Последнее интервью «Сибирского Робинзона»: 16 лет отмечаю Новый год с котом, собакой и президентом в телевизоре!

И один в поле воин! Вот уже 16 лет Максимыч - единственный житель заброшенной деревни.

Фото: Илья НАЙМУШИН

- С ума сошли, вы к нему не пробьетесь! У нас тут снега по шею – завалило. Светопреставление просто! Завязнете, однозначно, – замахали руками в сельсовете, узнав, что мы собираемся проведать накануне Нового года старого знакомого: Максимыча.

Максимыч, - Михаил Максимович Бабурин - единственный житель заброшенной деревни в Красноярском крае. Живет он в таежной глуши, в 300 километрах от Красноярска, один уже 16 лет, с тех пор, как Михайловку покинул его последний сосед.

"В этой деревне я родился, в ней и век доживать буду!" - говорит хозяин тайги.

Фото: Илья НАЙМУШИН

К сибирскому Робинзону в гости мы, журналисты «Комсомольской правды» - Красноярск, последний раз ездили два года назад, осенью. А тут морозы ударили, завьюжило, подумалось: как он там, на месте ли, не грустно ли одному? Праздник же на носу.

- На месте наш Робинзон, – заверили нас в сельсовете Георгиевки (от нее до Михайловки добрых километров 20). – Но по такой погоде добраться до него сможет разве что почтальон – на лошади.

Да, с «большой землей» Михайловку связывает таежная дорога. Случись метель или распутица – все, караул. Жди до лучших времен…

Дорога с приключениями

Но нам повезло – помогли местные власти. Специально для «Комсомолки» расчистили 10 километров дороги: можете стартовать!

Добирались мы с приключениями. Выехали затемно – гололед, метель. И часа через три были у нужной развилки. Ну, с богом! – сворачиваем на Михайловку. Все перемело, поземка… Машину так и норовит выкинуть на обочину, еле выруливаем. «По Смоленской дороге снега, снега, снега», - грустно выводит магнитола. Твоя правда, только бы проскочить. Сорок минут мытарств, и вдалеке показалась Михайловка.

Как в сказке: тонут в снегу ветхие избушки. Такая тишина – до звона в ушах. Даже не верится, что когда-то тут стоял колхоз-миллионер. Люди жили, работали, рожали детей… Теперь вместо этого – тишина, дымок из трубы и одинокий собачий лай.

Как в сказке: тонут в снегу ветхие избушки. Такая тишина – до звона в ушах. Даже не верится, что когда-то тут стоял колхоз-миллионер.

Фото: Илья НАЙМУШИН

- А я думаю, кому тут дорогу расчистили? – встречает нас у ворот хозяин. – Так вы из «Комсомолки»? Новый год справлять? Ну, добре!

Зерно раздавали на самогон

В доме – он приютился на краю деревни – жарко натоплено. Шкварчат на сковороде котлеты, косится на нас гладкий черно-белый кот.

- Он со мной уже лет 10, - улыбается Максимыч. – Маркиз зовут. Это не имя, а титул – вон, какой важный. Сало не ест, одно мясо. Ходит везде за мной хвостиком. Он да еще собака, Север – вот и все мои «домочадцы».

С ними он будет встречать Новый год. Почти, как в «Простоквашино» - кот, пес и дядя Миша. Для Максимыча, к слову, это уже 17-й Новый год в тайге.

Новый год у него, как в "Иронии судьбы" - сначала нарядить елку, потом попариться в баньке.

Фото: Илья НАЙМУШИН

- Как раньше-то справляли, ох! – рассказывает он, пока мы вместе наряжаем елку. – Тут через дорогу клуб был. Сами построили. Вот там и гуляли – на всю катушку. Людям даже зерно раздавали: тебе столько самогонки выгнать, а тебе вот столько. Куда все делось? Деревне же больше 100 лет было, одних дворов под 90. Мать у меня работала на полях, отец – скотником. Мы, пацаны, помогали всегда. А потом выдумали какое-то укрупнение хозяйств. Забрали все, что нажили. Молодые разбежались. Остались старики только.

Настоящий хозяин.

Фото: Илья НАЙМУШИН

Тосковать некогда

Сам Максимыч жил тогда в Красноярске – с женой и двумя сыновьями. Четверть века отпахал на заводе. Даже не думал, что все может быть иначе, но… Однажды их семейная лодка дала течь. Почему, сейчас даже вспоминать не хочет.

- Развелись и развелись, - хмурится он. – Собрал вещи и ушел – с одной сумкой. К себе вернулся, в деревню. Мать уже старенькая была, вот и приехал – доглядывать. Схоронил ее и остался один. Бабушки тоже поумирали. Младший сын Денис, бывает, приезжает, брат из соседнего села. Но обычно я сам по себе.

Раньше ведь как было? Проработал я 25 лет на заводе, как будто 25 лет отсидел: те же собаки, колючая проволока, «мертвая зона» за забором. В столовую – пропуск, в туалет – пропуск. Домой выпускали, чтоб только поесть. А здесь я хозяин. Все мое!

Скучать ему некогда - дел всегда по горло.

Фото: Илья НАЙМУШИН

Не скучаю ли? Нуууу, не сказал бы. Когда киснуть, у меня же хозяйство – куры, овцы. Скучно тем, кому нечего делать – сидишь на завалинке - семечки лузгаешь. Зачем я держу курей, овец там? Чтобы только двигаться, двигаться.

Перемолвиться с кем-то словом сибирский Робинзон может раз в месяц, когда приезжает почтальон тетя Нина. Привозит пенсию (а она у Максимыча средняя – 13 тысяч), а еще хлеб, молоко, газеты. Если завалит дорогу, добирается на санях.

Сшить верхонки? Это мы запросто!

Фото: Илья НАЙМУШИН

На медведя в одних трусах

Куда чаще на огонек к хозяину тайги забредают совсем другие гости.

- Прошлый год всех курей передавили колонки (хищный зверек вроде ласки или хорька – прим.ред.), рыжие такие. Трех поймал, на капкан. Рысь тоже здесь ходит. С ней надо осторожно, у нее лапы, как у меня. Вон мне шапку подарили – из рыси.

Каждый год медведи являлись. Как-то слышу: овечки забеспокоились. Это был май, выскочил я в одних трусах. А он здоровый - на четырех лапах – мне по грудь - уже барана тащит. Я заорал: «Оставь барана, это мой баран!». Он дальше бежит. Я опять кааак рявкну. И тут он бросает барана и - на крышу. Убежал. Два года назад медведь тоже заходил – всю деревню прошел. Ко мне даже не заскочил поздороваться, дорогу спросить (смеется). По осени было, не голодный.

А тут как-то прибегала коза дикая. Прямо под окошком. Но я не охотник, даже не шевельнулся. У меня и ружья-то нет. Такая красота, а я буду ее убивать? Мне природу жалко.

Крутится сутками: дрова нарубить, скотину накормить, воды натаскать - все надо.

Фото: Илья НАЙМУШИН

С легким паром!

Козы, медведи, рыси, хозяйство – это здорово. Но как в Новый год без людей, одному? Оказалось, как в фильме «Ирония судьбы»:

- Попарился в бане, пришел, прилег усталый и заснул. А утром проснулся – уже новый год. Вот и все. Чего жду от нового года? Повышения цен. Че, неправда? Правда! А если о хорошем: хочу, чтобы овечки окотились, и все живы были. А то у меня овца окотилась двумя ягнятами. И что? Мать одного принимает, другого нет. Забывает она. Я ее ловлю, тыкаю ягнят носом в титьки, а мать «Муууу», и все. Никак не хочет. Так что пусть приплод будет!

Праздничный стол Максимыч не накрывает, новогодние шоу не жалует. Одно и то же, говорит, оскомину набило. Другое дело – послушать обращение президента.

- Это я смотрю, конечно. Да и за новостями с «большой земли» слежу. И внешнюю политику знаю, и внутреннюю. Вот выборы в Штатах были, за Трампа болел. Клинтон, она настроена против России, мое мнение. Я думал: если она будет, не договоришься с ней. С Трампом легче: мужик, к тому же на Жириновского похож. А патриархат у нас же еще никто не отменял.

По зиме свободные минуты выдаются редко. В такие моменты он смотрит новости по ТВ или читает.

Фото: Илья НАЙМУШИН

Но внутренняя политика че-то мне не нравится. Как телевизор включишь: кто сколько своровал. Как ни стройка, так воровство! Да елки-палки! Сколько человеку надо? «Бентли» эти, золотые мальчики… Поневоле Сталина вспомнишь, жесткую руку что ли надо?

Слышал, тут Фиделя похоронили. Он американцев победил, чтобы на Кубу не залезли. Хоть и бедно жили, политику свою гнул. Молодец мужик!

Никогда не болел

Вот так и живет. Круглый год один. Сибирский Робинзон.

- И, знаете, из-за этого организм перестраивается: чтобы ничего не болело. Я за 66 лет никогда не обращался к врачам! - заявил он «Комсомолке». - Все поражаются: зачем приехал сюда? Ты же на флоте и на той стороне земли был, и на этой. Южный крест видел, Кейптаун. Потом речником по Енисею ходил. Зачем?

А я вам так скажу: это мой дом, я в нем родился. Везде хорошо, а на родине лучше.

Фото: Илья НАЙМУШИН

А я вам так скажу: это мой дом, я в нем родился. Везде хорошо, а на родине лучше. Глянешь: эту елку я посадил, вот здесь вот я бегал, прыгал в детстве. Тогда у нас сапог не было, кроссовок не было. Все босиком. Пруды были, мы там и купались. Ягоды было – ведрами собирали. А сейчас вырубают тут все, десятки бригад. Господи, как жалко! А ему – лесу – надо расти 80-100 лет, чтобы деловой был. И еще: если бы меня здесь не было, все бы разворовали, разобрали. Как увижу, кто-то там ковыряется, сразу бегу: вы что? Тут люди есть, хозяева!

Так вот что я хочу сказать перед Новым годом? С наступающим, люди! Берегите свою землю, свой дом, будьте хозяевами! Тогда и заживем! Ну, и здоровья всем, конечно, как без этого?

КСТАТИ

Пусть в деревне живет только один человек, к нему всегда приезжает почта. Михайловку обслуживает отделение связи соседней Георгиевки, она находится в десяти километрах. Каждый месяц местный почтальон Нина Колдоркина привозит пенсию, по просьбе Михаила Максимовича доставляет продукты, газеты. Зная, что человек живет один, сотрудники почты созваниваются с ним, интересуются, что ему нужно. Пишут пенсионеру нечасто, но всегда, когда необходимо, почтальон доставляет и письма, и даже посылки. Тогда это радость не только для единственного жителя села Михайловка, но и для работников почты.

Пусть в деревне живет только один человек, к нему всегда приезжает почта.

Фото: Илья НАЙМУШИН

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ:

Умер «сибирский Робинзон»: «Крепкий человек, хозяин, на каких земля держится!»

Просто не верится… С «сибирским Робинзоном», так называли последнего жителя деревни Михайловка в Красноярском крае, мы виделись всего месяц назад. Вот только - в декабре - приезжали поздравить его с наступающими праздниками, вместе наряжали елку. (Подробности)