Генеральная репетиция битвы за Берлин: как брали Кёнигсберг в апреле 1945-го

Советские "тридцатьчетверки" в Кёнигсбергского замка.

Фото: waralbum.ru

Нужен ли был штурм?

Во времена СССР этот вопрос наверняка был не то что неуместен – попросту немыслим. В необходимости решительного приступа с неизбежными людскими потерями (на войне, к сожалению, без них не бывает) некоторые историки усомнились уже в 1990-х – начале «нулевых». Например, автор книги «Поле боя – Пруссия» Сергей Гольчиков в интервью нашей газете утверждал, что с ликвидацией Хайлигенбальского «котла» отпала всякая необходимость в штурме Кёнигсберга.

- Остававшиеся там войска способны были только обороняться и на общую обстановку уже не влияли, - объяснял исследователь. - Достаточно было просто держать блокаду города и не класть тысячи людей в ожесточенных уличных боях. Советская армия стояла уже в 60 километрах от Берлина, промышленность Германии была полностью парализована, и падение столицы Восточной Пруссии являлось делом недалекого будущего.

Однако думается, в реальности все обстояло не так просто. Во-первых, иметь за спиной наступавших на Берлин войск хотя и ослабленную, но еще на многое способную вражескую группировку, советское командование справедливо считало опасным. Хватало и блокированной чуть севернее массы гитлеровцев, которых никак не могли выковырнуть из курляндских болот. Во-вторых, предстоящий штурм главного города Восточной Пруссии наверняка должен был стать своего рода генеральной репетицией предстоящих боев за столицу Германии. Под Кёнигсбергом отрабатывались тактические приемы и практика ведения уличных боев, опыт которых которые наверняка был учтен менее чем месяц спустя.

Тяжело в ученье – легко в бою

Именно этот постулат командующий 3-м Белорусским фронтом маршал Александр Василевский и его генералы Белобородов, Озеров, Галицкий и Людников, армиям которых непосредственно предстояло драться на узких городских улицах, применили на практике. Интенсивная подготовка войск велась в течение всего марта.

Был изготовлен макет Кёнигсберга с учетом не только имевшихся там оборонительных сооружений, но даже рельефа местности. Так отрабатывалось взаимодействие на уровне дивизий, полков и батальонов. Чтобы облегчить управление подразделениями, их командирам выдали план города с единой нумерацией кварталов и важнейших объектов. Были сформированы специальные штурмовые отряды и группы. Как правило, они состояли из взвода 76-мм пушек, гаубичной и двух пушечных батарей дивизионной артиллерии, роты 82-мм и батареи 120-мм минометов, четырех-пяти СУ-122 и двух-трех Т-34. Часто включали также бойцов инженерных войск и огнеметные подразделения.

В результате войска приступили к штурму, находясь, если пользоваться спортивным языком, в оптимальной боевой форме.

Красноармейцев специально готовили к уличным боям.

Фото: waralbum.ru

С помощью «богов войны»

Даже сумев создать численный перевес над обороняющимися (хотя и не столь уж подавляющий, как потом утверждали в мемуарах немецкие военачальники, ибо основные резервы шли на берлинское направление), советское командование вовсе не было склонно заваливать противника телами своих солдат. Поэтому весьма рассчитывало на помощь «бога войны», как почтительно называли артиллерию. Даже двух «богов», если подразумевать еще и бомбардировочную и штурмовую авиацию.

С учетом того, что предстояло взламывать отлично продуманную и глубоко эшелонированную оборону противника, подготовили 10 784 полевых орудия калибра от 76 мм и выше. В общей же соотношении на одно немецкую пушку или миномет приходилось три советских аналога.

«Во время артиллерийской поддержки атаки для уничтожения отдельных огневых точек противника в каждой стрелковой дивизии выделялось по 40–45 орудий для стрельбы прямой наводкой, в том числе не менее двенадцати 76-мм пушек и четырех 122-мм гаубиц, - вспоминал командующий 11-й гвардейской армией Кузьма Галицкий. - К решению этой же задачи привлекалась вся полковая и батальонная артиллерия. Плотность орудий, поставленных для стрельбы прямой наводкой, составляла в среднем 20–22 орудия на один километр фронта».

По штурмовым орудиям и танкам соотношение тоже впечатляло - свыше пяти к одному, естественно, не в пользу немцев! Причем «самоходки», которым предстояло действовать на переднем крае, составляли значительно больше трети парка - 1824 единицы.

Что до самолетов, то почти треть от их общего числа составляли штурмовики – знаменитые Ил-2 - 1015 боевых машин. По количеству они уступали только истребителям. Бомбардировочные и штурмовые авиадивизии должны были уничтожать огневую систему и живую силу противника на переднем крае, а также подавлять артиллерию в глубине обороны. Именно по причине плохой погоды, мешавшей действиям ВВС, начало штурма приходилось несколько раз откладывать.

Тяжелая артиллерия РККА ведет огонь по врагу.

Фото: waralbum.ru

Прорыв на кладбище

На третий день штурма даже самым фанатичным нацистам стало понятно: Кёнигсберг отстоять не удастся. В блиндаж коменданта крепости явились замгауляйтера (тот успел сбежать намного раньше) и несколько его помощников. По телефону они связались с Пиллау, где временно обосновался Эрих Кох, и уговорили его добиться у военных выделения сил, необходимых для прорыва из города. Ну а коменданту крепости Отто Ляшу, предложившему прорываться всеми наличными силами сразу, приказали «удерживать крепость, сражаясь до последнего человека».

Пробиваться из окружения наметили примерно там же, где это удалось сделать в феврале – у поселка Юдиттен (в современных ориентирах это район поселка Менделеево и начала Тенистой аллеи). Навстречу небольшим ударным отрядам с Земландского полуострова должны были наступать 561-я дивизия народных гренадеров и подразделения 5-й танковой дивизии. В полтретьего ночи 9 апреля после артподготовки немцы поднялись в атаку. Но в итоге смогли дойти лишь до городского кладбища (сегодня это южная часть Центрального парка), где были накрыты залпами «катюш», которым усиленно помогала ствольная артиллерия. Оказалось, в штабе Василевского предвидели подобное развитие ситуации и заблаговременно приняли меры.

В результате эффект получился обратный ожидаемому. Под натиском перешедших в контрнаступление советских дивизий, немцы откатились почти к самому центру города, с трудом организовав там оборону. Им удалось продержаться еще менее суток, прежде чем генерал Ляш отдал приказ о капитуляции гарнизона Кёнигсберга.

Но на медали «За взятие Кёнигсберга» выбита дата – 10 апреля. Поскольку именно в этот день завершились последние бои в городе, в районе башни «Дона» и бастиона «Обертайх» на нынешнем Верхнем озере.