Москва-Москва Венедикта Ерофеева

Венедикт Ерофеев в 1986 году. Фото: Анатолий Морковкин /Фотохроника ТАСС/

Автор биографии Венедикта Ерофеева Олег Лекманов стоит на Красной площади, прислонившись к колонне. У него рюкзак на спине, две веревочные фенечки на руке. Люди здороваются с Лекмановым. Некоторые путают его со Шнуром. Но некоторые не путают. Это тот самый Лекманов, самый популярный филолог столицы. Преподаватель московской вышки, автор биографии Мандельштама и еще - популярный блогер. Это ему принадлежит шутка: "Если Зураб Церетели изваял Марину Цветаеву с цветком в руке, я очень надеюсь, что он не примется за памятник Константину Вагинову".

Мы встретились здесь, чтобы пройти по самым Веничкиным местам столицы и поговорить о Венедикте Ерофееве. К юбилею автора «Москвы-Петушков» в "редакции Елены Шубиной" вышла первая биография писателя.

"Путешествовать в Петушки по маршруту Венички - боян, - уверен Лекманов. - Гораздо интереснее пройти по ерофеевским местам столицы. Благо, что их много. Накануне юбилея торжественно открыли платформу «Карачарово». Место, где главного героя поэмы Веничку, наконец, перестало тошнить после выпитого, давно уже стало Москвой.

Красная площадь

«Все говорят: Кремль, Кремль. Ото всех я слышал про него, а сам ни разу не видел. Сколько раз уже (тысячу раз), напившись, или с похмелюги, проходил по Москве с севера на юг, с запада на восток, из конца в конец и как попало — и ни разу не видел Кремля», - говорил Веничка из поэмы. Конечно, сам Венедикт Ерофеев не раз бывал на Красной площади. Учился неподалеку в МГУ, потом водил в Кремль своего сына. Ерофеев любил присочинить, что пересек границы Кольского полуострова и впервые увидел корову только в семнадцать лет. Но на самом деле впервые в столице он побывал еще в двухлетнем возрасте, видимо, тогда же увидел и Кремль, и корову, причем, соответствующая фотография имеется в книге.

Филолог уверен, что именно Кремлю мы обязаны тем, что поэма была написана.

- У Ерофеева были замыслы других произведений. Но он так и не сумел воплотить их в жизнь. Поэма «Москва-Петушки» получилась, в отличие от многого, благодаря гениальной фабуле, "завязанной" на Красной площади. Герой хочет в Кремль, но попадает на Курский вокзал. А потом, когда ему нужно на Курский вокзал - он попадает в Кремль. Когда Венедикт придумал этот ход, все сложилось легко и хорошо. Кремль для его героя - стал местом, которое и манит, и отторгает.

- Как «Замок» Кафки.

- Конечно, аналогии с «Замком» очевидны. Хотя сам Ерофеев сказал бы, нет. Он очень не любил, когда его сравнивали с другими писателями, кроме, пожалуй, Гоголя и Стерна.

Здание журфака на Моховой

Теперешний журфак МГУ на Моховой в ерофеевские времена был филфаком. Сюда приехал семнадцатилетний голубоглазый мальчик с логарифмической линейкой в руках. Ерофеев был уверен: раз он будет учиться в университете, то ему обязательно понадобиться линейка. Здесь написал на «пять» вступительное сочинение. («Вы знаете что такое написать на пятерку сочинение в университет? Это невозможно. Кажется, такое удалось только Дмитрию Быкову», - восхищенно всплескивает руками Лекманов). Здесь он пристрастился читать книги, познакомился с лучшим другом Владимиром Муравьевым, ставшим впоследствии первым переводчиком "Властелина колец". Однако здесь же он научился знаменитому искусству пития. «В Ленинской аудитории ставился стол с кастрюлей вареной картошкой, банкой кильки, хлебом и бутылкой водкой. С каждой стороны стола садился представитель какого-то факультета. По гонгу участники соревнования выпивали по стакану водки, после чего закусывали и начинали беседовать на заданную тему. Через некоторое время гонг повторялся и постепенно участники начинали отваливаться. И вот остались математик и Веня. Но после очередного стакана кто-то из болельщиков очень бурно приветствовал математика, тот обернулся и упал со стула. И так Веничка остался один за столом как Чемпион, хотя тоже был “под завязку”».

Но изгнан был не из-за пьянства.

- Мальчик на филфаке - священная корова, поэтому ему позволялось очень многое, - со знанием дела отмечает собеседник. - Есть смешная история, как однажды Ерофеев взбирался по лестнице, а навстречу ему шел декан факультета - Самарин. «Ерофеев, - сказал декан, - ну когда вы будете сдавать сессию?» А Ерофеев ткнул ему в пузо пальцем и сказал строчкой Северянина: «Граждане, неужели вы требуете крем-брюле». И пошел вверх.

Но его исключили даже не за эту выходку, а просто он совсем перестал учиться и не сдал сессию.

- Правда, что в дальнейшей жизни Ерофеев действовал по отработанной схеме. Когда ему становилось негде жить, он просто поступал в какой-нибудь институт и учился там, как правило, два года, пока не выгоняли?

- Он поступал не потому, что ему было негде жить, а, прежде всего, потому, что учеба давала возможность "откосить" от армии. Кроме того, Венедикт действительно любил учиться, но он, по-моему, был человеком короткой дистанции. Сразу ему давалось все очень легко, а потом, когда нужно было сидеть и корпеть, ему часто становилось неинтересно.

- Так он всю жизнь учил немецкий язык, но никак не мог выучить?

- Конечно, он знал немецкий не так хорошо, как его друг Владимир Муравьев, но Ерофеев все же закончил на «отлично» двухгодичные курсы, и я сам видел его документы.

Дом Прокофьева

Дом в Камергерском переулке, 5 с табличкой «Здесь жил Прокофьев» - еще одно «Веничкино» место. Здесь располагалась коммунальная квартира, куда поселился Веничка по возвращении из одной Среднеазиатской экспедиции, где в обязанность автора «Москвы-Петушков» входило высовывать руку из палатки и считать севших на нее кровососущих насекомых.

На эту работу его устроила одна из его женщин, и он считал этот период одним из самых удачных в своей жизни. А по возвращении в Москву эта же подруга порекомендовала Ерофееву один прекрасный дом, где ему будут рады. К тому времени Венедикт, конечно, устал скитаться, ему больше не нужно было искать, где бы переночевать. Впоследствии Ерофеев женился на той, кто его приютила -- Галине Носовой и из этого дома переехал на улицу Флотскую.

- Несмотря на трудную судьбу, Ерофееву, как правило, необычайно везло с людьми, - считает биограф. - Ему помогали, его жизнь устраивали. Бывает, что ситуации, впервые возникшие в детстве, потом с вариациями повторяются во взрослой жизни. Когда Венедикт был в детском доме, он сам рассказывал, что занял там позицию наблюдателя, а его старший брат Борис (это уже Борис позднее рассказывал) - позицию защитника. Брат защищал Веню, если его били, добывал еду, делил ее на двоих. Такая ситуация повторялась и во взрослой жизни Ерофеева. Он возлежал на своем диване, простирался, как он говорил, а люди вокруг бегали, суетились, устраивали его жизнь...

Флотская, 17, корпус 1

Квартира на Флотской стала собственной, уже не коммунальной, квартирой Ерофеева. Здесь на окне он разводил цветы и с гордостью отчитывался об успехах на страницах дневника: «Вернулся к цветочным заботам на балконе. Наблюдаю с умиленьем, как раскрывается первый анютин глаз немыслимого цвета. В августе их будет бездна. Вьюнки ползут по десяти путям, но пока не цветут. А между тем, настурции и васильки начинают клониться к упадку. Астры по-прежнему крохотны. Продолжаю разрежать». Эта коротенькая запись про цветоводство - особенная гордость биографов. Многие дневники Ерофеева до сих пор не опубликованы. Биографы получили возможность с ними ознакомиться, благодаря супруге сына автора "Москвы-Петушков". Короткая запись из этого, мало кем увиденного архива.

Памятник Веничке Ерофееву и его любимой

На площади Борьбы у метро Новослободского стоят две фигуры. Подвыпивший сгорбившийся интеллигент. По чубу и некоторым другим чертам в интеллигенте узнается сам Ерофеев. "Нельзя доверять мнению человека, который еще не успел опохмелиться», - гласит надпись на постаменте . Чуть поодаль - женщина с косой. Не до попы, но, судя по всему - это именно она: "рыжеволосая подруга с косой». Первоначально планировалось, что фигуру девушки установят в Петушках, но потом решили воссоединить Ерофеева и его музу. Только кто она, любимая женщина Ерофеева?

– Я думаю, что это все-таки персонаж, а не живой человек, -- полагает Лекманов. -- Женщины любили и оберегали Ерофеева. Он дважды был женат, а любовью всей его жизни была Юлия Рунова, с которой он познакомился во время учебы в педагогическом институте. На протяжении всей жизни Ерофеева они то сходились, то расходились.

- Почему Рунова и Ерофеев так и не связали свои жизни?

- Венедикт Васильевич был таким человеком, который разрушал все позитивное, что намечалось в его жизни. Но было несколько моментов в их биографии, когда они могли соединиться. Один момент был трагикомический а другой трагический. В один из таких моментов, когда все шло к свадьбе, он подарил ей духи, которые сам же впоследствии и выпил. Рунова была в ярости. Второй эпизод был трагический: он уже жил у Руновой и подал в ЗАГС заявление о разводе со второй женой, но Галина Ерофеева-Носова попала в психиатрическую клинику. Когда стало понятно, что она в безумии, Веничка понял, что будет подлостью ее бросить.

- То есть, он поступил, как честный человек?

- Безусловно.

Курский вокзал

Ресторан Курского вокзала, в котором Веничка пытался приобрести хересу - работает до сих пор. Хересу в нем по-прежнему нет, а огромная люстра, которая, как боялся герой, упадет ему на голову - есть. Сюда часто приходил прототип героя. От Курского вокзала отходили электрички на Владимир, где училась в пединституте его первая жена Валентина Ерофеева (Зимакова) и единственный Веничкин сын, тоже Венедикт.

- Веничка любил поесть?

- Друзья и товарищи вспоминают, что он был равнодушен к еде. Но, наверное, это не совсем правда. Особенно в студенческие годы. Ерофеев ведь был человеком почти двухметрового роста, а значит - все время голоден. Первую свою стипендию в МГУ он, например, потратил вовсе не на спиртное, как можно подумать, а на компот из черешни, который завезли в институтский буфет. Ему, как выходцу Севера, эта ягода была незнакома. Есть трогательные воспоминания о том, что уже в поздние годы одна из подруг кормила его творожными сырками. Наверное, смешно, было наблюдать, как такой большой человек есть маленькие сырки.

- А как же грибы? Веничка любил собирать грибы.

- Ему нравилось собирать грибы и потом каталогизировать собранное. Он был очень аккуратным человеком и если другой, собрав грибы, начинает их чистить и готовить, то Ерофеев – раскладывал собранное по кучкам, а потом записывал в дневнике, сколько чего насобирал. Он был чрезвычайно педантичным человеком.

- И что потом, он их выбрасывал?

- Нет, он их, конечно же, чистил, а потом мариновал. Он воспринимал грибы, преимущественно, как закуску...

Я пытаюсь выяснить главное. Пробовал ли Лекманов Веничкины коктейли. «Сучий потрох», «Поцелуй тети Клавы», «Ханаанский бальзам»... помешивал ли веткой жимолости «Слезу Комсомолки». Но собеседник делает строгое лицо:

- Не вздумайте повторять опыт героя поэмы. Это нереальные рецепты. И даже сам автор, когда его спрашивали, говорил: вы что, обалдели, нужно же как-то отделять правду от художественного вымысла. Хотя...

Собеседник умолкает.

- Что, хотя?

- Есть в этих коктейлях какая-то тайна. Известно, что для разных публикаций Венедикт правил названия и количественный состав и, очевидно, что-то закодировал в своих коктейлях. Что именно? это пытаются выяснить ученые.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Олег Лекманов: «Веничка Ерофеев расстался с любовью всей своей жизни из-за того, что выпил ее духи»

Биограф Венедикта Ерофеева рассказал о неизвестных фактах из жизни автора "Москвы-Петушков"

До сих пор в среде филологов считалось, что писать биографию Венички - гиблое дело. Автор поэмы «Москва-Петушки» наплодил о себе кучу мифов, легенд и разнообразной дезинформации. Эту кучу он заботливо пестовал и удобрял. Специалисты махнули рукой и решили: отделить «дезу» от реальности невозможно. Однако к юбилею автора «Москвы-Петушков» в «редакции Елены Шубиной» вышла первая «невозможная» биография писателя. Ее авторами стал коллектив филологов: Олег Лекманов, Михаил Свердлов и Илья Симановский. Авторы провели огромную работу, в том числе - «сделали» журналистов. В книге приведены свидетельства и по сей день здравствующих друзей Венички. С филологом и одним из авторов книги мы встретились накануне юбилея писателя. (подробности)

В поэме «Москва-Петушки» Венедикт Ерофеев предсказал свою смерть

Жизнь Ерофеева выглядит печальной: нищее детство на Кольском полуострове, арестованный отец, детдом (после того, как его с братьями и сестрами оставила мать), потом - бедность, склонность к алкоголю и смерть в 50 с небольшим лет. И написано им было, в сущности, совсем немного. Но среди этого немногого - одна из лучших русских книг ХХ века, поэма «Москва-Петушки», которой зачитывались и зачитываются поколения людей.

О том, каким был этот человек, рассказывают Олег Лекманов, Михаил Свердлов и Илья Симановский в книге «Венедикт Ерофеев: посторонний», вышедшей в издательстве АСТ (Редакция Елены Шубиной) в канун юбилея писателя. (подробности)