Я прожил жизнь,Я объездил полмира.Но, что гораздо важнее,Я прошел свой путь, - пел Фрэнк Синатра.Ирина Антонова любила эту песню. \"Когда я умру, пусть звучит \"Май Вэй\", - говорила она.Антонова прожила долгую и насыщенную жизнь длинной почти целый век. Ей было 98 лет, из которых 75 она проработала в ГМИИ.Великая Антонова. Легендарная. Эталон вкуса, аристократка духа. Красавица, даже в свои почти сто. В похвалах к ней нет преувеличения: только констатация фактов. Ее уважали, боялись, любили и не любили. За жесткость и упрямство. За социалистические убеждения, соединившиеся с элитарным сознанием. За ее нелюбовь к современному искусству. А еще - за советскость. За Крым. За Дрезден.Да, она не любила богатых. Да, подписала письмо по Крыму. Да, считала, что 700 картин, вывезенных из Дрездена после войны, были нами именно \"спасены\", и сожалела о том, что памятная табличка об этом со стен галереи исчезла.\"Человек должен говорить то, что он чувствует и во что он верит. Кто есть у человека, если не он сам? - пел Фрэнк Синатра.А сама Антонова однажды пересказала фразу Раневской о \"Сикстинской Мадонне\": \"Мало ли, что она вам не нравится. Она уже в том возрасте, когда сама выбирает, кому ей нравиться, а кому нет\".Рассказывая это, она так загадочно улыбалась и сверкала глазами, что, конечно, все поняли, что имела в виду 98-летняя президент \"Пушкинского\".Она пришла В ГМИИ в апреле 1945 года, после окончания Московского университета. С крыши капал талый снег. В итальянском дворике стояла вода по щиколотку. Музей был пустой: никаких картин, лишь в залах- нераспечатанные ящики вдоль стен.- Я подумала, что долго в этом каменном мешке долго не проработаю, - признавалась потом. Но жизнь распорядилась по-другому. Сначала - остановила \"Дрезденская коллекция\", привезенная из Германии, над реставрацией и сохранением которой пришлось работать. Потом, через 16 лет, - предложение возглавить музей. Она долго сомневалась, но решающим стал разговор с ее научным руководителем: \"попробуй, - сказал он, - в крайнем случае всегда можешь вернуться. Уж старшим-то научным сотрудником тебя всегда возьмут\".При Антоновой ГМИИ первыми показали Энди Уорхола, Марка Шагала, Сальвадора Дали, Билла Виолу, Йозефа Бойса... Не говоря уже о Пикассо в 1956 (чуть раньше, чем Антонова стала директором, правда).Но одним из главных своих достижений на посту она считает выставку \"Москва — Париж\". Когда в 1981 году решалось, где сделать выставку, у нас очень испугались. Директор \"Третьяковки\" сказал: «Через мой труп». То же самое повторил президент Академии художеств.И тогда выступила Ирина Антонова. «У нашего музея все равно испорченная репутация, - сказала она. - Давайте, проведем выставку у нас. И трупов не понадобится\". Все рассмеялись и вздохнули с облегчением. Фантастический успех \"Москвы-Парижа\" помнят многие. Музейные тетушки дрожали, как звери при виде \"тараканища\", когда на вернисаж пришел Брежнев. Все боялись, что произойдет то же, что и в Манеже и умоляли Антонову не водить генсека рядом с Кандинским. Но Ирина Антонова выбрала свой путь. Показала и Кандинского, и все то, что могло вызвать потенциальный гнев, а в конце - поставила эффектную точку: подвела Брежнева к портрету Ленина работы Герасимова. Генсек узнал картину и вдруг очень обрадовался.\"Он написал нам замечательный отзыв\", - вспоминала потом Антонова.Впрочем, может быть, дело не в том, что Брежнев увидел знакомое. Ирина Александровна была замечательным рассказчиком и могла находить общий язык с любым человеком, хоть из самых низов, хоть из верхов.До последнего на вернисажах в ГМИИ абсолютно любой мог подойти и спросить, что угодно. Она отвечала с удовольствием и даже совсем \"темным\" посетителям, ничем не выдавая раздражения или неудовольствия.На вопрос посетительницы \"где тут у вас волосатая женщина\", - поняла, что речь идет о мумии и провела в Египетский зал.. Не повела и бровью, когда Надя Леже, показав на фотографию мужа, сказала, что эта картина ей нравится больше всего.\"Надо быть идиоткой, чтобы говорить снисходительно. Меня учили столько лет, а я буду хихикать над тем, чего человек не знает? Смешны те, кто реагирует снисходительно\", - учила она.Чаще других прилагательных и эпитетов по отношению к ней звучало \"железная\".Железный характер проявился в годы войны. Она работала медсестрой, помогала в операциях. В ранах можно было увидеть и грязь, и червей. Совсем юной Ирине приходилось держать и уносить ампутированные конечности.Однажды поезд, в котором они ехали с мамой, попал под бомбежку. Люди бежали и прятались, а она осталась, чтобы побыть с женщиной, которая не смогла выйти из вагона. «Эта женщина положила мне голову на колени, а я накрыла ее платочком и гладила», - вспоминала Антонова.Сегодня странно это вспоминать, зная, что уходила Антонова одна. В палате больницы Коммунарки, от коронавируса.Впрочем, она не боялась одиночества. Когда стала директором одиночество стало ее профессиональным спутником.Она боялась другого.Однажды во время юбилейного интервью с Познером, на вопрос \"что вы скажете Богу, оказавшись с ним наедине\", она неожиданно ответила: \"За что ты меня наказал так жестоко\".О ее личной жизни было известно крайне немного. В ГМИИ даже существовало специальное указание для прессы: никто ничего не должен знать, кроме того, что и так известно всем. Она родилась в 1922 году, в Москве. Ее отец сначала был электриком, потом - возглавил Институт экспериментального стекла. Когда Ирина была маленькой, отец ушел от них в другую семью, где у него родилась дочь Галочка. А спустя несколько лет - вернулся.- Я всегда знала, что папа любит Галю больше, - говорила Антонова. - Он жалел ее, любил ее сына, Александра...О своем же сыне, Борисе, она говорила мало и горько. Борис был инвалидом детства. Ходили слухи, что он был гениальным мальчиком, в шесть лет знал всего \"Онегина\", но потом что-то произошло.По словам Антоновой, у нее осталось всего три дела, которые ей нужно доделать. Одно из этих дел - устроить жизнь Бориса, чтобы можно было уйти спокойно.Вспоминается, что каждый год Ирина Антонова посещала вместе с сыном новогодние елки. С кем поедет Борис теперь?Еще одним делом, мечтой ее жизни было создание музея Нового Западного искусства. Этот музей с коллекциями Щукина и Морозова был ликвидирован в 1948 году по распоряжению Сталина, и Антонова называла ликвидацию не иначе как преступлением против отечественной культуры. В 2013 году во время прямой линии с президентом она подняла вопрос о создании музея. Президент ответил, что не возражал бы, но все зависит от решения музейного сообщества. И - неожиданный удар в спину - сообщество не поддержало. Более того, на Антонову повесили всех собак. Упрекали во вранье, жадности и даже - как ни удивительно - в непрофессионализме. Возможно, вся эта история стоила ей здоровья и даже нескольких лет жизни.Но Антонова не жалела, что подняла эту тему.«Это одна из главных задач моей жизни. Вот увидите, когда-нибудь эта тема еще возникнет».Третьим делом было - расширение музейного пространства, видимо, эти три задачи и держали ее на земле. Помню как однажды во время открытия выставки «Олимпия» Мане, Антонова в шутку отругала не слишком пожилую посетительницу, которая сказала, что не может так быстро бегать, как Ирина Александровна: - Эх, если бы я обращала внимание на то, что у меня болит, меня бы давно не было.Она вставала рано, между семью и восемью. Делала зарядку. Готовила завтрак для Бориса. Уезжала на работу.\"После девяноста жизнь становится очень интересной\", - признавалась она. Любила бывать на Олимпийских играх. Следила за киноновинками. Однажды, под оханье и перешептывание музейных тетушек, поддёрнув юбку, села на Харлей актера Джереми Айронса и, придерживая его за плечи, покружилась вокруг ГМИИ.Сказала даже, что обожает Айронса.Признавалась, что одно из последних ее открытий - открытие Сезанна, который раньше не ложился на душу.Несмотря на возраст, она выглядела прекрасно и всегда была стильно одета. Как рассказывала знакомая журналистка: «Сидела на концерте рядом с Антоновой. Она достала сумку, я обомлела. Представляешь, Шанель. Вот тебе и девяносто пять лет». (Кстати, Антонова первая придумала выставить в музее не только картины, но и коллекции одежды \"Шанель\", \"Диор\".\"Как вам удается содержать голову в таком порядке\"? - поинтересовались у нее на одной из последних встреч. - Да ничего особенного, - отвечала Антонова. - У меня волосы прямые, поэтому я накручиваю бигуди, а потом так руками взбиваю. В моем возрасте главное, чтобы выглядело аккуратненько.Я помню, как в черном костюме, с ниткой жемчуга и в облаке белых-белых волос, она рассказывала нам о шедеврах Дрезденской галереи, дислоцировавшихся в ГМИИ имени Пушкина с 1945 по 1955. Она помнила их, жалела, как уехавших детей. Лекция продолжалась три часа. Точку поставил шедевр Пуссена \"Царство Флоры\", тот, где изображены герои, которые вот-вот станут цветами.- -Ничто в жизни не исчезнет, - сказала тогда Ирина Антонова. - Ничто не исчезнет и все произойдет снова, снова и снова. Но только в новой форме и новых телах.ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ«Я ее знал с детства»: Михаил Пиотровский о смерти президента музея имени Пушкина Ирины АнтоновойПо словам директора Эрмитажа, покойная была «ориентиром руководителя и символом музейного дела» (подробности)
