Убить по-русски в Занзибаре
(Продолжение. Начало в номере за 25 июня.) В декабре 1997 года на танзанийском острове Занзибар был найден мертвым сын российских врачей Алеша Сотников. По подозрению в убийстве были арестованы двое других россиян - Иван Очиров и Дмитрий Косяков.
...Итак, им вменили в вину то, что они не сопротивлялись при аресте. По занзибарским понятиям, если бы парни были невиновны - они должны были бы биться, кричать, кусаться - но ни в коем случае не дать усадить себя в фургон. Впрочем, ордер был, конечно, выписан совсем по другим причинам. Дело в том, что соседи Сотниковых по «китайскому кварталу» подробно описали черный мотоцикл, на котором приезжали двое молодых белых - один высокий, другой пониже, с хвостиком. Это были Ваня и Дима, которые (по их словам. - Ред.), увидев на двери Сотниковых замок, не выключая мотора, развернулись и уехали.
Показания свидетелей странно разнятся: одна домохозяйка видела, как парни припарковали мотоцикл и пошли к подъезду, после чего раздались крики: «Огонь, огонь!» По ее словам, было это в 9 утра - в то время как пожарные получили вызов в 10.37... Личный водитель одного из соседей утверждает, что Дима Косяков был одет в брюки цвета хаки. Две сестрички, которые сидели у окна и заплетали друг другу косички, разглядели, что он был в джинсах и зеленой рубашке. 14-летний мальчик Али Джума, который сидел на дереве и ел папайю, запомнил Димину белую футболку. А домохозяйка не видела на дереве никакого мальчика.
Этого мальчика следователи обнаружили спустя пять месяцев после случившегося. Сидя на дереве у задней стороны дома, он каким-то образом умудрился разглядеть, как парни входили в дом с парадной стороны, и Алекс открыл им дверь, а потом они все вместе сидели в жилой комнате - хотя разглядеть что-либо через жалюзи, занавески и москитные сетки решительно невозможно. «В том, что я забрался на дерево, чтобы съесть папайю, нет ничего смешного, - серьезно объяснил суду мальчик. - Я всегда ем фрукты, сидя на дереве. И пять раз в день хожу молиться в мечеть. И изучаю 5 предметов в школе. И знаю, что если человек говорит правду - то он попадает в рай, а если лжет - то в ад. А а я хочу в рай». После этих слов судья прослезился. И постановил, что Али Джума - умный и честный мальчик, поэтому ему следует верить...
Путаница наблюдалась и в других свидетельских показаниях. Так, пожарный Аббас Хассан сказал, что это он попросил Ираиду Сотникову накрыть чем-нибудь обгоревшее тело сына, после чего она принесла одеяло. А работница полиции Фатьма Ибрахим утверждала, что тело было завернуто в одеяло, как в кокон. Узнать правду было невозможно с самого начала - потому что пленки, которые отщелкал на месте происшествия полицейский инспектор, оказались засвеченными. «Это бывает», - важно объяснил он в суде. На рисунке, сделанном полицией на месте происшествия, четко видно, что руки у Алекса связаны спереди, а не сзади, как утверждали очевидцы. Посмертное освидетельствование вообще вызывает циничный смех, потому что в нем называются сразу три причины смерти: асфикcия, раны головы и ожоги... первой степени, что соответствует солнечному ожогу, который человек получает на пляже. В довершение всего полиция забыла взять с места происшествия отпечатки пальцев, не опечатала вещдоки и не установила причину пожара.
«Россия нас не оставит»
Если машина следствия буксует - ей надо помочь. Вернувшись с похорон, Ираида Сотникова решительно взяла ситуацию в свои руки. Несколько фактов, обнаруженных следствием с ее помощью, утопили подозреваемых окончательно. Во-первых, доктор, который делал Диме Косякову инъекцию, дал показания, что состояние пациента напоминало скорее душевный стресс, нежели физический.
Во-вторых, неожиданную интерпретацию получил визит юношей в Мозамбикское консульство... «Они явно хотели бежать», - заключило следствие, хотя Ивану Очирову как обладателю вида на жительство виза в Мозамбик была не нужна, а у Дмитрия Косякова не было на руках паспорта - у всех сотрудников «Си экспресса» и членов их семей документы сразу же забирали, как у проституток в борделях.
И, наконец, третье. Как это цинично ни звучит, но в любом преступлении, если мы имеем дело не с маньяком-одиночкой, должен быть смысл. И он Ираидой Сотниковой был найден - на книжной полке в одной из семей русской колонии. В виде книжки с условным названием «Убить по-русски», где на 310-й странице описывалось убийство, страшно похожее на то, что случилось с ее сыном. «Инструкция КГБ по убийствам» (как была названа следствием эта книжка. - Ред.) судом принята не была - слишком надуманной показалась версия, что Иван и Дима, начитавшись дешевых детективов, решили реализовать их на практике. Нигерийский судья Лаван Махаммед над приговором думал год. И в мае 2001 года наконец вынес вердикт: Очиров и Косяков виновны в непредумышленном убийстве - честно приписав, что он сомневается в доказательствах, собранных как обвинением, так и защитой. То есть Ивана Очирова и Дмитрия Косякова осудили на 15 лет лишь потому, что не нашли никого другого.
Через год высший апелляционный суд Танзании вынес новый приговор: смертная казнь через повешение. «Ой, не-е-ет!»- вскрикнул от неожиданности Иван. «Сыночек, я поеду в Россию, - закричала в ответ Марина Очирова. - Россия вас не оставит, потому что это - нонсенс!..» Дима Косяков потрясенно молчал.
Формула тоски
...Нашему районному мулле кто-то наступил на ухо, наверное, слон: он несносно фальшивит, поэтому мне ничего не остается, как просыпаться в 4 утра и думать о том, что случилось на Занзибаре в декабре 1997-го.
Главное, что я успела понять, - это то, что ни расовых, ни религиозных предрассудков, следствием которых могло стать это убийство, на острове нет. Из того, что местные женщины все, как одна, носят «буйбуй» - своеобразный вариант паранджи, а мужчины пять раз в день ходят в мечеть, еще ничего не следует. О какой предвзятости по отношению к немусульманам можно говорить, если материковую Танзанию населяют христиане?
Это же касается и цвета кожи. Никого на Занзибаре он не волнует. Правда, как-то раз вынырнувший из океана юноша с копной косичек пытался мне доказать, что это именно я плясала с ним накануне в местной дискотеке, но была при этом не русской, а итальянкой... Мы кажемся им совершенно одинаковыми - как и они нам. То есть вовсе не факт, что у дома Сотниковых местные жители видели именно Ивана Очирова и Дмитрия Косякова. Но не было на острове двух других белых россиян на черном мотоцикле - вот ведь в чем дело...
В отличие от нас у жителей «китайского квартала» нет сомнений в том, что Алекса убили именно русские. Эта смерть настолько всех потрясла, что о ней до сих пор рассказывают так, как будто это было вчера. Но при этом чего-то боятся. Молодой человек по имени Абдул - ровесник погибшего Алекса - из наших свиданий сделал целый ритуал: мы тайно встречались то в тени деревьев, то в машине, то в ярко освещенной беседке у заброшенного дома. Слухи, которые ходят по улице, Абдул пересказал мне за 3 с половиной доллара. Если бы я пообещала ему 23, то в его рассказе на мотоцикле ездили бы индейцы или китайцы. А за 123 - у дома Сотниковых легко приземлилась бы «летающая тарелка»...
В квартире, где произошло убийство, долгое время никто не жил. А с год назад одна семья таки решилась. Домохозяйка по имени Щемса с готовностью провела мини-экскурсию: на этом месте лежал труп, здесь был пожар, а в комнате Алекса выломан замок - чего следствие не заметило. Изменился дом и внешне - заросли густых кустарников буквально сразу же вырубили, злые языки говорят: это было сделано для того, чтобы невозможно было провести следственный эксперимент и уличить во лжи мальчика, сидевшего на дереве. На папайе, к сведению, сидеть нельзя - тонкий ствол с полным отсутствием веток вряд ли выдержит тело даже ребенка. Выяснить правду у самого этого мальчика, увы, нельзя - он стал дяденькой и переехал в какой-то другой район.
Русской колонии на острове почти не осталось. Ираида Сотникова закончила свой контракт и вернулась в Россию. Суда на воздушных подушках, некогда соединявшие остров с материком, давно порезали на металлолом - так что дом, который когда-то населяли семьи русских моряков, теперь опустел. Там остались проживать заработанное лишь родители Димы Косякова. Главное дело мамы - носить в тюрьму домашние супчики. Димин отчим, бывший судовой механик, от нечего делать начал плести браслеты из бисера, которые местные умельцы продают потом по полдоллара за штуку... Это и есть формула настоящей тоски, а вовсе не то, что их сын сидит в занзибарской тюрьме. Марина Очирова, закончившая ооновский контракт еще три года назад, тоже живет на острове только ради того, чтобы спасти сына.