А на спине синеют купола и минареты...

В исправительных учреждениях сейчас работает 61 исламская мечеть и более 230 молельных комнат для тех, кто исповедует ислам

Фото: Олег РУКАВИЦЫН

В России 725 колоний. Атмосфера и колорит в каждой разный: где "чернее", там имеют вес уголовники, на "красных зонах" царят помощники администрации, в иных между сторонами кипит непримиримая война. Ей так привыкли объяснять все происходящее в колониях, что не заметили, как зоны стали "зеленеть". Это цвет традиционного ислама. Но эксперты утверждают, что в зоне отмечены ростки радикальных течений, что принесли с собой с Ближнего Востока идеологи запрещенной в России террористической организации ИГИЛ. Ростки попали в питательную среду осужденных националистов, кавказских ваххабитов, и террористов, что вернулись из Сирии.

Это вообще "НОРМ"ально?

"Комсомолка" обратилась за комментарием к экс-депутату Госдумы четырех созывов Сергею Абельцеву, который долгое время курировал ГУИН-ФСИН. Мы попросили его дать свою оценку ситуации в колониях.

- Еще в ноябре обратился с заявлением в Совет Безопасности России, - показал "Комсомолке" копию документа Сергей Абельцев. - Его переадресовали в Министерство юстиции, откуда пришел ответ состоящий из цитат действующего законодательства подписанный замруководителя этого ведомства Алу Алхановым. Храню его, и вижу, что тема становится все актуальнее доллара и беженцев в Европе.

- Неужели все так серьезно?

- Проанализировав все последние резонансные бунты в колониях, можно говорить о том, что они были продуманы и подготовлены. Колонии фактически стали кадровым резервом мусульманских организаций террористической направленности. По последним данным, как минимум 10 процентов новообращённых русских мусульман приняли ислам в местах заключения.

- По собственной воле?

- Принимают под идеологическим воздействием сокамерников - членов тюремных ячеек “тюремного джамаата”, специально обученных и оснащенных всем необходимым функционеров, которые занимаются пропагандой среди осуждённых радикальных религиозных взглядов, распространением запрещённой литературы, вербовкой сторонников. Экстремисты всё время ищут новые подходы к душам людей, осуждённых на различные сроки наказания и, тем самым, по умолчанию, обиженными на власть, на страну, на всех тех, кто “не с ними”.

"Комсомолка" обратилась за комментарием к экс-депутату Госдумы четырех созывов Сергею Абельцеву, который долгое время курировал ГУИН-ФСИН. Фото ИТАР-ТАСС/ Федор Савинцев

- И даже русские?

- И даже русские националисты. Это стало обычным делом в так называемой Национальной организации русских мусульман (НОРМ) руководство состоит преимущественно из людей с фашистскими взглядами, придерживающихся идеи о том, что исламом в России должны управлять русские: “Россия для русских, ислам в России для русских”. Вот уж где действительно непаханое поле для игиловских вербовщиков.

Растят цепных псов 5-ой колоны!

- Кому это нужно?

- Осужденные объединяются в устойчивые группировки, финансируемые и координируемые "ворами в законе", некоммерческими организациями (НКО), существующими на гранты зарубежных спонсоров, и спецслужбами иностранных государств. Анализ ЧП в колониях позволяет сделать вывод, что нечистые на руку правозащитники действуют на пару с террористическими и экстремистскими организациями. Но самое главное и страшное - уже созданы и запущены процессы создания готовой массы, расходного материалы для различных “оранжевых” революций - огромная 5-я колонна сплочённых, нигилистически настроенных, поддерживающих высокий уровень сопротивления и протеста, людей.

- Вы хотите сказать, что это будущее российской оппозиции?

- Это не я сказал, а политологи из НИУ ВШЭ, которые в 2013 году провели исследование, и сделали однозначный вывод, что “зеки-рецидивисты станут опорой российской оппозиции”. Это не в прессе надо обсуждать, а на закрытых заседаниях.

ФСИН: на учете 800 экстремистов

Мы попросили прокомментировать информацию о радикализации и распространения ислама в колониях, официального представителя ФСИН России Крестину Белоусову.

- Больше стало мусульман в колониях?

- Есть незначительный прирост, за счет выходцев из стран центрального азиатского региона.

- К ним какой-то особый подход?

- С ними общаются священнослужители и преподаватели духовных школ Совета Муфтиев России, психологи ФСИН. В наших учреждениях сейчас работает 61 исламская мечеть и более 230 молельных комнат для тех, кто исповедует ислам. Отмечу, в нашей системе насчитывается порядка 950 религиозных общин, из которых исламских общин, объединяющих около 9000 мусульман, – более 230.

- Они могут молиться когда им вздумается?

- Без наложений каких-либо ограничений или запретов, но в строгом соответствии с распорядком дня, в свободное от учебы и работы время.

- Свининой правоверных не кормите?

- Колонии получают говядину, свинину, баранину, мясо кролика, различную птицу. В магазинах при следственных изоляторах и колониях для осужденных мусульман продается даже халяль-продукция.

- Вербуют мусульман экстремисты?

- Мы ставим на профилактический учет лиц изучающих, пропагандирующих, исповедующих либо распространяющих экстремистскую идеологию. По состоянию на декабрь 2015 года на таком виде профилактического учета состояло немногим более 800 из 644237 осужденных россиян. Идет оперативная работа. Так, только в 2015 году выявлено 80 фактов изъятия запрещенной литературы, которую чаще присылают в колонии по почте.

- Насколько страшны джамааты?

- Когда есть основания полагать, что данные лица, объединившись в ячейки, исповедуют нетрадиционные течения ислама и вынашивают преступные намерения - в отношении них организуются мероприятия. Сотрудники пресекают попытки осужденных насильно навязать сокамерникам ислам, или какую-либо другую религию.

Не бойтесь джамаатов!

Что такое джамааты, надо ли их опасаться? С этим вопросом мы обратились к заместителю муфтия Республики Татарстан Илдару Баязитову. Вот что он рассказал:

- В Татарстане действительно резко выросло число людей, которые стали принимать ислам в колониях. За этим наблюдают имамы, персонально закрепленные за исправительными учреждениями. Они руководят коллективными молитвами, читают проповеди, преподают основы Корана. Верующие образуют джамааты - сообщества людей, которые посещают мечеть. Дословно - коллектив. Они не могут быть хорошими или плохими. В колониях все верующие под контролем.

- Какие требования к принявшим ислам на зоне?

- Пять молитв в день, пост в месяц Рамдан, пятничные намазы. Мы говорим тем, кто принял ислам, что надо работать, получать профессию, чтобы реализоваться на свободе. Блатной мир от этого не в восторге конечно. Но факт: рецидив на свободе среди мусульман и представителей других религий - 2 процента, среди атеистов доходит до 60!

- Осужденные принимают только ислам?

- Многие татары принимают православие, есть и обращенные в буддизм.

Распространение традиционного ислама в колониях приветствует и помощник главного муфтия в Приволжском Федеральном округе, муфтий Рамиль Насыров:

- В 4-ой колонии Башкоторстана нам удалось вернуть к нормальной жизни рецидивиста, осужденного за убийство 56-летнего Габдулахат Суфиянова. Сейчас он вышел на свободу, женился, в деревне построил мечеть, где стал имамом, преподает в школе. Мы о нем сняли фильм, показываем его историю осужденным. Так вот, примеру Суфиянова последовали уже 10 осужденных.

Пусть "зеленеют"!

Экс-начальник психологической службы УФСИН по Татарстану, подполковник внутренней службы Владимир Рубашный считает, что зоны будут "зеленеть" и дальше, так как альтернативы исламу нет.

- Думаю, что разговоры об "озеленении" появились из-за навязывания стереотипов, исламофобии, - рассказывает Рубашный. - В колониях все как на ладони, всех видно. Никаких неформальных джамаатов там быть не может. Естественно, среди мусульман встречаются экстремисты. Колония изолирует людей от общества, а не перевоспитывает. Если у них были какие-то идеи, убеждения, то они у них останутся в голове. Никто их не отнимет! Только истинная вера на зоне может помочь сохранить здоровье, найти новые идеи, ценностные ориентиры. Потому многие осужденные приходят к вере.

- Радикальный ислам может найти новые ниши в колониях?

- Были случаи подобных объединений в джамааты в челябинских зонах, где отбывали сроки чеченцы и дагестанцы задержанные за экстремизм. Одной веры, имея схожее мировоззрение они объединились, чтобы противостоять давлению "блатных" и "красных". Это не ради втягивания остальных осужденных в радикальным ислам, это такая защитная реакция.

Габдулахат Суфиянов

- Тогда откуда разговоры о "зеленых" зонах?

- При желании силовики могут отчитаться о том, что выявили какие-то экстремистские группы. Знаете, когда мне говорят, что на зону кто-то передал запрещенную литературу, я смеюсь. Кто рискнет? Абсурд! Это ведь не наркотик - книжку рано или поздно обнаружат. Сядет не только сотрудник колонии, который это допустил, но и тот, кто ее передал.

- Как проявляют себе мусульманская и православная общины в колониях?

- Православие больше укоренилось в женских зонах. Все в платочках, батюшка туда, как на работу ходит. Женщины в колонии более набожные, стремятся исповедоваться, причаститься. И есть мужчины, что называют себя верующими с куполами на спинах, и при этом умудряются выпивать и наркоманить (согласно данным ФСИН на 525 тысяч осужденных членами православной общины в местах заключения числятся всего 73 тысячи осужденных). У истинных мусульман порядки немного строже.

- Могут ли зоны "позеленеть"?

- Да пусть "зеленеют". В зону приходят преступники - они часть преступного мира, и в зоне на них в первую очередь распространяются требования криминального мира. Любой бандюган "предъявит" осужденному, что он отобрал жизнь у человека, а значит, что он прежде всего принадлежит блатному сообществу, а не Аллаху, Христу или Будде. Человек может в последствии раскаяться, и стремиться искупить свою вину, но в зоне он все равно будет считаться преступником. Вера никогда не победит блатной мир, но может сделать его человечнее. Главное за разговорами о "озеленении", не начать обыскивать храмы и мечети с собаками. Этим мы можем навсегда оттолкнуть этих людей от общества, лишив их последней надежды стать лучше, вернуться к нормальной жизни.

Куда смотрят "апельсины"?

Ряд скандалов в российских колониях проходят через юриста правозащитной организации "Зона права" Сергея Петрякова. Он осторожен в выводах:

- У нас нет жалоб от осужденных на то, что им не дают молиться нет. Но мне трудно поверить, что на зоне могли бы формироваться какие-то кадры для ИГИЛ. Их легче формировать и тренировать на воле. Отмечу, что в центральной России зоны очищаются от "воров в законе" и блатных, они еще остались в дальних регионах. В колониях вместе с ростом числа мусульман, появляется все больше агентурных сотрудников, которые доносят до администрации всю необходимую информацию. В тюрьмах внедряются камеры, системы прослушки, так что все возможности для эффективного контроля есть.

А что ждет осужденных после колонии, на воле?

Об этом "Комсомолка" поинтересовалась у участкового Николая, что имеет дело с рецидивистами в одном из районов Подмосковья. Он ловит их годами, отправляет за решетку, а когда те выходят на волю, навещает раз в неделю. Несколько лет он обязан следить, чтобы бывший зек не тунеядствовал, не скатился к асоциальщине или уголовщине.

- Сидит перед тобой обычный такой белокурый мытищинский паренек, и в ответ на мой интерес о том, как он провел время в местах не столь отдаленных, отвечает, что год назад принял ислам, - рассказывает Николай. - Просит звать его Али.

- Что с ним случилось?

- Говорит, что авторитеты с реальными воровскими понятиями на зонах практически вывелись, остались скороспелые "апельсины" и "лаврушники" - торговцы с Кавказа и Средней Азии, что купили криминальные титулы после одной ходки на зону. Фактически зоной стали управлять бизнесмены, которых уже не так сильно беспокоят разборки зеков и общаков, что раньше решали проблемы вышедших на свободу. Но свято место пусто не бывает. В камеры устремились представители НКО, радикальные организации и иностранные спецслужбы.

АВТОРИТЕТНО

Преступная жизнь с истиной верой - ничего общего не имеет!

Предприниматель Алимжан Тохтахунов (Тайванчик):

- Первый раз слышу о том, что зоны "зеленеют". Всю жизнь мусульмане сидели с христианами. Я видел это когда отбывал срок в Италии, во Франции. Там дни праздников мусульманам разрешали ночью собираться и молиться, праздничный стол накрывали. Я не знаю, может сейчас из-за этого ИГИЛа хотят запретить собираться вместе? В России ведь ничего не менялось: беженцы сюда не бежали, а наши мусульмане как ходили, так и ходят в мечети. За теми, кто себя подозрительно ведет, конечно наблюдают силовики.

- Могут ли мусульманские сообщества подменить в зонах функции воров в законе, блатных?

- Вера это вера, авторитеты - профессия, а преступная жизнь с истиной верой ничего общего не имеет. Верующие люди сегодня не занимаются криминалом. Все мои друзья помогают церквям и монастырям. Я сам орден получил от православной церкви за участие в восстановлении храмов. Вспомните, в советское время в колониях не было церквей, мечетей. А сейчас у осужденных появились возможности познавать религии, говорить с Богом. Исламизация тюрьмам не грозит, можно говорить о том, что растет интерес к всем религиям.

- Вы верите?

- Различия в конфессиях лишь в том, что православные чаще ходят в церкви чем католики, православные дольше молятся чем мусульмане, зато мусульмане делают это чаще. Но не так важно какую религию исповедует человек. Бог един. Я сам мусульманин, моя супруга и дети все крещенные, православные. И мы живем очень дружно!