Любовь в наши дни: радость или страдания

Стас Бабицкий: - Здравствуйте, дорогие слушатели радио «Комсомольская правда». Елена Ханга и Стас Бабицкий. Сегодня мы решили поговорить о любви. Перед Новым годом хочется поговорить о чем-то светлом. Но при этом понимаем, что нельзя расслабляться перед Новым годом, поэтому поговорим про светлое. Елена Ханга: - Тем более, что любовь не всегда бывает светлая. Стас Бабицкий: - Со светло-кремовым оттеночком поговорим. Любовь и страдания. Любовь никогда не бывает без грусти, как в известной песне поется. Можно ли всего этого избежать? И нужно ли этого избегать. Елена Ханга: - Как научиться переживать это все правильно? Стас Бабицкий: - Это вообще самое главное. Об этом мы хотим сегодня поговорить с вами. Звоните, рассказывайте, какие у вас были варианты любви в жизни? Со страданиями или без. И чем все закончилось или, слава богу, продолжается. Сегодня к нас пришел Евгений Понасенков, театральный режиссер. Кроме того, историк. А кроме того, отличный певец. Елена Ханга: - Любвеобильный человек. Стас Бабицкий: - Мы сегодня поговорим о любви с одним человеком, но сразу с разных позиций – и с исторической точки зрения и как это все в драматургии строится. И как это в жизни бывает. Евгений Понасенков: - Лена сказала не в бровь, а в глаз. Потому что любвеобильный. Такое обилие было этого и теперь, самое важное, чтобы не останавливаться. Потому что это никогда не бывает в изобилии. Этого всегда не хватает. И, признаюсь, некоторое время назад очередное сильное чувство подошло к некоторому драматургическом финалу в плане отношений. И это было все достаточно бурно и тяжело психологически – и само чувство, и окончание. Первые какие-то часы при всем ужасе, я думал: как хорошо, можно будет немножечко посвятить репетициям, себе время, силы. Ничего подобного. Мой организм такая подлая штука, Мой организм очень подло со мной поступает, потому что на следующий же день начинается такая страшная, дикая ломка, так хочется этой трагедии, влюбленности, причем, сильной. Это как наркотик. Именно не просто сексуальный момент. Даже неразделенной. Главное – сильное чувство. Елена Ханга: - А вы можете сами в себе этой чувство культивировать? Вы можете влюбиться, потому что вам нравится это чувство. Потому что вы подсели на этот наркотик. Евгений Понасенков: - Надо сказать, что я этим и занимаюсь. Это старая тема. Вертинский об этом так утонченно пел: «Мне не нужна женщина, мне нужна лишь тема, чтобы сердце вспыхнуло, зазвучал напев. Я люблю из падали создавать поэму, я люблю из с горничных делать королев». Это Вертинский. А советские люди сделали фильм «Влюблен по собственному желанию», где герой ищет что же в этой красавице красивого? А она думает: что же в этом рабочем человеке удивительного? Это есть. Но в целом, может быть, я сноб, может быть, я очень нехороший во всех отношениях. Но, если честно, все-таки любовь это некоторый уровень эстетики, философии, это судьба, это право по рождению. Это бывает в настоящем смысле этого слова не у всех. Я вам не буду говорить, до какого процента не у всех. И то, что мы обычно называем по телевидению, в сериалах, в новогодних поздравлениях известных личностей любовью, это максимум тяга, приличия или условности, или обычай. Все, что угодно, но не это острое, терпкое, ненормальное, невменяемое, сумасшедшее, полетное чувство любви. Блистательный день, потрясающий интерьер, вино, интим. Все, что угодно. Удовольствие немыслимое. И это здорово. Неправы те, кто снобистски заявляют, что только физические отношения без сильного чувства – плохо. Нет, это тоже очень здорово. Но после этого приходит упоминание sms или что-то кто-то из знакомых сказал, существо, которого любишь долгие-долгие годы, уже давно не виделись. И физиологическая реакция в организме обладает такой силой в этот момент, оно гораздо сильнее того удовольствия, которое было от этого всего, удовольствия реального, которое происходит в данный момент и с реальным человеком. Елена Ханга: - А для вас важно, чтобы вы были любимы или чтобы вы любили? Что для вас более сладостно? Евгений Понасенков: - Это один из главных вопросов философии. И вообще мировой литературы, драматургии, песенной литературы. Правильно Бродский обратил наше внимание на гениальные строки своего коллеги и любимого им поэта Одена, белой строчкой так: если равная любовь невозможна, пусть я буду любить больше. Вот такая простая фраза, но Бродский ее ставил выше всего. Бродский еще сказал: как Мандельштам могу писать, даже как Ахматова. Единственное, я не могу писать, как Цветаева. Бродский, который мог все. Открывал вселенную. Я думаю, он мог на раз изобрести десяток вселенных выдать на гора. Но он сказал, что я не могу писать как Цветаева. А как писала Цветаева о любви? Одна строчка про жизнь. А жизнь для нее – любовь. «Не моя, раз не твоя». Все. И после этого можно тома писать про любовь, про отношения. (ЭТО СТЕНОГРАММА ПЕРВЫХ 7 МИНУТ. ЭФИР ЦЕЛИКОМ ВЫ МОЖЕТЕ ПРОСЛУШАТЬ С ПОМОЩЬЮ НАШЕГО ПЛЕЕРА ИЛИ СКАЧАТЬ ВСЮ ПРОГРАММУ)