Русское слово и загадочная душа

Иностранных гостей России всегда удивляла в русском человеке стойкая вера в чудо, ожидание чуда, его предвкушение. Ведь чудо не рифмуется с логикой. По мне – это особая, ни на что не похожая черта народа, которая отличает русских людей.

По наследству от друга, отправившегося из Греции, куда глаза глядят, мне достался Николай. Бродячий поэт и божий человек, так называл Николая мой товарищ. Николай обладал уникальным чутьем – он всегда знал, когда вовремя появиться и когда незаметно исчезнуть. Принадлежа к категории вечных странников, Николай еще во времена перестройки ушел пешком чуть ли не из Челябинска и, много где побывав, остался в Греции. Тяга к заморским странам никогда не мешала Николаю оставаться истинно русским человеком, любить Россию, и возлегая средь оливковых и апельсиновых деревьев и сочинять простые, но берущие за душу стихи о родине. Биография Николая всегда была наполнена какими-то фантастическими деталями и подробностями, но из уважения к нему мы никогда не пытались поймать его на несоответствиях. Тем более, каждый раз Николаю невзначай удавалось вворачивать какое-нибудь словцо, после которого становилось стыдно за свой скептицизм. Долгое время нам не удавалось почитать стихи Николая. Цитировал себя он неохотно, а записать поэтическое наследие ему мешали разные экзистенциальные причины: «Мне нужна тетрадь в клеточку! И только в клеточку!» - взывал Николай, желая быть понятым. В Греции действительно почти нет тетрадей в клеточку, не дефицит, просто в их школьной системе клеточка не востребована. И вот однажды наш бродячий поэт появился с заветной тетрадью и очень торжественным лицом. Было немного страшно читать стихи – а вдруг плохие – но они оказались вполне приятными. Тетрадь эта, залитая неопознанными жидкостями, и оттого еще более раритетная, перешла ко мне на хранение, когда я решила опубликовать некоторые стихотворения Николая в нашей русскоязычной газете в рубрике «Литературный перекресток». Я волновалась только о том, что Николай давно не объявлялся, а ведь хотелось, чтобы он порадовался именно свежей публикации. В день, когда вышел номер «МиО» со стихами Николая, я, прихватив с собой экземпляр, вышла из редакции в студеный декабрь. Летали редкие пушистые снежные мухи – исключительное чудо для зимних Афин. Я шла и размышляла, как же разыскать Николая. Как вдруг неожиданно увидела по пути другого бродячего странника по имени Захар, которого встречала как-то в компании нашего героя. Захар узнал меня и обещал поспособствовать нашей с Николаем встрече. Николай позвонил 6 декабря, в день, когда в Греции празднуют именины одного из самых любимых святых – Святого Николаоса. Мы пересеклись у подножия Акрополя под кронами переспевших олив, и я торжественно вручила Николаю выпуск «Омонии» с его стихами. Словно барин, Николай широким жестом скинул с себя длинный, «пуленепробиваемый» тулуп и деликатно накинул мне плечи. Вид его был одухотворенным, но в уме он уже вовсю издавал поэтические сборники. При этом выгода как таковая Николая никогда не интересовала, на то он и божий человек. Деньги Николаю нужны для помощи другим обездоленным странникам и еще на строительство церкви. Иногда мы вступаем в политические дебаты, в которых Николай неизменно стоит на страже России и российского президента: «Понимаешь, без России мы никто», - немножко театрально, но проникновенно и по-честному говорит Николай, бродячий поэт, талант из народа, человек, уверенный, что без русского слова и без души нам всем каюк, как он выражается. Я думаю, без России не была бы возможной эта история, такая жизненная и родная.

Бродячий поэт Николай Дуденков под сенью переспевших олив довольно позирует с выпуском еженедельника «Мир и Омониа», в котором опубликованы его стихотворения

Нонна Дайгородова

Греция