Тосты в Абхазии - за дружбу! Но бизнес и квартиры врозь

Три года назад оппозиционеры штурмовали здание администрации тогдашнего президента, требуя отставки и его, и правительства, и генпрокурора... «Мандариновая» революция всех их смела - но кто собрал новый урожай лимонов и прочих цитрусовых? Фото: Давид АВИДЗБА/РИА Новости

СТРАННАЯ ИСПОВЕДЬ

Я долго не хотел писать об этом.

Но видеофайл мозолил глаза - дескать, что, слабо? Записан он был в Тбилиси еще в октябре 2016-го. Некий Заал Твалиашвили ударился в воспоминания:

- Я воевал против абхазов. И знаешь что скажу - грузины виноваты. Покаяться мы должны. Это мы войну начали! Помоги связаться с другом, - просил он. - Его зовут Нодар. Комбат абхазов. Он мне как брат!

- Абхаз вам жизнь спас? - смотрю с сомнением.

- Нет, - Заал тоскливо улыбнулся. - Я ему жизнь сохранил.

Тогда моя камера записала эту странную исповедь:

«Шакрыл Нодар Георгиевич (на самом деле Иванович. - Авт.). Адрес - Гудаута, улица 4 марта, дом 9… Хочу встретиться - меня он врагом не примет!»

Я Заалу пообещал.

Через полгода в Абхазии начались парламентские выборы, ехать на которые я не планировал.

В редакцию пришли письма от живущих в республике русских, чьи квартиры захватили абхазы. Русские пенсионеры умоляли прийти на помощь.

- Вы помогли тогда им, помогите и нам! - молили они.

Хотя «тогда» была скорее счастливая случайность. После цикла моих статей «Абхазия объявила квартирную войну» десять русских бабушек все-таки одолели местное правительство. И хотя абхазов из занятых квартир не выселили (это, как я понял, невозможно), но тут совестливо подсуетился Кремль - русским старикам построили новые в Сухуме и Сочи. За российские деньги. Десятерым из тысячи.

А недавно мне пришло такое письмо:

«Я Алексеева Наталья Алексеевна. Проживаю в Абхазии, где ухаживаю за престарелым отцом. Его покалечили автомобилем, отняли квартиру и участок, которыми он владел с 40-х годов прошлого века. Обращения к властям результатов не дали. Абхазы стыдятся заступиться за русского, так как это непатриотично. Судьи боятся обвинения в предательстве интересов Абхазии. Прошу оказать поддержку. Я пенсионерка. Мне некуда ехать. Мне угрожают…»

Масла в огонь подлил депутат Госдумы Константин Затулин. Почетный гражданин Абхазии с домами в Пицунде и Новом Афоне, он вдруг заявил:

- По какой причине в Абхазии из ста с лишним кандидатов в депутаты парламента только один человек с русской фамилией?

Поинтересовался Затулин и тем, почему российские граждане, содержащие Абхазию, не имеют права купить здесь ни дома, ни земли. Хотя абхазы имеют такое право в России.

- Я понимаю, есть боязнь, что все граждане России сразу окажутся в Абхазии. Но мы как-то жили в СССР и 200 миллионов человек не переехали сюда! - возмутился российский политик.

И я подумал - вдруг, услышав моих бабушек, это Москва голосом Затулина прикрикнула на абхазов?

А это значит - здравствуй, граница у Псоу. Привет, абхазские таксисты, которые на холодное «спасибо, машину не надо» с достоинством кивают: «Пожалуйста». Привет, шепчущая морем Гагра. Как поживаешь, Гудаута?

- Сто-о-ой! - кричу водителю. - Вспомнил! Гудаута, 4 марта, дом 9. Нодар Шакрыл.

Обещал же я грузину найти абхазского комбата.

Грузин Заал Твалиашвили записал обращение к абхазу Нодару Шакрылу, которого он спас 24 года назад.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

В ПОИСКАХ КОМБАТА

Солнце закатывалось за цистерну с ворованным бензином. Столик, банки горючки, спящий в кустах торговец-джигит. Под апельсиновым деревом добрые мужики вкусно пили из полторашки коньяк и кричали мне в след с обидой: «Э-э-э, Абхазия, вечер. Какая работа?!»

Я вбираю полной грудью чистый морской воздух. Ну вот и Абхазия.

Продажа бензина из автоцистерны на уличной обочине.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

Какой тут Шакрыл?! 20 лет прошло. Дома № 9 на улице

4 марта уже давно нет - тут построена трасса… Мужичок-абхаз из дома № 2 долго думает…

- Нет, - решает наконец. - Не знаю.

Обзванивает знакомых. Шакрыл обнаруживается на соседней улице. Кличка - Седой. Был найден у родни на похоронах. Ему сообщили о непонятном московском госте - он мчится в изумлении домой…

А мужичок-абхаз извиняется: «Не из нашего сообщества этот Седой - вот и не знаем его».

- А что такое сообщества? - неосторожно спрашиваю и падаю в «кроличью нору».

- Вам, русскому, трудно объяснить, - гудаутец улыбнулся. - А для нас это… все.

КРОЛИЧЬЯ НОРА

Ну вот и нора. Лечу. Скорость под 200. По встречке. Лобовые атаки на фуры! По серпантину! Первые пять минут ты боишься, на шестой - философ.

Шакрыл после похорон весел. Его друг-водитель тоже. Пристегиваться не дозволено. Не по-мужски. Мимо проносятся тени гаишников, они весело машут нам, безумным, вслед.

Мы спешим в Сухум. На фамильный совет. Шакрыл - влиятельная абхазская фамилия, у которой 57 домов (семей). Седого ждут в ресторане, на родовом совещании…

На таких фамильных советах богатые скидываются бедным, племянники-чиновники выручают, внучатые силовики спасают. Такие советы часто заменяют прокуратуру, суды. Даже тюрьму.

Чую, «европейцы», оторванные от таких традиций, зажимают нос. Но давайте честно - это архаическая, но справедливость! Если абхаз обидел абхаза, включается древний правоохранительный механизм - назначается фамильная… стрелка. Кланы решают, как поступить по совести. Если фамилии по весу равны - вопрос решается безболезненно.

Преступники по возможности откупаются, бизнес-вопросы разруливаются, дети трудоустраиваются… Ну то есть обыкновенная патриархальная «народная» власть.

А официальные органы (которые и состоят из представителей ведущих кланов) просто штампуют эти решения. Причем эта система, в которой государство - лишь красивая ширма, очень надежна.

Вот почему нас не останавливают гаишники?

- Меня тут все уважают! - справедливо говорит герой абхазской войны Шакрыл.

Но это половина правды.

В Сухуме, например, милиция на днях сильно ошиблась. Черт ее дернул задержать каких-то хулиганов… В маленькой стране вообще арестовывать кого-либо - огромный риск, это ж всегда чей-то родственник. А тут, на беду, один задержанный оказался из влиятельной фамилии - Ардзинба (видимо, благодаря первому президенту Абхазии Владиславу Ардзинбе. - Авт.). Через час толпа родственников штурмовала СИЗО, причем самый уважаемый, как и положено, стрелял в воздух… На следующее утро милиционеры начали массово увольняться. И прокуратура не арестовала смутьянов, а обвинила… защитников СИЗО в непрофессионализме.

Но людям из кланов попроще добиться такой правды сложнее. Поэтому они сбиваются в уличные сообщества - небольшие и замкнутые (потому мой гудаутский спаситель и не знал, кто живет на соседней улице) «квартальчики взаимопомощи», где отсутствие государства компенсируется соседской взаимовыручкой. Вместе чинят крыши, собирают деньги на починку труб, на лечение, похороны, свадьбы.

К этому приспособились армяне, живущие в Абхазии гигантским кланом-сообществом (в итоге им досталось несколько депутатских мандатов).

И лишь русские традиционно «бесклановые», а потому - ничего личного! - бесправны. Жить в Абхазии без родни, без связей - почти то же самое, что жить без закона. В таких условиях занять квартиру русского - как отнять игрушку у младенца. Немного стыдно, но легко.

Москва попыталась было нарушить эту абхазскую идиллию, подписав с Сухумом соглашение о создании информационно-координационного центра для борьбы с преступностью. С условием, что там вместе с абхазами будут работать российские полицейские. Которым фиолетово, из какой ты фамилии, которые не понимают всей тонкости главной скрепы абхазского общества.

- Но абхаза может арестовать только абхаз! - заявила общественность в Сухуме. И подписанное соглашение с Москвой, несмотря на цветущую уличную преступность, похоронили…

Мои рассуждения о «русском вопросе» сильно задели доброго Шакрыла. Как и любой простой абхаз, он искренне любит Россию. Но не может забыть войну.

- У меня за околицей брошенная русская избушка, - ворчал он час назад, когда мы сидели у него дома в Гудауте. - Там уже змеи завелись. Когда мы воевали, куда русские уехали? Почему они не встали с нами с оружием плечом к плечу? Ты бросил меня, уехал! Как ты можешь потом вернуться и сказать - зачем ты, абхаз, мой дом занял?! У меня грузинских домов три было - я их рассматривал как трофей. У меня братья в войну погибли, треть моего отряда. И я не могу взять дом предателя?

- Но отбирают квартиры и у тех, кто не думал уезжать. Вышел человек из дома, возвращается - другой замок врезан. Тут рядом жил прекрасный врач, работал во время войны. Но кому-то понадобилась его квартира. Угрожали. Били на улице. Сейчас он работает в Швеции... Или как в Новом Афоне - русского старика сначала сбила машина, а потом его, парализованного, выкинули из дома. По решению суда лично участковый вынес старика вместе с кроватью на улицу…

Ох, сколько я вспомнил случаев, когда власти вдруг «теряли» документы на собственность, когда даже те, кто добивался справедливости в верховном суде республики, не могли войти в свой дом (ну какой абхаз выселит абхаза?).

В общем, меня понесло.

Обнаруживаю себя в нехорошей тишине. Обидел.

- Не может этого быть! - отрезал Шакрыл. - За бабушку любой порядочный абхаз башку оторвет любому абхазу.

- Э-э-э, какая фамилия даст родную голову-то, - смеюсь…

- За русскую? Даст!!!

- Согласен-согласен!

Пьем мировую.

«НА ЭТУ ТЕМУ ЕСТЬ ТОСТ!»

Это был не тот Шакрыл, которого я искал. Того звали Нодар, и сейчас он большой чиновник - возглавляет курорт в Пицунде.

А передо мной его двоюродный брат Тимур. Тоже воин. Командир разведотряда, за чью голову давали «пять миллионов советскими деньгами».

- Я мочил грузин беспощадно, - качает головой он. - Знаешь почему? Они моего родственника запаяли в трубу. Живьем!

Показываю ему видео, где грузин Заал рассказывает о Нодаре. Тимур долго молчит.

- То есть этот грузин спас моего брата?! - наконец сказал он. - Пусть этот грузин приезжает, а я его как брата встречу. То, что он рассказывает… (Тимур лихорадочно набирает телефон Нодара.)

- Нодар, слушай! - кричит в трубку. - Ты не поверишь!

Далее разговор идет по-абхазски. И идет странно. Тимур мрачнеет.

- Грузины артисты, - кладет он трубку.

- Неужели Заал врет?

- Мой брат говорит - 50 на 50… Э-э, не огорчайся! Думаю, ты с братом скоро встретишься. И на эту тему есть тост!

В сентябре 2015 года тогдашний глава Абхазии Александр Анкваб (справа) поздравлял сограждан с 20-летием победы в войне с Грузией. Президент у республики новый, а проблемы старые... Фото: Владимир ПОПОВ/ТАСС

НЕЖДАННАЯ ВСТРЕЧА

«А где, кстати, свергнутый президент?»

Ну вот и привет. Пытаюсь незаметно потереть глаза. Тимур, вижу, тоже.

- Мне ж никто не поверит, - шепчет он чуть слышно.

Мы сидим за столом… с экс-президентом Абхазии Александром Анквабом. С этой политической глыбой я пытался встретиться много лет. А его свергли на моих глазах - в «мандариновую» революцию 2014 года. Он бежал в Москву. И вот вернулся. Мне потом покажут секретное фото: счастливое лицо Анкваба в аэропорту и генералы в штатском за спиной.

Ходят слухи, что нынешнему президенту Абхазии Раулю Хаджимбе ничего не оставалось, как смириться с возвращением заклятого врага. В итоге Анкваб победил на выборах в Гудауте и стал депутатом.

- Ну что, будем пить вино? - с усмешкой разглядывает он нас.

И тут, бормоча извинения, начинаю припоминать. Все началось с того, что Тимур заговорил о своей тете, которая ездила в Москву еще к Сталину жаловаться на грузин (а вождь не велел ее арестовывать, заметив с уважением: «Она борется за свой народ»). Тетя загадочно погибла при Анквабе. И когда я спросил Тимура: а где, кстати, сейчас Анкваб?..

- Да легко! - сказал Тимур.

И получается, что наша веселая абхазская компания только что приземлилась в селе Лыхны, в родовом доме то ли бывшего президента, то ли… В зависимости от того, что задумала на этот счет Москва…

- Что хочет Москва - большая загадка, - непроницаемо улыбнулся экс-президент.

По абхазской традиции он стоически пережидал мое «русское вторжение»…

- А я помню, вы - Владимир, - вдруг прищуривается он. - Квартиры русских бабушек, да?

- Да, это я вас тогда терроризировал, - киваю. - Теперь вот еду «воевать» за русских бабушек снова…

«ТВОРИЛОСЬ ТАМ ЧЕРТ ЗНАЕТ ЧТО»

Наш веселый набег на дом вернувшегося из Москвы в родную Абхазию экс-президента Александра Анкваба закончился… по-доброму. По-семейному. Он сам, его волкодав размером с пони, многочисленные экс-президентские родственники провожали нас, как дорогих гостей.

Анкваб обнадежил - комиссию по возвращению отобранных в Абхазии (в том числе у русских) квартир нужно реанимировать. Анкваб, кстати, был единственным абхазским чиновником, который, преодолевая сопротивление местного парламента, прокуратуры, судов, ну, то есть – всех влиятельных абхазских фамилий, пытался вывести страну из этой стыдной перед Россией истории. И пусть немногим, но квартиры возвращали. Пока абхазский парламент не запретил госорганам рассматривать жалобы «выселенных». Депутаты страны, чьи зарплаты, пенсии, большая часть бюджета – деньги российских налогоплательщиков, решили, что возвращение квартир не в их государственных интересах.

- Вы не представляете, сколько я по этим квартирам судей вывел на чистую воду, - качал головой Анкваб. - Какие они писали решения! Творилось там черт знает что…

Из разговора о том, что творится с такими квартирами сейчас, Анкваб дипломатично выскальзывал. Cвергли его все-таки не так давно, чтоб дразнить сухумских гусей.

«А НЕЧЕГО БЫЛО С ГРУЗИНАМИ ШАСТАТЬ»

«Захваченные» в Абхазии квартиры даже с виду проклятые. Как все ворованное и перепроданное по десятку раз, их прячут обычно за дешевой железной дверью, в которую стучаться бесполезно. В «русских квартирах» обычно не живут.

Для абхазов они выгодное вложение денег – заселяться сюда они не рискуют. Даже «добросовестные приобретатели» в конце длинной продажной цепочки прекрасно знают, что они купили.

Вот, к примеру, улица Аргун в Сухуме, дом 30, кв. 21, принадлежащая Алле Дворецкой и ее покойной матери. Алла - одна из тех тысяч русских, которые бежали из Абхазии от войны. Которые попытались вернуться, но…

Из квартиры все вынесли соседи. Фортепиано к себе утащил участковый… Документы, подтверждающие право собственности, чиновники утеряли, квартиру передали посторонним лицам.

- Да, поговорите с соседями, – просила меня в своих письмах Дворецкая. - Они все подтвердят.

Поговорил.

На ее беду...

Когда-то в этом доме русские и абхазы жили бок о бок.

Фото: Владимир ВОРСОБИН

- Помню-помню я такую Аллу, – обнаруживаю на лавочке местного старожила - абхазскую бабушку Таню. - На седьмом этаже жила. Действительно, ее квартиру заняли. Конечно, разгромили. И поделом!

- Как же это, бабуля? – удивляюсь. – Это же ее квартира. И потом, она же русская.

- А нечего было с грузинами шастать! – кольнула меня взглядом бабуля. - Ей сюда обратной дороги нет!

И я понимаю, о чем говорит тетя Таня. У подвала дома большими буквами написано «МИР» подпись «1993» – здесь абхазы прятались от обстрелов. Здесь и радовались победе. Пока русские пережидали в России.

Звоню Дворецкой.

- Господи! – чуть не плачет пенсионерка. - Вот так меня, значит, запомнили… У моей дочери в классе почти треть были грузины, и классная руководительница тоже была грузинка... И самое "страшное преступление" - репетиция песен под фортепиано к школьным вечерам у меня в доме на всех местных языках. Абхазам, наоборот, нравилось - приходили послушать...

УБИТЫЙ РУССКИЙ КОНСУЛ

Казалось – у Дворецкой шансов нет, но на помощь пришел мой давний знакомый - российский вице-консул Абхазии Дмитрий Вишернев. Он был тем редким человеком, который помогал моим бабушкам добиться квартирной справедливости. Именно к нему шли с жалобами в посольство русские, именно он, вызывая недовольство абхазских чиновников, делал запросы, копался в архивах… И хотя он строго-настрого приказывал мне не упоминать лишний раз его имя, именно Вишернев был моим “секретным” соавтором.

Дмитрий помог и Дворецкой. Он нашел ее документы, позвонил и сказал, что пенсионерка может приезжать в Сухум.

Но Алла не успела. 9 сентября 2013 года в Сухуме 36-летнЕГО ВишерневА расстрелЯЛИ вместе с супругой. По логике абхазской стороны, так как убийство случилось в день пятилетия установления дипотношений России и Абхазии – значит политическая диверсия. Тем более что подозреваемый, чеченец Юсуп Лакаев, скрылся на территории Грузии. (Лакаев был арестован в Батуми и получил 7 лет за незаконное пересечение границы и сопротивление полиции. Россия экстрадиции требовать не стала).

Алла Дворецкая в политическую версию не верит. Документы ее снова исчезли. Говорит, что когда вице-консула похоронили в родном городе Пустошки Псковской области, мама Вишернева не захотела общаться с абхазскими русскими, пытавшимся сказать спасибо за сына.

- Мне показалось, что она видит причину убийства в нас, – вздыхает Дворецкая. - Дмитрий в своей доброте к нам слишком далеко зашел…

И скоро я понял, почему Вишернев просил меня писать осторожнее.

ЧУЖИЕ ЗДЕСЬ НЕ ХОДЯТ

Беда русских в том, что будучи народом глубоко имперским, без царя они беспомощны. На южных окраинах СНГ, где властвуют кланы, русские ведут себя как безнадежные европейцы. Каждый сам за себя. В детской надежде, что их выручит Империя.

И жизнь русских наказывает не со зла. В этом есть даже какая-то страшная педагогика.

Так, из трех российских смельчаков, рискнувших открыть в Абхазии бизнес – Александры Кузнецовой, Игоря Варова и Сергея Клемантовича - лишь Кузнецовой пока везет. На фоне уверений Сухума в безопасности иностранных инвестиций у нее, конечно, пытаются отобрать свежепостроеную гостиницу у реки Псоу. Но мне она как-то сказала: «работать можно».

А вот Игорь Варов, открывший свой знаменитый супермаркет «Континент» в Гаграх в доле С абхазскими партнерами (без их формального участия ничего серьезного здесь не построишь), живет очень интересно. Сначала партнерам показалось мало, что он им за «легализацию» (то есть крышу) платит всего лишь миллион в месяц. В супермаркет сразу явились чуть ли не все проверяющие конторы республики.

Магазин закрыли. Варова арестовали, повесив на него два уголовных дела…

- Прибежал он тогда за помощью к нам, – рассказывает глава одного из русских землячеств Игорь Лещенко (их целая дюжина – как здесь шутят: у русских - организаций ровно столько, сколько активистов). - Говорит, я с вами. Давайте развивать русское движение… Дескать, мы такое им устроим!

Тут надо заметить, что Лещенко видал и не такое. Когда-то он ездил в Москву послушать пламенного Дмитрия Рогозина, провозгласившего: “Русские диаспоры - проводники политики Москвы” (десять лет спустя Рогозин стал серьезнее и получил вице-премьерский пост). Глава русской диаспоры потом долго мучил московских силовиков: «Так проводники мы или нет?!». Возмущался: «Может, нам, русским, вообще из Абхазии уйти? Нас всего 20 тысяч – постройте нам маленький микрорайон в Адлере». В итоге землячество получило от Москвы помощь - 50 тысяч рублей в месяц под открытие юридического центра для помощи соотечественникам. Центр проработал пару лет, скопил более сотни жалоб (80% из которых - квартирный вопрос), и его… прикрыли. Москва перестала финансировать правовую помощь русским. И сосредоточилась на организации бесконечных фольклорных концертов и плясок…

Опомнившийся бизнесмен Варов был последней надеждой землячества.

Но ему в подворотне врезали бутылкой по голове - больше он к русскому обществу не приходил.

В итоге у Варова отобрали почти все, а его последний актив – оптовую компанию - абхазы забирали весело, красиво…

Российского предпринимателя просто обвинили, что он… гей. (Здесь – это хуже, чем грузин-диверсант из ЦРУ). Варова вывезли в лес, избили, на его предприятие «Конти-Опт» пришли какие-то люди и сказали, что Варов здесь больше не хозяин.

Потом, конечно, разобрались, даже нашли, кто оклеветал бизнесмена. Но кому это теперь интересно?..

А вот третьего российского предпринимателя, решившегося открыть здесь бизнес - Клемантовича, с которым вице-консул Дмитрий Вишернев, оказывается, был дружен еще по работе в Беларуси, просто убили.

И Вишернев, как уверены многие в Абхазии, начал расследовать убийство друга.

И, возможно, у следствия из-за вмешательства российской стороны не было другого выхода, как найти преступников. Ну, как найти… Заказчиком убийства оказался депутат парламента Абхазии Нодик Квициния, которого сначала долго не хотели арестовывать, а когда собрались – тот исчез (впрочем, Квициния, решив, что опасность миновала, недавно вернулся и был… оправдан. Но в Сухуме, видимо, опомнились и - под грандиозный семейный скандал - ему все-таки дали 17 лет)

А русский дипломат Вишернев был просто убит.

И вряд ли мы когда-нибудь узнаем – кем.

С тех пор посольство России в Абхазии отправляет всех жалобщиков в абхазский суд и прокуратуру…

Что, уверен, формально абсолютно верно. Иностранное государство. Со своими традициями. Ментальностью. Историей.

Возможно, поэтому, например, приговоренные к смертной казни убийцы последнего русского вице-премьера Юрия Воронова, патриота страны, искренно любившего абхазский народ – давно на свободе. Живут в Абхазии. Как на свободе и киллеры абхазского правозащитника, которого называли совестью нации – Зураба Ачбы. Перед гибелью Ачба писал:

«Либо мы наказываем своих преступников, невзирая на то, кто чей родственник, и на то, что мы абхазы, или мы не в состоянии построить свое государство и будем жить на уровне сельского племенного сознания. Или мы наведем порядок, или беспорядок нас съест»

Русский дипломат Вишернев был убит. И вряд ли мы когда-нибудь узнаем – кем

ОДНО СПАСЕНИЕ — ВХОЖДЕНИЕ В СОСТАВ РОССИИ?

- Вот не любите вы абхазов! – как-то вырвалось у меня во время разговора с одним местным русским из Нового Афона.

Ох, как же он на меня обиделся! Как же он меня стыдил!

- Простые абхазы – братья нам! У меня жена абхазка из влиятельного рода! – вскричал он и долго говорил, что в беде – скорее не славянин, а абхаз – выручит. Душевный народ!

И уже через минуту этот желчный ворчун принялся считать - сколько местные украли российских денег.

- Вот отчет министра финансов Абхазии, – восклицал он. - Мы, говорит министр, от России получили 5 миллиардов 678 миллионов безвозмездной помощи за прошлый год. А что они сделали? Деньги исчезли! Хотите пример? Вот наш мэр Новоафонский говорит: нам выделено 46 миллионов рублей. Хорошие деньги для городка, где живет 1500 человек. А где деньги? Я тут каждый кустик знаю – нет их! Зато сестра мэра имеет ресторан в Берлине…

И хотя местные русские имеют на абхазскую власть большой зуб, подозревая ее в мягком выдавливании нацменьшинств из страны (например, трехкомнатную квартиру у моря стоимостью в пять миллионов рублей абхазы купят у русского за полторА - потому что купить ее по закону может только гражданин Абхазии и это, дескать, хитрый умысел чиновников для законного «грабежа» неместных), здесь на самом деле ругают правительство – все.

И лишь Москва, похоже, ругаться уже устала.

Она посадила Сухум на голодный паек. Раньше, при Анквабе, строились стадионы, дороги, латались за московский счет крыши, теперь в Абхазии не делается ничего. И вместо экономики цветет – и это тоже признают все - преступность. Через республику в Россию идут наркотики, контрабанда, а российские силовики лишь наблюдают за этими странными играми суверенитета.

Сторонники власти говорят, что «виной» тому кристальная честность президента Рауля Хаджимбы, который, вопреки обычаям, не дает откаты русским чиновникам, а те в отместку – зажимают деньги.

Противники – что Москва просто устала от Сухума, этой финансово-клановой дыры.

Абхазия застряла в безвременье, и никто не знает, что же делать дальше? Ну, то есть все знают, конечно… Говорят об этом только самые смелые.

Встреченный случайно в маленьком сухумском кафе советник президента Саркис Гаспарян сказал прямо – Абхазию спасет вхождение в состав России.

Его приятель-абхаз туТ же запротестовал – народ не захочет!

- Он давно знает – нет другого выхода, – вздохнул Саркис.

На что приятель вдруг заявил:

- Ошибаешься. Давай, честно. Разве кто-то хочет платить российские налоги? Это же грабительские правила - плати за все (перечисляет – ЖКХ, земельный, транспортный налоги, и т.д.) российским олигархам?! Они ж нас как липку обдерут!

И тут даже я призадумался – обязательно обдерут. Куда ж абхазы от цивилизации денутся.

И, похоже, прав мой русский новоафонский приятель

- Абхазы – народ очень мудрый, – говорил он. - Потому и живут только для себя.

«МЫ ДО СИХ ПОР ВОЮЕМ»

Последний день. Я в Пицунде. Дождь. Настроение скверное.

Да, я выполнил обещание, данное тбилисскому знакомому – Заалу Твалиашвили, который все повторял:

- Мы, грузины, должны каяться перед абхазами. Это мы развязали ту страшную войну!

Заал просил найти бойца абхазского отряда Нодара Шакрыла, которого он когда-то спас.

Ну, вот я его и нашел…

- «Его батальон должен был зайти через «вышку» (так сухумцы до сих пор называют фуникулёр – В.В.) и взять центр Сухуми, – рассказывал мне грузин. - Мы этот бой выиграли, взяли этого Нодара тяжелораненого. Я привез его в штаб для допроса. Зам командира грузинского командования (сухумский, кстати) – говорит пленному: «руки на стол». И стреляет в руку. В рану сыпет соль...

И Заал, только что пленивший врага, зачем-то вытаскивает его с допроса. И спасает ему жизнь.

- У меня за нарушение комендантского часа как раз сидел начальник аптеки. Я к нему, – рассказывает грузин. - Стали обзванивать все ближайшие аптеки. Говорю – дайте бинты, лекарства, тут абхазца подлечить надо. Знаешь, что местные грузины отвечают? Мы абхазов не лечим!

Заал все-таки нашел лекарства. Врачей.

Для грузина этот Нодар, похоже, - единственное оправдание перед больной совестью.

«Я хочу С ним встретиться - меня он врагом не примет!» – повторяет на видео он…

- Я не буду это смотреть, я не хочу его знать, – сухо говорит Нодар Шакрыл, заставив меня выключить диктофон. Теперь он - глава пицундского курорта. - Я не помню этого грузина.

- Может, потому что вы были без сознания? Но Заал говорит, что вас спас.

- Возможно. Но меня плохо лечили! Все стало гнить… (показывает кисть – на ней действительно шрам от выстрела). В Тбилиси перед обменом пленными меня выходили грузинские однокурсники.

- Вы с ними пытались связаться?

- Нет. Пойми, я не хочу думать о войне…

Но я думал не о войне.

Перед отъездом на прощанИе посидели с веселым братом Нодара – Тимуром.

- Это Абхазия, – объяснил мне слова брата Тимур. - Здесь не любят такие истории вспоминать – грузины, плен…

- А благодарность?! – воскликнул я, вспомнив все русские упреки к Стране Души. - В Абхазии, надеюсь, о благодарности помнят?

- Хорошо, - кивнул Тимур, кажется, понимая, о чем я. - Будешь в Грузии, найди грузина по имени Кукури, его вели на расстрел, а я его спас. Прислали из Тбилиси пацана, он ни разу и выстрелить не успел, пожалел я его… Прислал этот Кукури после войны письмо, рассказывает, что у него большая семья, детей много, все меня боготворят (хмурится). Вот только моего племянника грузины заживо сожгли. Только в моем отряде шестеро убитых, у которых тоже могли быть дети…

- Ты нас не поймешь, - мрачнеет Тимур. - Ты русский – вас сто миллионов. Нас - сто тысяч. И ты не воевал. А мы, абхазы, за свою Абхазию до сих пор воюем. И очень боимся себя потерять.