов должно по некоторым видам к 2016 году.
Баранец:
- До 2015 года на 30.
Тимошенко:
- По некоторым видам на 70. Вот, Дмитрий Олегович, к вам обратиться хочу я. Это Рогозин. Вот у нас в госзаказе стоит пять бореев? До 2020 года. А вообще мы их хотели десять. Но, мы же понимаем, что основным оружием лодки являются ракеты межконтинентальные баллистические.
Баранец:
- Которые называются «Булава». А лодки уже три штуки.
Тимошенко:
- А для самообороны лодки должны иметь торпеды. Так вот не будет для вас тайной…
Баранец:
- Это такие штучки, которые из носа вылетают.
Тимошенко:
- А те, что остались у нас они лет на 20-25, как утверждают морские знатоки, отстали от мирового уровня. То есть нас уже китайцы обогнали. А торпеду сделать не так-то просто. Кое в чем даже сложнее, чем ракету. Потому что ракета – нажали кнопку, загорелась, взлетела, прошила воздух, ушла из атмосферы в космос. А море – дело темное. И торпеда по сути, как собака, бочком едет в воде. Ее же наводить надо – управлять. Она почти час может до цели плестись. Дмитрий Олегович, надо бы еще морским оружием торпедным заняться. И спросить бы наших заказчиков и заказчиц: милые девушки, что вы думаете насчет установки датчиков угловых ускорений в торпедах или ракетах-торпедах типа «Шквал», они прямо наводящиеся, прямоходящие.
Баранец:
- Там не надо в торпедах разбираться, там надо уметь деньги считать.
Тимошенко:
- А, она море должна выбирать так: в Турции, допустим, но Баренцево – нет.
Звонок, Сергей:
- Здравствуйте! Обращаюсь от ветеранов воинской службы Красноярского края. Взять Кемерово, взять Томск, это западнее Красноярска. Взять Хакассию – у них районный коэффициент пенсии идет 1,3. А у нас 1,2. Мы пытались и судиться. Но в суде у нас заявления не берут. Я хочу узнать, что сделать, где найти правду? Почему так? Все-таки 10 процентов пенсии, это прилично.
Баранец:
- Да, там каждую копейку считаешь. Я в этой шкуре побыл. Уважаемый товарищ радиослушатель, читатель «Комсомольской правды», детальнейшим образом описать всю ситуацию и прислать мне письмо в «Комсомольскую правду». Будем разбираться.
Звонок, Николай:
- Добрый вечер! Хотел бы поблагодарить вас за передачу в прошлый четверг. Есть какие-то подвижки, услышали ли нас?
Тимошенко:
- Николай, такое впечатление, что мы живем с вами в тоталитарном государстве. Только сказали, тут же прибежал папа Мюллер, кого-то схватил за холку и уволок… Не так быстро.
Баранец:
- Николай, первый сигнал на самый верх - в Кремль прозвучал в лицо прямо, я был свидетель, тот же генерал-полковник Хюпенен поговорил с Владимиром Владимировичем. Он поручил разобраться своему помощнику, помощник связался с Министерством Обороны, руководство Министерства Обороны связалось с девушкой. Которая курирует военное образование. Та рассвирепела. На следующий день вызвала двух начальников Академии Тверской и Можайку и, не слушая, Тверскому поставила задачу, чтобы все эти пакеты методические перенимали. Но нажим со стороны профессионалов, которые борются, продолжают бороться, как и мы с Тимошенко с этим предательством, продолжается. Стук в кремлевскую дверь продолжается, появилась легкая надежда, что президент все-таки разберется до июля месяца.
Звонок, Виктор:
- Добрый вечер! Я не военный, а врач.
Баранец:
- Вы хотите спросить у нас о нашем самочувствии?
Виктор:
- Вы так переживаете за все. Почему такие дела? А как спрашивают, так и делают, так и отвечают.
Тмошенко:
- Мы тоже переживаем за медицину. Наше телевидение, которое не склонно усиливать негатив, тут вдруг довело до сознания некоторых телезрителей, что из числа больных каждый третий умер от неправильно поставленного диагноза. И у меня возникла мысль, Владимир Владимирович ведь сейчас набросился на армию – отчесал их как следует. А вот еще бы с учебой, с образованием и с медициной, как бы он тут подзанялся этим делом. А те, кто учился за деньги и не научились ничему.
Звонок, Александр:
- Здравия желаю, товарищи полковники! Я по поводу замечаний Путина Сердюкову. Хочется спросить, а Сердюков, он, чей министр бывший? В чьем был подчинении раньше?
Тимошенко:
- Он был в подчинении премьера, когда был налоговым.
Александр:
- Все это напоминает сказки про доброго царя, который ничего не знает. Или делает вид, что он ничего не знает.
Тимошенко:
- Отвечу вам словами братьев Стругацких из замечательной повести: «Трудно быть богом». «Дело-то государственное, Дон Румата. Ребята подвыпили, рвением горят, ошибочки завсегда возможны». Как ты тут скажешь, правильным путем он идет или неправильным, этот министр, которому ты как-то сформулировал цель и задачу – мы же не знаем, каким способом. А результат получился вот такой. Сейчас военную медицину убили – перед вами звонил товарищ, медик, все возложили в надежде на гражданских. А у них каждый третий больной умирает от неправильного диагноза. Как же так? А что останется от армии, если, не дай бог, война?
Звонок, Юрий Николаевич:
- Здравствуйте! Войдите в положение Владимира Владимировича. Кого ему лучше в окружении держать? Павловых и Карпоносов, которых можно, если не расстрелять, то отодвинуть? Или Жуковых, которые сами могут поступить, как с Берией или с антипартийной группой?
Тимошенко:
- Это вы задаете вопрос из области фентези. Вы попробуйте на его месте подобрать кого-то под конкретную длительную задачу. У вас с соседями хорошие отношения? А с детьми? Они вас понимают на 157 процентов и управляемы?
Баранец:
- Михаил, я уже слушаю не первый месяц, и я хочу категорически резко выступить против одной вещи. У нас все косвенно пытаются спихнуть все просчеты за военную реформу исключительно на президента. А теперь уважаемые радиослушатели слушайте меня внимательно. Приходит начальник Генерального штаба и министр обороны к президенту Российской Федерации, верховному главнокомандующему и кладут на стол новую оргштатную структуру Вооруженных Сил. Скажите, пожалуйста, президент, у которого юридическое образование, который не закончил ни военное училище, ни академию. Не руководил ни округом, ничем, он глава государства, он только должен нажимать на кнопки. Он разбирается в таких вопросах, как модульность новой бригады и типы ее наступления в условиях жесткого авиационного нападения противника ночью под плотным артиллерийским огнем? Для этого нам нужен штат 3400 человек. Скажите мне, пожалуйста, уважаемые товарищи профессионалы, президент во всех этих вопросах разбирается? Нет? Что бы я на месте Путина говорил министру обороны и начальнику генерального Штаба? Здесь все в порядке? Все правильно? Действуйте! Я был свидетелем таких разговоров.
Тимошенко:
- Он не просто вынужден, он просто обязан доверять тем, кого назначил. Если бы он все это мог делать, и у него было в сутках 154 часа, он, наверное, бы это и делал в одиночку.
Баранец:
- Но тут страна на плечах, Миша. Экология, промышленность, культура, наука.
Тимошенко:
- Один из моих командиров, когда меня учил, говорил: «Вот ты пришел со мной посоветоваться. Объясняю, зачем. Ты не советоваться пришел, у тебя ума хватает. Ты пришел ответственность поделить». А был он генерал-лейтенантом. А пришел он к нам с командующего ракетной армией. «Понимаешь, начальником, вообще-то говоря, быть не трудно, если тебе удалось найти замов, которым ты поручил дело и забыл. Но, черт возьми, не получается так все время».
Баранец:
- Миша, мне кажется, что Сердюков даже пользуется тем доверием, которое ему оказывает президент. Он приходит и говорит: «Владимир Владимирович, у нас было 1400 городков, а нужно оставить 700. И я вам доказываю, чем меньше будут городки, тем экономнее, тем лучше с властями». И это как-то звучит убедительно. А у Путина в голове два с половиной миллиона проблем. «Анатолий Эдуардович, мы их уже не сделаем». А Путин спрашивает: «Зачем вы так много аэродромов делаете? Ведь чем будет меньше аэродром, тем легче уничтожить противнику авиацию?».
Тимошенко:
- Обслуживать легче. На нас никто не собирается нападать. А когда дело к войне, то они все разлетятся на оперативные аэродромы. А то, что там полоса уже исчезла, ее коммерсанты уволокли. То, что там весь керосин распродали, там военно-воздушная комендатура в бурьянах спит, это никто не знает.
Звонок, Наташа:
- Добрый вечер, Энгельс. Саратовская область. Я звоню с авиабазы дальней авиации. С 2005 года никак не может Министерство Обороны передать землю. Мы живем без благоустройства – даже нет пешеходных дорожек.
Баранец:
- Какую землю и кому?
Наташа:
- Земли Министерства Обороны, муниципального образования г.Энгельс.
Тимошенко:
- Министерство Обороны не хозяин земли.
Наташа:
- А мне дали ответ, что они хозяева
Тимошенко:
- Министерство Обороны распоряжается федеральной землей на правах оперативного распоряжения.
Наташа:
- Что делать? В суд подавать. На кого, чего?
Тимошенко:
- Ни на кого не подавать. Вы подробно изложите свою проблему и отправьте в «Комсомолку» электронной почтой на baranez@kp.ru или письмом на адрес «Комсомолки».
Баранец:
- И пришлите обязательно свои аргументы местных властей, которым фитиль под попку надо подставлять.