Не бей лежачего!

Официальный курс взят на интенсификацию медуслуг

Фото: Анатолий ЖДАНОВ

Официальный курс взят на интенсификацию медуслуг. На «быстрее, технологичнее, результативнее». Это, очевидно, подразумевает не только классную подготовку специалистов и медперсонала в целом, но и чистые удобные современные помещения в перестроенных клиниках, супер-операционные, туалет, душ и «тревожные» кнопки в каждой палате, полную оснащенность и обеспеченность всем необходимым — от лекарств и диетпитания до халатов и средств гигиены. Понятное дело, в целом такой настрой радует. Кроме того, речь идет о приоритете крупных многопрофильных центров, в которых пациент подстраховывается от любого осложнения или приступа, что просто замечательно (если, конечно, все это новое и модерновое не станет исключительно платным). Да, традиционная финансовая ориентация на койко-дни сменяется схемой «Больница заработает только если вылечит и выпишет». Да, будут оперировать и быстро отправлять домой на ватных ногах со свежими стежками на брюхе, как это принято в десятках других вполне приличных стран стран. Однако коли дома станет плохо, то опять повезут на койку, или сразу в реанимацию. В теории все задумано вынужденно-рационально, в соответствии с нынешними возможностями, со страховым кошельком. Но пойдем дальше и посмотрим, как это будет действовать на практике.

Чтобы, скажем, заново помочь пациенту, который вдруг дома закровоточил и стал терять пульс, надо его немедля доставить в место спасения. Как это происходит у староевропейцев? Недолеченный звонит в свое отделение и вызывает такси. Если очень плохо, то за ними присылают в любую точку страны что-нибудь очень скорое. Машину или вертолет. Потом больного кладут на носилки и доставляют прямиком к кабинету с массой оборудования и людьми в разноцветных спецовках, где страдальца (днем или ночью) технично возвращают к жизни (если не возвратят — тут тебе и выплаты пострадавшим, и дисквалификация, и газетный рев). При этом, заметьте, даже в некоторых очень богатых государствах случаются промедления, ожидания, накладки с операционными.

А способны ли мы повторять такие трюки, преодолевая пробки или бездорожье, отсутствие санитаров, недостаток персонала у супер-пупер аппаратуры и нехватку анестезиологов-реаниматологов, о которой сказал сам Леонид Печатников? Если нет, то почему бы сначала не доукомплектовать все, что положено, а потом уж закрывать больницы, пусть даже наихудшие? А если да, то перейдем ко второму пункту.

Не секрет, что основными долговременными оккупантами коек являются ветераны войн и трудов. Конечно, сейчас даже самые милосердные медики намекают старикам, что все не вечно, в том числе и лечение. Но ведь нет у нас достаточного количества бесплатных или хотя бы несильно платных заведений, где бы квалифицированный медперсонал поддерживал эту их почти невидимую даже вооруженным глазом жизнь. И сестринского ухода на всех не хватает. Понятно, что при сокращении количества палат первым на вылет становится именно этот долголежачий контингент, и вылетит он не куда-нибудь, а прямиком в мать-сыру землю. Не говоря уж о том, что сто раз задумается специалист, надо ли ему оперировать семидесяти- или восьмидесятилетнего, если потом его нельзя будет выхаживать долгими дефицитными койко-днями. Да, обещано чудесное превращение части закрывающихся больниц в социальные «ветеранские» заведения (где, кстати, очень бы пригодились увольняемые доктора), но в таком случае разумнее действовать по опробованной методике сноса ветхих домов: возведи новое жилье, потом расселяй старое. Потому так и тянет обратиться к смелым реформаторам белохалатного царства: нельзя ли наладить сперва эту самую техническую революцию с повсеместными роботами-лазерами, избытком специалистов новой формации и реабилитационными центрами для пенсионеров, а потом уж за ненадобностью заколачивать цеха с «ручным трудом» и взопревшим линолеумом? Как раз за это время персонал успеет переучиться, старики дождутся новых социальных коек и всем смертям назло досмотрят любимый сериал про земского доктора, а геронтологи получат какие-нибудь дополнительные стационары.

Пишу я это, господа и товарищи, вовсе не «из головы», а от чистого сердца, поскольку за последние пару лет успела хорошенько помыкаться со своими семейными пенсионерами по клиникам. Могу только коротко перечислить особо «запавшие» кадры, наверняка знакомые многим читателям. Вот улица, холод, банкомат, выписка со счета. Стою, соображаю, на сколько ещё дней сможем оформить платную палату, потому что в бесплатной нельзя поставить нужный аппарат. А вот бегу по другой больнице, плутая по коридорам, и вдруг задыхаюсь от вони: это я случайно проскочила через кишечное отделение — с общими уборными, с открытыми дверьми забитых до отказа душных палат. А вот тетушку, ветерана войны 98 лет, отправляют по «Скорой», и некому вынести носилки с восьмого этажа, лишь два таких же питерских старика-пенсионера рядом. Ни соседи снизу, ни одинокий прохожий, ни за какие деньги... Оказывается, помогает в таких случаях только МЧС. Думаю: «Как же так? На санитаров, допустим, средств нет, но МЧС — это из того же государственного кармана, только выходит дороже: гнать дополнительную машину, задействовать спецов-спасателей высокой квалификации... Да ещё и врач все это время просто сидит и ждет вместо того, чтоб ехать на другие вызовы...» И ещё помню радостный звонок вечером из больницы от платной сиделки (ухаживала сразу за тремя пациентками): «Вашей дали место в палате! Молодец, дожила все-таки...» А знаете, как и до чего доживают те, у кого нет ни детей, ни внучатых племянников? Хотя ладно уж, не будем расстраиваться. Будем беречь нервы и здоровье пуще прежнего. Пишут вон, что половина московских главврачей не прошла некий тест по общей эрудиции (а чего, спрашивается, этот тест не провести было перед их назначением?), так того гляди и вовсе система развалится, пока они станут пробелы наверстывать самообразованием. Не, ребята, сейчас болеть нельзя.