Как Ельцина лечили биоэнергетическим шлемом

В последние годы перед уходом на пенсию президенту постоянно требовалась поддержка его окружения.

Заметки, которые мы хотим предложить вашему вниманию, - от первого лица. Рассказчик и непосредственный участник - профессор Георгий Агасиевич Степанов. Доктор медицинских наук, один из основоположников отечественной микрохирургии, лауреат Государственной премии СССР. До 1988 года работал под руководством академика Б. В. Петровского во Всесоюзном научном центре хирургии, где прошел путь от ординатора до руководителя первого в стране Центра экстренной микрохирургии. С 1995 года - в Центральном институте травматологии и ортопедии (ЦИТО). В настоящее время разрабатывает методы хирургического лечения травматологических болезней и увечий спинного мозга. Автор более 200 научных работ. Обладатель более 20 авторских свидетельств и патентов на научные и технические открытия и изобретения. Автор книг «Записки микрохирурга» и «На аукционе жизни и смерти».

Ученики профессора Степанова во главе с Ренатом Акчуриным 5 ноября 1996 года сделали Ельцину аортокоронарное шунтирование, восстановив кровообращение в пораженных сосудах сердца. Но проблем со здоровьем первого Президента России было предостаточно, потребовалось подключать и, скажем так, «нетрадиционную» медицину. Описываемые события относятся к ноябрю 1998 года...

Исцели себя сам!

Судьба свела меня с первым Президентом России по поводу не очень веселому - для лечения его от усталости и выраженных неврологических болей в позвоночнике, что было связано с последствиями проведенной в Испании операции на одном из травмированных позвонков грудного отдела. Но требовались не мои хирургические навыки, а совсем иная ипостась целебного воздействия. Дело в том, что, помимо хирургии, в течение 25 лет я занимаюсь вопросами биоэнергетики. И в 1976 году изобрел биоэнергетический шлем, изготовленный из тонких металлических пластин, о чем подробно рассказал в своей книге «На аукционе жизни и смерти».

Его первые испытания провел на себе. После всех жизненных передряг и неурядиц, выпавших на мою долю, стал сильно уставать, начали сдавать нервы. Пришлось довольно длительное время принимать успокоительные и снотворные препараты. Как врач понимал, что долго так продолжаться не может. Что все эти лекарства способны причинить мне вред и вызвать привыкание. И тогда решил применить на себе сконструированный мной шлем. Эффект был выраженный: я полностью отказался от снотворных и успокоительных препаратов. Возрос интерес к жизни, исчезла усталость, улучшилось настроение, а главное - повысился иммунитет. И сейчас при всех стрессовых ситуациях пользуюсь своим изобретением. В январе 1998 года на ученом совете нашего института я доложил о результатах клинического применения шлема больным с психоневрологическими нарушениями. В основном это были пациенты с фантомными болями, после обширных ампутаций нижних конечностей, в связи с опухолями.

Миссия выполнима?

Летом 1998 года состоялся мой разговор с директором ЦИТО Сергеем Павловичем Мироновым. Рассказав ему об эффективности изобретения, я высказал мнение о том, что было бы неплохо использовать шлем при лечении генерала Романова, получившего в 1995 году во время войны в Чечне тяжелейшую черепно-мозговую травму с переломом основания черепа. Что вызвало у него длительную мозговую кому, вследствие которой он так и не пришел в сознание.

Реакции не последовало. До конференции 1 ноября 1998 года, которую, как обычно, вел Миронов. Неожиданно ко мне подсел его заместитель Зураб Нацвлишвили и спокойно так произнес: «Георгий Агасиевич, вам надо лететь в Сочи лечить Бориса Николаевича Ельцина». Признаться, это уведомление потрясло меня.

Подробности узнал от самого Миронова, который сообщил, что у Бориса Николаевича точечные боли в области 4 - 5-го ребер и выраженная усталость. Президента и членов его семьи, особенно младшую дочь Татьяну, очень заинтересовали результаты применения изобретенного мною шлема - о нем им рассказал Сергей Павлович, показав мой патент на изобретение. На семейном совете Ельциных принято решение применить шлем для помощи президенту...

Мои ученики во главе с Ренатом Акчуриным два года назад произвели хирургическое вмешательство в сердце президента, мне же предстояло вмешаться в деятельность его головного мозга. Представьте себе мое состояние. Лечить самого главу нашего государства!

Но эмоции эмоциями, а в дорогу собираться надо. Я подумал о том, что мой шлем будет мал для данного пациента. Но другого-то пока не имелось. Накануне отлета в Сочи долго мастерил специальную железную полоску с замком, чтобы удлинить основную пластину, надеваемую на голову больного.

На даче № 1

На следующее утро в 7 часов 30 минут за мной приехал белый «Понтиак», и в 9.30 из «Домодедово» вместе с профессором В. И. Шмыревым мы вылетели в Сочи. Поселились в санатории, в одноместных номерах. А в 18 часов за нами приехала черная «Волга» и повезла нас на дачу № 1. Так называли резиденцию президента, располагавшуюся на окраине Сочи, почти у самого моря.

Нас провели в комнату, где расположилась медицинская группа. Оборудование, находящееся там, в основном предназначалось для реанимации. Старшего врача Андрея Владимировича Котова я знал по 51-й больнице, где он работал анестезиологом Четвертого Главного управления Минздрава СССР. Он сразу меня вспомнил, рассказал, что уже несколько лет служит при президенте. Проблемы со здоровьем Бориса Николаевича сейчас такие - бессонница и боли в области пятого межреберья. Через некоторое время подошли жена Ельцина Наина Иосифовна и его дочь Татьяна. Президенту известно, что Р. С. Акчурин - мой ученик, сообщили мне. И предупредили: Борис Николаевич настороженно относится к врачам, подключающимся к его лечению.

Мы прошли по коридору в большой холл и поднялись по красивой, покрытой ковром лестнице на второй этаж. Через некоторое время из боковой двери медленно вышел высокий седой мужчина в домашней одежде. Откровенно говоря, в первые секунды я не узнал президента. Ведь видел его прежде только по телевизору. Борис Николаевич выглядел уставшим, очевидно, измученный болями.

- Вот, папа, профессор Степанов приехал. Мы тебя ждем, - сказала Татьяна, приблизившись к отцу. Жена и дочь, поддерживая президента под руки, усадили его на диван справа от меня. Президент сурово взглянул в мою сторону. И наступило молчание. Признаться, мое состояние в те минуты было не из легких. Преодолевая волнение, я начал с вопроса о том, что беспокоит Бориса Николаевича в данный момент.

- Плохо сплю, точнее, совсем не сплю, боли в груди, - ответил мне Ельцин, указывая рукой на область 5-го межреберья и грудины.

Пообещав, что постараюсь помочь ему избавиться от бессонницы, я показал шлем и рассказал, как он действует. Объяснил, что его применение безопасно и не предусматривает сочетания с какими-либо лекарственными препаратами. Борис Николаевич недоверчиво смотрел на меня. И вспомнилось предупреждение о том, что президент не любит появления возле себя новых людей и всегда с ними очень насторожен. Тем не менее в конце нашей беседы стало очевидно, что его напряженность несколько уменьшилась, и он согласился, чтобы я сегодня же вечером перед сном провел ему первый пробный сеанс. Нужно было выяснить, как он реагирует на мою биоэнергетику.

Чтобы подготовиться к предстоящему сеансу и набраться энергии, мне необходимо полтора-два часа побыть одному в тихой затемненной комнате. Возвращаться в свой номер не было смысла, вечерело. От ужина, который мне предложила Наина Иосифовна, я отказался, так как перед проведением сеанса есть не рекомендуется. Чтобы не вызвать оттока крови от своего головного мозга - в момент сеанса он должен получать ее максимальное количество. Меня отвели в большую, но уютную комнату с мягкой мебелью и приглушенным освещением. Устроившись в удобном кресле и сделав определенные упражнения, я погрузился в приятное дремотное состояние, достигаемое методом медитации.

Примерно через два часа за мной явились доктор А. В. Котов и профессор В. И. Шмырев. Мы прошли в спальню Бориса Николаевича. У его постели стояли Татьяна и врачи. Рядом с кроватью, как, впрочем, и во всех помещениях, где мог находиться президент, был установлен блок с большими кнопками - черная, с надписью «адъютант», и красная - «врач». В любую секунду президент мог вызвать каждого из них. Мы подошли к нему. Профессор Шмырев хотел присутствовать на сеансе, но я сказал, что в спальне никого, кроме Бориса Николаевича и меня, не должно быть, иначе сила моего воздействия будет слабее. Последней нас оставила Татьяна. Поцеловав отца, она сказала ему: «Папочка, не волнуйся, мы здесь, рядом».

И я остался наедине с Ельциным. Признаюсь, мне очень трудно описать на бумаге свое состояние в тот момент. Сознание огромной ответственности, возложенной на меня, значительно усилило мое психическое напряжение. Сконцентрировавшись, начал работать. Сеанс продолжался 15 минут. Мое напряжение было максимальным. Затем снял шлем с головы президента и тихо удалился. Борис Николаевич дремал. Я вышел из спальни. В соседней комнате меня ждали Наина Иосифовна, Татьяна и врачи.

- Ну как дела? - спросила дочь Ельцина.

- Нормально, он уснул.

Все немного удивились, и на лицах присутствующих появились улыбки.

- Пойдемте ужинать, - предложила Наина Иосифовна.

Было около 22 часов, к тому времени я действительно уже проголодался. Пригласили в большую красивую столовую, где обычно обедали Борис Николаевич и его семья. Наина Иосифовна угостила меня свиным салом собственного посола. В общем, оказался окружен вниманием и заботой. За столом объяснил, как и почему Борис Николаевич отреагировал на мою биоэнергетику. И высказал уверенность в том, что шлем должен помочь ему. Затем мы поговорили о Ренате Сулеймановиче Акчурине.

В конце ужина подошли дежурные врачи и сообщили, что обезболивающих средств понадобилось ввести президенту значительно меньше обычного и он спит. Теперь можно ехать к себе в номер санатория.

«После сеансов у меня раскалывалась голова»

Только сел в «Волгу» и расслабился, стал ощущать нарастающие головные боли. Мой номер с большим балконом находился на втором этаже, и из него открывался прекрасный вид. Веяло морским воздухом, смешанным с запахом цветов. Но это не приносило облегчения. Заснул только под утро. Так тяжело мне дался этот первый сеанс с Ельциным.

На следующий день встал с головной болью. Позвонили от президента и сказали, что ему стало лучше. Впервые за долгое время он нормально спал и дал согласие на второй сеанс, который назначил на вечер. Я провел его перед сном Бориса Николаевича. В этот раз он был более приветлив.

После сеанса говорил с Наиной Иосифовной о том, что вечером мне работать тяжело, так как за день теряю много сил. Всех своих больных лечу только утром, в отдохнувшем состоянии. И последующие сеансы уже проводил по утрам. Силы Бориса Николаевича восстанавливались прямо на глазах. Однажды после моего сеанса ко мне подошел доктор Котов, побывавший у президента, и удивленно произнес:

- Георгий Агасиевич! Вы - кудесник! Борис Николаевич стал другим человеком. Его просто не узнать!

То, что президенту стало лучше, я почувствовал на себе. И очень сильно. После сеансов, особенно первых трех, у меня раскалывалась голова. Приходилось все время прикладывать ко лбу холодное полотенце. Не помогали даже прогулки у Черного моря.

После завтрака 6 ноября 1998 года ко мне в номер позвонил А. В. Котов и сказал, что Борис Николаевич хочет меня видеть на пляже.

- Что случилось? - спросил я его.

- Да ничего, просто президент хочет вас видеть.

Как обычно, за нами приехала «Волга». На берегу, в нескольких метрах от морской глади, стояли два небольших уютных домика. Меня провели в один из них, где находились медицинская бригада и еще охрана. Через 15 - 20 минут за мной пришли и пригласили к Борису Николаевичу. Купаться было уже холодно, и президент просто отдыхал на берегу, дышал морским воздухом. Ельцин был неузнаваем по сравнению с нашей первой встречей.

- Здравствуйте, Георгий Агасиевич! Проходите, садитесь, - произнес он. На его лице уже не было той суровости, с которой президент встретил меня впервые.

- Как вы себя чувствуете, Борис Николаевич?

Он встал напротив меня и уверенным голосом ответил:

- Сегодня ночью у меня произошел перелом! Так крепко и хорошо я не спал много лет.

Это был, конечно, впечатляющий и радостный момент в моей жизни. И очень важный повод убедиться в высокой эффективности шлема. Борис Николаевич поблагодарил меня за Акчурина. Я заверил его, что Ренат Сулейманович действительно превосходный и талантливый хирург. Мы договорились с президентом продолжить лечение, чтобы избавить его от болей в грудине...

(Окончание следует.)