Адаменко Павел - мягкий добрый человек и жесткий военный
Фото: Ольга ЖУКОВА
За ВДВ!!! УРААА!!! Слышно далеко до подъезда к Мекке всех десантников Донецка – памятнику Маргелова. Второе августа на Донбассе ничем не отличается от второго августа в любом другом городе на постсоветском пространстве. ВДВ – мечта любого мальчишки. В моей школе было именно так – все, даже практически слепой Витька из «Б» класса, хотели быть десантниками. Во время «Зарницы» в пионерских лагерях за право хотя бы поиграть в десантников (чтобы твой отряд назначили десантниками) любой из нас не задумываясь отдал бы весь компот за смену. В кого превращаются те мальчишки, которым все-таки посчастливилось попасть в десантные войска? Мой собеседник – Павел. Красивый широкоплечий мужчина с очень добрыми глазами. Он не встретил своих однокашников, зато встретил своего тренера из детства. И очень тепло с ним общается. Неловко разрушать «бойцы вспоминают минувшие дни и битвы, где вместе рубились они», но у меня время. Чтобы поговорить, мы отходим в сторонку от всеобщего праздника.
- Лейтенант Адаменко Павел Николаевич, - представляется он. До войны работал в компании «Конти» главным инспектором отдела службы безопасности. Занимался безопасностью генерального директора. Был свой бизнес. Сейчас служу в департаменте таможни. Служба по борьбе с контрабандой. Это боевое подразделение. Воюет.
- У вас очень добрые глаза. Вы правда военный, а не, например, воспитатель в детском саду?
- У меня такая военная специальность такая. (Смеется). Я не должен быть возмутимым. Я очень мягкий добрый человек. Мне по службе положено держать эмоции в себе.
- Почему?
- Я снайпер-позиционник. Есть снайперы-штурмовики, а я позиционник. Это который вышел на позицию, ждет час, два, три, сутки, отработал и отошел.
Особенности службы в ВДВ
- В десантники ты попал как все, по срочке?
- Да. Призвался в Прибалтику, после попал в Одесский военный округ. Вот там меня застал развал Советского Союза. Там, в Одессе, нас стали обязывать принести присягу Украине. А я присягал в Прибалтике Советскому Союзу в 1991 году 4 августа после дня ВДВ. Там же, в Прибалтике, закончил школу младших командиров. В ноябре попал в Одессу, а в декабре Украина отсоединилась. Начали обязывать присягать Украине. Я отказался. Так и остался верен Советсому Союзу. Так и сказал – я уже присягал один раз, народу.
- Много отказались?
- Много, те, кто призвался в Советском Союзе, все отказались. Украине присягали новобранцы.
- В Советском Союзе никто не хотел идти в армию…
- Я рвался. Когда служил – попросил направление, чтоб меня направили в Рязанское училище. Но надо было полгода отслужить. А потом Союз распался. Начальник штаба тогда сказал – «Паша, я не могу тебе дать направление, потому что мы отдельное государство, тебя не возьмут». Я тогда сильно расстроился. Мне нравилось служить. Благодарственные письма приходили мне домой.
- Так как все-таки попал в десантуру?
- Я ж в армии служил. До армии занимался восточными единоборствами, прыгал с парашютом. На приписном меня спросили – морская пехота, спецназ или ВДВ? А у меня отец в ВДВ служил. И я попал в ту часть, где он служил, в Прибалтике. Призвался я 22 июня, в день начала войны. И на Путиловке капитан, который нас шестнадцать человек забирал, тогда еще сказал:
- Ребята, в десанте нет больных и здоровых, есть только живые и мертвые. Кто не готов – два шага вперед, чтоб я вас зря туда-сюда не возил.
Ну, вот так я и попал в Прибалтику, Гайжунай, 27 километров от Каунаса. После Прибалтики – Свирская дивизия. В народе называется «Пьяная дивизия». Молдавское вино ведрами, виноградники. А Свирская – потому что во время войны наши долго не могли взять переправу на реке Свирь. И туда отправили десант. Его сформировали в 1930 году. Во время войны парашютисты были уже. И они взяли эту переправу. Еще с тех времен пошла слава о десантниках – нет невыполнимых задач – надо значит надо.
Мекка всех десантников Донбасса - памятник Маргелову
Фото: Ольга ЖУКОВА
- Может это стереотип, но то, что я застала при Советском Союзе в армии – это дедовщина, это стройка дач командирам, это покалеченные дети. О военной подготовке речь не шла. Я знаю много людей, которые в армии стреляли пару раз.
- Я не знаю, как у других. У нас было так – дачи мы никому не строили, подготовка у нас была очень серьезная. Настолько, что мы рады были свободной минуте. Суббота, воскресенье выходной, а так постоянно занятия, занятия, занятия. Продохнуть не давали.
Жернова этой войны
- Если обычно я задаю вопрос – как родилось решение идти воевать сейчас, то у тебя, я так понимаю, такого вопроса не стояло?
- Ты знаешь, до этой войны я, наверное, не понимал – что такое Родина, что такое – своя земля. Ну слова и слова. Когда это все началось, вот тут я в полной мере это все осознал – это моя земля, земля моих предков, тут могилы мои родителей. Меня обучали всему два года. Я служил в воздушно-десантных войсках. Если не я, то кто? Сосед? Я на соседа не особо рассчитываю. Почему я должен стоять в стороне? Меня учили защищать свою землю. Я служил в ВДВ, я хотел быть военным, всегда хотел быть полевым командиром, всю жизнь занимался спортом. Кто должен защищать мой дом? Я сам. Я не осуждаю тех, кто не взял в руки оружие. Кто-то должен печь хлеб, возить людей, каждому свое. Не умеешь воевать, лучше не надо. Будешь только мешать из-за тебя могут погибнуть другие. А если умеешь – почему не защищаешь свой дом? Делай то, что ты умеешь.
- Из твоих однополчан многие пошли воевать?
- Мало. Многие уехали. А два лучших друга воюют на той стороне. Один в «Айдаре» другой в «Азове».
- Они из Донецка?
- Мы с одного поселка, все детство вместе.
- Неужели такое возможно?
- Может. Один Руслан из «Айдара». Позывной Катапульта. В четырнадцатом я ему звонил. Спросил – Как ты можешь, Руслан? Он говорит – я не признаю ваш ДНР. Украина – это для меня святое. Я сказал – Ты лучше сюда не возвращайся. А он – А если я приеду с бутылкой водки? Я – вообще просто не возвращайся. Говорят, сейчас он стоит в Володарском. Когда был на Майорске, там тоже «Айдар» стоял, через людей передавал ему записку, написал «для Катапульты». Просто одно слово написал «Молись». Знал, что если он тут появится - я его просто застрелю. Но когда увидел его ребенка, дочку – понял, что не смогу. Не смогу и все. Жена от него отказалась. Видишь, как бывает? Жена – сепаратист, а муж в «Айдаре». Куда он стреляет? Он же знает, что они тут. А второй Саня из «Азова». Мне не дали ему позвонить.
- Какой самый дурацкий вопрос, который вам довелось услышать за последние три года?
- Я очень не люблю вопрос «Когда это все закончится?». Ко мне часто подходят именно с этим вопросом. Причем, мужчины задают. Ну что им ответит? Приходи к нам – быстрей закончится. Что тут непонятного? В четырнадцатом году, когда вокзал еще работал, стоял и смотрел на пацанов – качки, красивые, смелые, все такие задорные – они все уезжали. А я смотрел и думал – а кто же будет защищать нашу землю? Вы в мирное время считали себя ух! красавцами, смелыми мужиками. А остались пацаны, которых нужно учить, которые ни о чем вообще.
- Вам помогают знания, которые вы получили тогда на срочке в ВДВ?
- Я никогда не думал, что мне придется взять оружие в руки. Но как говорится – то, что знаешь – за плечами не носить. Пригодилось все абсолютно! Как идти, стрельба, выносливость, как ползать, как передвигаться – ну все вспомнилось. Оно все всплывает по мере необходимости. Какая-то ситуация, а ты к ней готов – ага, это надо так делать. Вспомнил даже слова ротного.
- Какие?
- Он всегда говорил: - «Гвардейцы, говорите последними, а стреляйте первыми. И еще – не будьте жестокими, но будьте жесткими. И помните – вы десантники. На вас ставит Родина. Любая горячая точка – в первую очередь посылают десантуру. Вы – элита. Не каждому дано служить в ВДВ. Запомните – ваша земля, ваша Родина рассчитывает только на вас. И никогда не давайте в обиду своих родных и близких. Родные, близкие, земля, Родина – все это должно быть для вас святое. Врагу не должно быть пощады».
- Смотрю, подготовка на всех уровнях отличная
- К нам в 1991 году приезжал как-то главнокомандующий американских войск. У них десантников нет, как сейчас не знаю, а тогда парашютные войска были. И мы делали показательные выступления. Он когда посмотрел, сказал – «Вы не дорожите своими солдатами. Вы их гоняете на измор». Но ему командир ответил – «Человеческий ресурс рассчитан настолько, вы себе даже не можете представить насколько. Зато мы знаем, что в любой точке мира они выполнят приказ, который получили. Мы в этом уверены. Поэтому мы их и гоняем. Это наша элита». Я еще хочу сказать, что славянский дух – его не победить никому и никогда.
- Кто-то из наших командиров сказал – «Будет трудно. А как иначе? По обе стороны русские люди». С той стороны тоже славянский дух.
- У них уже другой менталитет, они мыслят уже по-другому. Да, в них течет славянская кровь, но мыслят они по-другому, то, что навязали сверху. У нас осталось все то же воспитание, все те же ценности. Им есть куда отступать, нам некуда и мы не отступим. Не мы пошли на Киев, они пришли к нам. Мне чужого не надо, мне надо освободить свой Донбасс. Изначально мы хотели автомоию в составе Украины. Нам ее не дали. А сейчас нам точно не по пути. Я не могу понять этого их приветствия – вскидывание руки, шествие нацистов – как это? Историю можно переписать – бумага все стерпит, но реальность, историю не перепишешь. У моей жены дед прошел всю войну. Он воевал как раз с бендеровцами. Остался жить в Винницкой области. И когда Ющенко присвоил Шухевичу звание героя Украины, он на этой почве очень сильно заболел и умер. Он говорил – немцы – это одно, но бендеровцы – это совсем другое. Это нелюди. Немцы не позволяли себе так поступать с людьми, как бендеровцы.
Как работает снайпер
Павел со своей "Светланой". Фото: личный архив
- У снайперов есть какие-то приметы, суеверия
- У снайперов – нет. Ну разве что все дают имена своим СВД. Мою звать Света. У моего друга – Машка. А я суеверный. Во все верю. В черную кошку, в пустое ведро. По руке, по линиям немножко знаю, жизнь состоит из знаков и надо уметь их расшифровывать. Я знаю, что со мной ничего не произойдет. Я фартовый. Хотя фарт может отвернуться. Не боятся только дураки.
- А ты чего боишься?
- Я боюсь остаться калекой. Умереть – не страшно.
- Правда, что снайперов ненавидят больше всех?
- Правда. Они и обмену не подлежат. Насколько я знаю с той стороны над снайперами издеваются сколько могут, потом физически уничтожают. Снайпера могут такой изжоги навести врагу.
- Сколько зарубок у тебя?
- Об этом не спрашивают, об этом не говорят.
- А первого своего помнишь?
- Помню. Это уже на этой войне случилось. Раньше, я слышал, от первого своего носят гильзу на цепочке. Но я не ношу и не видел, чтоб кто-то это делал. Ты не первая об этом спрашиваешь. Почему-то женщин это интересует.
- Ты знаешь, я понять хочу. Вот я четыре года живу на войне, и вот все думаю – смогла бы или нет убить человека
- Есть ситуации, либо ты либо тебя. Третьего не дано. Идет война. Кто-то штурмовик, кто-то артиллерист - стреляет, кто-то снайпер. Каждый делает свое дело.
- Что самое трудное в работе снайпера?
- Очень страшно, когда видишь глаза человека. Когда далеко силуэт – это одно, а когда близко и видишь. И еще у меня принцип – я не стреляю в безоружных. Если у него ни пистолета, ни автомата – я не выстрелю.
- Кошмары снятся?
- Поначалу нет – сейчас да. Даже вот на боевых был – меня разбудили, я кричал во сне. Я попросил – ребят – никому об этом не говорите. Бывает снится эта война с укропами. В мирной жизни это сон, когда убегаешь, но не можешь бежать быстро, а военный – когда стреляешь стреляешь, а оно не стреляет!! Страшно. Просыпаешься.
Любимая девушка и командир
- А что дает силы после таких кошмаров все равно идти на задание?
- Ты знаешь, у десантников есть обязательный тост – за любовь! А любовь – это что? Это тыл. Это жены, которые понимают за кого они выходят замуж. Что в случае чего – муж уйдет воевать. Если это мужчина. Ты себе даже не представляешь, как это важно, когда тебя ждут дома. В четырнадцатом я отвез свою жену с сыном в Москву. Дочке 22 года, она осталась со мной, учится. Она прекрасно понимала, что происходит, сепаратист, но не так и не смогла смириться с моим выбором, что я пошел воевать. Ей хотелось – пусть другие идут, а не я. А я так не могу. Я десантник, я служил, меня этому учили. Если все будут рассчитывать на соседа – сюда укропы зайдут и все. Я обязан защитить свою землю. Кто, если не я? Сосед? Россия? Перед Россией и так неудобно – нас очень мало. Как она не смогла понять? Сейчас у меня есть любимая девушка. С ее появлением я перестал лезть на рожон, что называется. Потому что я знаю, что меня ждут, за меня волнуются. И простые смс «Береги себя. Мы тебя ждем» на войне очень ценятся.
- Только семья дает силы?
- Еще мое подразделение, где я служу. У нас собрался отличные пацаны. И командир. Панков Виталий Владимирович. Он генерал. Он всегда с нами на передке. Никогда не отсиживался. Он кадровый военный - закончил военное училище, всю жизнь на службе. Что меня удивило. Я служил в армии, я знаю, какие бывают командиры. А это тот человек, который никогда не прячется. Если стреляют – он тоже стреляет с нами. Он никогда нас не оставляет. Вечером после боевых с нами за одним столом сидит. Благодаря ему у нас сплоченное подразделение. У нас все на него молятся. Таких поискать. Знаешь, есть паркетные командиры? Ему по должности не положено. А он с нами на передке. Мы ему говорим – товарищ генерал, отойдите, вы своими звездами пугаете укропов. Хоть погоны снимите. А он – ничего, пусть боятся, не сниму. Ничего не боится.
- Мо победим?
- Конечно! Без вариантов. Пусть только скажут «фас». Рано или поздно все заканчивается. И эта война закончится нашей победой. Даже не переживай на этот счет.
Не переживаю. Победим.