Последняя любовь Донатаса Баниониса: Если бы мы поженились, меня бы сочли аферисткой

Донатас не раз предлагал Ольге оформить брак. Фото: Из книги

Ольга работала школьным преподавателем в Минске, двое детей, давно в разводе, увлекалась велотуризмом. С юности восхищалась актером Донатасом Банионисом, но решилась с ним встретиться лишь летом 2010 года, когда ей было 54 года, а ему - за 80. О своей поздней любви женщина написала книгу «Донатас Банионис», которая скоро появится в продаже. С разрешения издательства «Центрполиграф» публикуем фрагменты из нее.

Знакомство

...Полдня, ночь в пути, утром я в Вильнюсе. Отыскать даже известного человека в чужом городе, не зная адреса, почти невозможно. Поехала на велосипеде в направлении к центральному проспекту. И вдруг увидела актерское агентство. Зашла в какую-то комнату. Спросила у молодого человека:

- Есть ли возможность встретиться с Донатасом Банионисом? Хотелось бы поблагодарить его за незабываемые фильмы.

- Он в очень преклонном возрасте. Примет ли?

Мое умоляющее выражение лица, по-видимому, вызвало у него желание помочь.

- Позвоню ему. Подождите.

Жду.

- Приезжайте к двум часам. Вот адрес.

Когда у меня в руках оказался листок бумаги с адресом, я почувствовала, что мой энтузиазм и силы иссякают. Но отступать было поздно. С велосипедом поднимаюсь на площадку. Открывается дверь. Донатас Банионис! Пытаюсь уловить что-то знакомое во взгляде, вспоминая его героя Криса Кельвина (из фильма «Солярис». - Ред.). Приветливая улыбка. Доброжелательность. В первую минуту знакомства удивляешься голосу, ведь мы, зрители, соотносили его голос с голосом актера-дублера. Непривычно-незнакомый, чуть резкий, мгновенно изменяющий восприятие того человека, которого я столько раз видела на экране.

Двадцать минут общения, но могла ли я тогда подумать, что через год буду стоять на пороге его квартиры с тем же ощущением нереальности всего происходящего?

Утром я уехала на автобусе домой, храня в памяти воспоминания, а в блокноте листок с адресом и открытку с автографом: «На память о приятной, хотя и неожиданной встрече. Желаю счастья».

«Приезжайте в гости»

Приближался самый удивительный праздник. Запах елки, мандаринов. Подумала: может быть, поздравить и Донатаса? Покупаю коробку конфет, открытки, два шарфа для него и для женщины, о которой я помнила с той встречи с Донатасом. Я не сомневалась в том, что она рядом с ним. Аккуратно все это упаковываю, подписываю адрес и отправляю в путешествие в другую страну...

Ответ Донатаса я храню в альбоме с фотографиями. Столько в нем для меня важного: «Может, Господь Бог еще даст возможность с вами встретиться? Мне трудно писать по-русски. Лучше поговорить по телефону».

...Услышав голос с акцентом, я чуть не уронила трубку телефона. Звонил Донатас. Он шутил, я что-то рассказала о своей работе, поинтересовалась его здоровьем.

- Пока не жалуюсь. Приезжайте погостить на неделю. Я один. У меня и комната есть для гостей.

Я носилась по квартире и прыгала от радости.

«Если сразу не выгонит, схожу за продуктами»

В поезде - все те же переживания: как войду в его квартиру, что буду говорить. Донатас открыл дверь, мы поздоровались, и он пригласил меня войти. После телефонных разговоров с Донатасом я вообразила себе, что мы уже друзья, но от строгого выражения его лица потеряла дар речи и чуть не уронила чашку. Пока он молча меня рассматривал, я выкладывала подарки на стол. Потом взглянула на него. Совсем не тот доброжелательный человек, которого я видела год назад и с которым общалась по телефону. Недоверчивый и жесткий. Печаль во взгляде.

Поговорили как бы ни о чем. «Спать будете в этой комнате», - сказал Донатас и показал, куда мне пройти. Пожелал спокойной ночи и ушел.

«Ну что ж, если сразу не выгонит, схожу в магазин за продуктами. Что-нибудь ему приготовлю. Если разрешит», - подумала я.

- Знаете, через два дня начинается велопробег, и завтра я должна быть на месте. Я сегодня уеду.

- А сколько дней тебя не будет?

(Не будет? Значит, я могу вернуться?)

- Десять.

- Жаль. Сможем ли мы созваниваться?

- Конечно. Сразу, как приеду, куплю новую сим-карту в этой стране и позвоню. Я схожу в магазин?

Возражений не было. Я переделала все дела. Потом мы прогулялись по улице. Мои волнения куда-то исчезли. И не надо было искать какие-то слова в разговоре. Находились сами.

«Странный» Тарковский

...Путь от автовокзала к дому Донатаса я уже помнила. Я мчалась на велосипеде к этому дому, как на крыльях летела.

- Ну наконец-то! Как ты добралась?

- Нормально.

Мы устроили маленький пир и даже отметили мой приезд.

Вечер мы просидели на диване, рассматривая его семейные фотографии с женой, детьми, внуками, снимки встреч со зрителями, коллегами, друзьями, съемок в кино... Вспоминаю слова, которые Донатас с грустью сказал, всматриваясь в снимок 70-летней давности, запечатлевший его с теми, с кем он начинал работу в театре:

- На этой фотографии мы во дворе актерского общежития. Из моего поколения нашего театра остались я и Шулгайте. Все ушли.

Снимок мая 1972 года. Каннский кинофестиваль. Счастливые лица Натальи Бондарчук, Андрея Тарковского, Донатаса.

«Солярис» получил «Серебряную пальмовую ветвь», вторую по значимости награду Канн.

Один из снимков, подаренных Ольге актером. Фото: Из книги

- Ты пересматриваешь «Солярис»?

- Нет. В кино ничего не исправишь. Снято, и все.

- Ты встречался с Тарковским перед его отъездом? - спрашиваю Донатаса.

- В Москве. И была поездка по Италии с фильмом «Солярис». В Риме нам устроили встречу с Федерико Феллини... Зря Андрей уехал из России. Для истинно русского художника разлука с родиной - тяжелое испытание. Можно потерять себя... Я сам удивлялся, почему Тарковский пригласил меня на эту роль. Предполагаю, что ему нужен был нерусский актер. Ярвет - Снаут, Саркисян - Гибарян, Солоницын - Сарториус... интернациональный состав.

- А каким был Тарковский на съемках?

- Мне он показался странным. И здесь и не здесь. Смотрит сквозь тебя, думает о чем-то своем...

«Будешь писать обо мне книгу»

Необъяснимо. Отношения складывались сами собой.

Балконы были заставлены пластиковыми ящиками с землей, и я решила съездить на рынок купить цветы. Посадила их. Потом приготовила обед. Донатас радуется, что я занимаюсь такими делами. Ведь это внимание к его жизни.

За стенами соседней квартиры иногда слышались разговоры, звучала музыка. Донатас сказал, что там сейчас живет его внук, а сын обосновался за городом.

- Как получилось, что мы встретились?

- Ты у меня в мыслях был. Твое творчество. Мысли и материализовались.

...Когда же Донатас подошел к рубежу, за которым пришло нежелание покидать свой дом? 2010 год? Тогда он отказался от поездки в Петербург. Приглашение было по случаю открытия в Александровском парке его именного кресла. Два года как умерла его жена...

- Нужно что-то делать, - сказал Донатас.

- О чем ты?

- О визе.

- Для того чтобы мне дали визу, необходимы твое приглашение и основание для приглашения.

- Напишем, что мы с тобой работаем над книгой о моем творчестве в кино.

Я оставила ему копию паспорта. Так он узнал, сколько мне лет. Фактически пенсионерка. Не было во мне солидности и степенности этого возраста, и со стороны такая дружба могла вызвать недоумение. Что общего между нами?

Мачеха кормила кислым супом

- Ты любил своих родителей? - спросила я у Донатаса, рассказав ему историю из своего детства.

- Отец и мама из крестьянских семей. Отец был человеком амбициозным. Стремился разбогатеть. Верил, что без революции это невозможно... Мы с ним потом на эту тему много спорили. Родители развелись. Мать привела меня, мальчишку, к отцовской квартире, постучала в дверь и тут же убежала... Матери нелегко было поднимать двоих детей. Сестра осталась с ней, а я вот так... Отец женился, и у меня появились мачеха, сестра Ирена. Мачехе я был не нужен. Не жаловался, терпел. Какие-то обиды забыл со временем, но вот тот прокисший суп, которым она пыталась насильно меня накормить, забыть не получается...

«Моя рука и сердце тебе»

...Сегодня я познакомилась с сыном Донатаса. Он приехал навестить отца и почему-то не удивился моему присутствию. Я знала, что в детстве его младший сын снимался в кино, потом окончил ВГИК, стал режиссером. И еще я помнила эпизод из фильма «Солярис», в котором он сыграл Криса Кельвина в детстве. Мгновения экранного времени, а образ ребенка с незамутненной чистой душой запоминается.

Я собиралась посмотреть памятный знак, установленный в честь Донатаса в одном из торговых центров, и Донатас попросил сына подвезти меня туда на машине.

...В квадрате, изображающем фрагмент кинопленки, отпечаток ладони руки Донатаса. Своей ладонью прикасаюсь к ней. Вспоминаю его слова: «В жизни бывают такие повороты неожиданные. И понять не можешь как, почему?» На фотографии, сделанной мною в торговом центре, Донатас написал: «Моя рука и сердце тебе, Ольге». Я посмотрела в его глаза. Иногда он с такой теплотой смотрел на меня, что сердце замирало. На глаза наворачивались слезы. Счастья.

Жизнь на две страны

...Донатас взял меня за руку:

- Пойдем.

- Куда?

- Увидишь.

Мы зашли в соседнюю квартиру. Там никого не было. Прошли в комнату. Донатас сел за пианино. Песня была о любви. Я не пыталась запомнить слова, мелодию песни, завороженно смотрела на его руки, вслушивалась в голос.

...Мне снова выдали визу, уже не на 90 дней, а годовую, но за год можно было использовать 180 дней. Мы на месяц отметили числа моих приездов и отъездов. Каждую неделю в четверг вечером или в пятницу утром приезжаю, в воскресенье вечером в обратный путь. Так мы и отмечали потом эти дни.

- Буду три дня мучиться. Если со мною что случится, а виза закончилась, ты сможешь приехать?

- Не смогу, через границу не пропустят.

- А если мы поженимся?

- Меня назовут аферисткой и для тебя что-нибудь придумают. Скажут, из ума выжил. День прожили, и хорошо. Ты себе не принадлежишь. Известный человек.

К разговору на эту тему он возвращался. То с уверенными интонациями в голосе, то с сомнением, удивляясь себе. Как такая мысль могла прийти ему в голову на старости лет, с его-то известностью?

- Ну вот, ты не хочешь, - с каким-то облегчением говорил он.

Что я могла сказать?

Донатас Банионис признавался: он сам не понимал, почему Тарковский пригласил его на главную роль в фильм «Солярис».

Фото: кадр из фильма

«Ты меня спасаешь»

Несколько раз мы поссорились. Кому-то в телефонном разговоре выдал за «внучку»... Не хватило у меня ума, жизненного опыта, чтобы понять его тогда. И откуда они из меня вылезли, женские глупости? Там, где они проявляются, человеческие отношения превращаются в природное противостояние. Он заметил это и поставил меня на место. А я пошла в костел, чтобы успокоиться и не наговорить лишнего, по инерции. О чем я думала? Стоит выйти за порог его квартиры, и появляется страх потерять его. Уезжаю домой, а в голове мысли - увидимся ли снова?

- Извини меня, я была неправа.

...Ночь в пути. И по понедельникам первые уроки я вела, моментами проваливаясь в сон. В классе воцарялась тишина. Такой деликатности от детей я не ожидала...

- Я фотографии привезла. Вот мои дети, Максим и Сережа. Они тебе передают большую благодарность за автограф и пожелания здоровья.

- Мне это приятно слышать. - Донатас вспомнил своего старшего сына. - Я знал, что его болезнь неизлечима. Мы не сказали ему об этом. Обманывали. Он верил, что все будет хорошо. Ничего нельзя было сделать.

Господи! Такое пережить! Не подсказало мне тогда мое материнское сердце приближающуюся беду.

Неприятие родней

- Оля, как ты в свою деревню попала? - спрашивает Донатас.

- С мужем к месту его работы поехала. Потом расстались. Не было единомыслия. Я осталась с детьми в деревне. Прожила полжизни у «озера». Об одном сожалею, что фамилию прежнюю не вернула.

- Почему ты не хочешь переехать ко мне?

- Я хочу. Виза не позволяет. Если дадут визу на год, можно что-то будет изменить. Надо поговорить с твоим сыном об этой ситуации.

Но Донатас не согласился:

- Это унизит меня.

...Близкие Донатаса собирались на месяц в отпуск, в поездку, и меня вызвали на разговор. Сколько времени буду с Донатасом, какой номер моего телефона, проинформировали, что внучка рядом, есть кому присмотреть. Строгий такой разговор. Как на допросе. Осталось ощущение недосказанности с их стороны, горечи в моей душе.

У Донатаса из-за меня проблемы в семье. Он рассказал мне об одном разговоре.

- Я компрометирую тебя. Нужна ли тебе? Я должна уехать?

- Нужна? Еще спрашиваешь. Будем бороться.

Расставание и смерть

...Я должна была уехать. Донатас звонил, ждал. После его звонков родные тут же перезванивали. Сначала попросили не приезжать неделю, снимался фильм к юбилею Донатаса. Потом не приезжать три месяца. Меня так по-человечески просили об этом, поблагодарили за заботу о Донатасе. Я разрывалась. Не отделяла Донатаса от его родных. Самые близкие для него люди. «Забудет - смирюсь. Может, так им всем и ему будет лучше? Не откажется от меня - ничто меня не остановит». Не забыл. И мне и ему больно.

Новое условие от его родственников - не приезжать совсем. Будут приняты все меры, к нему меня не допустят.

Я сидела в маленькой комнате своей квартиры на полу, уставившись в стены, и выла от тоски по нему.

...В один миг мир для меня перестал существовать, потерял все свои смыслы, кроме одного - спасти сына. Что-то непонятное происходило с Максимом. Упал в обморок, головные боли, больницы. Я уже не думала о Донатасе. Та боль, которую я терпела из-за разлуки с ним, в сравнении с внезапно обрушившейся на нас бедой и болью не назовешь. Я боролась за жизнь Максима. Верила, что спасу, вытащу его.

...Мой сын ушел из жизни в хосписе, пробыв там один день. Ушел у меня на глазах. Через четыре месяца после ухода из жизни Максима не стало Донатаса.

Вспоминаю последний его звонок. Кто-то стал вмешиваться в разговор, и Донатас сказал: «Я перезвоню». Не перезвонил.

Позвонила женщина из редакции одного журнала. Объяснила, что к ним обращался Донатас и просил найти меня.

Донатас знал, что я была в больнице с сыном, даже поговорил с Максимом в день Пасхи, а мне сказал: «Будем держаться друг друга». Почему он сам не позвонил? Что с ним случилось? Потерялся номер моего телефона? Он не мог его потерять. Номер, записанный на узкой бумажной полоске, был приклеен к его мобильному телефону... Законы небожительства, возраст Донатаса... встреча недолгая. Но она была, и та ниточка, которая связывала меня с ним, не оборвалась. Я живу в другом измерении. Там, где нет обид, судейства, чужих и своих людей. Есть нежность и любовь к Максиму, к Донатасу.

Лучшие роли артиста

«Никто не хотел умирать» (1965) - председатель Вайткус (озвучивал А. Демьяненко)

«Берегись автомобиля» (1966) - пастор-покупатель

«Мертвый сезон» (1968) - Константин Ладейников (озвучивал А. Демьяненко)

«Красная палатка» (1969) - Марияно

«Солярис» (1972) - Крис Кельвин, психолог (озвучивал В. Заманский)

«Бегство мистера Мак-Кинли» (1975) - мистер Мак-Кинли (озвучивал З. Гердт)