Чечня - регион-изгой или модель будущего России

Афонина:

- Всем доброго дня. В студии Елена Афонина и Андрей Баранов, заместитель редактора отдела политики газеты «Комсомольская правда». Андрей Михайлович, здравствуйте.

Баранов:

- Здравствуйте.

Афонина:

- Скажите, Андрей Михайлович, ведь последнее время, согласитесь, достаточно часто у нас в СМИ появляется название одного из российских регионов – я говорю о Чечне. Причем появляется в довольно скандальном варианте. Вам не кажется?

Баранов:

- Нет, действительно, появляется - глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров дает для этого основания.

Афонина:

- А почему он это делает, как вы думаете?

Баранов:

- Я не знаю, почему он это делает. Видимо, здесь надо искать корни в его характере и в его отношении к тем процессам, своеобразном отношении, таким очень эмоциональном, по-детски, я бы даже сказал, эмоциональном, к тем процессам, которые сейчас происходят у нас в стране и за ее пределами.

Афонина:

- Я обращаюсь уже к нашим уважаемым радиослушателям. Действительно, если вы сейчас поднимете хотя бы за эту неделю информационные ленты, вы наверняка обнаружите очередной скандал, связанный или с тем, каким образом действуют представители Чеченской Республики, или сам Рамзан Кадыров подбрасывает информационные поводы для весьма оживленных дискуссий. А мы решили сегодня выяснить: а вообще Чечня как такова – это регион-проблема или это модель будущего России? Как вам такой вопрос для обсуждения? По-моему, весьма интересно выяснить, что думаете по этому поводы вы.

А теперь уже обращаюсь к нашему гостю. В студии с нами шеф-редактор Восточной редакции информационного агентства REGNUM Станислав Тарасов. Станислав Николаевич, здравствуйте.

Тарасов:

- Здравствуйте.

Афонина:

- Можно ли сказать, что то, что сейчас идет довольно активная информационная кампания, я бы так сказать, ну, не знаю, чеченская ли кампания, или те, кто хочет, чтобы на этот регион России обращали большее внимание, всяческие различные информационные поводы находят, - связано ли это с тем, что в марте этого года заканчиваются полномочия главы республики Рамзана Кадырова? Может быть, это просто такая пиар-кампания сейчас идет?

Тарасов:

- Нет. Авторитет Кадырова в Чечне неприкасаем, он не подвергается сомнению. И на предстоящих выборах Кадыров, вне сомнений, победит. Но Кадыров ведет очень гибкую, грамотную и тонкую политику. Первое – он действительно добился особых принципов взаимоотношений с центром. Он действительно преобразовал страну, которая пережила две войны. Он действительно хочет продемонстрировать свои достижения, которые у него, безусловно, есть, и сделать их достоянием общественности всей России. Он не может пробиться в информационное поле, как и другие наши закавказские субъекты. Потому что ситуация блокирована. Если вы посмотрите на наши информационные ленты, на наши информационные сообщения, то вы встретите сообщения с Северного Кавказа, как правило, это алармистского какого-то такого напряженного состояния. В то время как регион живет все же, помимо того, что есть, но живет совершенно другой жизнью.

Афонина:

- Если бы я задала вам этот вопрос лет двадцать назад, наверное, я бы с вами согласилась. Сейчас отнюдь не только, как вы понимаете, СМИ выдают информацию. Рамзан Кадыров довольно активный и, кстати, один из самых активных пользователей социальных сетей. У него огромное количество подписчиков. Информацию, если кто хочет, можно, что называется, напрямую получать из первых рук.

Баранов:

- А потом агентство «Чеченинформ», пожалуйста. Там можно найти какие угодно сообщения до достижениях Чеченской Республики.

Тарасов:

- Нужно понимать ментальность Востока и Кавказа. Я его хорошо знаю. Мы все время подменяем понятия социальной сети. Да, безусловно, для кого-то работа в социальных сетях – это фактор самоудовлетворения и самодостаточности. Но не для Востока и Кавказа. Им нужен еще внешний фактор признания и внешний фактор присутствия как полноценный субъект в информационном пространстве. А речь идет в первую очередь об официальных нормальных СМИ, в том числе "Комсомольская правда". О нормальных телеканалах, в которых бы отражалась не только какая-то чрезвычайная ситуация в этом регионе, но нормальная жизнь этого региона. Они ведь тоже нормально живут. Дайте им почувствовать ощущение полноценного субъекта страны. Это мое субъективное ощущение, но оно, к сожалению, совпадает и с некоторыми научными разработками.

Афонина:

- А что конкретно надо освещать? Давайте я сейчас зачитаю вам за эту неделю, в каком контексте появляется Чечня. В Чечне до конца этого года могут вообще запретить аборты. Это несмотря на то, что во всей стране они разрешены. В Чечне ожидают открытие исламского банка. И прочее. И, конечно, Касьянов с тортом.

Баранов:

- Еще Яшин побывал сейчас в Чечне. Но при этом я хочу сказать, что полным-полно позитивных репортажей из Чечни и на федеральных каналов появляется, и в газетах. Да и мы с вами сейчас обсуждаем эту проблему.

Тарасов:

- Я не говорю, что их нет. Я вам просто хочу привести примеры. Надо возвращаться к истории, опыту, который имел Советский Союз. Кстати говоря, эффективно очень использовал. Кстати говоря, в дореволюционной России он эффективно использовался. Вы посмотрите, газета «Кавказ», газета «Тбилиси». Лучшая журналистика. Газета «Жизнь национальностей». Почему бы не начать, например, из Москвы? Может быть, и начали. Например, такую радиостанцию «Кавказ», где бы давать открыто на всю страну высказываться представителям северокавказских субъектов, которые могли бы откровенно говорить о своих проблемах. Это край с богатейшей историей. Со сложной историей.

Баранов:

- Это может быть не очень интересно где-нибудь в Заполярье, на Вологодчине, да и в Москве тоже.

Тарасов:

- Когда мы теряем интерес к этому регионы, мы получаем тогда рецидивы...

Баранов:

- Эксперты, политики и те люди, которые занимаются социальными проблемами региона, интереса не должны терять, они должны заниматься этими проблемами. Но для жителей огромной России жить только интересами Чечни, согласитесь, было бы странно.

Тарасов:

- Я так не говорил, что надо жить только интересами Чечни.

Баранов:

- Я считаю, что о Чечне говорится много. Рамзан Кадыров присутствует во всем информационном поле – и в газетном, и в радио, и на телевидении, и в интернете ого-го! И на самом острие – в отношении к оппозиции. Причем достаточно остро отражает свое отношение к определенным персоналиям этой оппозиции. И это обсуждается, это комментируется везде.

Афонина:

- Мы хотели поговорить о Чечне. Не о том, как она представлена у нас в информационном поле. Мы хотим понять, что происходит в этом регионе. Почему 80 %, по последним социологическим данным, готовы переизбрать, отдать свои голоса за Рамзана Кадырова. Что, альтернативы нет? Чем хорош Рамзан Кадыров? Когда он появился в 2007 году, его тогда впервые на должность главы Чечни парламент утвердил, это был молодой человек в тренировочном костюме.

Баранов:

- Приезжавший в Кремль к Путину в тренировочном костюме.

Афонина:

- У всех людей был шок. Сейчас мы видим довольно влиятельного политика. Какой путь он проделал за это время и почему настолько влиятелен Рамзан Кадыров сейчас в России?

Тарасов:

- Он отказался превращать свою республику в поле для геополитических экспериментов. Он закрыл доступ тем силам на территории своей республики, которые он считает деструктивными.

Афонина:

- Зачастую радиослушатели говорят нам: понятно, вы обсуждаете международные темы. Но в рамках программы «Национальный вопрос» можно поговорить и о том, что происходит в нашей стране. Мы сейчас именно этим и занимаемся. Мы пытаемся понять, Чечня – регион-проблема или модель будущего России. Станислав Николаевич, мы начали говорить о том, кто же такой Рамзан Кадыров. Какими шагами, какими действиями Рамзан Кадыров добился того, что стал влиятельным политиком?

Тарасов:

- Он еще хорошо образован. Прогресс налицо. Когда те, кто с ним общается, когда он говорит особенно на религиозные темы, мы видим, как… он же сын известного богослова Ахмат-Хаджи Кадырова. Он эрудирован, достаточно грамотно ориентируется в ситуации и пытается интегрироваться в информационно-политическое пространство мусульманского мира, что у него, на мой взгляд, получается. И далеко не последняя фигура в российском информационно-политическом пространстве. Я хочу ответить на вопрос, является ли Чечня образцом будущей России. Я говорю: нет. Сейчас, на мой взгляд, идет выработка особых будущих механизмов, вполне возможно – экспериментальных, вполне возможно – не совсем удачных, выстраивание принципов и механизмов взаимоотношений субъект – центра. И потом, если вы посмотрите на географию, где же расположена Чечня. Если вы посмотрите южнее – Ближний Восток. До Аракса посмотрите прежние границы Советского Союза, Российской империи. Вот эти точки – южнее Чечни мы видим очень неустойчивые государства, исторически так обусловлено. Проблемы в Азербайджане с Карабахом. Проблемы Грузии – потеря территориальности. Кстати говоря, то, что сейчас на Западе начинают реанимироваться различные проекты переустройства большого Ближнего Востока, и это уже не Россия, а Запад инициирует уже проблему будущих границ. Севрский договор и так далее. Будущие границы Армении.

Если вы посмотрите, как распределялось в Российской империи, после распада Российской империи, потом формирование Советского Союза, после распада Советского Союза, вот эти ключевые точки, мы поймем, что Чечня находится в зоне геополитического эксперимента. И в данном случае она себя позиционирует как сильный игрок не только в масштабах России, но и южнее. Что будет дальше происходить южнее? Рамзан Кадыров, мне кажется, выстраивает очень серьезную основу для того, чтобы разговаривать на равных с лидерами некоторых государств исламского мира. Это первое. Второе момент, он резко способствует популяризации этого региона. Он обращает внимание на его проблемы, которые, безусловно, есть. И я хочу сказать, что, на мой взгляд, еще бы такого Кадырова бы нам на Северный Кавказ, у нас было бы все значительно лучше и спокойнее.

Баранов:

- Я, наверное, не стал бы углубляться в эту геополитическую стратегию. Хотя это очень важно, я согласен с вами. Тем не менее, Чечня для меня – это поле, хотите – для эксперимента, как вы сказали, а на мой взгляд – для конкретных политических схем по преодолению страшной проблемы сепаратизма, которая еще стояла совсем недавно на этой земле.

Тарасов:

- Совершенно верно.

Баранов:

- И наше государство – Россия вместе с руководством Чечни во главе с Кадыровым – решаем пути преодоления этой страшной проблемы, вытаскивания этой занозы, которая еще сидит в теле страны. Не нужно предаваться иллюзиям. И еще кровоточить и саднит. Это очень важно. Посмотрите, после двух войн, после такого ожесточения, после страшных людских потерь, после перерезанных горл, которые мы видели, после религиозных фанатиков, хлынувших туда из-за рубежа в том числе, - потихоньку, полегоньку затягиваются эти раны, лечатся. Из развалин Грозного – столицы Чечни – встает прекрасный город. И другие города тоже преображаются. Дороги строятся.

Афонина:

- На чьи деньги?

Баранов:

- На деньги федерального центра. Давайте я назову своими именами, со своей точки зрения, вещи: надо платить за то, что сделали там мы во время войны. Когда мы, к сожалению, это логика войны, когда мы били по укреплениям боевиков и в то же время задевали и мирных жителей этой республики, разрушали инфраструктуру, дома и так далее. Оставляли самые страшные раны не только на земле – в виде воронок, но и в сердцах и душах людей на долгие десятилетия. И сейчас это лечится. Когда люди видят, что федеральный центр дает возможность получить образование, работу, вылечить кого-то от страшного недуга, помочь построить дом, и это делается, люди меняются потихонечку.

Афонина:

- По экономике Чеченская Республика занимает последние места среди регионов Российской Федерации.

Баранов:

- Дагестан последнее место занимает.

Афонина:

- Чечня занимает 79-е место из 85.

Баранов:

- Там было очень много разрушено, но сейчас ситуация так остро не стоит. Там никто не голодает.

Тарасов:

- Хочу добавить, почему к Чечне такое пристальное внимание не только со стороны российских СМИ, специалистов и политиков. Ведь эти ужасы, которые мы сейчас видим с ИГИЛом, мы же все это видели в ходе двух чеченских войн. Посмотрите, эпицентр перешел на Ближний Восток.

Афонина:

- Что сделал Кадыров?

Тарасов:

- Выдавил.

Баранов:

- Начал выдавливать этих боевиков железной рукой.

Тарасов:

- Теперь второй момент. Почему так важен образец Чечни для восприятия Ближнего Востока. Я говорю, что Чечня находится в переходном периоде. Развитие этой республики приобретает очень серьезное принципиальное значение. Потому что сейчас идет борьба с ИГИЛ. Гибнут люди. Наша авиация воюет там. А раньше мы воевали в Чечне.

Баранов:

- Да, лучше это делать там, на внешних периметрах, чем в нашей стране.

Тарасов:

- Посмотрите, на примере Чечни мы не только воюем, но создаем условия для какого-то национального возрождения. Кстати говоря, пример Чечни, популяризация образа Чечни, при всех ее проблемах, которые существуют, я не пытаюсь создать какую-то розовую картинку ситуации у этой республике, но образец, безусловно, позитивный. Но за безопасность нужно платить.

Афонина:

- Назим из Саратова пишет: «Президенту России есть чему поучиться у Рамзана». Комментарий от Натальи: «Чечня сейчас не модель будущего, а пример цивилизованного, бережного отношения к своим гражданам. Пример другим деятелям». И вот диаметрально противоположное мнение: «Если это модель будущего, то никакого будущего у нашей страны нет. Один феодальный хаос». И вот от Марата: «Чечня – это страшная проблема для всей России, которая доит Россию как корову. Их надо заставить зарабатывать деньги, а не получать их от Аллаха». Видите, четыре сообщения, два – одна позиция, два – другая. Это значит, что единодушия по отношению к Чечне и к тому, что там происходит, во всей остальной России нет.

Алена:

- Рамзан Кадыров приехал в спортивном костюме. Если вы вспомните, он приехал после того, как был взорван его отец. Он был не в себе. Человека было жалко, как обычного человека, который потерял отца. А на востоке особенно чтут своих старших. Кроме того, он не только может быть примером для кавказцев, но и для руководителей других регионов России. Потому что все деньги, которые он получает, он тратит на свое, если можно так назвать, государство. У него люди не бедствуют, как у нас во многих областях. Там тоже губернаторы получают деньги, но люди бедствуют, а они покупают себе дорогие машины.

Афонина:

- Мы поняли вашу основную мысль. Те деньги, которые выделяет федеральный центр в Чечню, тратятся по назначению.

Тарасов:

- Я хочу подтвердить. Работа, отдача, Кадырова своему собственному народу, своей собственной республике и собственному государству – России существует. Это надо признать. Когда говорят, что Чечня у нас там где-то в последних рядах, я говорю: можно создать такую модель экономики, когда 90 % субъектов можно сделать нерентабельными. И зачем нам такая страна нужна? Надо совершенно по-другому на это смотреть. Вклад Чечни – потенциальный вклад огромен. Она может вкладывать в развитие этого региона. Потому что ситуация сейчас вокруг Чечни, в южных направлениях не совсем благоприятная. Она не может еще реализовать полностью свой потенциал, мне так кажется. Второй момент – и центр должен изменить свою политику по отношению к этому региону. Повторяю, нужно находить взаимоприемлемые, взаимовыгодные механизмы сотрудничества. Конечно, не на уровне иждивенчества. Об этом даже речи не идет. На каком-то этапе – да, но нужно поддерживать, создавать какие-то программы и так далее.

Баранов:

- А в чем должны быть изменения? Что сейчас плохо?

Тарасов:

- Сейчас не плохо. Я хочу сказать: совершенствование механизмов. Механизм сотрудничества, который был бы взаимовыгодным. Чтобы Чечня все же не выглядела каким-то анклавом. Ее нужно каким-то образом интегрировать в российскую экономику. Чеченская экономика должна интегрироваться в регионы. Это варианты будущего. Мы все же выходим из жесткого кризиса.

Афонина:

- Единодушия по поводу проблемы Чечни среди наших слушателей нет. Зачитаю очередные сообщения: «В Чеченской Республике политическая модель, скорее, прошлого, чем будущего. Весьма удачный царь для данной республики. После разрухи восстановил свой регион. Главное, чтобы данный субъект России поднялся как здоровый организм и вышел из списка дотационных». Следующее сообщение: «Президент России все продумал – не просто так Чечня отстроена». И вот гневное: «Ну хватит вам петь дифирамбы Кадырову. Кадыров силой держит Чечню под контролем, там масса недовольных, убийства, похищение людей, унижение в прямом эфире. Вы радуетесь красивой картинке, не замечая, что вместо холста используется шкура человека. В чем радость обсуждения?» Звоните к нам эфир, будет интересно поговорить с теми, кто считает, что Чечня – если не модель будущего, то, по крайней мере, правильно развивающийся регион. И есть те, кто считают, что это регион-проблема.

Дмитрий:

- Очень трудный вопрос. У вас много политологов, умных людей. Я по своим обязанностям бывал несколько раз в Чечне в командировке. Это совершенно замечательный народ, замечательные люди со своими традициями, со своим укладом. И то, что сейчас происходит, ваша тема в этом разговоре, пускай республика будет дотационной. Потому что это нужно возрождать.

Афонина:

- А для чего нужен России такой регион как Чечня? Его цель, назначение? У нас есть регионы, где сельское хозяйство развивается, есть промышленные регионы. Чечня – это какой регион?

Дмитрий:

- Я вас услышал. Но дело в том, что это геополитический вопрос. Это вопрос нашей безопасности. Это форпост на Кавказе.

Афонина:

- Владимир, здравствуйте.

Владимир:

- Хочу сказать, что вопрос некорректно поставлен. Если оттуда можно взять что-то хорошее – надо брать.

Афонина:

- Что хорошего в Чечне?

Владимир:

- Если они строят, они строят для своих. А у нас в Краснодаре если строят, то какие-то окраины превращают в каменные трущобы, а центр города… Я согласен, чтобы только ради этого Кадыров был у нас в Краснодаре.

Афонина:

- А что плохого? Из города Владимир пришло сообщение: «Кадыров – молодец». А почему сейчас за теми, кто живет в Чечне, работает там, за чеченцами, за теми людьми, которые уезжают в разные страны, но являются по национальности чеченцами, почему за ними тянется какой-то шлейф довольно серьезных мужчин?

Тарасов:

- Тянулся.

Баранов:

- И сейчас тянется.

Тарасов:

- Часто и не совсем так. Я говорю, что конкретно наблюдал в Турции за чеченской диаспорой. Наши турецкие коллеги всегда опасались подводить нас к чеченцам. Потому что опасались какой-то провокации, агрессии, когда шло обострение между Москвой и Грозным. Я буквально полгода тому назад совершенно случайно оказался в той среде, которую мы раньше опасались. Когда они узнали, что мы из Москвы, мы внутренне были насторожены, что вот как бы чего-то там, вы даже не представляете, какой гимн мы слышали в адрес Путина и Кадырова. Они говорили, что большинство чеченской диаспоры в Стамбуле приветствуют Путина и Кадырова. И они еще влияют, как мы выяснили потом, на турецкое общественное мнение в позитивную сторону. Кстати говоря, турецкое руководство проиграло эту диаспору. А есть еще чеченский фактор, он не такой заметный, его, правда, называют черкесским фактором. Это в арабских странах и где отношение к чеченцам, кстати говоря, очень такое серьезное позитивное. Произошла, на мой взгляд, такая потрясающая трансформация. Чеченцы переживают период национального возрождения в составе России, вместе с Россией. И вместе с Россией борются за ее региональную безопасность.

Афонина:

- А вам не кажется, что это какая-то определенная подготовка к тому, чтобы заявить затем о собственной самодостаточности? Я излагаю конспирологическую версию. Говорят: в Чечне собирались строить огромный нефтеперерабатывающий завод, были такие проекты, у них и свои-то есть. И вот, мол, там что-то пока нефть не добывают, не перерабатывают, а вот Кадыров, мол, об этом попросил. И, когда у Чечни нефть появится, вот тогда-то они покажут, на что способны. Не так давно я слышал такую реплику.

Баранов:

- Есть известное заявление Кадырова: «Мы – пехотинцы Путина», говоря о чеченцах. Чеченцы – воины, у них великолепная репутация тех, кто может постоять не только за себя, но и за интересы тех, кому они подчиняются в федеральном подчинении. Удивительные вещи происходили во время активной фазы войны на Донбассе. Когда ополченцы, есть такие данные, просто кричали: «Аллах акбар!» Люди, живущие в Донбассе и на Луганщине. И украинцы бежали. Потому что они думали, что это чеченцы. Этого было достаточно.

Афонина:

- А заявление в одном недавнем интервью Рамзана Кадырова о том, что якобы есть некий спецназ из Чечни, который внедрен в «Исламское государство».

Баранов:

- Рамзан Ахматович как всегда с присущей ему эмоциональностью наговорил очень много, сказав, что внедрен спецназ. Потом его пресс-секретарь разъяснил слова главы Чеченской Республики о том, что это были некие добровольцы из Чечни, которые, исходя из своего понимания борьбы с экстремизмом, внедрились туда, дали себя завербовать, попали в лагеря, не будучи связанными с силовыми структурами. И вот теперь они знают, что там и как обстоит. Как обстоит на самом деле, наверное, пока мы не узнаем. Но давайте брать две крайних точки – заявление пресс-секретаря Кадырова и самого Кадырова, - где-то посередине истина и лежит.

Афонина:

- Есть заявление Кадырова о том, что власти Чечни не допустят развязывания третьей чеченской кампании. «Третьего раза не будет. Мы хотим спокойно жить, строить и развивать нашу республику».

Баранов:

- Это самое главное, мне кажется, для всех нас, для всей нашей страны. Третьей гражданской войны на Кавказе Россия не переживет, учитывая ту геополитическую обстановку, которая сейчас сложилась в мире.

Тарасов:

- Меня настораживает другое. Что мы в последнее время впервые после Афганистана проводим системную, очень высококвалифицированную операцию в Сирии. Впервые. Я бывал и там и видел это все. Это что? Это демонстрация мощи государства. Мы впервые после развала СССР действительно позиционируем себя как глобальная держава, а не регионального типа. И в этот момент нам начинают вкрапывать идею о слабости в южном подбрюшье, что завтра нам подожгут юг и прочее. В то время, как буквально на наших глазах развалилась Ливия, развалился Ирак, Сирия на грани развала. Турция, которая все время – пантюркизм, вот-вот они придут в Среднюю Азию, Великий Туран построят, а у них война гражданская идет. И у них проблема в восточных вилайетах сохранения территориальной целостности государства. Мы сумели с американцами решить такую проблему, как вывод Ирана из международной изоляции. И мы сумели продвинуть этот тренд о роли Ирана. Теперь мы оказываемся… набирающая мощь Россия, укрепляющиеся северокавказские республики и Чечня – на главном фланге. И у нас появляется Иран. У нас начинают выстраиваться совершенно по-другому отношения с арабскими странами. Мы сейчас посмотрим, какая ситуация будет в Закавказье. Это признаки очень серьезных геополитических сдвигов. Господин Кадыров просто фибрами души чувствует эти перемены. Он чувствительный к этому. И он предпринимает те шаги, которые предпринимает. Молодец.

Афонина:

- Еще сообщение: «Меня лично беспокоит открытие филиала в Чечне Исламского банка. Если исходить из того, что религия отделена от государства, то кто будет контролировать финансовые потоки?» Как правило, если появляются сообщения или новости о Чечне, то они с оттенком скандальности. В частности, торт, брошенный в лицо лидеру партии ПАРНАС Михаилу Касьянову, который считается административным правонарушением. Так вот, Михаил Касьянов заявил о том, что «конституция России на территории Чечни не действует. Режим слабеет, а ситуация с Кадыровым ясно это показывает. Власти не контролируют территорию Чечни».

Баранов:

- Это заявление оппозиционера.

Афонина:

- Естественно. Тем не менее, это заявление человека, под которым может подписаться какая-то часть населения всей нашей страны.

Баранов:

- Под заявлением Касьянова – только 2 %, не больше.

Афонина:

- В таком случае возникает вопрос. Сейчас один из наших радиослушателей написал следующее: «Меня лично беспокоит открытие филиала в Чечне Исламского банка. Если исходить из того, что религия отделена от государства, то кто будет контролировать финансовые потоки?» И второй вопрос: как можно на региональном уровне запретить аборты? И далее можно говорить о тех конкретных законах, которые принимаются на территории конкретного региона, и которые пусть не противоречат федеральным законам, но уж точно не идут с ними нога в ногу, несколько отличаются. Чечня может несколько отличаться в принятии своих законов?

Баранов:

- Исламский банк кому принадлежит?

Тарасов:

- Дам пояснение. Это банки беспроцентные. Это исламская экономика. Кстати говоря, существует термин «исламская экономика». В чистом виде – к сожалению или к счастью, не знаю, - она не культивируется. Но иногда в некоторых регионах, таких как Саудовская Аравия, в африканских странах и так далее, это используется для того, чтобы оказать финансовую поддержку – беспроцентный кредит.

Баранов:

- Беспроцентная ссуда.

Афонина:

- Потому что ростовщичество запрещено в исламской религии.

Тарасов:

- Никого не должно смущать слово «исламский банк». Этот механизм работает. Но как глобальная система – не работает. Или же ей не дают возможности работать. В Турции и в других арабских странах термин «исламский банк» существует, но исламской экономики нет. Там работает экономика рыночного типа, западных вариантов и так далее. Для Чечни, вне всякого сомнения, это позитивный момент. И в то же время нам тоже работать надо. Я вот слышал разговоры, почему в Москве бы не открыть этот Исламский банк.

Баранов:

- Надо отдавать себе отчет, что без разрешения Москвы, наверное, никакой Исламский банк никакого отделение ни в одном из субъектов Российской Федерации не смог бы открыть.

Афонина:

- Сообщение от Ольги: «Много мужчин гуляют по Грозному с оружием. Это у них что, норма такая?»

Баранов:

- Она что, сама видела?

Афонина:

- Не знаю. Видимо, знает, о чем пишет.

Баранов:

- С холодным оружием – я готов допустить, в соответствии с традициями горскими. Наверное, есть и огнестрельное оружие. Это нарушение законодательства. Конечно, с этим надо бороться. Мы знаем, что здесь на свадьбах стрелять пытались в Москве. Это безобразие с точки зрения российского федерального законодательства. И это надо постепенно изживать. Но люди горячие, они за это оружие сразу возьмутся, понимая превратно свое собственное право им обладать. Потихоньку нужно объяснять, достукиваться до них.

Наталья:

- Я специально для ведущих хочу сказать. Я так представляю, что Кадыров – это честный, единственный и очень-очень многоуважаемый друг нашей России. Путин и Кадыров знают, что делают. Не беспокойтесь о них.

Афонина:

- Что Кадыров делает для России?

Наталья:

- Вам сейчас ваши собеседники сказали все. А вы должны понять.

Афонина:

- Если я задаю провокационные вопросы, это не значит, что я не понимаю, что происходит.

Баранов:

- Она сэкономила наше время и сказала, что мы уже все объяснили.

Афонина:

- «Огромное уважение к Рамзану Кадырову за честное служение народу и России. Он душу вкладывает в развитие Чечни – экономическое и культурное. И его уважают не тольо в Чечне, но и в России». Уважаемый писавший сообщение, Чечня – это и есть часть России. «Там нет такой коррупции высших чиновников, как у нас. А еще это пример патриотизма для всей России». Станислав Николаевич, мы не закончили нефтяную тему. Можно ли воспринимать некие конспирологические версии, связанные с тем, что если в Чечне появится возможность перерабатывать нефть, добывать нефть, то это уже будет первый шаг к тому, что Чечня станет самостоятельным государством?

Тарасов:

- Во-первых, запасы Грозного не такие большие. Они значимы для Чечни, но в промышленном отношении это незначительные вещи. Это раз. Если только Кадыров вступает в проект постройки крупнейшего в России нефтеперерабатывающего завода, это значит, что он будет нефть получать из других регионов. Это укрепление экономических, партнерских отношений. Это участие в масштабах страны в глобальных энергетических проектах. Это рабочие места. Это очень позитивно.

Баранов:

- Это индустриализация республики, возвращение ее к советскому статусу.

Тарасов:

- Это характеризует его как человека, который обладает определенным продвинутым кругозором и заботится об экономике. Он понимает, что на традициях, на какой-то архаичности будущего не построить. Говорили: можно ездить в «Мерседесах», носить европейские костюмы, а что делать с мозгами? Их тоже нужно воспитывать. А воспитывают их объективные обстоятельства, объективная интеграция. Чеченцы должны полноценно присутствовать в центральных органах власти.

Афонина:

- Так они присутствуют.

Тарасов:

- Они должны быть заметными фигурами. Россия – многонациональная, многоконфессиональная страна. Мы должны гордиться этим.

Афонина:

- Это обязательное условие. Представители каждого региона присутствуют и в Думе, и Совете Федерации.

Владимир:

- Я в советское время очень много бывал в Чечне по служебным обстоятельствам. Я таких роскошных черешневых садов, какие есть в Чечне, не видел нигде. Хотя я много по Союзу ездил. Там были огромные лагеря, в которые с нашего Урала приезжали ребята. И лагеря так обустроены были. В центре России не было таких лагерей.

Баранов:

- Это вы к чему?

Владимир:

- Теперь что касается нефтеперегонного завода. В Чечне нефти меньше, чем где-то у нас в Сибири. Но нефть там такого качества, что лучшие нефтеперегонные заводы были в Чечне.

Тарасов:

- Это верно.

Владимир:

- Там выпускались лучшие в Союзе масла.

Тарасов:

- И ракетное топливо.

Владимир:

- Это очень легкая нефть.

Афонина:

- Как лично вы воспринимаете Чечню? Это регион-проблема или некая модель будущего нашей страны?

Владимир:

- Это нормальный наш регион.

Афонина:

- Спасибо.

Баранов:

- Проблем в Чечне очень много. И, конечно, они специфические. Связаны и с религиозным фактором, и с этническим фактором, и с тем, что нам история новейшая преподнесла. И эти проблемы еще не решены, их надо решать. Модель ли это будущего России? Нет, для всей России – нет. Но это хорошее поле для эксперимента или для социальных действий в том, что касается наших национальных автономий, которых в России достаточно много. Так, как это сейчас делается в Чечне, показывает, что самые большие проблемы все-таки можно решать, самые страшные. И жизненный уровень людей улучшается. А это и есть то, что должно быть в сухом остатке. Для национальных автономий это в какой-то мере модель.

Тарасов:

- И, безусловно, у Чечни большое геополитическое будущее. Мы должны воспитывать таких политиков, как господин Кадыров.

Афонина:

- Каким образом?

Тарасов:

- Система образования, нужно воспитывать на патриотизме. Нужно менять идеологию, нужно менять психологические отношения между национальными субъектами Федерации и центром. Я хочу вернуться и закольцевать эту болезненную лично для меня тему. Кавказская тематика должна быть шире представлена в центральных СМИ. Люди должны как можно больше знать о нормальной жизни людей в наших субъектах Федерации.

Баранов:

- Нужна кадровая селекция – отбирать людей, которые готовы служить интересам России на этих наших окраинах.

Афонина:

- Спасибо за этот разговор.