Премия Рунета-2020
Санкт-Петербург
+11°
Boom metrics
Здоровье4 марта 2021 22:00

«Заболел раньше, чем получил имя»: в больнице Филатова рассказали о самом маленьком пациенте с коронавирусом

К годовщине эпидемии «Комсомольская правда в Санкт-Петербурге» вспоминает о самых сложных и необычных пациентах петербургских стационаров
Сергей ВОЛЧКОВ
Сергей ВОЛЧКОВ
Сейчас в больнице Филатова около 80 детей. В разгар эпидемии количество пациентов доходило до 200.

Сейчас в больнице Филатова около 80 детей. В разгар эпидемии количество пациентов доходило до 200.

Фото: Артем КИЛЬКИН

5 марта 2021 года исполняется ровно год с того момента, как в Санкт-Петербург пришла новая коронавирусная инфекция. Результат плачевен: больше 370 000 заболевших, больше 11 000 умерших. Переполненные больницы, цинковые гробы, маски, опустевшие на время самоизоляции улицы: город и горожане буквально прошли через ад. «Комсомолка» рассказывает, что происходило в разгар эпидемии в ведущих инфекционных стационарах Северной столицы.

Главным форпостом на пути вируса стала больница имени Боткина. Но почти одновременно с ней удар эпидемии приняла на себя детская городская больница имени Филатова. Кому пришлось тяжелее – большой вопрос. В Боткина работали с людьми взрослыми, в основном – прекрасно осознающими, что происходит, и в каком положении они оказались. В Филатова была – и остается сейчас – как говорится, своя специфика.

В коридоре перед кабинетом компьютерной томографии - кривые зеркала. Это сделано для детей, чтобы они не скучали, пока ждут своей очереди.

В коридоре перед кабинетом компьютерной томографии - кривые зеркала. Это сделано для детей, чтобы они не скучали, пока ждут своей очереди.

Фото: Артем КИЛЬКИН

- Мы нашего первого пациента с подтвержденным коронавирусом запомнили отлично, - признается врач-педиатр, заведующая инфекционным отделением № 7 Татьяна Вишневская. Мы идем по «красной зоне». Тихо – только шуршит хлопчатобумажный костюм, в который «укутывают» врачей. Вдоль стен – нарисованные масляными красками деревца, птички, цветочные полянки. – Мальчик, около двух с половиной лет. У него сначала заболел папа – пока границы еще не были открыты, он успел слетать в Германию и подхватил там «ковид» - потом мама, а потом и он сам. Папу отправили в Боткина, маму с мальчиком – сюда. Он, к счастью, болел не тяжело, но долго. Мы все никак не могли добиться двух отрицательных тестов ПЦР, чтобы его выписать. Мама, кстати, все это время оставалась на удивление спокойной – только под конец разволновалась, когда уже третья неделя пошла. А он очень быстро освоился – у него появилась привычка стоять на стульчике у окошка и, завидев человека в противочумном костюме, кричать: «Вон идет мой доктор!». Мы же все в этих комбинезонах одинаковые – с первого взгляда, бывает, и не отличишь.

Провожали первого пациента торжественно – накануне выписки врачи даже специально купили ему связку воздушных шариков.

Коридор с инфекционными боксами кончается, начинается коридор, ведущий к кабинету с аппаратом компьютерной томографии. Смотрю – и не верю своим глазам: вдоль стен развешаны кривые зеркала, словно в какой-нибудь комнате смеха! Это, поясняет моя собеседница, тоже сделано специально для детей: чтобы не скучали, пока ждут своей очереди на обследование, и поменьше донимали врачей и родителей.

Больница Филатова приняла на себя удар эпидемии почти одновременно с больницей имени Боткина.

Больница Филатова приняла на себя удар эпидемии почти одновременно с больницей имени Боткина.

Фото: Артем КИЛЬКИН

- Мы тоже, бывает, не отстаем, - усмехается Татьяна Владимировна. – Бывает, ребенок боится человека в костюме и ни в какую не дается – ни укол ему не сделаешь, ни мазок не возьмешь… приходится включать фантазию! Говоришь такому шалопаю, например – «Я космонавт! Прилетел из далекого космоса! Сейчас и тебя будем в космонавты принимать – а ну-ка, открой рот, горлышко проверим…». Кто-то себе на костюмах цветочки рисовал маркером, звездочки. Или просто «привет! Я доктор такой-то!». И вот вроде бы игра, ребенок к тебе уже тянется, а у тебя сердце сжимается – ты ведь знаешь, что он болеет. Поначалу особенно тяжело было, когда толком никто не понимал, как это вирус действует, к каким осложнениям приводит.

Самому маленькому пациенту, вспоминает Вишневская, на момент, когда его положили в отделение, не исполнилось еще и дня от роду. Ребенок родился у мамы, больной COVID-19, и в первую же секунду невольно стал «контактным». Он даже имя получить не успел, поэтому в медицинской карточке при оформлении написали просто: «Мальчик». Персонал же, конечно, переиначил все по-своему и прозвал младенца Малышом – как в сказке «Малыш и Карлсон».

- У него тоже все закончилось хорошо, - рассказывает Татьяна Владимировна. – Он и болел-то в легкой форме, плюс мы ему сразу назначили лечение, так что все сложилось благополучно. Но случай, согласитесь, очень примечательный.

За весь год в больнице был всего один смертельный случай. Всех остальных детей медикам удалось спасти.

За весь год в больнице был всего один смертельный случай. Всех остальных детей медикам удалось спасти.

Фото: Артем КИЛЬКИН

Сейчас в больнице поспокойнее – в «красной зоне» осталось только два отделения, в них лежит 80 детей, хотя в разгар эпидемии бывало и под 200 с лишним. Тяжелые комбинезоны («вы не представляете, как в них было жарко! Бывает, выходишь из бокса, а у тебя красные мушки перед глазами скачут. Сползаешь по стеночке и сидишь, пока не отпустит» - вспоминает Татьяна Вишневская) сменились легкими хлопчатобумажными. Но доктора все равно все как один повторяют: «Скорее бы это кончилось. Совсем кончилось».

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

«Сейчас его отправили бы домой»: Врачи рассказали, как год назад лечили первого больного с коронавирусом в Петербурге

«Комсомолка» вспоминает начало эпидемии в Северной столице (подробности)