Черные дыры бесланской трагедии

Председатель парламентской комиссии по расследованию чудовищного теракта Александр Торшин

Фото: РИА Новости

Председатель парламентской комиссии по расследованию чудовищного теракта Александр Торшин впервые открыто и искренне отвечает на самые неприятные и взрывоопасные вопросы наших корреспондентов, очевидцев тех жутких событий, Александра Коца и Дмитрия Стешина. Продолжение. Начало в «КП» от 06.08.2005 Об «ингушском следе» - В Ингушетию комиссия выезжала? - Конечно. Причем работали не только в столице республики - поднимались в лагерь бандитов. Но я бы не стал абсолютизировать так называемый «ингушский след». Сейчас сделан запрос еще раз проверить по изъятому у террористов оружию, нет ли среди них стволов, которые находятся в розыске после нападения на Назрань 21 июня 2004 года. Понимаете, действия террористов были направлены как раз на то, чтобы разжечь очаг напряженности, взорвать Кавказ, стравить по новой ингушский и осетинский народы. Поэтому мы даже не будем говорить о национальном составе банды. Но вот в чем штука: общество признает, что у бандитов нет национальности, но зато теперь у них есть вероисповедание - ислам. - Но, говорят, за несколько дней до теракта из Беслана исчезло все ингушское население... - Ингушского населения в Беслане и до этого было очень мало. Вот меня обвиняют, что мы скрываем такой факт: Аушев вывел только детей ингушской национальности. Однако нам достоверно известно, что дети-ингуши в школе не учились вообще. Возможно, это и сыграло какую-то роль в захвате. Потому что были бы там ингушские дети, бандиты еще призадумались бы, связываться с таким захватом или не стоит. Это была бы уже кровная месть, причем внутри Ингушетии. Проблема в другом. Сейчас много говорят о неэффективности суда присяжных заседателей. В Ингушетии эта проблема ощутима в полной мере. Комиссия проверяла, были ли среди террористов те, кто должен был отбывать срок тюремного заключения. Так вот, один из бандитов, участвовавших в нападении на бесланскую школу, Маиербек Шайбекханов, 5 июля 2004 года был оправдан судом присяжных заседателей по четырем тяжелейшим статьям УК РФ и выпущен на свободу. Надо менять законодательство, потому что совсем без судов присяжных тоже нельзя. Пусть ингушского подозреваемого судят присяжные в Иркутске, Магадане, Калининграде. Да мало ли где, но только не в Ингушетии. Пока идет наше расследование, там суд присяжных оправдал еще пятерых, арестованных за хранение оружия. Эта фабрика продолжает работать. А на Северном Кавказе арестованные с оружием уже не требуют адвоката. Первым делом они пишут заявление: «Прошу судить меня судом присяжных». А если даже и осудят, то отбывают они срок по месту совершения преступления. Сейчас мы отрабатываем еще одну версию. Возможно, бандиты хотели, хотя и не формулировали этого (может быть, просто не успели), в качестве одного из пунктов «договорного пакета» потребовать от силовиков освобождения своих соратников, сидящих во Владикавказе. О взрыве в спортзале - Не успели из-за того самого взрыва? Вокруг него много слухов ходит... - Рвануло в тот момент, когда взрыв никому не был нужен. Уже на подлете был самолет с переговорщиком, на которого они наконец-то согласились, - Асланбек Аслаханов (ранее было категоричное требование: только все четверо - Дзасохов, Зязиков, Рошаль, Аслаханов). Может, кому-то не нужны были переговоры с ним. Долететь он не успел, произошел взрыв. А как он произошел? Большое количество свидетелей в уголовном деле показывают на случайность этого взрыва. Мы запрашивали экспертов: были ли в спортзале задействованы схемы дистанционного подрыва? Эксперты отвечают: нет. Как же тогда Хучбаров уничтожил в первый день «шахидку»? Подошел, нажал на ней кнопку? Он, кроме как дистанционно, взорвать ее не мог. Из показаний свидетелей хорошо видно, что 3-го числа уставшие террористы затеяли вдруг смену схемы минирования. Да у них на третий день руки должны были ходуном ходить! И одна из свидетельниц показывает, как бомба оторвалась от клейкой ленты, упала, и произошел взрыв. Можно представить картину 3 сентября. Третий день без воды, без еды, в духоте. О каком адекватном восприятии действительности тут можно говорить? Поставьте себя на их место. На это тоже надо делать скидку. Потерпевшие сейчас верят Кулаеву. Но он сам-то взрыва не видел. Он был в коридоре, услышал взрыв, пошел на шум. Навстречу ему попался Хучбаров, который сказал: «Русский снайпер убил человека, стоявшего на педали». Вот ему верят, а всем остальным... Повторяю еще раз: террористы не идиоты и не стали бы ставить подрывника под пули снайпера. Все тайное рано или поздно станет явным. Нам кажется, мы найдем возможность убедительно аргументировать свою точку зрения, никого не выгораживая и никого огульно не обвиняя. Вообще-то ценность демократических институтов в том, что факт преступления и виновность людей в этом преступлении доказывается судом. Если кто-то сейчас говорит: «А вот они там танками и огнеметами жгли детей», - это очень серьезное обвинение. На такое обвинение нужно иметь прежде всего моральное право... А оно есть только у очевидцев. Тем не менее в радиоэфире, в СМИ, от людей, которых близко не было во время бесланской трагедии, идут четкие утверждения: «Шмелями» жгли детей! Вот такой, с позволения сказать, «приговор» демократических изданий. Тогда зачем следствие и суд? Хочу спросить самозваных судий. Как вы думаете, если бы власти захотели все скрыть, был бы возможен открытый суд над Кулаевым во Владикавказе? О «Шмелях» и танках - Так куда же стреляли «Шмели»? - Много говорили о том, что «Шмели» были зажигательные и стали причиной и пожара, и гибели заложников. Во-первых, никакого смысла стрелять по крыше спортзала школы из «Шмелей» не было. Вот снимки крыши школы, перпендикулярной спортзалу (Александр Торшин раскладывает перед нами фотосъемку). Она целая. Хотя как раз по ней стреляли из «Шмеля». Вот следы попадания (небольшие дыры в шифере). Сорван лист шифера, один. И все. Почему там не загорелось? На самом деле сейчас экспертиза выясняет причины пожара. По мнению специалистов, очень большую роль сыграла взрывчатка. Например, алюминиевая пудра, которая была в одном из взрывных устройств. Бандиты с бомбами явно перемудрили, и наряду со взрывом получился зажигательный эффект. Комиссии во всем нужно разобраться. Кстати, в обвинительном заключении Генеральной прокуратуры по делу Нурпаши Кулаева четко написано, что порядка пяти штук «Шмелей» было у террористов, таких же, как у наших - не зажигательных. Нет на Северном Кавказе других. Есть еще дымовые «Шмели», а вот зажигательных пока никто в глаза не видел. И в одном из коридоров террористы все-таки успели выстрелить в наших из такой «базуки». От танков тоже никто не отказывается. Они участвовали - вот схема (перед нами разворачивает план). Точнее, стрелял один танк. Вот он стоит у переезда, потом он пошел к школе. Допросили механиков, водителей. Как они стреляли? Они били точечно. Но если собрать все сегодняшние свидетельства очевидцев, получится, что целый танковый полк палил по школе. Почему же тогда уцелело здание? У нас зафиксированы все выстрелы (танк начал стрелять в десятом часу вечера, когда заложников в школе уже не было. - Ред.). Танковая пушка находилась под углом 0 и минус 1 градус. Подавлялись гнезда пулеметчиков. И после того как танк отошел, потребовались опять «Шмели», потому что терять своих уже больше не хотелось. Последнего бандита уничтожили в 23.20. А люди винят всех подряд. Вплоть до директора школы. Но опять же, если бы были подозрения хоть на малейшую ее связь с боевиками, никто бы ее на свободе не оставил. Она тут же была бы задержана. Депутат Государственной Думы Ольга Борзова, замечательный врач, 4 сентября принимала в больницах потерпевших, все говорили о зверствах бандитов, о том, как они стреляли в детей, благодарили спецназовцев... Теперь некоторые из них говорят, мягко говоря, иное - прямо противоположное! Других заложников СМИ не цитируют (хотя их очень много). Вообще вокруг этих событий много мифов, и это бывает после любого теракта. Давайте отмотаем пленку на полтора десятка лет назад. Тбилисские события 89-го года. Они расследовались комиссией во главе с Собчаком. В прессе гуляли самые немыслимые и ужасные подробности - газ, саперными лопатками рубили людей, давили гусеницами детей. Работали там, кстати, тогда три комиссии: Съезда народных депутатов СССР, Верховного совета Грузии и ЦК КПСС. Мистика - я был как эксперт в последней. И все три комиссии пришли к одним выводам: газа не было, саперными лопатками не рубили, танками никого не задавили. Толпа, давка, случайные жертвы. Теперь этого никто не оспаривает, а вспомните, что было тогда? О ремонте перед захватом - Ремонт школы боевиками тоже один из мифов? - Это открытый пока для нас вопрос. Есть показания от «Матерей Беслана», что при ремонте школы заменялись балки в спортзале. Причем они нашли в районной газете (август 2004 года) оптимистический очерк о том, как классно школа готовится к новому учебному году, меняются перекрытия, поднимаются под крышу балки. Там каждая балка весит столько, что, конечно же, слабые женщины и пожилые люди (ведь есть версия, что ремонт производился только силами учителей) не смогли бы их поднять. То есть балки ставились профессионально, домкратами, специнструментом. А ведь этот вопрос изначально остро не ставился. Опросили людей и все. А сейчас мы снова возвращаемся к нему. Если ремонтом действительно занимались люди, которые причастны к совершению терактов, значит, там и схроны могли быть. Так что ремонтом мы еще займемся и соответствующие запросы составим. Окончание в следующем номере.

ИЗ ДОСЬЕ «КП» Что такое «Шмель»? Реактивный противопехотный огнемет «Шмель» имеет две модификации - многократного (РПО-1) и однократного (РПО-2) применения. В Беслане применялась вторая модификация огнемета, в котором граната упакована в пластиковый одноразовый тубус. Огнемет РПО-2 стреляет термобарической гранатой. При взрыве этой гранаты образуется высокотемпературное поле, которое просто выжигает весь кислород в воздухе. Давление в зоне взрыва резко падает - образуется вакуум. Термобарический взрыв имеет одну особенность: он «затекает» в укрытия, окопы, амбразуры дотов. Поэтому его и применили в Беслане: боевиков выкуривали из укрепленных пулеметных гнезд и подвалов. Но термобарическая граната - отнюдь не зажигательное оружие, как считают многие неспециалисты. Скорее наоборот. После термобарического взрыва в воздухе не остается кислорода, без которого горение невозможно. Кроме того, для нанесения ожогов и возникновения пожара необходима вспышка огня от трех до пяти секунд, тогда как вспышка от термобарического заряда «Шмеля» действует от 0,3 до 0,5 секунды. И корреспонденты «КП» своими глазами видели эти короткие вспышки. СЕНТЯБРЬСКИЙ ДНЕВНИК «Обессилев, дети падали у наших ног...» Что осталось за рамками прошлогодних публикаций авторов этого материала ...Едем из Минвод в Северную Осетию. По радио только и говорят, что город блокирован, границы с республикой перекрыты... Уже строим планы, как будем пересекать все эти блокпосты «огородами». Таксист ноет, мол, взяток даст больше, чем заработает. Берем эту «почетную» миссию на себя. Но, как ни странно, до самой границы с Северной Осетией нас не остановили ни разу. А на границе только проверили паспорта. То, что сам Беслан не перекрыт войсками, мы поняли, лишь совершенно беспрепятственно подъехав к городскому Дому культуры, где собрались все журналисты и родственники заложников. И тех, и других здесь сотни... ...Обходим родственников заложников. От их рассказов рвет душу. - Почему везде говорят, что там всего 300 заложников, ведь там больше тысячи? - дергают нас за рукава рыдающие старухи. Они ловят каждый выпуск новостей по телевизору. И после каждого выпуска доверия к журналистам все меньше и меньше... ...Пригнувшись, сидим рядом с десятками ополченцев, вооруженных ружьями и карабинами. Стрельба нарастает. Внезапно из-за стены выскакивает полуголый окровавленный пацан, за ним еще один, за ним девчушка лет восьми в одних трусиках. Все в копоти и багровых пятнах. Обессилев, они падают у наших ног. Из оцепенения выводит крик одного из местных: «Штурм начался!» Вместе с ополченцами и другими журналистами, случайно оказавшимися во внутреннем кольце оцепления, подхватываем выбегающих на нас худющих детей и тащим их к машинам «Скорой помощи». Выбегаем на площадку перед кафе, здесь уже люди с минеральной водой принимают детей. Автоматически передаем им ребятишек, ноги разворачивают тело и бегут обратно. Голова отключается. До спасительного кирпичного забора, где мы впервые приняли детей, метров 50. Поверх него видны чердаки школы, откуда стреляют в разные стороны. Но дети со стороны школы больше не бегут. ...С торца спортзала по школьному чердаку долбят из чего-то похожего на гранатометы. Видны яркие короткие вспышки. Только через несколько месяцев начнутся разговоры о «Шмелях» и огнеметах. А в тот вечер в больницах города спасенные со слезами благодарности рассказывали о самоотверженности спецназовцев. ...Метрах в 10 - 15 раздается оглушительный звук, как будто бульдозер упал с небоскреба. В глазах одного из нас темнеет, в ушах гул. Контуженного коллегу вытаскивает в безопасное место напарник.

Читать окончание